Письма для Кадзекаге

«Мой дорогой Фумей,

странно, как резко мы перешли с официального „Вы“ на „ты“. Но, поверь, я искренне этому рада. Мне приятно знать, что где-то далеко, за горами Страны Огня и Рек, в раскалённой пустыне, есть человек, которого я могу назвать своим другом, хоть я ничего о тебе толком и не знаю. Кроме того, что ты отличный рассказчик и приятный собеседник. Помимо этого, я радуюсь каждому твоему письму и постоянно спрашиваю маму, нет ли вестей от тебя. Жаль, что письма идут так долго. Я бы хотела говорить с тобой каждый день и слушать истории про пустыню и кактусы, ведь я никогда их не видела. Ты живёшь в песчаных пустошах, а я в снежных. И почему мир такой большой? Недавно я нашла книгу с описанием растений из разных частей света. Думаю, тебе понравилось бы. Оказывается, на южных островах растут огромные цветы, которые страшно воняют тухлым мясом, чтобы привлекать к себе насекомых, которых потом поедают. Знаешь, Фумей, только благодаря тебе я теперь знаю столько о мире за пределами Страны Снега. Ты открыл мне новую часть жизни. Однако, несмотря на то, что ты показал мне мир, ты не хочешь показать себя. Мы ведь переписываемся уже не первый месяц. Я долго думала. И сейчас хочу предложить тебе обменяться фотографиями. К сожалению, вряд ли мы когда-нибудь с тобой встретимся, но я хочу знать, как ты выглядишь. Можешь не улыбаться, я смогу представить улыбку. Уверена, она такая же тёплая и приятная, как твои слова. Подумай над этим предложением. Я ни в коем случае не принуждаю, просто мне было бы приятно.» Бумага пахла приятно. Гаара закрыл глаза и в очередной раз попытался представить образ Кори, с которой он переписывался уже почти полгода. Как всегда в голове возник образ бледнокожей, темноволосой и высокой девушки. Когда-то Кори упоминала в письме, что в их стране много высоких людей. Возможно, она даже выше Гаары. Образ был белым, как снег. Она наверняка постоянно ходит в тёплой шубе с меховым воротником, и каштановые кудри спадают с него на плечи, как потоки песка по дюнам в пустыне. Кори, наверное, похожа на одну из иллюстраций в книге со сказкой про Снежную женщину. Если она окажется в Суне, то растает от безжалостного солнца. Ей здесь будет плохо. Пришлось бы прятаться от жары, и только ночью будет достаточно холодно, чтобы Кори чувствовала себя комфортно. «Вспоминая тот день, когда пришло твоё первое письмо, я всегда улыбаюсь. Когда я решила поучаствовать в „слепой“ переписке между жителями разных стран, я подумала, что всё это глупости, ничего не выйдет, потому и не особо старалась, сочиняя письмо неизвестному получателю. Не понимаю, как ты вообще нашёл за что зацепиться, чтобы написать мне ответ. Я ведь была просто занудой.» По правде говоря, Гаара сначала сам не понял, что за странное послание подбросил ему Канкуро, ничего толком не объяснив, только буркнув «мне тут подсунули, но ты такое больше любишь». Помог Баки-сенсей, презрительно щурясь и фыркая разъяснив, что это инициатива какой-то «группки жалких гражданских». Случайные люди из разных стран отправляли друг другу письма, чтобы познакомиться и укрепить дружбу между народами. Гаара, подыгрывая своему бывшему учителю, с пренебрежением убрал конверт в ящик, сказав, что ему некогда заниматься подобными глупостями. Но, стоило Баки уйти, Гаара тут же бросился открывать письмо, с нетерпением впиваясь взглядом в первые строчки. Ему написала молодая девушка из Страны Снега, почти на год младше его. Её звали Кори, она жила с матерью и двумя сёстрами на окраине Юкигакуре. Её жизнь была непростой, но она умела стрелять из лука, любила рыбачить в проруби и охотиться на зайцев в лесу. Гаара долго продумывал ответ, уточнил некоторые вещи в книгах, и только потом, спустя неделю, решился. Под