Последняя из Ооцуцуки

      — Это связано с тем, о чём мы говорили ранее? — настороженно поинтересовалась Пятая, поднимаясь по лестнице.       — Напрямую, — ответила я, отходя от двери. — Вы как раз вовремя, мы буквально начали.       Мы вернулись в столовую, я опять села на своё место, Хокаге-сама села напротив, а Какаши-сенсей занял место справа от Главы деревни.       — Продолжайте, господин Ооцуцуки, — я снова подтолкнула его.       — Я не стану оправдываться, Хината, — твёрдо произнёс господин Ооцуцуки. Слышать этот тон непривычно, но я дала себе мысленный подзатыльник, чтобы не отвлекалась. Он сам меня учил, как манипулировать людьми, я знаю, на что он способен.       — А я не жду оправданий, господин Ооцуцуки. Мне нужна правда, которая уже касается не только меня. Вы говорили, что Ооцуцуки никогда не были сильны в политических хитросплетениях, но каким-то образом сейчас клан увяз в них по самые гланды.       — Именно из-за того, что мы слабы в политике, клан Ооцуцуки бессилен перед Данзо, — ответил Мошико, смотря на меня. Я чувствую, как напрягся Какаши-сенсей. Он обеспокоен, а я взбудоражена. — Клан Учиха не смог противостоять ему, а кто мы по сравнению с ними?       Кучка трусов. Я хотела бы подсказать, но сенсей опередил меня, задав интересный вопрос.       — Вы знали правду об Учихах?       — Конечно, — Мошико кивнул и перевёл взгляд на Пятую. — Нас ждала та же участь, но у матери Хинаты хватило храбрости, чтобы принять необходимое на то время решение.       — Слияние двух кланов? Это была идея Данзо? — уточнила Цунаде-сама.       — Да, но этого так и не произошло из-за упрямства Хиаши, — взгляд господина Ооцуцуки нашёл меня, и я не смогла прочитать его мысли. Он закрыт. — Нас выселили в наказание за его своенравность.       Отец не хотел подчиняться Данзо, это я уже знаю.       — Ты никогда не рассказывал об этом, — Юки в упор смотрела на своего отца.       — Зачем ему слияние двух кланов? — спросила уже я.       — Затем, что Конохе нужны Ооцуцуки, а Хикэри была последней. — а теперь последняя я. — Хьюга происходят от нас, а значит была вероятность того, что у сильной куноичи смогут родиться сильные дети.       Не сдержав смешка, я прикрыла рот рукой и отвернулась. Данзо стоило бы завести зооферму, раз ему так нравится размножение. Ками-сама, моих родителей буквально принудили спариваться ради потомства.       — Вы подложили мою мать под Хиаши, это мерзко. — ужасно, отвратительно. — Если деревне нужны Ооцуцуки, так какого чёрта Данзо убил мою маму? Я знаю, что это он организовал нападение. — я всё ещё не нашла её, и я не стану сообщать им, что мама жива.       — Я ничего не знаю об этом, на тот момент мы уже потеряли связь с Хикэри, как и с Данзо, но он вспомнил о нас спустя почти десять лет. И не просто так.       Конечно не просто так, нам было уже больше двенадцати, а глаз не сформировался. Данзо запаниковал.       — Что ему было нужно? — Какаши-сенсей сложил руки на столе и буравил взглядом господина Ооцуцуки.       — Он хотел узнать нашли ли мы кого-то на место Главы клана. Спрашивал, что мы будем делать, если никого не найдём.       — Ох, Ками-сама, — Юки закрыла глаза рукой, я ощутила её отчаяние и раскаяние. — Неужели ты рассказал ему? Папа, скажи, что я ошибаюсь.       — Я не предполагал, что он воспримет это всерьёз. Юки, я не чувствовал предстоящей трагедии.       — Поправьте, если я ошибаюсь, но Вы сообщили ему о пересадки глаз Хьюга? — господин Ооцуцуки ответил на вопрос Какаши-сенсея коротким кивком. — Вы сказали человеку, который способен был вырезать Ваш клан, о том, что Ооцуцуки можно сделать из Хьюга, и не предполагали, что он так поступит? Я думал вы дальновиднее.       — Нужны были не просто Хьюга, Какаши-сенсей, а Хьюга, которые наполовину Ооцуцуки.       Нужны были мы с Ханаби.       — Ками-сама. — Пятая поднялась на ноги и принялась расхаживать по гостиной. — Мошико, как ты мог так вляпаться?       — Когда всё произошло, я сказал, что не хочу иметь с этим никакого дела. Мне не нужна власть, полученная таким образом.       — Так каким же образом Хината оказалась у нас дома?!       — Слепой, беспомощный ребёнок — это обуза для деревни. — я была обузой для всех. — Данзо собирался убить её.       