Я прихожу с дождём

— Как ты это делаешь? — не смог скрыть изумления Чанёль, когда омега спустя полчаса протянул ему готовый отчет — один из тех, что представлялись ему самыми сложными.  — Это нетрудно, если знать, что и как считать, — пожал плечами Бэкхён и размял кисти. — С чем-то еще помочь?  — На самом деле, с тех пор как Кёнсу уехал домой, я здесь ни черта не понимаю. Полный бардак. Куча факсов, миллиард документов, деловые предложения и неоконченные отчеты. Я ничего не успеваю, а еще сейчас нужно перегонять наших лошадей в другие стойла, и Чондэ один не справится. Поэтому предлагаю тебе что-то вроде сделки. Бэкхён поднял на него удивленный взгляд.  — Ты остаешься жить здесь, твой сын тоже — до возвращения Кёнсу. Помогаешь мне с бумажками и финансовыми отчетами, по возможности выполняешь обязанности личного секретаря. Я взамен починю твою машину, еще и зарплату тебе в итоге выдам. Деньгами не обижу, все по-честному. Договорились?  — Можно и без зарплаты, — пробормотал омега. — Вы и так для нас столько всего сделали.  — Во-первых, мы договаривались на «ты». Во-вторых, не я, а Сухо сделал. Тем более, любой труд должен быть оплачен и это не обсуждается. Ты меня правда очень выручишь. Бэкхён какое-то время смотрел на протянутую к нему широкую ладонь, после чего несмело ответил рукопожатием.  — Вот и замечательно. Тогда сегодня можешь пойти отдохнуть, там… Я не знаю, с сыном время проведи. Сколько ему? — внезапно спросил Чанёль и сам пришел в состояние шока от своего вопроса. Зачем он спросил?  — Ему шесть, — мягко улыбнулся Бэкхён.  — Он выглядит старше.  — Это из-за роста.  — Тем не менее, — быстро перевел тему альфа. — Сегодня можешь отдохнуть, но завтра будь готов к большому объему работы. Я первые дни буду с тобой, помогать и подсказывать, что к чему. Введу тебя в курс дела, после чего займусь перегонкой лошадей. Омега закивал, улыбаясь. Все складывалось как нельзя лучше. Гораздо лучше, чем он только мог себе вообразить.