другим именем, представившись обычным рядовым шиноби из Сунагакуре. На это были очевидные причины. Но, помимо чужого имени, Гаара ничего больше не скрывал. Он рассказал о том, что любит кактусы и время, когда они цветут, имеет старшего брата и сестру, а ещё интересуется историей мира и любит читать. Вскоре пришёл ответ. Письмо за письмом они делились мыслями и идеями, с недавнего времени — и переживаниями. И Гаару всё больше тяготило, что он выдаёт себя за другого. Теперь Кори ещё и фотографию попросила. «Недавно мне приснилось, что мы с тобой встретились. Странно, да? Хотя я не видела твоего лица. Я стояла посреди заснеженной тундры, дул сильный ветер, а на небе расползалось северное сияние. Вдруг появился ты, откуда ни возьмись, верхом на олене и протянул мне руку. А потом я проснулась. Кстати, ты знал, что…» Гаара непроизвольно улыбнулся. Кори рассказывала о Стране Снега то, чего нельзя было найти в книгах. Обычаи, особенности определённой местности, как рыбачить при опасных морозах, что значат разные слова на северном диалекте. Теперь, попади Гаара на север, он бы не пропал. По крайней мере, вероятность попасть в неловкую ситуацию из-за недостаточной осведомлённости свелась бы к минимуму. Гаара очень не любил неловкие ситуации. Почти всегда после них он прокручивал в голове упущенные возможные варианты их предотвращения. «Мне очень понравилась история про встречу делегаций из разных стран в твоей деревне. Я никогда не видела иностранцев. Может, отчасти поэтому я решила поучаствовать в, на первый взгляд, дурацкой идее с дружбой по переписке. Чтобы хоть как-нибудь прикоснуться к незнакомому миру, который находится за пределами моей страны. Ты видел столько всего, а я знаю лишь как ставить силки и разделывать рыбу.» Услышав приближающиеся шаги, Гаара поспешно спрятал письмо под стол, уложив его на колени, и уткнулся в случайную книгу. Канкуро, насвистывая какую-то мелодию, вошёл в комнату брата без стука: — Опять ты сидишь до поздней ночи. Что на этот раз? Миссии ранга D или просто жалобы от гражданских? Ты неважно выглядишь. — Это… просто… ничего серьёзного. Как твои подопечные? Я слышал, они недавно без тебя поймали нукенина, — Гаара заёрзал на стуле. Канкуро что-то заподозрил. Обычно он не задерживался надолго, но в этот раз почему-то решил подойти к столу и внимательно посмотреть на краснеющее лицо младшего брата: — Да, так оно и было. Гаара, ты, правда, в последнее время стал часто краснеть. Может, давление? Мо… Некоторые говорят, что такое бывает от перенапряжения. Я мог бы тебе помочь. — Не надо, — коротко ответил тот, прижимая ладонью письмо к коленям. — Я скоро закончу. Сам. Иди спать, уже поздно. — Ничего не хочешь мне рассказать? — Канкуро упёрся руками в стол и навис над Гаарой. По телу начал расходиться неприятный жар, и живот скрутило. Канкуро не может ни о чём знать, Гаара очень строго следил за тем, чтобы письма от его собеседницы из Страны Снега не попадались никому на глаза. Это только его, личное дело. Никто не должен знать об этом. — Ты хочешь что-то узнать? — сделав невозмутимое лицо, насколько это было возможно, Кадзекаге поднял глаза на брата, положив обе руки перед собой и сложив их в замок. — Да нет. Просто хочу предупредить твоё появление у моей кровати в три часа ночи с желанием побеседовать на философские темы. Вдруг у тебя есть какие-то новости. Канкуро тоже изменился, однако Гаара не приставал к нему с расспросами. Кукловод стал ещё более скрытным, но в то же время добрым и щедрым на шутки, мог не появляться дома по несколько дней. Потом сваливал всё на работу в мастерской или тренировки, но делал это неправдоподобно и без особого желания, чтобы Гаара ему поверил. — Вообще-то… Канкуро, что бы ты сделал, если