La vendetta

Валентин вернулся. На следующий день. Просто зашел в кабинет Лапина и сказал, что хочет «посидеть с ней». Сергей не стал возражать, но предупредил, что в реанимации стоит камера наблюдения. Валентин так посмотрел на главврача, что тот поднял руки в шутливом жесте со словами: «Ой, прости. Глупость сказал». Лапин проводил мужчину в реанимацию, проследил, чтобы тот переоделся, проверил состояние Натальи и ушел. А бывший раб сел на стул и смотрел на девушку. Просто смотрел, не дотрагиваясь, ничего не говоря, не шевелясь. Для себя он уже составил план действий: если вдруг Наталья придет в себя, то он быстро уйдет. В любом случае, она же не откроет моментально глаза. Валентин как-то плохо представлял себе, как люди выходят из комы, но справедливо полагал, что это медленный и болезненный процесс. Поэтому он просто сидел и смотрел на Наталью. Голова девушки была перебинтована. С одной стороны чуть больше, повязка захватывала часть лба и ухо, волосы были аккуратно забраны в хвост. Лицо бледное, осунувшееся. Под глазами – темные круги. Девушка была полностью прикрыта плотной простыней, до самой шеи. Только левая рука до локтя была открыта, к ней тянулись две капельницы. На правой руке на указательном пальце – датчик пульса. Чуть выше локтя манжета измеряла давление. И этот постоянный писк аппаратуры, который минут через десять уже раздражал. Забежала медсестра, сняла пустую капельницу и спросила, не нужно ли что-то посетителю, и, не получив ответа, ушла. А Валентин решился и протянул руку к ладони Натальи. На ощупь кисть была ледяная, хотя в палате было жарко. Мужчина осмелел и, взяв руку девушки в свои, попытался согреть ее своим дыханием. Потом осторожно поцеловал каждый пальчик и, не отпуская, прижал к своей щеке. - Прости меня, Наташа, прости. Больше он ничего не говорил, а просто прижимал ладонь к щеке и пытался согреть. Зашел Лапин, снял вторую капельницу и записал показания в карту. - Время видел? - Нет. - 23:00. Время для посещений давно окончено. - Я останусь. - С чего бы? - Я останусь, - рыкнул Валентин. - Ладно, только тут спать негде. - Разберемся. - Ну, тогда спокойной ночи. Если что – медсестра в коридоре. - Спокойной ночи, - сквозь зубы процедил посетитель. - Все, ушел. В палате снова остались двое. - Наташ, ты же не против? Я побуду с тобой? – Валентин все еще прижимал руку девушки к своей щеке. – До утра. Ответом был монотонный писк мониторов. - Спасибо. *** Ночь всегда берет свое. И как бы Валентин не пытался бодрствовать – сон сморил. Мужчина так и задремал, положив голову на руки, облокотившись на кровать. Февральское хмурое утро решило не радовать людей появлением солнца. Небо было затянуто тучами, сыпал мелкий снежок. В палате тоже было пасмурно. Вошедшая ночью медсестра выключила свет. Вдруг мониторы вспыхнули дополнительными лампочками, писк из монотонного перешел в частый и настойчивый. Цифры менялись мгновенно… 60, 70, 85, 100… Левая ладонь Натальи чуть дернулась, потом сжались пальцы. Девушка вздохнула и тихо застонала. Правая рука с датчиком сжала простыню. Наталья приоткрыла глаза и осмотрелась. Белый потолок, белые стены, и запах… лекарств. Правая рука наткнулась на что-то мягкое, девушка попыталась повернуть голову, но боль пронзила висок, и она застонала громче. Рука нащупала плечо Валентина и дальше ладонь опустилась на его голову. Девушка гладила волосы и шептала: «Помогите… мне больно…» Валентин подскочил, как ужаленный, и уставился на Наталью. В этот момент в палату вбежала медсестра, увидела, что пациентка пришла в себя и тут же убежала снова. Следующие 5-10 минут в палате побывали реаниматолог, пара медсестер с капельницами и шприцами. Последним прибежал Сергей. Валентин попытался пройти к дверям, но главврач резко осадил его: - Стой, где стоишь. Попытаешься уйти – охрана остановит. Наталья безразлично смотрела на всю эту чехарду вокруг себя и только морщилась от уколов. Увидев Лапина, она удивилась. - Сереж? А ты… а я… - Натуль, спокойно. Все будет хорошо. Теперь. Девушка увидела и Валентина, тихо стоявшего в стороне и наблюдавшего за ней. - Валентин? А вы… как тут… оказались? – тихо спросила она. - Бл..ь, везучая ты сволочь, Олегыч, у ее амнезия, - сказал Лапин и со вздохом опустился на стул.