Есть ли «завтра» у меня? — Вот что я хочу узнать,
И должна ли я вообще в этом мире пребывать?
Ощущаю ли я боль? Ощущаю ли печаль?
Я ответить не могу, и поэтому мне жаль.
***
У большого окна уютной, но серой комнаты, которая была её пристанищем, было слышно, как шумно тарабанил дождь по крыше. Чара резко задернула одну из занавесок, оставляя комнату в глухом свете ламп, которые озаряли пространство от вечерней мглы. Плотной шторой девушка скрыла смеркающуюся природу за окном. Запахи прелых листьев, грибов, кое-где встречаются лужи, в которых, как разноцветные кораблики, плавали опавшие листья. Все это она любила, но теперь скрывала. Теперь былые радости оставались в прошлом. Обтирая руку о свитер, Чара взяла чай и закрыла дверь. Рассматривая через оставшуюся щель появляющиеся на небе звезды, она угрюмо опустила голову. Монстры, сновавшие с сумками вдоль улицы в темном свете затухающих фонарей. Брат и сестра условились, что никто не узнает об их разговоре. Он смотрел на неё все напряженнее, отходя от услышанного. Тем не менее, это не задевало его душу. Юный принц знал её, как никто другой. С детства все страхи, проблемы, несчастья они переживали вдвоем. Отшатнувшись от стены, Азриель сел на стул. Рядом на краю кровати сидела его сестра и нервно отхлебывала чай. После рассказанного Чара даже не подала вида раскаяния. Сейчас было лишь отчаяние и безысходность. Нужна была помощь. Она уже перестала доверять кому-либо, даже тому, кому раньше могла доверить все. Но Азриель… Тот, кто дал ей поистине новую попытку жить. Ему она действительно могла доверить все. — И что мне теперь делать? — девушка закрыла руками лицо. — Честно, — спокойно начал Азриель. Могло показаться, что ему совершенно все равно, — Я просто сейчас пытаюсь все осознать, — лицо его было серьезным, не как обычно, — Я хорошо знаю тебя и знаю, какой была твоя жизнь до этого. Думаю, что если ты уже что-то решила — никто не в силах отговорить тебя. — После этого… Я чувствую, что уже стала той, кого увидела там. Сейчас мне, — она истерично усмехнулась, — Мне просто хочется воткнуть в кого-нибудь нож просто так. Она была права… Я просто скрывала то, кем на самом деле являюсь. — И что же ты планируешь делать? — парень скрестил руки на груди. — Я даже не могу уйти на Поверхность. Тогда я выкошу всех там. Либо я приму какие-то меры, либо позволю себе уничтожить всех и каждого. Решение, решение… Время так скоротечно. Азриель подошел к ней и положил ей руку на плечо. — Ну так решай, сестра. Чтобы ты не решила, это будет верно для тебя, не важно к чему бы оно не привело. Девушка облегченно улыбнулась. — Спасибо, Азриель. Я сделаю так, как нужно.***
Часто идут дожди. Теперь они были затяжными и могли не проходить несколько дней. Однако сегодня природа сделала исключение: Она не проливалась дождем, а просто укутала всех пасмурной пеленой. По небу плыли тяжелые свинцовые тучи, поэтому утро казалось темным, как вечер. Вдруг подул резкий ветер. С деревьев начала осыпаться листва, даже затрещали сухие ветки. Чара шла по коридору, обнимая книги и поедая всех озлобленным взглядом. Раздражали все, без исключения. Девушка села на подоконник, просто ожидая скорейшего начала урока. Её нынешнее состояние было похоже на ломку у наркомана. Она с трудом удерживала себя от того, чтобы не наброситься на первого попавшегося. Ничего не хотелось. Ни читать, ни слушать музыку, ни подойти к подруге. Впрочем, та сама вскоре образовалась на горизонте. Эти солнечные, вечно счастливые глаза уже бесили до некуда. Зная, что скрываться уже поздно, девушка раздраженным взором смотрела в сторону приближающейся одноклассницы. — Чара! — бросилась она к подруге. — Хватит орать, — тут же рыкнула девушка. — Чего хотела? — Ой, — Лика немного испуганно отодвинулась в сторону, — Что с тобой такое? — Со мной все в порядке, — она отвернулась от неё, — Так для