Знаменитые и безгласные

— Плие (1). Встали. Релеве (2)… Кэсси, встань ближе к станку. Джорджи, наоборот, дальше. Вы что, не чувствуете, что вам неудобно? Томас сидел на скамейке у окна и наблюдал за уроком. Ньют быстро освоился в новой студии в качестве преподавателя. Только что он двумя пальцами выпрямил девочке спину и свёл её лопатки. Та поморщилась. Другому мальчику Ньют приподнял подбородок, а затем опустился на колено и потянул его стопы, ставя в первую выворотную позицию (3), а затем бил его по коленям, когда мальчик вставал в релеве и не выпрямлял их. Томас всегда хихикал на этом моменте, как какая-то девчонка, а затем одёргивал себя. Он ведь тоже преподаватель, только по современной хореографии, а не классической. После победы в танцевальном конкурсе, которая ребятам досталась потом и кровью в прямом смысле, завоевать место под солнцем и открыть свою студию было сложно, даже несмотря на то, что прославились на всю страну. Поначалу в «Ты думаешь, ты умеешь танцевать?» было сложно. На тренировках их всегда разбивали в другие пары, поэтому приходилось вечером пробираться в тренировочные залы и репетировать пройденный материал уже друг с другом. Как результат — их не выгнали после первой же недели, когда отсеивается большая часть участников и остаётся всего двадцать четыре человека. После этого тренировки стали в два раза жёстче, потому что судьи (среди них также были их новые преподаватели по различным направлениям) прямо указали на их слабые стороны. У Томаса это был классический танец и бальный, у Ньюта — сальса и хип-хоп. И если с классикой и хип-хопом особенных проблем не было — друг друга они обучали эффективнее, то с бальным и сальсой приходилось изрядно попотеть. Как итог, они вошли в финальные восемь пар и на радостях опустошили мини-бар в их номере. Для Томаса было сюрпризом (хоть и не понятно, приятным или нет) узнать, что Ньют пьянеет быстро, но не вырубается ещё долго. В финале в каждом туре им нужно было вытащить наугад листок с направлением, и у них была неделя для подготовки. То ли у Ньюта рука лёгкая, то ли ещё что, но им чаще всего выпадал контемп, а уж тут они «порвали зал» и быстро стали всеобщими любимчиками. Победа была в кармане, но на объявлении результатов, когда осталось всего две пары, Ньют чуть не помер от волнения. Томас, судя по его побледневшему лицу, тоже. Их студия была большой и светлой, на танцевальном ламинате было очень удобно ставить современные танцы и контемп, а уж балет со стороны выглядел по-настоящему ошеломляюще, о чём не преминул сказать Томас. Ньют тогда махнул на него рукой, но на щеках появился румянец. Когда заканчивались занятия по классическому танцу, наступал тридцатиминутный перерыв, во время которого Ньют с Томасом либо обедали, либо придумывали новые танцы, чтобы залить их на канал на Youtube, а затем следующие два часа занимал Томас с современной хореографией у подростков. Основной упор, поначалу, ставился на растяжку и развитие гибкости и, как называет это Ньют, танцевальности, то есть плавности движений и умения слышать музыку и подстраиваться под её темп. Некоторых надолго не хватало, и они уходили, а на их места вставали другие, более стойкие, ребята. Раз в три месяца Томас проводил такую практику, как импровизация под музыку. В первый раз он разрешил каждому своему ученику выбрать песню себе по душе и поставить танец на три-четыре восьмёрки (4). Томас хотел посмотреть, на что способны ребята, чтобы знать, кого ставить в первую линию, а кого — в последнюю. Дальше он выбирал собственную музыку. Вечером приходил Алби и обучал, в основном, молодёжь хип-хопу и другим уличным танцам. Дальше составлялись группы от сильнейших до слабейших, снималось видео и заливалось на всё тот же канал. Как правило, они имели больший успех, чем дуэты Томаса и