Время изменит

Ребята, не поленитесь, включите, пожалуйста песню Three Days Grace - I hate everything about you, она здесь ОЧЕНЬ нужна

POV Хеймитч Я ненавижу утро. Особенно это, когда голова болит так, как будто ты ей всю ночь об стенку с ослиным упорством бился, а не с Эффи бухал. Кстати, последней со мной нет – наверняка красит свое опухшее лицо, никто же не должен видеть, что у чертовых капитолийцев тоже бывает отходняк. Ненавижу пить. Это мерзко, зато помогает себя почувствовать еще большим ничтожеством. Да, точно, осознания того, что я скоро сдохну, как паршивая собака, мне мало. Я не хочу умирать. Почему я? Я же только и умею, что терпеть пинки под зад от жизни, от удачи, да даже от окружающих. Не умею бороться, совсем. Почему-то вспоминаю о матери, которая пьет целыми днями, тратя наши крохотные сбережения. Вспоминаю ее синюшное лицо и дрожащие пальцы. Мне становится мерзко. Эффи забегает в купе в своем отвратительно синем костюме. На голове парик, на лице тонна косметики, но все просто кричит о том, как ей хреново. Я ухмыляюсь. Пусть все видят, что делает наш распрекрасный ментор по ночам. Бухает с человеком, идущим на смерть, и размахивает париком. Она совсем дура, если решила, что меня вчерашняя пьянка подкупила. Я по-прежнему терпеть не могу эту куклу. Родись она в нашем дистрикте, она бы повторила судьбу моей мамаши. Эффи – пустышка, в ее очаровательной голове мозгов с грецкий орех, но этого хватает, чтобы отравить нам жизнь. 4 ребятам. Тем, кто этого не заслужил. Ее голос – как скрежет ногтя по стеклу. Хочется бежать от него на край света. Опять «хорошие новости», Эффи? Она кричит на весь вагон, как пришибленная, зазывая ребят. Они такие несчастные, испуганные, что одного взгляда достаточно, чтобы понять – они смирились со своей участью. А я просто хочу спать. - Хеймитч, вставай, нам нужно кое-что обсудить, это очень-очень важно! Я не реагирую. «Здесь так здорово, давай не будем нарушать эту тишину!» - кажется, так говорится. - Вставай, вставай, ты обязан меня слушаться! Слышишь? Нам нужно поговорить о том, что произойдет сегодня! – не унимается Эффи. Солнышко, а ты сама напросилась. - Давай лучше поговорим о том, что было вчера. Тебе понравилась наша ночь? Мне – очень. Ты такая… сладенькая, Эффи, – шепчу с плохо скрытой злобой – Повторим? Прямо при ребятах, чего нам стесняться, все равно недолго осталось. Надо видеть ее лицо. Она все скривилось, но в ее душе происходила тяжелейшая борьба – «не реви-не реви - не реви, вспомни о туши!». Фу, одним словом. Мне просто стыдно, что Эффи сейчас стоит рядом с нами. Жертвы и сочувствующий им палач – что может быть глупее?! И все же женское начало держит верх над самообладанием, и Эффи бежит подальше от меня. Ну наконец-то. Можно спать. - Ты последние мозги пробухал, Эбернети? Она хочет нам помочь! Зачем ты издеваешься над ней? Кто же виноват, что она родилась в Капитолии? Она хорошая. Эффи подскажет нам, как понравиться спонсорам, если ты заткнешь свой рот! Лениво поднимаю глаза и вижу малютку Джесси. Она, кажется, сама не верит в то, что сказала такую длинную фразу. Дома от нее и слова не дождешься. - А кто же виноват в том, что я жить не хочу? Ползайте перед ней на коленках, и она простит вас, девчонкам, если повезет, паричок подгонит. А если очень повезет, то и для Терри найдется что-нибудь. А сейчас попрошу всех удалиться – и вы, и ее советы мне ни к черту не сдались. Я ударяюсь в беспокойный сон. * Уже вечер, мы подъезжаем. Ребята жмутся к окнам – то ли Эффи подучила, то ли самим интересно стало. Я пропустил и