***
Перестройка курса заняла большее количество времени, чем он ожидал. Ещё раз просмотрев все параметры и убедившись, что ошибки нет никакой, Лео устало пошёл в кают-компанию. Скорее всего, его экипаж уже в порядке и собрался там в ожидании разъяснений. Но говорить о новом происшествии очень не хотелось. Их полет не задался с самого начала, и катастрофы как будто преследовали Vagus, приобретая всё большую масштабность. Сейчас экспедиция вообще находилась в другой точке галактики, сбившись с курса. Драгоций только что подробно пояснил, что случилось, и без лишнего пассажира тут явно не обошлось. Капитан вздохнул. Новости были не из приятных. Сейчас речь уже шла не об исследовании других миров, а о банальном спасении собственных жизней. Он подошёл к выходу из кают-компании и прикоснулся к датчику, открывающему дверь. По правде говоря, Лео даже не особенно удивился, когда увидел в кресле самого себя. Капитаны довольно быстро выяснили, кто из них сегодняшний, а кто вчерашний, и в ожидании остальных начали обсуждать, как лучше выйти из сложившейся ситуации. — Ты представляешь, что мы невольно оказались настолько близко к Черной Дыре, как никто ранее? — с жаром говорил Лео сегодняшний, воодушевлённо жестикулируя. — Предлагаешь совершить посадку? Но прежде чем ты успеешь послать какой-либо сигнал, звездолёт будет смят, уничтожен, превращён в ничто гигантской силой тяготения, — Лео вчерашний явно был настроен более скептично. — Это только исходя из теоретических данных, — капитан зашагал по комнате, не скрывая волнения. — Наш безбилетник и галлюцинации тоже не должны были существовать, и тоже не укладываются ни в одну теорию! Однако они есть, и не тебе со мной спорить. — Хочешь рискнуть всей командой лишь для того, чтобы проверить, правы физики или нет? — Лео вчерашний вытянулся в кресле, поглядывая на то, как его новая версия мерит шагами кают-компанию. — Но сейчас придут остальные, почему бы тебе не спросить их мнение? Люди, однако, не спешили собраться вместе. Неужели возникло столько проблем с двойниками, и они не могут определиться? Это был ещё не самый большой из временных парадоксов, которые могли с ними произойти. Вот если бы время пошло в обратную сторону… Тогда было бы намного хуже. Они стали бы забывать то, что только что сделали, и страшно подумать, какими последствиями могло закончиться их путешествие. Лео подошёл к широкому обзорному окну иллюминатора. Его двойник так и остался в кресле. Картина была завораживающей и пугающей одновременно. На чёрном бархате необозримого космоса висели огромные сверкающие звёзды. Но за невидимой линией их свет обрывался, поглощаемый ненасытной звездой. Чёрная дыра светилась в обзорном окне в форме диска. Это солнечный ветер летит непрерывно в дыру и гаснет, образуя серебристый ореол. Так поглощаются все ближайшие звёзды. И где-то совсем рядом со смертоносной чертой, за которой была точка невозврата, парил их корабль — пылинка в бескрайней пустыне космоса. Внезапно вся эта картина взорвалась, и перед глазами в неистовой пляске замелькали огненные всполохи. Это было настолько неожиданно, что капитан отшатнулся от иллюминатора. Тем временем огонь выровнялся в два подрагивающих закручивающихся столба. Он словно жил своей жизнью, а в ушах прозвучал голос, не похожий ни на что когда-либо ранее слышанное капитаном. — Рады приветствовать вас, земляне. Капитан бросил взгляд на своего двойника, но тот был на удивление спокоен, только обернулся в его сторону. — Спокойствие, — предупредил своего спутника Лео с кресла. — Вспомни теорию, — со смешком продолжил он. — Это самое редкое явление во Вселенной. Нам посчастливилось увидеть тахионов. — Ты ошибаешься, землянин, — раздался в ушах странный голос, немного напоминавший человеческий. — Тахионы, как вы нас называете, населяют космос так же, как вы свою планету. Но мы редко встречаемся… — Ааа… — начал было Лео, но голос перебил его. — Нас слышат и остальные. У тебя не галлюцинации. — «Тахис» по-древнегречески «быстрый», — вспомнил вслух Лео сегодняшний и подскочил от