Позволь любить тебя!

      После китайского сухого воздуха, Сеул встретил Сехуна весенним теплым дождём. На улице было по-особенному свежо и пахло зеленью. Яркое солнце пыталось появиться из-за дождевых туч. Дождь весело стучал по молодым зеленным листочкам только себе известную музыку и мелодию.       Альфа быстро ехал по магистрали, тихонько мурлыкая приставучую, популярную песенку, иногда отбивая ритм пальцами по рулю и прислушиваясь к переливам капель за окном машины. Сегодня у него было очень хорошее настроение. Договора с китайскими партнёрами были заключены идеально и Се недаром просидел целую неделю в чужой стране.       Сейчас он мечтал приехать домой, снять удавку-галстук и, приняв душ, помчаться к Джунмёну. Он безумно скучал за своим беловолосым ярким солнышком.       Се никогда не думал, что будет столько думать о ком–то. Но теперь даже мысли о работе были отодвинуты на задний план. За то небольшое время, Джунмён стал смыслом жизни одинокого мужчины.       Он был везде: в мечтах, мыслях, снах. И даже Лу, кажется, полюбил истинного Сехуна и постоянно говорил о том, какой «Мён~и замечательный» и «как Се, повезло с ним».       Парень тихонько хмыкнул, вспоминая последнюю смущенную улыбку омежки по скайпу и его слова о том, что ему нужно что-то сказать альфе, очень важное. Кажется, кое-кто готов признаться в своих чувствах! Альфа улыбнулся и сильней вдавил педаль газа.       Сейчас ему кажется очень далёким его глупый план приручить Ким Джунмёна. А свою ненависть он теперь считает детской и неадекватной. Общаясь с Кимом каждый день, узнавая его больше с разных сторон, Сехун всё чаще приходит к выводу, что его истинный не может убить. Он не убийца. А принесённые протокола допросов и бумаги о расследовании лишний раз это подтверждали. Поначалу Сех считал, что отец Джунмёна подключил свои связи, чтобы сын вышел сухим из воды. Но, поговорив с Минсоком и поспрашивав о следователе, Сехун оставил эту мысль. Мин заверил его, что следователь Минхо еще тот язва и крокодил и что если уже видит цель — идет к ней до конца, не взирая на родственные связи и деньги подозреваемого. Но даже этот ≪аллигатор≫ признал омежку невиновным. И тогда получается, что убийца так и не найден. А Кенсу просто сводит с Джунмёном свои счёты. Да и роль ДиО в этой истории была не до конца понятна. Решив всё еще раз хорошо обдумать, Сехун сделал вывод для себя — он никогда и ни за что не даст своего омегу в обиду.       Любовь это, или природная особенность организма, но альфа уже не представлял свою жизнь без этих тёплых карих глаз, нежных губ и тихого голоса. Его омега оказался умным, хорошо начитанным и достаточно рассудительным мужчиной. И в то же время, это был большой ребёнок, который заразительно смеялся, любил мороженое и боялся фильмов ужасов.       Сехуну нравилось всё в его Мёне, начиная с белобрысой макушки торчащих в разные стороны волос и заканчивая маленькими розовыми ноготками на небольших пальчиках.       Его омега был идеальным!       А еще очень чувствительным и сексуальным.       Сехун никогда не забудет, как предложил омеге покататься с ним на мотоцикле. Тогда он впервые увидел Джунмёна другим. Красивого, дерзкого, сексапильного. Тогда он первый раз в жизни завис, как старый комп, от вида вышедшего парня.       Первой мыслью Сехуна было схватить это развратное существо и разложить на ближайшей горизонтальной поверхности.       Ким был великолепен: в черной кожаной курточке и белой футболке с глубоким вырезом, что постоянно открывала точенные ключицы. В прорезях потрепанных рваных джинс была видна молочного цвета кожа и острые коленки. Волосы омега небрежно уложил наверх, а глаза были искусно подведены черной подводкой.       Наверное, что-то такое промелькнуло в глазах альфы, Джунмён нервно облизал свои розовые губки и сделал шаг назад от надвигающегося мужчины.       