Поставив бисквит в духовку, я взяла тряпку и начала убирать со стола, не обращая внимания на женщину, стоявшую в стороне. Я заметила, что ей неудобно со мной на кухне, но ничего с этим поделать не могла — мне нужно было успокоиться.
— Хината-сама, вы любите готовить? — спросила она, когда я стала складывать грязную посуду в раковину, чтобы протереть стол.
— Люблю ли я готовить? — переспросила я у неё, прополоскав тряпку под водой. Не знаю, стоит ли мне ответить честно или так, как от меня ждут? — Нет, я ненавижу готовить.
— Ками-сама, а зачем же тогда…
— Я ненавижу готовить, но это меня успокаивает. — Так с детства сложилось, что на кухне я чувствую себя увереннее, чем где-либо. — Вам не обязательно быть тут, Танака-сан. Я всё уберу и вернусь в кабинет сразу, как только бисквит приготовится.
— Вы уверены, что вам не нужна помощь?
Нет, мне нужна помощь.
— Конечно, — ответила я, мило улыбнувшись женщине, переминавшейся с ноги на ногу. Вполне вероятно, что она стеснялась оставить меня одну. Да, мне нужна была помощь, но не с грязной посудой. Поддержка была необходима в другом и, к сожалению, Танака-сан при всём желании никак не сможет мне помочь, а даже если и сможет, я не стану просить. — Танака-сан, всё в порядке, вы можете идти.
— Ну хорошо, — женщина сдалась и стала отходить к двери. — До свидания, Хината-сама, — поклонившись, женщина ушла, закрыв за собой дверь, оставляя меня на моей удобной территории одной, и я не была против. Так лучше. Одной всегда было лучше. И не важно, на кухне это или нет, мне всегда гораздо лучше одной, чем с кем-либо.
Но так случилось, что именно в готовке я могу успокоиться. Люблю-не люблю, но у меня хорошо получается готовить, хоть и не знаю почему. Мама была рада, когда заметила у меня кулинарные успехи, а я, будучи ребёнком не падким на ласку и похвалу, была приятно поражена восторгами отца от блюда, приготовленными моими руками.
«
Неужели хотя бы так я смогу заслужить хоть одно ласковое словечко?» — подумала я тогда, снова спускаясь на кухню, чтобы помочь маме с ужином. Глупой и наивной я была и потому не знала того, чему на самом деле был рад отец. В его глазах я — слабая и бесполезная куноичи, и толк с меня должен быть только как с жены мужчины, которого он выберет. Хорошая невеста — вот, кем я была. Даже тогда он искал выгоду там, где её не должно было быть.
Подлый старикан.
Я не хочу ненавидеть его, но с каждым днём мне сложнее и сложнее сдерживать негативные эмоции. Не могу я просто так отпустить все свои обиды. Не могу легко забыть то, что заставляет страдать меня каждый день. Если бы не отец, возможно я не была бы в затруднительном положении, в котором не могу верить даже себе. Что если любое моё слово — это решение, принятое под чьим-то влиянием? Как я могу себе верить?!
— Надо прогуляться, — тихо бормочу я, выключая воду и убирая в шкаф последнюю тарелку.
Заварив себе зелёный чай, я поставила маленький чайник на поднос рядом с чашкой и вернулась к духовке, чтобы проверить бисквит. Он заметно приподнялся. Активировав глаза, я убедилась в том, что он готов, и, облачив руки чакрой, вытащила десерт из духовки, поставив его на стол, чтобы разрезать. Взяв нож, я обернулась к готовому десерту, когда почувствовала приближающуюся чакру Иуоо-сан. Я чувствовала, что он встревожен.
Дверь открылась спустя мгновение и передо мной появился начальник охраны клана. Он учтиво поклонился и большими шагами миновал расстояние между нами.
— Хината-сама, ночью было проникновение на территорию клана, — доложил он, не отводя от меня взгляда.
— Почему я узнаю только сейчас? — тихо спросила я, положив нож на стол. — Я кажется ясно дала понять, что должна сиюминутно знать обо всём, что происходит в клане.