внезапной догадки. — Это люди-свет? — Мы не люди, мы не просто сверхсвет. Мы всё вместе: корабль, планета, разум, жизнь, — пояснили тахионы. — Частицы, из которых мы состоим, пока не открыты людьми. Вы лишь предполагаете о нашем существовании в природе. — Спасибо, — поблагодарили хором оба капитана и переглянулись, взволнованные увиденным. — Какая скорость вашего движения? — Мы движемся быстрее света. И только сейчас при включённом реакторе и центробежной силе, приобретенной за счёт «линии горизонта», вы приблизились к нашей скорости. А для нас это — только начало на пути к бесконечности. Такое движение обычно для тахионов, это наша жизнь… По трансляции люди узнали, что тахионы — вечные странники космоса — всегда движутся в противоположном направлении, чем вся известная человечеству Вселенная. Вот почему их никто никогда не встречал. И хотя иногда сверхбыстрые странники проносились совсем рядом с кораблями землян, два разных мира были невидимы друг другу. В одной из старинных сказок двадцатого века королева страны Оз пересекает пустыню смерти. Она движется всегда в одном направлении — по узкой ковровой дорожке, именуемой «Теперь», — иначе её ждет гибель. Королева видит перед собой только «Теперь» и не может вернуться в своё «Вчера». Магический ковёр разворачивается впереди под ногами королевы и тут же сворачивается позади неё… Почему же ковёр времени для живущих на Земле никогда не разворачивается обратно? Почему прошлое для людей безвозвратно? Стремительная световая дорожка «людей света», как назвал тахионов капитан, раскручивается в противоположном для Земли направлении. Но и для существ сверхсвета она не может повернуть обратно. Направлена только к их будущему, а не к прошлому. Эти космические миры движутся «вперёд» и «назад» одновременно. Каждый, конечно, считает, что именно он нацелен вперёд, и каждый по-своему прав. Истины можно сравнить только в исключительных обстоятельствах, когда эти миры случайно совпадают в своём движении. В данном случае такое стало возможно из-за шуток со временем, возникших в результате притяжения Чёрной Дыры. Столбы света изогнулись и растворились в темноте. С их исчезновением пропал и двойник, сидевший в кресле. За иллюминатором раскинулась по-прежнему необъятная пустыня космоса. Пустыня ли? Даже в том, что кажется нам мёртвым и безжизненным, существовала жизнь — пусть и совсем в другом своём проявлении. Лео бросил взгляд на светящийся ореол над мёртвой звездой. И тут возникли сомнения. То, что раньше казалось мертвым и безжизненным, вполне могло служить колыбелью для зарождения новой цивилизации. Капитан нервно провёл рукой по волосам и направился к выходу. Если всё, что он узнал и увидел, удастся передать на Землю, то это послужит базой для новых открытий.17. "Люди-свет"
28 июня 2018 г. в 13:16
Предполагалось, что анабиоз — состояние, когда ты не способен распознавать внешние факторы, погружаясь в некое подобие комы, только с почти полным прекращением всех жизненных функций. Но почему-то у Славы было некое чувство… Гадкое такое, давящее ощущение и стоящий в голове мерзкий гул. От чего-то было неспокойно, словно она и не находилась в анабиозе.
В какой-то момент эти ощущения были прерваны глухим щелчком, который отдался во всём теле. В это же мгновение у девушки появилось чувство, словно её грубо выдернули из толщи воды, отчего голова закружилась, а в горле встал ком. Уолкер почувствовала, как соскальзывает и не очень-то мягко приземляется на твёрдую холодную поверхность. При попытке вздохнуть показалось, что в груди противно хлюпает, ей сдавило лёгкие, и начался приступ кашля. Яра судорожно откашливала анабиотическую жидкость, лёжа на полу и ощущая мерзкую слабость в теле. Наконец она смогла нормально вдохнуть и медленно подняла веки, открывая глаза, по которым тут же резанул яркий белый свет, заставивший девушку снова зажмурится. На мгновение, только на какой-то миг, ей показалось, что сквозь мутную белёсую пелену и сияние ламп она увидела быстро удаляющийся силуэт. Но задумываться об этом не было ни желания, ни сил.
