Последняя из Ооцуцуки

      Сев на диване в кабинете Хинаты, я закрыл лицо руками, пряча горящие щеки, и протяжно выдохнул. Я конкретно обалдел, когда она с невозмутимым видом спросила: «Хочешь мне с этим помочь?». Она издевалась надо мной самым настоящим и садистским образом.       Я вообще не ожидал от неё подобных слов, но после того, как она вчера осадила господина Ооцуцуки, думаю ожидать можно чего угодно.       Забрав Акихико к нам в дом, я сел с ним в свободной комнате, думая, как его развлекать, но сонный мальчуган тут же уснул, а я, решив, что с ним ничего страшного не произойдёт, если оставлю его одного, спустился вниз, где столкнулся с Саске.       — Почему здесь ребёнок? — спросил он, пряча интерес за безразличием. Саске упрямо делал вид, что ему нет дела до того, что происходит снаружи этого домика.       — Хината попросила увести его, — не задумываясь ответил я, размышляя будет ли это слишком низко подслушивать? Она сказала что-то об аресте и выглядела Хината весьма устрашающе. Я вообще сначала решил, что она злится на меня.       — Ты слишком громко думаешь, — возмутился Саске, нависнув надо мной.       — Ох, ну простите, — ответил я, поворачиваясь к нему. — Постараюсь думать тише, вали в свою кровать.       — А может ты уйдёшь?       — Ага, прогоняешь меня, чтобы сбежать? Обойдёшься, вали в кровать, я сказал.       — Ну ты и придурок, Наруто, — Саске ухмыльнулся и внезапно пнул меня. — Как я уйду, если твоя Хината приказала мне не покидать территорию этой убогой деревни? — которая ему нравилась. Вот чего врёт?! — Я не могу ослушаться ее, пока она управляет мной.       — Зачем ты врёшь, Саске? Хината вытащила ту штуку из твоей груди в первый же день. — тот нервно сжал кулаки. — Ты потерял сознание при перемещении, а она под шумок освободила тебя. Всё это время ты сам хотел остаться здесь. — он молча плюхнулся на кресло и тяжко вздохнул. Не признаётся, гавнюк. — Тебе здесь нравится, как и мне. Мы, одинокие волки, нашли место, где прибиться. Ты знал, что из всех них настоящие по крови Ооцуцуки только десять процентов. А Хината в своём роде вообще одна. — я слышал, как Канаме назвал её «Последняя из Ооцуцуки».       — И твоя особенная прогнала тебя из дома? — ухмыляясь, поинтересовался Саске.       Саске дважды сказал «твоя».       — Там что-то происходит. — Хината в последние дни вела себя крайне странно, и я был уверен, что дело было в словах об аресте. О чьём аресте она вообще говорила? — Саске, раз ты не спишь, присмотри за пацаном, — сказав это, я умчал из дома.       Дверь в кабинет открылась и первой на пороге показалась Ниса, а следом за ней зашла Хината. Она сменила чёрное кимоно на простое платье и выглядела крайне уютной, домашней и «мягкой», до тех пор пока я не встретился с ней взглядом.       Нет, «мягкой» она не была.       Не говоря ни слова, она прошла мимо меня, села за стол и вытащила откуда-то забитые бумагами папки.       Хината собрала высокий хвост и, не обращая на меня никакого внимания, открыла первую папку.       Ночью, подкравшись к открытому окну в гостиной, я услышал лишь последние обрывки фраз прежде, чем всё затихло. Прижавшись спиной к стене, я прислушался.       Юкинашино кричала, она назвала Хинату безумной, которая непременно угробит клан. Слова дочери господина Ооцуцуки разозлили меня, и я с нетерпением ждал ответа Хинаты. Я был уверен, что она ответит. И она ответила.       Если бы Хината не сказала «Заткнись, Юкинашино», я бы подумал, что бабуля Цунаде ударила по столу, но это была Хината. Когда она уверенно сказала, что у неё есть яйца в отличие от отца Юки, я едва сдержал удивлённый смешок, но следующие слова не смешили. О каком маньяке говорила Хината? И как дедуля Мошико предал клан?       Неважно как, а важно то, что он «предал». Поведение Хинаты, которое сильно изменилось в последние дни, стало понятным. Её снова предали.       Сакура, да в прочем многие говорили, что Хината разучилась доверять. Она спасёт твою задницу, но не позволит спасти свою.       Я придурок. Глупо предлагать помощь, в которой она не нуждается. А Хината в ней не нуждается.       — Хината, — позвал я девушку. Она оторвала взгляд от бумаг и подняла на меня взгляд, который я ненавидел всей душой: безразличный, холодный, отстранённый. — Я не хочу помогать тебе.       — Ладно, — ответила она, не дослушав меня до конца.       — Я хочу поддержать тебя.       Она замерла и медленно подняла на меня глаза. Хината молчит и долго о чём-то размышляет.       — Хорошо, — наконец-то сказала она, снова обращая своё внимание на бумаги. — Думаю неплохо заручиться поддержкой будущего Хокаге. — сердце замерло, когда её губ коснулась едва заметная улыбка.       Не всё потеряно.