чего ты пришла? — Да я тебя везде ищу. Знаешь сколько отсюда до кабинета литературы идти? Странно, что ты тут. — Если ты так торопишься на урок — иди. Я-то тут причем? — Это же твой любимый урок. Это не похоже на тебя, — девушка выглядела все более встревоженно. — И что теперь с того? — Чара смотрела на подругу взглядом «отвали, задолбала уже», — Тебя это не должно волновать. Беспокойся за себя, я о себе позабочусь сама. — Эм… ну… — она уже не знала, как продолжить разговор, — Тогда может сходим в библиотеку на следующей перемене? — Не хочу, — холодно ответила девушка. Лика же была шокирована этими словами. — Ну, тогда… — Чара не дала ей договорить. — Слушай, — она злостно взглянула на Лику, — Сколько мне еще намекать, чтобы ты отстала? Я не в настроении общаться. Просто дай мне побыть одной. — Но, Чара! — жалобно выдала девушка, — Я хочу понять, что с тобой происходит. Ты уже пару дней ходишь, как призрак. Ты всех убиваешь взглядом… Ты… Ты же не такая. На этих словах последняя нитка терпения лопнула. Чара, выхватив из кармана нож, направила его на подругу. Глаза её вспыхнули красным. — Ты понятия не имеешь, какой я могу быть. Лика, соскочив с подоконника и стараясь не расплакаться, быстро пошла прочь. Чара же, осознав, что только что произошло, хотела уже догнать её и извиниться, но остановилась. Взглянув на свою руку, она заметила, что та будто глючит, растворяется. Это заставило отказаться от идеи примирения. Путь уже был проложен, а дорога назад исчезла.***
Звонок пронзительным звоном очистил коридоры и разбросал детей по кабинетам. Эти минуты… Всё теперь длилось невыносимо долго. Все, что раньше доставляло радость, теперь было не важно. Её класс обсуждает любимые произведения, а она гипнотизирует стол. Учебник закрыт, а перед глазами небрежно вырванный лист. Ручка нервно выводит какие-то строки, образующиеся в голове. Когда все закончится, или хотя бы начнется заново? Опять мысли о сбросе. К чему это приведет? Судя по тому, что девушку еще не поедали испуганными взглядами, Лика от страха никому еще ничего не рассказала. Да и самой её на уроке тоже не было. Видимо, отпросилась. «Слабачка…» — думала Чара, наблюдая за одноклассниками. Одни тянут руку, другие страдают фигней, как и она, Санс… Девушка в недоумении подняла бровь. Он рисует? Его точному и рациональному уму не была подвластна такая вещь, как рисование. Он всегда считал это бесполезной тратой времени. Что же происходит? Вместе с ней менялся и окружающий мир. Минуты тянулись медленно, как деготь. Уже просто не в состоянии что-то делать, Чара, оперевшись на руку, сверлила взглядом доску. Наконец её пустые размышления были прерваны фразой учителя. — Как вы уже знаете, в конце полугодия будет зачет по литературе. Вам необходимо будет сдать пять стихотворений по выбору. Кто-нибудь уже начал искать варианты? Девушка, все еще не окончательно впавшая в забытье, вспомнила, что этим раньше и занималась. «Труды не должны пропасть впустую, ведь все-таки, я к этому стремилась», — рассуждала она. Чара уверенно подняла руку. — Да, мисс Квинсли? Вы что-то подготовили? — Да, — так же холодно и безэмоционально отвечала она. — Ну, тогда прошу. Одно из стихотворений, которое, предположительно она выбрала для экзамена, девушка уже знала наизусть. Книга не потребовалась. Пропуская мимо себя взгляды одноклассников, Чара громко вышла к доске. Она еще раз окинула взглядом класс. Санс, который обычно не отрывался от дела, отложил все в сторону. Учительница требовательно смотрела на неё. Одни говорят: мир умрёт в огне, Другие твердят про лед Я долго жил, и кажется мне, Огонь скорей подойдет. Но если бы кто-нибудь мне сказал, Что дважды нас гибель ждет, Я не удивился бы. Я узнал, Что ненависть — толще, чем лёд И равнодушие холодней Вечных покровов льда. И если для смерти не хватит огней Лед сгодится тогда…****