Биолог упёрла руки в пол и попыталась подняться, невнятно шикнув что-то себе под нос. Голова кружилась и болела, словно её сдавливал невидимый обруч, руки дрожали от напряжения, было чувство, что все мышцы атрофировались, тело совершенно отказывалось слушаться, из-за чего Слава безвольно плюхнулась обратно в растёкшуюся по полу анабиотическую жидкость. Гудящий сигнал тревоги слышался глухо, словно через толщу воды, и где-то на задворках сознания всплывал вопрос «Что случилось?», но задумываться о чём-либо не хотелось совсем. Сейчас ей хотелось просто закрыть глаза и уснуть… Прямо здесь.
Но продолжать валяться на полу девушке не позволила чья-то рука, схватившая её за запястье и рывком поднявшая на подкашивающиеся ноги. Она приоткрыла глаза и посмотрела на того, кто так любезно поднял её с пола. К огромнейшему удивлению, этим человеком оказался Реверди. Мужчина отвёл Яру в сторону от капсул и, усадив на один из стоявших здесь стульев, спешно отдернул руку, отвернувшись. Биолог прикрыла глаза, улавливая всё так же глухо какой-то щелчок и голос капитана, но она совершенно не могла разобрать слов.
Понемногу все пришли в чувство и разошлись по каютам — приводить себя в порядок и заниматься работой. Все, кроме Уолкер. Она продолжала сидеть в отсеке анабиотических капсул в полусонном состоянии и пытаясь хоть немного прийти в себя.
— Надо идти… — тихо сама себе сказала девушка. Опираясь на стену, она поднялась на ноги и медленно двинулась в сторону своей комнаты.
Ярослава лежала на кровати в полудрёме, отключившись от всего мира. Голова неприятно гудела, в горле стоял комок, сонливость никак не желала отступить, во всём теле чувствовалась слабость. Такое разбитое состояние девушке было совершенно не свойственно, обычно она была этаким вечным двигателем, ни минуты не стояла на месте, а тут… Худо-бедно, но хотя бы здравое мышление к ней вернулось, и она могла хоть немного соображать.
После того как биолог едва не уснула под душем и чуть не убилась там, рухнув на пол, она начала всерьёз задумываться, что слишком долго приходит в себя после экстренного пробуждения. Хотя… Она и во время подготовки плохо переносила выход из анабиоза, а тут ещё и форс-мажор, но чтобы такое болезненное состояние — это уже чересчур. Слава тихонько промычала что-то и с трудом перевернулась на другой бок, а после медленно села на постели. Она зевнула, поднялась на ноги и, как-то нехорошо пошатываясь и придерживаясь за мебель, направилась в сторону медотсека в надежде отыскать там что-нибудь от головной боли и тошноты, которая становились уже слишком навязчивой.
Кое-как добравшись до него, Слава буквально ввалилась в помещение, едва удержавшись на ногах. Она подняла мутный взгляд и осмотрела отсек, неожиданно для себя обнаружив две сидящие фигуры. Поморщившись, девушка постаралась сфокусировать на них взгляд, о чём пожалела. Мало того, что голову снова что-то сдавило, так и то, что она увидела, не внушало радость. Сидя за столом, в шахматы мирно играл… Реверди. Играл с самим собой, сидящим напротив. Уолкер приложила ладонь ко лбу, прикрывая глаза и тяжело вздыхая. «Кажется… Всё хуже, чем я думала…» — успела подумать она, готовая потерять сознание от одолевающей слабости и мысли о собственной невменяемости…