Плата за судьбу

      Лёгкое недоумение накрыло с головой. Ватные ноги, прилипшие к полу, не могли позволить встать, сопротивляясь каждому движению. Всю неловкость дополняла слишком плохая погода на улице: противный дождь, сильно стучавший по окну, оставлял следы на стекле, каплями стекая вниз. Преподаватель философии, продолжая сидеть на кожаном диване, не решался поднять глаза. Может в нём играло чувство стыда или гордость, но это что-то - явно мешало разумно мыслить.       Немая сцена продолжалась минут семь, после чего, молодой учитель, срываясь со своего места, направился к двери, ведущей в коридор, минуя взгляды коллег. На все вопросы, которые звучали вслед - ответа не было. Не задержавшись в компании умных профессоров, Рома покинул учительскую. Ему хотелось бежать: скрыться от проблем, закопаться в чувстве собственной вины, пропасть, забыться.       Двадцатисемилетнего парня сломал новый товарищ, друг. Серьёзно? Более чем. А куда идти от всей суматохи - он не знал, не хотел знать. - Извините Артём Олегович, - как-то расстроенно пролепетал Ягель, - это наш философ, странный, но харизматичный человек. Я не понял его реакцию, но уверен, вы сможете с ним найти общий язык. - Всё нормально, Александр Владимирович, не берите в голову. - Юноша улыбнулся, как-то осторожно глядывая всех присутствующих. - Познакомите? - О да, конечно. - Переключившись, директор начал указывать на людей, - это Елена Ярославовна, преподаватель истории, обществознания, общественных наук, рядом - её муж, Сергей Анатольевич, он физрук, кстати самый лучший в округе. - Очень приятно, правда. - Подмигнул новый учитель. - Там Татьяна Вячеславовна, английский язык и Юрий Борисович - химия, биология. Ещё по личным делам отъехал Константин Антонович, наш физик ну и я, математик. Как вы понимаете, вам досталась не только литература, но и русский язык. - Мужчина похлопал по плечу Калинина, ехидно улыбаясь. - Все дети спокойные, но пару классов - вот лишь повеситься и осталось. Анастасия Петровна ушла воспитывать своих детей, оставляя на переучивание девятый "а". - Вот так сразу? - Замялся парень. - Я даже не знаю.. - Они самые тихие в школе, увидите. Приступаете к работе с завтрашнего дня. Комната в левом крыле, сорок вторая. Располагайтесь, вливайтесь в коллектив. - Благодарствую, Алекса... - Саша, просто Саша. Поверь, заметив в тебе потенциал, разрешаю "тыкать". Избранный юнец, - подмигнул, - завтрак в 7:15, обед - 15:30, ужин - 19:00. Увидимся.       Артём покинул помещение, направляясь по знакомым коридорам. Он помнил всё, что только можно, хотя прошло десять лет. Изменились лица учеников, учителей. Ему не привычно, но никто не вечен. Олегович представил картину последнего дня, стоило остановиться на лестнице. Осматриваясь на помещение, наполненное детьми, мужчина взялся за голову, касаясь пальцами висков.

Больно? Да, очень...