***

      Я наблюдал за ней, а она, кажется, забыла, что я здесь, потому что, когда я предложил ей сделать перерыв, Хината вздрогнула. За последние тридцать минут её желудок урчал раза три, но она не обращала на него внимания: положила руку и продолжила что-то писать, иногда напряжённо хмурясь.       — Ты сидишь беспрерывно уже, — я смотрю на часы и тихо ужасаюсь, — четыре часа! Хината, даттебайо!       — Странно это слышать от того, кого приходится силком тащить с тренировочного поля, — отметила Хината, продолжая писать.       — Да, но ты не сравнивай. При ошибке на тренировочном поле пострадаю только я, а если сейчас ошибёшься ты, — я поднялся на ноги и подошёл к её столу, — могут пострадать другие.       Она подняла на меня задумчивый взгляд и закусила губу:       — Логично, — Хината отложила ручку и тоже поднялась на ноги. — Думаю можно перекусить, — потянувшись, она обошла стол, а я не смог отвести взгляд от её тонких рук и хрупких плеч.       Она такая хрупкая, как куколка.       Ками-сама, она Глава клана, хватит о всякой ерунде думать.       Мы втроём идём на кухню, а я все никак не могу отвести взгляда от хрупких плеч, на которые слишком много всего навалилось. Кто-бы что ни говорил, Хината сильная. Она всегда была сильной!       Оказавшись на кухне, Хината молча указала мне на стул, а сама по-хозяйски подошла к холодильнику. Открыв его, она внимательно осмотрела содержимое.       — Не против яичного рулета? — спросила она, закончив осмотр содержимого.       — Я не против даже самого обычного риса. — если его приготовишь именно ты. Мне нравилось, как готовит Хината.       — Это тоже можно. — она принялась выставлять продукты на стол.       Я наблюдал, как она методично вытаскивает необходимую кухонную утварь, и в голову пришла гениальная мысль — не умею готовить даже самый обычный рис. На вкус он получается, как сандали после тяжёлой миссии.       — Хината, а научи меня, — попросил я. Она обернулась. — Ну, я ничего не умею, а ты в этом хороша, — как и во всем, — и я тут решил, что может быть ты была бы не против…       Говорить под пристальным взглядом было очень сложно. Она не слушала, что я говорю, Хината читала меня, и это смущало. Снова.       — Идём, — ответила она, мягко улыбнувшись. Такая резкая перемена выражения лица, что аж не по себе.       Спрыгнув со стула, я обошёл тумбу и встал рядом с ней. Хината вытащила вторую доску и вручила мне нож.       — Первое, чему я научилась, — это как раз-таки рулету. — Хината протянула мне стеклянную миску и вилку, а сама взяла в руки куриные яйца. — Мама учила.       — Ты всему у неё училась? — она снова со мной разговаривает, нельзя упустить такой шанс.       — Чему успела, — коротко ответила Хината, разбивая яйца в миску. — Это несложно на самом деле. — она разбила яйца мне в миску и забрала вилку. — Теперь надо смешать, — продолжила объяснять она и начала перемешивать белок с желтком. — Попробуй.       Я беру протянутую мне вилку и повторяю за ней под внимательным взглядом. Она кивнула, когда смесь в миске приобрела светло-желтый оттенок.       — Что дальше?       — А дальше режем начинку, — она выложила на доску сладкий перец, грибы и помидоры. — Смотри. — Хината взяла сладкий перец, разрезала его пополам и аккуратно вытащила семена, поделила его на дольки и начала мелко нарезать, быстро орудуя ножом. — Попробуй ты.       Я разрезал перец, вычистил его, поделил на дольки и стал мелко нарезать, не так быстро, как Хината, но старался, чтобы было похоже.       Она все так же стояла рядом и внимательно следила. Я отвлёкся на Хинату и чуть не резанул себе палец. Кровопролитию помешала она, сама успев схватить меня за руку. Сам не понял, что произошло.       