Я помню, как однажды господин Ооцуцуки сказал мне, что ценой в случае неудачной пересадки глаз будет жизнь. Возможно он давал мне подсказки, намекая, что умереть для меня было бы проще. Не знаю, к чему он это говорил, но он оказался прав. Пересадка прошла неудачно, я выжила и теперь плачу за это жизнью.       — Какой у вас уговор с Данзо сейчас? — я устала и очень сильно хочу спать. — Чем я плачу своей жизнью, а господин Ооцуцуки? Вы продали мою маму, а теперь и меня.       — Покорностью.       — Почему ты никогда не говорил об этом? — снова спросила Юки. — Мы могли что-нибудь придумать. Почему ты молчал?       — Потому что это не то, чем стоит гордиться, Юкинашино, — голос Мошико-сама снова стал звучать мягче. — Дети не в ответе за грехи родителей, а их у меня с лихвой.       — Ты хоть понимаешь, что натворил?! — Юки вскочила на ноги и гневно взглягула на отца, тыкая в меня пальцем. — Ты понимаешь, что мы теперь в тупике, отец? Во главе клана стоит безумная девчонка! Она угробит клан.       Я безумна? Я угроблю клан?!       Да что она себе позволяет!       Ударив кулаком по столу, подобно разъяренной Цунаде-сама, я давлю взглядом замершую Юки:       — Заткнись, Юкинашино. — я слишком устала. — В отличие от твоего отца, у меня есть яйца, и я не собираюсь прогибаться под чокнутого маньяка. Моё решение осталось неизменным, господин Ооцуцуки. Юкинашино, вы с Акихико можете остаться в этом доме, а Мошико-сама покидает главный дом с последующим запретом его посещения без моего разрешения. — я поднялась из-за стола. — Границы деревни Ооцуцуки покидать всё так же запрещено. Юки, если я узнаю, что ты подрываешь мой авторитет среди жителей, все узнают о том, что твой отец продал клан.

***

      Пережить похороны оказалось не так сложно. Я волновалась о Ханаби, чувствуя её агонию, но сами похороны меня мало волновали. Ночью поспать не удалось, и для меня всё проходило в прострации с самого утра.       Мне пришлось говорить прощальную речь, которую для меня написал Неджи. Я попросила, потому что не хотела напрягаться и придумывать какую-то фальш. Если бы отец умер год назад, то я бы плакала и чувствовала скорбь, но он умер сейчас, а я уже знаю достаточно, чтобы перестать его жалеть. Он никогда не жалел меня, почему я сейчас должна поступать иначе? Вот Ханаби была важна ему, вот она и проливает слёзы, а я не буду.       Мне есть над чем поплакать. И это не смерть отца.       Было слишком много народу, и каждый считал свои долгом подойти к нам и сказать, что им очень жаль. Жаль, что такой хороший человек умер. Жаль, что отец умер и не узнал, каких высот достигли его девочки.       Им было жаль, а мне было все равно. Я хотела, чтобы все быстрее закончилось, у меня слишком много на сегодня дел.       Я вздохнула с облегчением, когда всё закончилось и можно было разойтись, но люди перед уходом решили ещё раз сообщить, что им жаль.       Жаль.       Жаль.       Жаль.       А мне нет, вы забиваете моё расписание.       — Хината-сама, мы можем поговорить? — попросил Неджи, заметив, что я хочу быстрее сбежать.       Вяло отмахнувшись от очередных родственников, считающих, что мне есть дело до их скорби, я отошла с Неджи.       — Это по поводу досье шиноби, которые собирала Ханаби, — заговорил он, встав спиной к толпе. — Пока я ей помогал, успел пометить тех, кто связан с советником Домо. Не всех, но тех, в ком уверен.       — Хорошо. — я как раз хотела сегодня ими заняться. — Ханаби сама пришла к тебе за помощью или ты ей предложил?       — Она сама. Ханаби-сама не знала, где взять досье всех шиноби Хьюга.       Хорошо, что догадалась попросить помощи у Неджи, но она должна была сказать мне об этом. Пока меня не было, Иуоо-сан оставил мне анкеты нескольких человек, подходящих на должность секретаря. Я начала их изучать, но усталость взяла своё и я уснула. Начну наверное с них, назначу собеседование и возьму на испытательный срок.       — Кстати, Неджи. — я уже шла к сестре, когда вспомнила о важном. — Всё, что происходит в клане Хьюга, немедленно докладывать мне. Если кто-то косо вдохнул, я должна знать об этом первой.       — Это не слишком кардинально?       — Слишком, но иного выхода я пока не вижу.       В Хьюга чуть не случился переворот местной власти, конечно я обязана за ними следить.       — Хорошо, я понял.       Я возвратилась к сестре и поняла, что за весь день Ханаби не говорила со мной: исподлобья смотрела на меня злобным волчонком и не подпускала к себе. Я не знаю, что и думать.       