бы узнал, что твой знакомый выдаёт себя за другого человека? — вроде, получилось не слишком подозрительно. — О ком речь? — Это… просто отвлечённая ситуация. — Спроси у Шикамару, он-то точно должен знать. — Почему?.. — Ну, он же женился на нашей сестре. А вообще, — Канкуро почесал макушку, — всё зависит от ситуации. За кого он себя выдавал и кем является на самом деле. Может, это была ложь во благо. — Да, ложь во благо. — Гаара… Опять ты кому-то не понравился? Сдаётся мне, речь идёт о тебе. — Почему ты так решил?! — Гаара нервно дёрнулся, и листок соскользнул с его колен, покружился в воздухе и упал прямо под ноги Канкуро. — У тебя упа… — Нет! Песчаная стена выросла между кукловодом и письмом. Гаара быстро подобрал лист с пола и спрятал в стол, громко хлопнув дверцей ящика. Когда песок исчез, перед ним возникло удивлённое и непонимающее лицо Канкуро, по одежде которого ссыпались песчинки. — Так… — Канкуро сплюнул песок. — Канкуро, ты не так всё понял. Я не хотел. — Видимо, это был не отчёт. Я не буду спрашивать, от какой из твоих многочисленных поклонниц это послание и каким образом оно к тебе попало, но скажу одно. То же, что и всегда. Ты и сам знаешь, что все их восхищённые визги — пустой звук. Ты подвергаешь себя опасности, принимая их записки. — Да. Я знаю. Но это не от девушки. Это от друга. — От девушки-друга? — Н-нет! — Интересно. Не припомню, чтобы Узумаки слал тебе письма, тем более, чтобы так старался выводить каждую линию. — Наруто не единственный мой друг. — Ах, да, как же я мог забыть про твои кактусы… — заметив, что брат по-настоящему взволнован, Канкуро вздохнул. — Прости. Тогда в чём дело? — Тяжело заводить друзей, когда ты Кадзекаге. Даже если люди искренне хотят сблизиться со мной, я всё равно жду, что рано или поздно они попытаются меня использовать в своих целях. Человек, с которым я веду переписку, не знает, кто я на самом деле. — Девушка. — Пол неважен. — Как хочешь. Тогда почему же ты решил мне это рассказать? Гаара уже пожалел, что сказал. Теперь Канкуро точно обо всём догадается. Если бы сейчас рядом была Темари, она бы смогла помочь, объяснить, как лучше поступить. Ведь отказывать Кори Гаара совсем не хотел, да и выглядеть это будет подозрительно. Простая фотография, что здесь такого? — Не знаю… — Теперь понятно, почему ты такой счастливый. А я-то думал, ты прознал… Эх, неважно. Чем я могу помочь? — Прознал? О чём? — Гаара подвинул к себе ручку и стал пальцем катать её по поверхности стола. — Да так. Мы с тобой уже давно выяснили моё мнение насчёт женщин, и ничего нового я тебе не скажу. Тут ты в свободном плавании по океану обуявших тебя чувств. Она же тебе нравится? — Канкуро! Я же сказал, что этот человек, мы просто… — Ну-ну, у тебя сейчас такой возраст, когда гормоны… -…переписываемся! -…могут сыграть с тобой злую шутку. Это всё пройдёт. Просто не раскрывай себя, а там и темы для писем иссякнут. — Не иссякнут, — буркнул Гаара. — Она не такая. — Значит, всё-таки девушка, — Канкуро с хлопком сложил ладони, довольно ухмыльнувшись. — И что же произошло, что ты так волнуешься? Она написала, что влюбилась в тебя? — Ты давишь на меня! — Ну конечно. Я же хочу узнать, в чём дело, а без давления ты ничего не скажешь, продолжая пыхтеть и краснеть. С другой стороны, жалеть было не о чем. Канкуро ни разу не выдал тайн Гаары. Напротив, он всегда старался его поддержать и понять. — Она назвала меня другом. Не уверен, что мы достаточно хорошо друг друга знаем, но… Я чувствую, что она хорошая. И что ей будет всё равно, какой титул я ношу. Она поймёт, если я раскроюсь. После странного взгляда брата, Гааре стало не по себе. Канкуро покачал головой, закрыв глаза: — Знаешь, Гаара, с кем я дружу? Я дружу с моей головой. Пожалуй, это самая ценная