Минуты бегут так скоротечно, не останавливаясь ни для чего и ни для кого. Темные школьные коридоры покрывает тьма вновь набежавших туч. Слышны последние шаги детей, которые уже разбегаются по домам, стараясь скорее скрыться от угнетающей, темной школьной атмосферы. Уже смеркалось, несмотря на то, что было еще рано. Все теперь становилось таким. Из огромной, темной аудитории слышались звуки рояля. Коридор наполнялся музыкой, которая пронизывала собой пространство. Дождь продолжал стучать по стеклу, а капли, словно слезы, медленно стекали вниз. В дальнем углу виднелись её серебристые глаза, которые все больше покрывались пеленой серости. Мелодия то затихала, то наращивала силу, отбивая очередные аккорды. Девушка выражала в этой игре свои чувства, клавиши подчинялись её движениям. Звук, как и её скупые слезы, то появлялся, то затихал, вновь и вновь. Глухой, но теплый свет свечей освещал собой огромное пространство. Своим свечением он старался выгнать тьму из каждого уголка. Капли воска падали на пол и сразу же застывали навсегда. Все застывало. Помимо мелодии, раздававшейся в воздухе, она слышала и другой звук. Слышалось приближение шагов. Тихих, осторожных… Кто-то еще не ушел и пришел увидеть источник музыки. Кто-то, кто не забыл про неё. Огонь, переливаясь и дрожа, падал на его белые волосы и синюю куртку. Только он знал, где и когда её искать. Так же, в молчании, парень наблюдал за её игрой, а она, зная, что он пришел, продолжала играть. Никто не решался прервать тишину, нарушаемую лишь плачем струн рояля. — Я и не знал, что ты умеешь играть, — прошептал Санс. — В детдоме было нечего делать, — отвечала она, не останавливаясь, — Вот и научилась. — Красиво, но грустно… — А я больше не вижу причин радоваться, — сказала девушка, пытаясь громким звуком скрыть слезы, — Моя жизнь теперь уже не станет прежней… — Так что же тогда с тобой случилось? — осторожно спросил он, стараясь не вызвать у неё агрессию. — Когда я, как думала, убила себя из будущего, она впиталась в меня. Я уже чувствую, что стала ею… Увы, это было неизбежно. Я совершила большую ошибку. — И что ты хочешь сделать? — Всегда есть способ вернуться к исходной точке, всегда есть способ сбросить. — Ты хочешь стереть таймлайн?! — в ужасе спросил Санс. — А у тебя есть другие идеи предотвращения геноцида?! — Чара в ярости захлопнула крышку инструмента, — Я просто сотру, пока не уничтожила всех. Все просто забудется. Не будет этих пяти лет. Я просто останусь на Поверхности, не подвергая никого опасности. — Но сброс — это не всегда выход. Ты понимаешь, что ничего не изменишь этим? — А ты понимаешь? — девушка вынула из кармана нож. Парень был удивлен его окрасом: полностью черный с бордовыми узорами, — Разве ты ощущал желание убить всех и каждого, отчаянно пытаясь не сделать этого? Разве твоих родителей убили у тебя на глазах, разрушая в тебе всякое желание жить дальше? Разве ты убил человека, когда тебе шесть лет? было Разве ты испытал эту боль? Санс замолчал, не в силах что-либо ответить на то, что услышал. Теперь он знал истинную причину её поступков и характера. Он узнал то, что пытался узнать все это время. — Я…Я, — говорила девушка, находясь на грани истерики, — «Мегаломаньяк — человек с навязчивым желанием завладеть силой.» Знакомые слова? Так я и есть теперь Мегаломаньяк, — позади неё появилась панель статуса, — Знаешь, почему 19 уровень, а не 20? Зал суда, темнеющее пространство, сотни атак и гастер бластеров. Все это будет… Только ты остался, — Чара встала из-за рояля, — Только ты сдерживаешь от конца… Отталкивая Санса, девушка пошла в сторону выхода, но её остановили. Вырвав руку, она направила нож в сторону препятствия. Его глаза стали полностью черные, а Чара же заметила, что вновь «исчезает». Попытки сдержаться от убийства и желание граничили друг с другом, уничтожая её. Не видя другого выхода, она просто сунула нож обратно в карман и ушла. Она решила, что закончит все сегодня.***