— Простите, — он виновато отвёл взгляд и снова поклонился. — Ночью вас не было дома, а Юкинашино-сама приказала убедиться в том, что это было проникновение прежде, чем докладывать вам.
— Юкинашино? — удивилась я, раздумывая почему не почувствовала её чакры, когда вернулась домой утром. — Когда она вернулась?
— В половину первого ночи, — ответил он, убирая руки за спину. — Рано утром она отправилась в госпиталь, скоро должна вернуться. Я думал, что вы знаете об её возвращении.
— Нет, не знала, — я рассчитывала ещё не скоро увидеть её здесь. — Иуоо-сан, докладывать надо мне, а не кому-либо. Юкинашино-сан не должна влиять на безопасность клана. Впредь запомните, что всё выполняется с моего разрешения или дозволения.
— Простите, но Мошико-сан тоже…
— А он в первую очередь, — ответила я, прервав Иуоо-сан.
Он безмятежно смотрел на меня, но я чувствовала, что мужчина в непонимании и явно не поддерживает моего приказа. В его, да и в глазах других, я самозванка, посмевшая забрать власть себе. Я понимаю их недовольство, но пока всё, что я могу им предложить, — это наблюдать за тем, что происходит. Я не прошу их верить, потому что они и так верят. Я хочу, чтобы они подождали.
— Где это случилось?
— У живой изгороди возле озера, Хината-сама.
Положив полотенце на стол, я подошла к Иуоо-сан и, взяв его за рукав, переместилась вместе с ним к живой изгороди, бывший когда-то простым забор, сейчас заросшим плющом. Отпустив рукав и активировав глаза, я осмотрелась вокруг прежде, чем подошла к людям из кланового патруля. Заметив меня, они прекратили разговоры и молча поклонились мне. Я тихо им ответила и подошла к пострадавшему забору.
— Иуоо-сан, что бы вы сделали, если вам понадобилось пробраться на территорию с таким забором? — задумчиво спросила я, осматривая дыру.
— Явно бы не лез сквозь, — сразу же ответил он. — Это слишком очевидно.
— Уже обыскали район?
— Ещё продолжаем поиски. Не думаю, что могли что-то украсть. — Я поднялась на ноги и подошла к начальнику охраны, который задумчиво смотрел на меня сверху вниз.
— Хината-сама, в глаза никто не скажет, но мало кто считает, что клан Ооцуцуки достоин возвращения. Жители Конохи плохо знают историю, и сейчас в их глазах мы захватчики чужой территории. Проникнувший мог быть простым человеком.
— Это не просто человек, — я прикоснулась к одной из веток и меня прошибло дрожью. — Усильте охрану всей жилой территории клана, — приказала я, одёргивая руку. — Без надобности наш район не покидать. — Я не могу быть уверена в том, что никто из клана не пострадает.
— Хината-сама, вы что-то увидели?
— Нет, — соврала я, отворачиваясь. — Прошло слишком много времени, чакры не осталось. Я обыщу район самостоятельно.
— Да, госпожа! — громко ответил он.
Я не стала стоять рядом и переместилась в центр отстраивавшегося района Ооцуцуки, куда меня вела едва уловимая нить оставшейся чакры Ко-куна.
Способность распознавать чакру я получила только с глазами и думала, что никогда не вспомню чакру этого человека. Но нет, только она попалась мне на глаза, я её узнала. Чакра — это духовная сила, в которой чувствуется сам человек. Она и есть человек.
Остановившись у одной стройки, я оглянулась вокруг, словно кто-то мог за мной следить со стороны.
Будто он снова где-то рядом и в любой момент нападёт на меня, снова свяжет руки, накинет на шею удавку и будет медленно душить, приговаривая на ухо, что я никому не нужна. Тогда я не верила ему, а сейчас стараюсь об этом не думать. Я должна сконцентрироваться на клане и новой должности, к которой сама морально не готова.
Заметив вдалеке едва заметную ленту, запутанную в ветвях дерева, я переместилась туда и, подойдя поближе, испуганно замерла. Эта вещица, развевающаяся по ветру, была мне прекрасна знакома, ведь это мой первый дорогой подарок Ханаби. Широкая шёлковая поясная лента, расшитая драгоценными камнями.