Ньюта. Вероятно, свою роль играл выбор музыки. Всё, вроде бы, шло хорошо, пока к ним в студию не завалился Джон Маскетти, по его словам, повидаться с Ньютом. Ньют, с одной стороны, был рад видеть своего бывшего преподавателя, но так же понимал, что тот пришёл, по большей части, посмотреть на занятие классического танца и понять, появились ли у него конкуренты. — Мистер Маскетти, какая честь видеть вас сегодня! — затараторил Томас, бесцеремонно подхватил его под локоть и потащил в сторону злосчастной скамейки у окна. — Сейчас как раз у Ньюта начнётся занятие! Ньют был рад, что Томас перенял весь удар на себя и освободил его от такой участи, как говорить то же самое. Поначалу дети с опаской глядели на постороннего, но Ньют попытался вывернуть произошедшее в свою пользу: — Дети, это мистер Маскетти, очень уважаемый хореограф-баллетмейстер, и он пришёл сегодня специально, чтобы посмотреть на ваши успехи, — сказал он с мягкой улыбкой и махнул рукой, указывая на своего бывшего учителя. — Раньше я у него учился, и если вы покажете сегодня всё, на что вы способны, то, возможно, он обратит на вас внимание. Ньют понимал, что несёт полный бред. Во-первых, этим детям было уже по восемь-десять лет, во-вторых, они занимались в любительской школе, и дорога в большой балет для них заросла колючими шипами. Дети неожиданно прониклись и вдохновились последними словами своего преподавателя. Во всяком случае, Ньют за весь урок ни разу не треснул Кайла по коленям, а Кэсси — по лопаткам. Ньют старался не смотреть на своего учителя, но то и дело не мог удержаться, чтобы бросить беглый взгляд через зеркало. Тот осматривал детей хмурым взглядом, от которого некоторые пару раз стушевались и ссутулились, но от внимательного взгляда Ньюта ничто не укрывалось, и он тут же одним пальцем давил им на плечи, молча указывая на ошибку. — Тан ливе соте (5), — внезапно сказал Ньют, когда дети исполнили последнее упражнение у станка. — Что это и как исполняется? Такой блиц-опрос он устраивал каждое занятие, и тогда дети отвечали с неохотой, откровенно «плавая» в теории, но сейчас Ньют смотрел на ребят так, словно он тонул и молил о помощи. Дети, конечно, такой намёк не поняли, но отвечали специально так, словно всю жизнь только и делали, что учили понятия, при этом поглядывая на Джона Маскетти, который отодвинулся от Томаса на другой край скамейки. Тот, казалось, наслаждался этим. — Тан ливе соте — простой прыжок в классическом танце, — сказала Джулия, подняв руку, как в первом классе. — Сначала мы делаем препарасьон, то есть подготовку к движению… Затем идёт прыжок наверх из положения деми плие. В воздухе выпрямляем ноги… чтобы на струну были похожи. — Ньют часто говорил такую фразу. — Тянемся наверх макушкой и тазом, но ничего не выпячиваем. В стопах первая натянутая позиция, «галочка»… При приземлении возвращаемся в деми плие, пятки плотно прижаты к полу. Ньют тяжело выдохнул и кивнул. По крайней мере, не пришлось клещами из неё вытаскивать, и то хорошо. Ньют включил на магнитофоне классическую музыку для прыжков. Под его счёт дети медленно повторили этот прыжок четыре раза, и музыка закончилась. Ньют поставил её сначала. — Джулия и Кайл отдыхают. Остальные ещё раз. Дети почувствовали «запах халявы» и постарались выложиться по максимуму, но у некоторых то спина выгибалась, то пятки до конца не касались пола, то руки болтались, то колени не выпрямлялись… Работы много, в общем. Ньют потёр переносицу и выключил музыку. — Есть на что обратить внимание, — сказал он. — Вращения по диагонали. Тур шене. Помните про плотную пятую позицию и высокие полупальцы. Кэти, ты первая. Он включил музыку и принялся внимательно наблюдать за вращениями девочки. На третий её поворот присоединился следующий в диагонали. — Держи точку! — воскликнул Ньют, глядя на