Здесь, в подземных пещерах, не было видно тех звезд, что видели те, кто был наверху. Всё желания были исчерпаны, а попытка была потрачена впустую. Золотые цветы, что прежде ярко светились, сейчас не излучали былой энергии. А золотой кулон, висящий на шее, теперь не имел никакого смысла. Просто бесполезная вещь. Разговор с Азриелем накануне наполнял её некоторой уверенностью. Выпустив свою душу, Чара, мягко говоря, увидела неприятное зрелище: бордовое сердце, наполовину покрытое черной субстанцией. Ненависть поглощала её, полностью разрушая. Глухая вспышка света и перед девушкой парил её огонек. Чара стыдливо опустила голову, смотря на неё. Она с трудом парила в воздухе и уже не была ярко-красного цвета. Отливая блеклым бордовым свечением, Лили выдерживала тишину. — Мне жаль… — это было единственным, что Чара могла сказать. — Эх… — прошептала Лили, — Теперь уже ничего не изменишь. Я вижу, что ты пришла сюда ради какой-то конкретной цели. — Да, — девушка отвела взгляд в сторону, собираясь с мыслями, — Есть ли способ прекратить все это, не сбрасывая временную линию? — На самом деле, есть, — огонек понурилась, — Ты можешь погасить меня, навсегда лишая свою душу решительности. Ты умрешь, сделав это. — Я…Я понимаю… — понурившись, отвечала она. — Я не заставляю тебя передумать, но ты этим самым лишаешь кого-либо еще получить решительную душу. Больше такой души никогда не будет… Ты уверена? — Я осознаю все последствия. Я уверена. — Прежде, чем это произойдет, я хочу тебя спросить. Чем ты хочешь закончить все это? — Я закончу тем, чем начала. — Хорошо, — она отлетела в сторону, давая понять, что готова, — Прощай… Я была рада быть с тобой. — Прощай… Девушка ожидала всего: яркой вспышки, темноты, потери сознания, но нет… Огонек просто стала серой, а вскоре и просто испарилась. Как только это произошло, все цветы, растущие в этой комнате, завяли. Теперь Чара поистине была распространителем смерти и отчаяния. В каждой комнате пещеры, где она шла, цветы увядали. Теперь там была глухая темнота. Одно из прекраснейших мест Подземелья кануло во мрак. Сверху Чара видела, что тучи опять заволакивают звездное небо, вновь лишая всех света. Это даже немного пугало девушку, так как всюду, где она теперь появлялась, становилось мрачнее и угрюмее. Дождь неустанно моросил и, еще не засохшие лужи вновь наполнялись водой. Природа застывала в грусти.***
От безысходности девушка просто пошла туда, куда глаза глядят. Теперь уже ничего не волновало и не тревожило. Душа была серой и пустой. Перед глазами мелькали пейзажи Сноудина, Вотерфола, Хотленда. Ноги сами довели до столицы. Даже тут она не знала, что делать. На улицах почти никого нет, тихо, спокойно, свет фонарей. Свет домов притягивает взгляд, маленькие огоньки горящих окон показывают куда переместилась жизнь большого суетливого города с наступлением темноты. Днем — скопление лиц, одежды, голосов… Толпа, которая ничего не выражает. А ночью город выглядит по-особенному. Уныло шагая по тропам темных закаулков, девушка мельком замечала еще оставшихся на улице монстров. Тех, кто не боится темноты и депрессии. Такие вызывали у неё уважение. Даже в таком состоянии, зная, что сейчас отхаживает свои последние часы, Чара все еще размышляла о позитивном. Для многих ночь - это когда идешь с сигаретой в руках, и тебе просто хорошо оттого, что наступило это время суток, что ты жив, что все еще впереди. Все приобретает иную окраску… Все, что при свете дня казалось таким грустным и унылым, оживает. Уличные фонари, многочисленные вывески, дорожки, освещенные луной. Жизнь начинается… у кого-то другого. Увидев неподалеку какое-то открытое кафе, девушка направилась в его сторону. Внутри все было точно также пусто и безжизненно. Столики, за которыми обычно сидело множество народу, сейчас пустовали. Ни души. Лишь