      Помедлив с ответом, Тёма всё же кивнул Роме на его предложение пойти по одному, разделиться, хоть это было очень опасно. Пока Павленко кинулся в сторону леса, кудряш направился к подземелью. Оглянувшись, что за ним нет хвоста, сменил, на недолгое время, маршрут, забегая по ступенькам в спальный корпус. Найдя комнату его подруг, он, открывая дверь, заметил там Вику, Марину и ещё пару девчонок, которые все вместе обсуждали какой-то план. - Так, вы пойдёте со мной. - Скомандовал, слишком холодным тоном. - Через эти, сука, ёбаные катакомбы, выйдем на верхний уровень, а там разберёмся. Всем понятно? - А где Макс, остальные? - Телегина подняла взгляд, встречаясь газами с Калининым. Её пугали такие фразы, тем более в непонятии. - Плохо всё. Мы за оружием ходили, а когда поднялись - было пусто. Павел Петрович не реагировал на наши слова, пульса не было, а Виктор Николаевич с Андреем кинулись во двор, Максим... - Что с ним? Что с Морозовым? - Переходя, практически, на истерику, Кузнецова сжала кулаки. - Артём , не молчи. Это уже не смешно. - Надеюсь, что он жив. В него выстрелил какой-то ублюдок. Поверьте, мы вызвали ФСБ и скорую, но надо убедиться, что никто из них не убьёт помощь. - Парень стиснул зубы, вытирая щеку от слезы. - Девочки, валим отсюда, скорее.       И они побежали: по знакомым коридорам, в нужные повороты. Едкий запах от той херни на первом этаже резал глаза, но её было мало, не критично. Ловкими движениями и аккуратными шагами, компания оказалась в библиотеке, залетая во внутрь камина. На время было плевать, единственное чего хотелось - спастись, ведь никто не знает, что и как? Сколько ещё военных? Где Колчин и Морозов-старший. - Я вас догоню. Вика, ты помнишь, куда бежать? - Тёма выдавил из себя улыбку, - вот и умничка. - Он уныло посмотрел в сторону подруги и своей, возможно новой девушки. Он не верил ни во что. Он боялся. - Спаситесь хоть вы, - прошептал и закрыл выход.       Нервно дыша, Калинин вернулся в холл, оглядываясь, прислушиваясь. Где-то в далеке звучали сирены. Появилась улыбка, неоднозначная, неживая. Выходя на улицу, он увидел Авдеева, лежащего в крови, а рядом Полякова, который, скорее всего, уже не слышал никого. Настолько сильно овладел испуг, что Артём не подошёл, не проверил, а лишь сел рядом, жадно вдыхая воздух.       Приехавшая помощь сразу начала действовать. Считанные минуты и часть вояк, которые сидели в засаде, были убиты, ещё через некоторое мгновение - обезвредили и тех, кто оставался в конторе, около неё. Колчина застрелили около штаба, а отца Макса, найдя через пару минут. (Всё кончилось, абсолютно всё).       Скорая работала так же оперативно, как и ФСБ. Подтвердили смерть Лобанова. Виктора Николаевича, Андрея, Максима затащили в машину, в которой всегда лечат, и, с мигалками, слишком быстро уехали. Вторая карета осматривала тех, кто был в сознании. - Эй, парень, ты слышишь? - Милая дама, лет тридцати, подошла к Артёму, открывая её ящик с препаратами. - Что тут произошло? - Блять, - от запаха спирта, Калинин подорвался, - девочки, Рома. - Он попытался встать и разорваться, но прибежать ко всем, а его не пустили. - Спокойно, всех найдут, опросят. Бояться больше нечего. - Какой-то мужчина присел к ученику, заглядывая в глаза. - «Тринадцатый, приём.» - «Тринадцатый на связи, приём.» - «На территории леса, не знаю где, бродят мирный парень и девочки, приём.» - «Вас понял, найдём как можно быстрее, приём.» - «До связи, приём.», - боец тяжело вздохнул, - и сколько вас осталось из всего числа учеников. "Логос" лучшая, дорогая школа же. - Я не знаю, - замялся мальчик, - уже не могу сказать, было больше трёхсот человек. А потом начался этот ад. - Теперь долгое восстановление здания, набор обучающихся. А остальное - будет в том виде, как раньше, то есть тихо и хорошо. - Что-то записав, мужчина встал, подходя к машине. Пансион окружили охранники с автоматами, выжидая какой-либо момент. - «Дамы целы, пацан тоже, приём.» - «Тебя услышал, веди их сюда, приём.»       Учитель литературы и русского, будто от безысходности, прижался к стене. Потом, последующие годы, сознание отходило от тяжёлых одиннадцати лет. Он знал лишь то, что со всеми всё хорошо. Потихоньку приходя в себя, каждый и друзей учился жить по-новой, стараясь забыть всё.       