— Он вернулся…
***
— Что значит ты не знаешь, где Ханаби?! — закричала я, вскакивая с места и смотря на Неджи. — Я была в тот день на воротах и собственными глазами видела твою печать под печатью Ханаби.
— Хината, миссия, на которую меня отправил клан, была секретной. И личность, которую я сопровождал в повозке, в глаза не видел, — он пытался оправдаться, не понимая, что это уже не поможет. — Печать сопровождаемый человек ставил после меня, я не мог знать…
Невольно пошатнувшись, я неотрывно смотрела на него. Только от мысли, что Ханаби похитил Ко-кун и она может пострадать так же, как пострадала я, меня начало нещадно трясти. Неджи продолжал что-то говорить, пока начальник охраны клана задавал ему вопросы. Я слышала их голоса, но не понимала, что они говорят. Закрыв глаза, когда голова начала кружиться, я…
Я ночью ушла из дома, когда проснулась от очередного кошмарного сна, преследующего меня весь день и, кажется, настигнувшего прямо сейчас.
— Мне нравится твоя кожа, — тихо прошептал незнакомец мне на ухо, а неприятная дрожь пробежала по коже, когда я почувствовала его грубую ладонь на бедре. — Нравится, когда ты кричишь. — Я закусываю губу, чтобы не кричать, когда чужие зубы вонзаются в моё плечо. — Но больше всего меня заводит, когда ты мне сопротивляешься…
Не помню, как проснулась, но помню, как спешно одевалась и бежала из дома, боясь перемещаться. Оказавшись на кладбище, я успокоилась, когда села рядом с могилой мамы. Я просидела до самого утра, приходя в себя, а теперь меня снова трясёт.
Вот только меня трясёт не от страха, а от злости.
— Ты обещал мне, что она будет в порядке, — вяло пробормотала я, смотря на Неджи. — Неджи, ты клялся мне, что Ханаби будет в порядке… — В клане Хьюга он последний человек, кому я могла доверить жизнь Ханаби, а теперь он стоит передо мной и говорит о том, что не знает, где она.
— Прощу прощения, Хината-сама, — учтиво произнёс он, склонив передо мной голову, словно это что-то могло для меня значить. Для меня сейчас это уже ничего не значит.
— Замолчи! — вскрикнула я, оборачиваясь к нему спиной, не в силах смотреть в эти глаза, что снова пробуждали дикую злость.
— Хината-сама…
— Заткнись сейчас же! Я не желаю тебя больше слушать! — Это последняя капля. — Возвращайся в клан и передай, если они сейчас же не прекратят свои игры, то сильно поплатятся за свои действия. — Если бы не слова Неджи о том, что он не имеет понятия, где Ханаби, я бы подумала, что Ко-кун похитил её, но зная, что клан заведомо скрыл человека в повозке от глаз брата, связывает их вместе.
Выйдя из своего кабинета, я спустилась на первый этаж и, пройдя мимо Юкинашино, побежала на улицу, активируя глаза. Помимо ленты, оставленной на ветвях дерева, я нашла пустую пробирку.
Сакура не посвящала меня в подробности расследования, которое они ведут с Шикамару, однако кое-что мне было всё-таки известно. Шикамару просил взглянуть меня на несколько фотографий надежде, что я смогу заметить что-то, чего не заметил он сам. Я ничего нового не увидела, но хорошо запомнила пробирки с маркировкой секретной экспериментальной лаборатории под управлением Хокаге. И одна из тех самых пробирок сейчас лежала в моём кармане. Я знаю, где может быть Ханаби.
Переместившись к дому, в котором выросла, я остановилась, чтобы осмотреться. Призвав Шары Истины, я вытянула один в посох с острым концом и переместилась прямо в дом к лестнице, которая раньше вела в подвал, где отец держал политических пленных, о которых я не должна была знать. Неудачная игра в прятки с Ко-куном, и я оказалась за дверью, куда нам строго-настрого было запрещено заходить.