сонная работница, отчаянно ожидающая конца своей смены. Чара подошла к кассе. — Добрый вечер, — доброжелательно сказала девушка, — Будете что-то заказывать? — Да… — безэмоционально ответила Чара, — Можно какой-нибудь чай? Любой. — Из золотых цветов, подойдет? — Да, почему бы и нет. Дождавшись своего заказа, девушка в зеленом свитере забрала стакан и вышла из помещения. В бесцветной душе все еще теплилась надежда увидеть что-то новое в остатках звездного неба. Но источник надежды всегда отчаяние. Это сила, ослепляющая рассудок и заглушающая голос истины. Это недолговечное состояние. Как только в ней исчезает потребность — она забывается. Даже решительность не в силах была справиться с этой задачей. Делая последние глотки, Чара впивалась глазами в даль. Скоро все закончится. Для неё время замирало.***
POV Чара Сколько я уже скитаюсь по этой земле? Вот я и стерта из времени и пространства. Обречена быть заперта здесь, под землей. Для меня время остановилось. Нет ни прошлого, ни будущего. Я застыла. Как бы ни неприятно было это признавать, но я поняла, что чувствовал Гастер. Бестелесный призрак, без души, без будущего и чувств. Осталось множество вещей, которые я хотела сказать им. Но я знала, что они ранят их. Поэтому я похоронила их, и позволила им ранить меня. Интересно не ощущать боли, страха, смотреть, как ветер и дождь проходят тебя насквозь. Это странно, но мне интересно посмотреть, как теперь тут течет жизнь после моего ухода. Вот я хожу по этим знакомым школьным коридорам. Ноги сами как-то привели к нашему классу. Хм, привычки не исчезают даже после смерти. Все мои одноклассники… Все они ведут себя так же, как и обычно. Такие счастливые, спокойные. Впрочем, почему я думала, что они как-то отреагируют на мое исчезновение? Всё так же, как и было. Каждый занимается чем-то своим. Лика… Уже успела прибиться к другой компании. Сидит на подоконнике, где чаще всего сидела я. Наверное, будет неправильно посчитать это за предательство. Тем не менее, мне этот поступок кажется низким. Однако, мой класс — это не то, ради чего я пришла. Я уже обошла все, но не смогла найти его, брата… Где же он? Я по несколько раз прошлась по школе. Была там, где обычно бывает он, была в его классе, даже заходила в библиотеку… Бедная мисс Люция. Я не смогу забыть её лицо, как она грустно перебирает книги. Ей будет сложно привыкать к тому, что я больше никогда не приду. Очередной коридор и… Наконец я нашла его. «Ази?» — подумала я, как увидела брата. Азриель медленно плелся по коридору, лицо его не выражает ничего, кроме скорби и грусти, и его одежда… Он весь в черном. Неужели меня все-таки нашли? Спускаясь по лестницам, ведущим из школы, я думала, что мне там больше делать нечего, однако задумалась… Почему я нигде не видела его? Почему нигде не было видно синей куртки? Честно, но мне хотелось его увидеть, безумно хотелось извиниться за то, что отвергла его. А ведь он пытался отговорить от того, о чем я сейчас сильно жалею. Ха, забавно. Утратив душу и умерев, я наконец осознала ошибки и…вернула чувства? Конечно, сейчас мне все равно хочется убивать и я даже чувствую, как мне хорошо от того, что я убиваю, но чувствуется какой-то покой. Нету такого метания, как в последние дни моей жизни. Что вообще с нами происходит, когда мы умираем? Я «иду» по очередной городской тропинке. Больше не чувствуется, как холодная трава задевает ноги. Много утрачивается, но многое и приобретается. Слышу, как шелестят листья, как что-то свое шепчет ветер. Я понимаю, что начала замечать то, чего раньше не замечала, задумываться о том, о чем раньше не думала. Вспоминая о нем, невольно начинаю спрашивать себя: «Любила ли я?» Думаю, что обо мне Санс не лучшего мнения, хотя и отчаянно пытался увидеть меня со светлой стороны. Наверное, он думает, что никогда я никого не любила, кроме себя. Во мне пропасть властолюбия, какая-то