Всё, что я делаю, это все ради Ханаби. Абсолютно всё в моей жизни происходит лишь только ради её.       Почему она злится на меня? Почему я чувствую гнев?       В том, что случилось, нет моей вины. Не из-за меня мы обе страдаем.       — Я останусь у себя, — сказала она отстранено, когда я протянула ей руку, чтобы вернуться домой. Сестра не просто проигнорировала мою протянутую ладонь, она её небрежно смахнула. — Хочу побыть одной.       — Ханаби, не только у тебя умер отец, — заметил не отходящий от меня Неджи.       — Может быть, — ответила сестра, отвернувшись. — Вот только он мне одной был нужен. Я одна ждала его. Только я одна, а ты… — Ханаби резко обернулась ко мне, пронизывая ненавистным взглядом. — Он ещё не умер, а ты, Хината, уже кому-то отдала его лёгкие. Лёгкие, которыми он всё ещё дышал. Папу только я одна ждала!       Она всё ещё ребенок. Глупый, наивный ребенок.       — Ты меня винишь в смерти отца, глупый ты ребенок? — да какого черта?! — Ты права, я не ждала его, потому что мне было некогда этим заниматься. Я брала тяжёлые миссии, зарабатывала деньги на его содержание. Я жила в дороге, чтобы отец мог дышать, хотя бы искусственно. А что делала ты? Что делал клан Хьюга? — остановив руку сестры, я сжала её запястье. Она собиралась ударить меня. Ханаби, с какого-то черта, разозлилась на меня, но я не позволю ей срывать на себе злость, за то, в чём я не виновата. — Клан Хьюга портил мне жизнь.       — Ты отдала его лёгкие, пока он был жив.       — Отец уже был мертв, — я сильнее сжала тонкое запястье. — Эти лёгкие дышали, потому что я платила за аппарат, который заставлял их работать. И я помогла человеку, который это заслужил. — её взгляд метался по моему лицу. Она что-то искала, но что? — Поговорим, когда осознаешь свою дурость, Ханаби. Разговор окончен, — выпустив руку сестры, я нашла Модоко-сан, сопровождающего Ханаби повсюду. Заметив, что я ищу его, он скоро оказался рядом. — Проводи Ханаби до дома и проследи, чтобы она не натворила глупостей.       — Есть.       И под тяжёлыми взглядами, оставшихся на кладбище людей, я развернулась и, уставшая, едва передвигая ногами, молча ушла.       Хотела бы раствориться в воздухе, но чакра из-за гнева была нестабильной, рисковать было глупо.       Ругаться с Ханаби на похоронах отца тоже было глупо. Я должна была держать себя в руках, не реагировать на заявления ничего не понимающей девчонки, но не смогла.       Я Итачи, а она неблагодарный Саске.       Она знает, через что я пошла ради неё, и как Ханаби посмела при всех сказать, что только она его одна ждала? Знает ведь, что отец по разному к нам относился, её он любил, а меня молча терпел за слабость и беспомощность.       Опустившись на ступеньки дома, я обняла подбежавшую ко мне Нису.       — Зачем ты шёл за мной, — я подняла голову и взглянула на стоящего надо мной парня, — Наруто?       — Потому что беспокоился, — ответил он опустившись на корточки. — Что-то происходит, но ты молчишь. Что-то выворачивает тебя изнутри, но ты молчишь.       Меня жизнь выворачивает…       — Уходи, Наруто. — не заставляй меня чувствовать себя жалкой.       — Знаешь же, что не уйду. Хината, нет ничего страшного, чтобы просить помощи.       — Есть. Только тому, кто никогда не нуждался в помощи, этого не понять. Тебе не понять этого, Наруто.       — Я хочу тебе помочь, Хината.       — А мне помощь уже не нужна. Уходи.       — Не уйду, — упрямо повторил он, подбегая ко мне.       Он прав, я знаю, что он не уйдет. И у меня правда много дел и совсем нет времени на ненужные препирательства, поэтому приходится сдаваться и надеяться, что Наруто уйдёт сам, когда ему станет скучно.       — Хорошо, — согласилась я, поднимаясь по лестнице к входной двери. — Оставайся, если не жалко потратить своё время впустую.       — Я проведу время с тобой, — уверенно ответил он, нагоняя меня у двери, — а это не впустую.       В груди что-то трепыхнулось, наверное, подохла влюблённая бабочка. Я сама её убила.       Мы зашли в дом, и я пошла к лестнице на второй этаж, а Наруто шёл следом. Я остановилась у ступенек и обернулась к нему снова.       — Будешь ходить за мной по пятам?       — Да.       — Я иду к себе, чтобы переодеться. — мне осточертела эта похоронная одежда. — Хочешь мне с этим помочь? — Наруто сначала нахмурился, а потом покраснел и отвернулся. Его смутить не так уж и сложно. — Жди меня в кабинете.