Начало исцеления

Крис просыпается оттого, что к его пояснице всей длиной прижимается твердый член, и он с тихим сонным выдохом приветственно толкается ему навстречу. Событие само по себе не редкое, но это именно тот, кто делает все происходящее таким зыбким и таким драгоценным. Нерон оставил шрамы на миллиардах жизней, его скверна распространилась далеко, отравляя все вокруг даже после его смерти. Какие-то последствия более видимы, вроде крисовых повреждений нервной системы. Врачи говорят, что спустя какое-то время он снова сможет ходить, но одного взгляда на угрюмое лицо Леонарда хватает, чтобы понять, что дела обстоят совсем по-другому. Другие последствия менее очевидны, как, например, у Спока, который как вулканец, пусть и только наполовину, всегда держался обособленно. Теперь же эта дистанция разрослась до пропасти, преодолеть которую могут лишь единицы. Крис, как его любовник, входит в число этих редких счастливчиков, но даже в этом случае порой так трудно пробираться через разделяющее их расстояние. Леонард лучше скрывает свою боль, всегда полный сарказма и ничего не значащих усмешек, но он пьет чуть больше, спит чуть меньше, позволяя смертям тех, кого он не смог спасти, вползать в его нутро хуже, чем тому слизняку, что применили на Крисе — того, по крайней мере, можно было извлечь хирургически. Повернувшись верхней половиной тела, он встречает взгляд темных глаз Спока, переполненных эмоциями настолько, что у него на миг перехватывает дыхание. Это все те же глаза, что вновь и вновь наблюдали, как они с Леонардом ублажают друг друга, но Спок все отстранялся, не позволяя себе взять то, чего так явно хотел — утешения и контакта, так нужных ему, в бесплодной попытке наказать себя за то, в чем он не был виноват. Спок сделал гораздо больше, чем Крис, предложивший себя Нерону в качестве жертвенного агнца в надежде выиграть немного времени и спасти сколько-то жизней. Вместо этого он выдал секреты Федерации — то, за что его должны были отдать под трибунал, если не казнить, и неважно, что он сделал это против своей воли — это было его тело, его голос, произносящий секретную информацию. Но Крис не хочет думать сейчас об этом, о том, как насиловали его мозг, вскрывая его клетку за клеткой и выставляя на обозрение так, как никогда не должно происходить. — Прошу, — шепчет он в паре дюймов от губ Спока. Споково самообладание рушится, и он впечатывает свой рот в рот Криса. Угол неудобный, но Крис голодно толкается навстречу, он так скучал по нему, по этой бездонной глубине страсти, о способности Спока к которой знали лишь единицы. Несмотря на грубость поцелуя, руки Спока нежны, они изучают тело Криса, скользят вдоль его боков, теребят соски, прежде чем спуститься ниже. Когда пальцы Спока добираются до его полутвердого члена и яичек, легко потягивая и покручивая именно так, как нужно, Крис тянется назад, и из его груди вырывается долгий, несдержанный стон. Контакт их тел слишком краток, но руки Спока возобновляют свое путешествие, прижимая Криса спиной к груди Спока, бережно поднимая безвольную ногу Криса и устраивая ее ступней на постели так, что он теперь полностью открыт прикосновениям. Когда один смазанный палец ласкает его вход, прежде чем скользнуть вглубь, Крис пытается толкнуться бедрами назад, желая большего, но его непослушное тело лишь чуть дергается навстречу. Ясно чувствуя раздражение Криса, Спок впервые нарушает молчание: — Сохраняй для меня неподвижность. Вздрогнув, Крис позволяет себе расслабиться, подавляя свою потребность в движении, когда палец Спока скользит внутрь него и наружу. Что ж, раз все идет именно так, Крис может и подыграть. — Да, сэр. Крис слегка ухмыляется, когда его слова зарождают в теле Спока чуть заметную дрожь, а затем стонет, когда в него входит второй палец, скользя по простате, пробуждая чувствительные нервные окончания. Свободная рука Спока касается рта Криса. — Соси, — приказывает Спок, прижимая пальцы к его губам. Крис с охотой подчиняется, оборачивая язык вокруг чувствительных пальцев, нежно покусывая их именно так, как, он знает, сводит Спока с ума. Он протестующе мычит, когда пальцы второй руки Спока выходят из его ануса, но не успевает осознать этой утраты — член Спока внезапно скользит между его ног до самого основания его члена, лаская мошонку, прежде чем подается назад, еле касаясь кончиком головки отверстия входа. Крису хочется двинуться, толкнуться ему навстречу, почувствовать внутри себя эту жаркую, твердую длину, но он не может — Спок удерживает его в этой позиции, так и не входя в него, и Крис понимает, что это ему расплата. Но, наконец, после того, как проходит, казалось, вечность, Спок внезапно врывается в него одним плавным, жестким толчком, и Крис стонет от непереносимого, изысканного жара, когда его мускулы вынуждены раскрыться наилучшим способом, какой только может быть. Погрузившись в него по самые яйца, Спок приподнимает коленом бедро Криса, открывая доступ своей руке, теперь поддразнивающей мошонку, другая рука туго обхватывает грудь Криса, прижимая его сильнее, а затем бедра Спока приходят в движение. Вжимаясь затылком в плечо Спока, Крис прикусывает его пальцы сильнее, чем намеревался, и Спок на миг сбивается с ритма, а затем, немного сменив позу, толкается чуть жестче, чуть быстрее, теперь наилучшим образом потираясь точно о простату Криса. А тот, не в силах ничего поделать, лишь вцепляется пальцами в предплечье сжимающей его грудь руки Спока, чувствуя, как растет в нем оргазм, желая, нуждаясь в том, о чем он не может попросить. Но Спок как всегда точно знает, в чем именно нуждается Крис, и с хлюпаньем извлекает свои пальцы изо рта Криса, тут же прижимая их к его лицу. У Криса есть лишь миг осознать, что рядом с ними есть кто-то еще, — кровать под ним проседает, а его член окружает влажный жар — прежде чем он скользит в мелдинг, переполненный удовольствием, любовью и ощущением безграничной защищенности. И Крис позволяет себе рассыпаться на части в руках Спока, в его разуме, раскрывая себя именно так, как он боялся, полагая, что его сознание необратимо повреждено Нероном, но споково присутствие для него будто бальзам, смягчающий острые края, оставляющий их в прошлом. Выныривая из мелдинга, Крис открывает глаза, и его приветствует порочная усмешка Леонарда. Он чуть улыбается в ответ и тянет руку Спока к лицу Леонарда, зная, что они раньше никогда не делали ничего подобного, и ощущая спокову потребность в этом. — Крис, — протестующе начинает Спок, но Леонард смотрит на него взглядом, говорящим «заткнись и делай». Крис точно чувствует миг, когда это происходит, видит изумление на лице Леонарда, а затем он и сам каким-то образом погружается внутрь, в тройной мелдинг, и это словно возвращение домой, какого он никогда раньше не испытывал. Их эмоции почти подавляют своей ясностью и грандиозностью, но больше всего в них любви. Крис чувствует, как во всех них что-то меняется, и он понимает, что сейчас, в этот миг наконец начинается их исцеление. Вместе они смогут встретить своих демонов лицом к лицу.