дружба, которую ни в коем случае не стоит терять. Никому. Вспомни, как девушки реагируют на твоё появление. «Кадзекаге-сама, Кадзекаге-сама», только и слышно. Недавно вообще додумались швырнуть в тебя лифчиком во время произнесения речи. Как думаешь, что им от тебя нужно? Я их боюсь, хотя они мне не угрожают. Подумай, что они сделают с тобой, попадись ты им в тёмном переулке. Смущённо прикрыв лицо рукой, Гаара выдохнул. Резкий переход от невинного вручения подарков к агрессивному наступлению произошёл примерно год назад. То, что свадьба Кадзекаге не состоялась, и он всё ещё не имел пассии, толкало жительниц Суны и не только на весьма сомнительные поступки. Как Канкуро может так открыто напоминать ему о таком? Он же знает, что это тяжёлая для Гаары тема. — Раскрыться… — кукловод мрачно хмыкнул. — Кто она? Нехотя, в общих чертах, Гаара изложил брату суть проблемы. Единственное, чего Кадзекаге никак не мог понять, это почему Канкуро так улыбается и с чего решил, что Гаара смеет опошлять светлое чувство дружбы и привязанности, мешать его с другими чувствами. Если бы вместо Кори написал другой интересный человек, с которым приятно беседовать, пол, возраст и происхождение так же не играли бы никакой роли. Гаара лучше других знал, что всё это не имеет значения. — Северянка… Хм… Я слышал, они замкнутые. Но люди везде разные. Итак, она хочет увидеть тебя. — Да… Как бы ты поступил? — Не отправлял бы фото, — Канкуро пожал плечами и развёл руками. — Можно сотню причин найти. Уж ты-то в этом мастер. Придумай Фумею какое-нибудь уродство, из-за которого он переживает. — Я подумал… может, хенге?.. Просто для фотографии, мы ведь живём далеко, она никогда не узнает. — Ага. Только, напомню, ты запретил выдавать себя за другого человека. Но сам же этот указ и нарушил. Фумей… Ну и имя. Гаара, если не хочешь, не отправляй. Она же сама сказала, что не принуждает. Друг поймёт. — Она же расстроится… Что я ей скажу? — Не скажешь, а напишешь. Как говорится, меньше видишь — больше любишь. Может, ты не угадаешь с хенге и не понравишься ей, и она прекратит отвечать на твои письма. И не надо говорить, как негативно я мыслю. — Ты предлагаешь самые плохие исходы. Это тоже важно. — Ох… Ты уже всё решил. Узнаю этот тон, — Канкуро отошёл от стола и скрестил руки на груди. — Гаара, я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Если она решит обнародовать вашу переписку, проблемы будут у всех. — Я… я не писал ничего такого. И хватит говорить о ней так. Ты её совсем не знаешь. — Друг, да? Странно, что ты никому о своём новом друге не рассказал. А что такого? Это же просто друг. Или нет? — Канкуро, хватит, — кресло скрипнуло, и Гаара встал на ноги. — Ты слишком преувеличиваешь. — Зачем я вообще тогда решил дать тебе то письмо? Мог же просто выбросить… Ты Кадзекаге, и если эта девушка окажется не такой хорошей, как ты думаешь, тебя ждёт большое разочарование. И куча сплетен. Послушай, я понимаю, что для тебя это важно, что это приносит тебе радость. Но не увлекайся. Это просто человек, которого ты совсем не знаешь, на другом конце материка. Написать можно что угодно. Вдруг она тоже, как и ты, скрывает своё настоящее имя? — Спасибо за мнение, — уложив ручку на край стола, Гаара поправил стопку листов и кивнул брату. — Правда. — То есть ты меня послал. Хорошо. Ну, хоть буду знать, откуда ноги растут, когда мой брат окажется в центре скандала. — Напротив, я прошу твоей помощи. Канкуро поворчал немного, но смягчился. Он согласился поразмыслить над решением возникшей проблемы и сообщить о своих идеях утром. Когда он ушёл, Гаара уселся обратно за стол и достал недочитанное письмо. Из-за слов Канкуро восприятие изменилось. Сердце защемило при взгляде на фразу «я могу назвать своим другом».