Её руки ледяные.       — У тебя неплохо получается. — Хината отпустила мою ладонь и отошла. — Я, наверное, тогда займусь рисом, сможешь нарезать всё остальное?       Я ничего не успеваю ответить, как Хината отошла на другую часть кухни.       Нарезав всё, что Хината мне оставила, я по её указке высыпал это в миску с яйцами, добавил специй и подошёл к плите, на которой уже грелась сковорода.       — Наруто, один рулет сделаю я, а другой ты будешь делать сам.       — Не страшно, что я испорчу?       — Всё в порядке, — она снисходительно улыбнулась и поварёшкой вылила часть получившейся смеси на сковороду. — Прежде, чем скручивать, надо подождать, пока поджарится снизу.       — А как я пойму?       — Края легко будут отставать от стен. — она в пример лопаткой надавила на края, но они размазались. — Пока ещё рано. — мы молча ждали. — Вот теперь можно. Лопаткой аккуратно поднимаешь и складываешь. — я слежу, как её руки всё это проворачивают и понимаю, что это всё выглядит легко.       Закончив со своим рулетом, Хината выложила его на тарелку и сказала, чтобы я начинал без неё, а она пока рис проверит. Было страшно напортачить. Наверное впервые за долгое время у меня тряслись руки, но я вроде справился. Смесь вылил на сковороду и с лопаткой в руках ждал, когда можно скручивать.       — Молодец, — похвалила меня Хината, когда я уже начал скручивать. — Видишь, это не так сложно. Для первого раза ты хорошо справляешься.       — Думаешь? — я заворачиваю в последний раз и смотрю на Хинату, пытаясь понять на самом деле она расслабилась или только делает вид?       — Ага, — она подставила тарелку и я переложила на неё свой рулет. — Дальше нарезаешь дольками и завтрак готов, это не так уже и долго.       Мы накрываем на стол прямо на кухне. Я расставил тарелки с рисом, а Хината разлила горячий чай по маленьким чашкам. Она поставила чашки на стол и села рядом со мной на высокий стул. Я попробовал рулет и удивленно округлил глаза. Он, оказывается, невероятно вкусный. Не думаю, что Хината могла что-то испортить, зато я мог.       — Обалденно, даттебайо! — воскликнул я, оборачиваясь к подруге. — Спасибо, Хината.       — Пожалуйста, — она снова улыбнулась. — Мне было несложно. Знаешь, ты справился лучше, чем Ханаби. Когда я пыталась научить её, она сожгла сковородку, а еда осталось сырой.       — Ты же не злишься на Ханаби? Не бери в голову, что она сказала.       — Иногда я забываю, что она ребёнок с темпераментом. Я не злюсь на неё, — Хината неуверенно постучала палочками о тарелку. — Сейчас не злюсь. Она сама отойдёт со временем. Как говорил один хитрый человек: всему своё время, всему свой человек. Я просто подожду её.

***

      После ужина мы вернулись в кабинет и уставшая Хината снова засела за бумаги. Я занял своё место на диване и не заметил как уснул, а проснулся от странных звуков. Открыв глаза, я не сразу сообразил, где нахожусь, но, чуть привыкнув к полумраку, я вспомнил: кабинет Хинаты и я уснул на диване.       — Хината? — позвал я девушку. Она лежала на столе и мычала.       Сбросив плед, которого на мне не было, я подошёл к столу. Хината устала и уснула за столом.       Она хмурилась и тихо стонала.       Наклонившись к ней, я аккуратно взял её на руки и обошёл стол. Остановившись у дивана, я медленно опустил её и прикрыл спавшим с меня пледом.       Хината сильнее застонала, и я заметил, как она с силой сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу.       Ей что-то снилось возможно что-то из того жуткого месяца.       Сев у дивана на пол, я смотрел на её пальчики и, поддавшись порыву, прикоснулся к ним, аккуратно разжал, но руку не убрал.       — Что же мне для тебя сделать, а, Хината-сама?