Сехун не помнит, как он сумел надеть шлем на парня и усадить его на мотоцикл впереди себя. Он помнит, что всю бешеную гонку он обнимал омежку и не мог надышаться любимым и таким родным запахом. Смутно помнит, как приехал в отдаленное место у реки Хань и как, больше не выдерживая, стянул с Джуна всё лишнее и, бросив свою одежду и куртку омеги, уложил его в густую траву.       Он понимал, что не должен заходить далеко, но, глядя на то как Мён бесстыже разводит стройные ноги, как от поцелуев и ласк альфы выгибается и открывает всё больше доступных мест, не сдержался. Он чувствовал, что пьянеет без вина, ему хочется обладать, завоевать и подчинить.       Он целовал руки, плечи, выводил свои, только ему известные узоры на ключицах. Вылизывал и оставлял укусы на белой шее. Он до сих пор чувствует восторг, когда вспоминает как увидел нарастающую дрожь лежащего под ним тела, замечая, что Джунмён уже не скулит, он тихо стонет, извиваясь и подставляясь под руки и язык.       Видение лежащего под ним Мёна, с затуманенными страстью глазами и то, как он сам, дойдя до середины шеи, слегка прихватывает кожу зубами и водит языком по зажатому кусочку, возбудило альфу и заставило сильней вцепиться в руль, неловко поёрзав на сиденье. Он помнит свой восторг от мысли «Здесь, заветная точка! Здесь будет его метка!». Стоит только сильней сдавить зубы и Се почувствует вкус чужой крови, а красивый омега, что тихо зовёт его по имени, станет только его.       Но Сехун не сделал это, не сейчас. Еще не время, он прекрасно видит, что омежка ещё не готов к этому шагу, он должен сам прийти к альфе, отдать не только тело, но и душу.       Он с трудом отпустил кусочек кожи. А потом резко нависает над лежащим Джунмёном и находит его розовые губы. Поцелуй выходит нежный и невесомый, он ласкает рот омежки, засасывая и кусая нежные губки, ныряя языком внутрь рта и с восторгом чувствуя, как омега страстно отвечает на поцелуй.       Одной рукой Се зарывается в золотистую шевелюру, легко сжимая волосы в руках, а второй блуждает по телу омеги щипая, поглаживая и лаская его. Он чувствует, как напряглись маленькие горошинки сосков, как тяжело поднимается грудь старшего, медленно его рука опускается на едва заметные кубики пресса и палец нежно обводит каждый.       Сехун отрывается от губ Мёна и с восторгом смотрит на неконтролируемого парня, ему нравится слышать тихие всхлипы омежки, видеть свои пальцы ломающие безупречную укладку, чувствовать как под рукой вздрагивает всё тело.       А потом он приспускает чужие ≪блядские≫ штаны и с диким нарастающим возбуждением наблюдает, как его партнёр хватается руками за траву, вырывая её с корнем, откидывает голову и как непроизвольно дергается кадык, когда рука альфы гладит округлые бедра, сжимает небольшой возбужденный член.       Он замечает и затуманенный взгляд и сдерживаемый крик, видит как выгибается омега в спине как толкается ему в руку. Сехун сильнее сжимает ладошку, быстрее водя по всей длине, ему хочется доставить большее удовольствие уже громко стонущему любовнику.       Джунмён, крепко вцепившись в плечи альфы перепачканными в земле ладошками, уже не контролирует себя и своё тело. Он только чувствует, что этот альфа в прямом смысле сводит с ума. Доводит до исступления своими руками и языком, вызывает самые потайные чувства.       Джунмён выгибается и, хрипя имя альфы, кончает в чужую руку, а потом большими глазами смотрит на бесстыдного Сехуна, который облизывает его сперму с пальца, не сводя тяжелого взгляда с хрипло дышащего омежки и с тихим стоном прикрывает глаза.       Боже, это не Ким Джунмён. Это — его персональный рай и ад, его спасение и проклятие.       Он ложится рядом с омегой и перекатывает на себя старшего, натягивая на невменяемого любимого одежду и удобней устраивая в своих руках.       Вспоминая, как, глядя на яркие звёзды в небе, слыша как тихо плескается вода и чувствуя тяжесть обмякшего тела, Сехун был счастлив в тот миг, как никогда. И сейчас, летя по дороге на бешеной скорости, он готов доказывать и себе, и всему миру свою любовь к Джунмёну.       А главное, он покажет и расскажет о своих чувствах своему истинному. Своей половине.