второго мальчика. — Резче вращай головой! Ещё! Ещё! Стоп. — Он выключил музыку. — Встань ещё раз. Заново. Ньют этого не видел, но Томас поджал губы, глядя на детей. Они пробудили в своём учителе режим берсерка. Томас покосился на Джона. Тот выглядел необычайно умиротворённым. Похоже, понял, что ничего серьёзного от этих ребятишек ждать не придётся. Дети, занимающиеся классическим танцем, полюбили Томаса. Тот часто подшучивал над Ньютом и иногда просил его быть помягче с ними. Хотя, оно и неудивительно, что Ньют для них — злой авторитет, а вот Томас — хороший. Естественно, на современной хореографии думали с точностью наоборот. По окончании занятия Ньют, казалось, был готов в стенах дыры прожигать взглядом. — В следующий раз как обычно, — ледяным тоном проговорил он. — До свидания. И первым вышел из кабинета, не смотря на Томаса и своего бывшего учителя. Хлопок двери. Дети стоят на месте и мнутся с виноватым видом. Вдруг одна девочка обернулась к другой и шепнула ей на ухо, но так, что Томас всё равно услышал: — По-моему, мы его сильно разозлили… Другая девочка кивнула, и они вдвоём первыми выбежали из кабинета. За ними потянулись и другие. Тишина, повисшая в зале после их ухода, сильно не напрягала, но Томасу так и хотелось сказать что-то, что хоть как-то оправдает провальный урок. Ничего так и не придумав, он откинулся назад и врезался спиной в подоконник. Глубоко выдохнул. — Я ожидал худшего, — сказал вдруг Джон. — Для первого года он неплохо их гоняет. — Правда? — только и смог выдавить Томас. — Неплохо, но недостаточно. Томас поджал губы, хотя понимал, что он прав. — Наверное, стоит сделать скидку, что они уже взрослые, — осторожно начал Томас. — Возможно. Через некоторое время в зал вошёл Ньют, на лице которого отображались смешанные чувства, словно он не знал, удивляться или злиться. — Ты чего? — спросил его Томас, мигом выпрямившись и встав со скамейки. — Ко мне только что подошла Ханна, обняла и разревелась, — сказал он, потихоньку успокаиваясь. — Что-то говорила про извинения. Джон неожиданно рассмеялся. Ньют оторопело уставился на него, краем сознания пытаясь вспомнить, когда он вообще смеялся. — Когда тебе было девять, и я впервые пришёл к вам, ты тоже так сделал, — пояснил Маскетти. — Я тогда сразу тебя заприметил, но решил подождать, пока твоя группа станет выпускной. Хотел посмотреть, если ли в этом классе хоть кто-то, кто подаёт надежды. — А, я помню, — ухватился за другую тему Ньют, справившись с первым смущением. Он и правда при своём будущем учителе разревелся и полез просить прощения? — Вы тогда выбрали из всего класса только меня. — Не прогадал же. — Эта фраза отливала грустью. Похоже, Джон искренне жалел, что травма отобрала у него его лучшего премьера. — Мне пришлось на твоё место взять Уинстона. Он, конечно, хороший танцор, но некоторые вещи не может выполнить так, как это делал ты. Ньют присел на скамейку рядом со своим бывшим учителем. — Ты не подумывал вернуться к нам? — неожиданно спросил Джон. Ньют горько покачал головой и поджал губы. — Не могу. Я начинаю хромать от больших нагрузок. — Я бы поставил тебя на второй план. — Джон не был рад этой перспективе, это было видно. Ньют невесело усмехнулся. — Лучше уж преподавать в любительском коллективе, — сказал он. Джон ничего не ответил. Томас поразился тому, насколько схоже эти двое мыслят. Буквально то же самое говорил Ньют очень давно. Через некоторое время Джон Маскетти попрощался и ушёл, тихо закрыв за собой дверь. В раздевалке уже ждала другая группа своего занятия. Томас услышал нестройные приветствия и улыбнулся. — Готов? — спросил он Ньюта, тем самым предлагая сегодняшний урок провести вдвоём. Ньют хитро прищурился. — Всегда готов. Томас крикнул своей группе, разрешая подросткам войти. Сегодня он впервые ставил им танец.