4. Мой ангел-хранитель, наверное, Люцифер. Когда он приходит, мир пахнет табачным дымом. О, как безгранична ирония высших сфер, Смотрящих сквозь нас бессердечно-неумолимо.
22 февраля 2018 г. в 00:58
Их старая квартирка на окраине Бруклина пустует уже давно. Он помнит, как они впервые переступили её порог. Малыш Сти /Бак, я же просил, не называй меня так/ тогда чуть ли не пищал от переполнявшего его счастья.
— Ты купил её?! Правда купил? Именно ту, которую я хотел? Прямо под крышей?
— Да, теперь она наша.
Это был их самый первый, но от этого не менее сладкий, поцелуй. По их лицам стекала вода, а одежда была сырой и холодной, все же прогулка под дождём — не самая лучшая идея, но они вместе и это главное.
Они победили и все, вроде бы, должно было налаживаться. После обоюдного признания в любви и желания скрепить свои жизни с тем, кто всегда был рядом, ребята проводили каждую секунду вдвоём. И никто не мог их в этом винить. Они все пережили слишком многое, чтобы ограничивать себя в проявлении чувств.
Джеймс усмехается и отворяет пожухлую, в некоторых местах прогнившую дубовую дверь, которая принимала на себя вес Стива, когда они не успевали добраться до спальни, резным ключом, форму которого они сконструировали сами, проржавевшим от времени и ситуаций в которые они попадали.
— Чёрт, ты такой красивый. Ради этого стоило пройти сквозь весь этот ад.
— Заткнись и поцелуй меня, иначе я сейчас тебе такое устрою, что адское пекло прохладой покажется.
— Я так люблю, когда ты злишься.
— Ненавижу тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Прихожая, словно в насмешку, залита ярким светом, точно так же, как в тот день, когда они завели кота.
— Баки, только не злись, я проходил мимо и там. такое дело. в общем… вот.
— Что это?
— Это кот.
— Я вижу.
— Ну тогда зачем спрашиваешь?
— Что этот кот тут делает?
— Живет.
— Почему?
— Боже, ты невыносим. Ему было холодно голодно и одиноко, когда я проходил мимо того переулка. Ты только взгляни на него. Он слишком похож на Тони. Я не смог его оставить.
— Хорошо.
— Да, я знаю, что ты… Что?
— Я согласен на кота в нашем доме.
Радостный визг запомнила вся округа, а на обратной стороне век Зимнего солдата навечно отпечатался образ смеющегося Стива. Того, как его шикарные светлые глаза, в окружении пушистых тёмных ресниц счастливо зажмурились, мягкие губы, которые он мог целовать днями на пролёт, растянулись в самую яркую на свете улыбку, а свет полуденного солнца окружил его так, что шелковистые волосы засветились мягким золотом.
Джеймс устало прикрыл глаза. Слишком много воспоминаний, слишком много Стива. Стива, которого нет. Потрескавшиеся бледные губы растянулись в печальной улыбке. Ведь это так несправедливо. Капитан Америка спас весь мир, спас его, Джеймса Барнса, а сам… А сам ушёл, да так глупо, так неправильно, так, как не может ни один супергерой из комиксов. Сердце невыносимо болит, а в голове, словно заевшая пластинка, крутятся последние слова, сказанные его мужем.
— Мой ангел-хранитель, наверное, Люцифер.
Когда он приходит, мир пахнет табачным дымом.
О, как безгранична ирония высших сфер,
Смотрящих сквозь нас бессердечно-неумолимо.
Это был отрывок из стихотворения, которое Сти перечитывал раз за разом. Баки так и не потрудился узнать о нём больше, зато сейчас выучил наизусть каждую строчку.
Ведь Стива больше нет, нет больше его вечно радостных улыбок и удушающих объятий. Нет больше крепкого кофе на рассвете и слегка подгорелых тостов, где-то далеко заполночь. Нет ничего из прежней жизни. Нет и Баки. Остался лишь Джеймс Барнс и убивающие его воспоминания.