Стоя на вокзале, Артём прощался с Викой, которая уезжала в свой родной город. Наконец-то она увидит маму, которая сильно переживала и волновалась. Почему-то Кузнецова - единственная, кого он видел после случившегося. Как выяснилось, Даша улетела в северную столицу, никому ничего не сказав, Полякова и Максима выписали из больницы, мужчины восстанавливались, один из них вообще покинул страну. А Рома? В тот день, когда ФСБ и скорая помогали несчастным детям, его нашли в лесу, но встретиться с парнем - Калинин не хотел. Поэтому, сквозь зубы, пролепетав что-то тихое, на ватных ногах поплёлся в свою комнату за телефоном. Ребёнок хотел позвонить родителям, которые считали его мёртвым. Да, был бы инфаркт, но лучше сказать, чем всю жизнь не иметь возможность к ним приехать.       Встретившись взглядом с учениками, Олегович поднялся на второй этаж, идя в сторону учительского крыла. Комнату «сорок два» он нашёл быстро. На всякий случай постучался, но когда столкнулся с тишиной, вставил ключ в замочную скважину. Его, к удивлению, встретило просторное помещение в постельных тонах, с двухспальной и, не скрывая стеснения, удобной кроватью. Телевизор, шкафы. Даже личный душ и туалет, а на окнах тёмно-синие шторы, идеально подходившие к месту. Хороший, деревянный, чёрно-белый стол. - Вот это хоромы, - пропищал литератор, заходя глубже. - Президентский люкс.       Смотря в окно, он ощутил на себе всю поганую погоду. Сразу отозвались в памяти моменты, от которых становилось больно.       Дождь. Ветер. Сигареты. Две ромашки.       Решившись освоиться и разобраться, что к чему, Артём вышел в коридор, гуляя по крылу, рассматривая стенды. Внимание привлекла табличка на двери: "Павленко Роман Евгеньевич". Остановившись около двери, Тёма замер, вслушиваясь в свой ритм сердца. Простояв минуты три, он решил постучаться. Непонятное чувство мешало, но решение принято. - Войдите. - Знакомый, родной и мягкий голос, по ту сторону, отозвался раной на душе.       От неожиданного гостя философ подскочил, но быстро собрался, скрестил руки на груди и поднял одну бровь. Калинин почувствовал неловкость, а предательский ком в горле подступил ближе. - Философия значит? - Молчание он разрушил первым, пытаясь внедрить улыбку. - Как оно? - Приемлемо, - всё в одном положении стоял юноша. - Вот вы, Артём Олегович, к нам то, какими судьбами? - Понимаете, Роман Евгеньевич, я думаю, что прошлое притягивает. - Подмигнул. - Брат, не уверен в своих словах, но я скучал, даже сквозь злость.. - Не надо, не сейчас. - Он сел на кровать, попутно убирая наушники в кейс, - слишком много лет прошло, давай не затрагивать, прошу. - Хорошо. - Кротко отозвалось эхом в комнате и вновь повисла тишина. - Я даже не могу что-либо сказать.. Столько воды утекло, а ощущение - будто бы было всё вчера. - Понимаю, - вздохнул Рома, - а может и к лучшему. - Больше идей не было.       Лёгкое смущение, может даже румянец от долгожданной, но такой неожиданной встречи. Ребята смотрели, кто куда. У них не было идей разговора, не было слов, было мало смелости. - Пошли, может покурим? - Артём улыбнулся, - или ты завязал? - Нет. - Сглотнул Роман, - разве тут бросишь? На улице погода ужасная, пошли на наш общий балкон? - Увидя в глазах товарища удивление, засмеялся. - За столько лет и это построили. А заешь для чего? Чтобы ученики курить выходили туда, а не шкерились по подворотне. - Безопасно у вас стало? - Вполне, даже скучновато. Признаюсь честно, жалею беззаботное детство и выпускной из школы. - Павленко обижено поджал губы, - всё отдал бы, чтобы поучиться. - И опять завис, нервно улыбаясь.       Каждый из них пытался сорваться, заговорить, обняться, ведь не виделись очень долго, но их держала гордость. Она брала вверх. Молчание заменялось однотипными и унылыми фразами, по-типу: "я знаю, понимаю, догадывался". Но диалог не клеился. Ему мешал принцип. - И снова мы встретились. - Глядя на лес, прошептал Тёма. - Мы, словно инь/янь, нас тянет друг к другу, хотя я даже не знал, что ты работаешь в этом тяжёлом месте. - Синь/пьянь, - затянувшись, пролепетал Рома, смотря на литератора. - И не надо было сюда возвращаться. - Выдохнул дым. - Зачем, для чего? - У меня здесь незакрытый гештальт. - Прищурился Калинин, скидывая пепел. - Понимаю. - Одними губами проговорил Павленко. - Понимаю.