Меня сильно это напугало, и, кажется, напрягся даже сам отец, потому что спустя месяц, он пришёл ко мне в комнату и сказал, что там уже ничего нет, но испугавшись в первый раз, второй раз спуститься я не рискнула и потому не знала, не соврал ли мне отец.
Удивлена ли я тем, что он солгал? Нет, не удивлена. Соврав один раз, человек непременно соврёт и другой. Не важно, в чём заключается ложь, по себе знаю, что враньё ничего хорошего не несёт. Тайны, что я храню, когда-нибудь боком и мне повернутся, но пока я держу ситуацию в своих руках и сделаю всё, чтобы скрытое оставалось скрытым и никто из-за меня не пострадал.
Столкнувшись со старой прислугой, которая, заметив меня, удивлённо открыла рот и испуганно отступила назад, схватившись за зеркало, я прошла дальше, слыша, как та начала громко кричать, убегая из дома, чтобы позвать на помощь. Дойдя до двери, я сжала ручку и, медленно опустив её вниз, открыла дверь и вошла внутрь. Активировав режим чакры Тенсейгана, я спустилась по лестнице вниз и наткнулась на каменную стену. Вот только это была не стена, а слабый барьер, за которым я увидела очертания человека, лежащего на полу. Переместившись за барьер, я слабо выдохнула, когда узнала в нём Ханаби. Опустившись на колени, я, не обращая внимания на крики за своей спиной, взяла сестру за холодную руку и переместилась в госпиталь, крепко прижимая её к себе. Она дрожала и, сжимая рукой моё хаори, что-то мычала.
— Всё будет в порядке, — прошептала я, поглаживая её рукой, смотря, как к нам бегут врачи. — Теперь всё будет в порядке.
Я убью каждого, кто прикоснулся к моей сестре.
***
Активировав глаза, я посмотрела на советника, который, заметив меня, сидящую на кресле в своем доме, замер в гостиной. Он старался держаться надменным, но я видела, что он напуган. И ему есть чего бояться.
— Разве вам можно быть в нашем районе, Хината? — спросил он после долгого молчания.
— Соблюдайте субординацию, уважаемый господин советник Домо, — ответила я ему, не сводя с него решительного взгляда. — Я глава клана, а вы всего лишь самоназванный советник, чьими советами отец всегда пренебрегал. Вас держали рядом с собой из уважения к вашему погибшему отцу, не более.
— Что вы себе позволяете, самоназванный глава клана Ооцуцуки? — спросил он и сощурился, надеясь, что заденет меня этими словами. — Уходите или я позову охрану.
— Зовите. — Звать ему некого, я об этом позаботилась. — Мне нечего бояться.
— Вы слишком самонадеянны.
— Нет, я знаю на что способна. А вот вы заговариваетесь, хотя даже и половину угроз не в силах выполнить. Помните нашу встречу? После того, как я вернулась в деревню со зрением? — от моего внимательно взгляда не скрылось то, как сильно он вздрогнул. — Помните. Я предупреждала, что камня на камне не оставлю, если с Ханаби что-то случится, — я щелкаю пальцами и слышится взрыв, что сильно пугает советника, дёрнувшегося в сторону от громкого звука. — В отличие от вас я держу своё слово, советник Домо, — я снова щелкаю пальцами и слышится новый взрыв уже дальше от дома советника.
— Что ты себе позволяешь, мелкая дрянь? — закричал он, подскакивая ко мне и запоздало активируя свой бьякуган. — Грязное отродье, опозорившее клан…
Я вскочила на ноги, немедленно формируя в руке меч, собираясь пронзить его тело этим мечом. Ослеплённая ненавистью, я не заметила, как за моей спиной появился человек, который и оттолкнул меня, закрыв собой советника.
— Давно не виделись, — прошипела я, всматриваясь в знакомый силуэт, закрывающий советника от моих атак.
— Рад нашей встречи, Хината-сама, — ответил он.
От того, что его голос звучал, как прежде, по коже побежали мурашки, а ненависть, разбуженная советником Домо, стала угасать. Я чувствовала, как волна страха и паники накатывает, собираясь потопить меня с головой.
— Гори в аду, Ко-кун.