завтрак, и обед, но мне нужно одно – хлебнуть еще чуть-чуть. Спонсорам я безразличен, так что мне можно. Отправляюсь в буфет и вижу... Эффи. Изрядно выпившую, между прочим. С красными глазами. Спящую. Во мне нет совести, я был уверен, но сейчас что-то шевельнулось в душе. Обреченные умереть такие сентиментальные! - Эй, алкашка, мы приехали. От моих слов она подскакивает и начинает тереть глаза, становясь похожей на уродливую панду. - Капитолий?! Уже? Я же на се-секундочку з-заснула, совсем немного… - она и говорить-то нормально не может. И плачет. Снова плачет, а я чувствую себя виноватым. – Я вас всех подвела, теперь они станут говорить, что на нас нельзя полагаться – с таким-то ментором! Я не знала, я… - Заткнись, Эффи, надо думать над тем, что делать дальше. Мне-то уже плевать на жизнь, но ребят жаль. Хватаю Эффи, и тащу в сторону ванной, чтобы никто не увидел. - Давай, смывай с себя свой боевой раскрас, сейчас перекрасим, незаметно будет, – я бормочу под нос, желая убедить скорее себя, чем ее. Она послушно умывает лицо. Вода становится оптимистично голубоватого цвета – у нее румяна синие. Вот дура. Хотя сейчас она не вызывает у меня раздражения. Совсем. Она кажется кем-то на вроде домашней собачки, перемазавшейся в грязи и забавно пытающейся очиститься. - Какая же ты косая, Эффи! Хватаю губку и стираю остатки макияжа. У нее очень милые глаза. Эх, прощай, мозг, ты много натерпелся. Минут 10 я стараюсь правильно подвести ей глаза, но вместо этого получается самая настоящая мазня. Живописная такая, я невольно залюбовался. - Я с-сама. Подожди минуту. Я выхожу за дверь. Она скоро появляется, аккуратная, как и прежде. Почти не качается при ходьбе. Если не вглядываться, то можно решить, что она просто волнуется. Ну и пусть, так сойдет. Тишина становится просто невыносимой. - Ты с чего это нахрюкаться-то решилась, деточка? - Ты меня при них унизил. Теперь ребята считают меня подстилкой, - она хнычет, и привычная неприязнь возвращается. - Открою тебе секрет: им параллельно. Уже на все. Гордо удаляюсь. В купе уже сидят трибуты. Мэйсили и Джесси белые-белые, наряженные в свои платья. Терри в костюме. Удивительно, как одежда может изуродовать людей. Девочки похожи на скелеты, а у Терри такой вид, как будто он на похоронах – и плакать хочется, но не подавать же плохой пример! Мэйсили замечает, что мне неплохо бы переодеться, и я выполняю ее приказ. Из жалости. Я все делаю из жалости. Выходя из своей комнаты, замечаю Эффи. Она, видно, ждала меня. - Что надо? – стараюсь придать голосу побольше пренебрежения. - Хеймитч, они заметят. Вы меня ненавидите, что бы я ни делала. Я старалась понравиться вам… - А вместо этого решила напиться в стельку, - продолжаю за нее фразу – брось это. Перестань жаловаться. Подыхать мы идем, а не ты. - Я хочу помочь! - Умереть? - Выжить. Такое простое слово, но оно поднимает ураган мыслей. Я смотрю и вижу перед собой совсем еще девочку, на чьи плечи рухнула ответственность за 4 равнодушных идиотов. Она едва ли старше меня. Я бы не смог. Не стерпел издевательств от чужого мне человека, не стал бы даже и пытаться помочь. Ей за наши смерти ничего не будет. Она сама. Сама хочет спасти наши шкуры. Нам повезло. Презрение сменяется уважением, но ей не следует об этом знать. - Пойдем, - осторожно подталкиваю ее в сторону ребят, - я все объясню. У Эффи все-таки очень худые плечи. P.S: Простите за такое долгое ожидание (если хоть кто-нибудь ждал;)), были огромные проблемы. Как обычно: пожалуйста, любые, совершенно любые отзывы, критика - что душе угодно. Спасибо!