злая и гордая сила. Скорее всего, в этом есть некоторая правда. Даже я в себе отчетливо вижу две стороны: одну — с сухим, эгоистическим умом, другую — с нежным и светлым сердцем. Однако, я не могу определиться. Хотя нет, могу. Своей смертью уже все решила. Как раньше, задумаюсь о чем-то и не замечаю, как уже куда-то пришла. Отправившись в страну своих размышлений, я увидела, что уже вышла за город. Подумать только… За спиной остался королевский замок, а впереди просто поле. Дорога в никуда. Внезапно я что-то заметила, что-то неподалеку от замка. Там кто-то стоял. Все такая же любопытная… Подойдя чуть ближе, я поняла, что это был тот, кого я так и не могла найти. Хоть он и стоял ко мне спиной, но я отчетливо видела все его эмоции… И он тоже в черном? Как непривычно было видеть вместо синей куртки черную. Во мне больше не было сердца, но будь я живой, сказала бы, что оно остановилось. Дождь стих, а Санс, оставив что-то на земле, ушел. На его лице я видела лишь отчаяние и безысходность. Те чувства, что испытывала я. Подойдя чуть ближе, я увидела небольшой холм. Неужели… Я нашла свое последнее пристанище. Как мне не хотелось называть это могилой, но так и было. На ней росли золотые цветы. Кто-то помнил мои желания… Однако, как только я подошла, они завяли. Видимо, они все еще считают меня предательницей. Они все знали… На земле я нашла свой нож… Санс забрал его? Я поражаюсь тем, насколько хорошо он меня знал. Звучит глупо, но я заметила это только сейчас. Как только я прикоснулась к нему, он стал таким же призрачным, как и я. Как ни крути, но он всегда был частью меня, как и сейчас. Уже привычно сунув его в карман, я вернула свой взгляд на землю. Там лежала еще одна вещь. Это была фотография. Приглядевшись чуть лучше, я поняла, что это была фотография с моего первого дня рождения здесь, в Подземелье. Я усмехнулась, вспомнив, что тогда нас с Сансом заставили встать вместе. Тут были все… И мама, и папа, Папирус, Азриель, Андайн и Альфис. Воспоминания ручьем нахлынули на меня. Не удивительно, что он выбрал именно эту. Зная натуру Санса, я перевернула фотографию другой стороной. Как я и ожидала, там было целое послание. Ровные, аккуратные, но мелкие буквы. Такой узнаваемый почерк. С упоением, я начала читать. «Хех, уверен, что ты сейчас это читаешь. Я хорошо знаю тебя. Знаешь, как бы не казалось, но многое изменилось после твоей смерти. Даже не знаю, что хуже: твоя смерть или стертый таймлайн? Странно, но сейчас не хочу ничего скрывать. Просто пишу то, что думаю. Так непривычно носить черную куртку, непривычно ходить мимо библиотеки и знать, что тебя там нету, непривычно проходить мимо знакомых и натягивать фальшивую улыбку. Скажу честно, тоскливо без тебя. Все скучают…я скучаю… Все будет проходить, но не забываться. Даже не знаю, насколько мы были трусливы, чтобы молчать, как долго у нас был один и тот же сон? Сам не заметил, как за твоей маской лицемерия влюбился в тебя. Рад, что смог, хоть и на краткие мгновения, но увидеть твою истинную сущность… Чистую, светлую… Теперь постоянно идут дожди, счастье закончилось… Тот, кто сказал, что время лечит — соврал. Но, хей, если мы тут не сдаемся, то и ты не сдавайся, где бы ты не была. Оставайся решительной. Прижав фотографию к груди, я улыбнулась. Из глаз полилась слеза. Я могла испытывать чувства, хоть и не могла больше этого показать. Поняла то, что нужно было хоть раз в жизни влюбиться, иначе я так бы и думала, что это прекрасно. Возможно, наш бой в тронном зале еще впереди, но сейчас я пытаюсь держаться за свои надежды, и стараюсь забывать о своих желаниях. Возможно, это лишь временно. Ведь время идет. Теперь у меня были дела, которые я должна выполнить. Он узнает, что я прочла… Ведь он смог растопить ту твердую ледяную оболочку из ненависти, сковавшую мое сердце.«Горы рушатся, небо меркнет, а любовь остается жить.»