***

Сехун валялся на пушистом ковре, дрыгая ногами в воздухе и раскрашивая нарисованную ранее лошадь в психоделические фиолетово-зеленые цвета.  — Твой малыш — просто прелесть, не устану повторять, — заметил Сухо, разливая душистый травяной чай по пузатым кружкам и тут же протягивая одну из них Бэкхёну.  — Спасибо. У него был красивый отец.  — Все же, было бы неплохо найти этого подонка. Я бы в первую очередь ему яйца на кулак намотал, за то, что вы из-за него пережили, — и Сухо выразительно погрозил этим самым кулаком в пространство. — Тяжело, наверное, ребенка без отца воспитывать?  — Временами. Пока Сехун маленький был, мне друзья помогали, мой сосед по квартире со своим парнем, я им очень благодарен. Если мне нужно было в университет, они всегда соглашались посидеть с ним. Работал я удаленно, так что особых проблем не было.  — Но ведь он альфа, маленьким альфам желательно расти рядом с отцами. Одних пап недостаточно. Хотя, — и Сухо задумчиво отпил чай, — малыш Лу был омежкой, и все равно не мог ни секунды без отца. Постоянно, помню, за Чанёлем хвостиком бегал.  — Где он сейчас? — невольно спросил Бэкхён, и тут же прикусил язык. Какого черта он лезет не в свое дело?  — Увы, — вздохнул мужчина тяжело. — Его уже нет в живых. Шесть лет назад они с Тао — это покойный супруг Чанёля — возвращались из поездки, и их машину протаранил какой-то пьяный урод. Врачи говорят, шансов не было и они оба погибли на месте. Чанёль тогда едва с ума не сошел, все поверить не мог. Плакал, как ребенок. Потом, спустя время, заперся в своем кабинете, с головой ушел в работу и закрылся ото всех. Я уже шесть лет не видел его улыбки. Бэкхён только спустя пару минут тишины осознал, что до боли в пальцах сжимает чашку. Дрожащими руками он поставил ее на столик.  — Я… Я не знал. Извините, это… Примите мои соболезнования. Это очень печально.  — Да, всегда грустно, когда уходят те, у кого вся жизнь была впереди. Мы все думали, что этой семье уготовано счастливое будущее. Они поженились по большой любви. Когда родился малыш Хань, Чанёль постоянно повторял, насколько он счастлив. Он очень любил сына с мужем. Да вот, у меня даже фото осталось, только Чанёлю не говори, что я сохранил его — он все фотографии сжег на заднем дворе спустя месяц после их гибели. Сухо порылся в какой-то шкатулке и протянул притихшему Бэкхёну мятую фотокарточку с оторванным уголком. С фотографии на него смотрели три счастливых человека. Улыбающийся Чанёль обнимал за талию стройного высокого омегу с кошачьими глазами, а на их переплетенных руках уютно умостился смеющийся малыш, чем-то похожий на олененка.  — Я не могу представить, насколько это тяжело. Если бы Сехун… — омега бросил быстрый взгляд в сторону увлеченного рисованием ребенка. — Если бы Сехуна у меня отобрали, я бы умер.  — Думаю, внутри Чанёля тоже что-то умерло тогда. Потому в первое время вашего появления мы с Минсоком были слегка напуганы — он обычно на дух не переносит детей, ведь они напоминают ему о том, насколько он был счастлив когда-то, и как лишился этого счастья в один миг. Но, кажется, ему уже легче, чем раньше. Бэкхён успел миллион раз проклясть тот момент, когда позвонил в дверь этого дома. Разбередить старые раны в душе несчастного вдовца — этого ему хотелось меньше всего. Но кто мог предположить?  — Папочка, я всё! — воскликнул маленький альфа, разрезая неловкую тишину. — Красиво? Бэкхён принял из детских рук слегка мятый рисунок и с улыбкой глянул на фиолетово-зеленую лошадь, скачущую по лужайке.  — Очень красиво. Но разве лошади бывают такого цвета?  — Откуда мне знать, — насупился ребенок, оттопырив нижнюю губу. — Вы ведь не позволяете мне на них посмотреть. Может, и бывают. Сухо расхохотался, подавившись чаем, и потрепал малыша по лохматым волосам.  — Я обещаю, если Чанёль не отведет тебя посмотреть на лошадей, я его поставлю в угол. Бэкхён прыснул со смеху, представив эту картину, а Сехун обрадованно запрыгал по комнате, победно размахивая своим рисунком и распевая какую-то лишь ему известную песню.  — Дети — это так прекрасно. Я сам словно помолодел рядом с этим малышом, — вздохнул Сухо. — Он наполняет меня энергией. Хотелось бы, чтобы вы подольше оставались у нас… Может, подыскать тебе работу поблизости? Когда Кёнсу вернется, ты первое время можешь жить у нас, пока не накопишь на аренду и на первое время. Наш городок маленький, но вполне пригодный для жизни, здесь много хороших школ, и Сехуну будет комфортнее… Бэкхён замотал головой почти испуганно.  — Ну что вы! Я не могу, это слишком неудобно. К тому же, Чанёль вряд ли обрадуется, если мы задержимся здесь подольше.  — Чанёль сам не знает, чего хочет, — отрезал Сухо. — В любом случае, вы мои гости, так что не переживай на счет него. Бэк понял, что омега будет стоять на своем до последнего, поэтому просто обещал подумать. Сославшись на усталость, он подхватил Сехуна на руки и пошел в гостевую спальню, где временно обитал. Уже поздно вечером, когда сын хитростью заставил его рассказать все сказки, которые он знал, и наконец уснул, Бэкхён, зевая и потягиваясь, вышел из комнаты. Ему нужно было сходить в теплый расслабляющий душ, чтобы выспаться как можно лучше и с утра быть бодрее и лучше соображать. Полусонный, он не сразу сообразил, что ванная комната занята. Нажав на ручку двери, он тут же замер на пороге, впав в ступор. Перед раковиной, оперевшись на фаянсовое покрытие одной рукой, стоял Чанёль и чистил зубы. Видимо, тоже был в душе, потому что его обнаженный торс все еще был влажным, а свободные спортивные штаны держались на честном слове, и…  — И-извини, — пробормотал Бэкхён, не в силах сдвинуться с места под пристальным взглядом. Он нервным жестом поправил майку, сползающую с одного плеча и тут же уловил, как взгляд альфы проследил движение его пальцев.  — Может, дверь закроешь? — невозмутимо сплюнув пену в раковину, поинтересовался он. Бэкхён покорно прикрыл дверь, в ответ на что Пак лишь фыркнул.  — С другой стороны.  — Ой! — пискнул парень, окончательно выходя из ступора. Он чувствовал, что щеки пылают от смущения и двусмысленности ситуации. — Прости, я… Я случайно, извини пожалуйста! Чанёль покачал головой и прополоскал рот от остатков пасты. Бросил взгляд на свое отражение и покачал головой. Затем, сам от себя такого не ожидая, усмехнулся. Все-таки он забавный. Странный немного и смущается, как девственник нетронутый — при том, что его сыну шесть. Это определенно что-то необычное. Не то, чтобы его это волновало… Мужчина тряхнул головой, чтобы убрать все эти неуместные мысли. Бэкхён добежал до двери гостевой спальни, словно за ним гнались. Перевел дух и схватился за грудь, где быстро колотилось сердце. Щеки все еще горели. И уши, и шея. Он весь горел. Черт, это было так неловко!  — Идиот, идиот, — простонал омега сквозь стиснутые зубы и похлопал себя по лицу. — Что с тобой не так? Ходячая катастрофа. Чёрт, как неудобно и получилось! И как ему завтра в глаза смотреть?.. Смотреть в глаза Чанёля на следующий день оказалось делом непростым. Тот вел себя так, словно ничего ровным счетом не произошло, пока объяснял, как обращаться с факсом и ксероксом. Все то же беспристрастное выражение лица, словно маску надел.  — Бэкхён?  — А? — омега словно очнулся ото сна, встретив внимательный взгляд из-под нахмуренных бровей.  — Ты всё понял?  — Да, — соврал он, лишь бы не признаваться, что разглядывал альфу все то время, пока тот говорил.  — Хорошо, тогда мне нужен вот этот отчет — до обеда. Я отойду ненадолго, там какая-то проблема с одной из лошадей. И еще, скоро должны прислать факс с договором, изучи его плюсы для нас. И да, вот этот отчет нужно отправить факсом другим партнерам, контакты я указал. Удачи. Бэкхён уже знал, что Чанёль владеет небольшой фермой, где разводят лошадей для конного спорта и прочих нужд. Прямо за задним двором его дома находились низкие деревянные ворота, за которым начиналось огромное поле для выпаса коней, а с краю теснились загоны, в которых животные обитали. Бэкхён и с Чондэ успел познакомиться — молодой альфа-конюх был очень дружелюбным, и даже предложил показать Сехуну лошадей, на что малыш ответил, что это ему уже пообещал Чанёль, и он может обидеться. «Вот уж вряд ли», смеялся конюх тогда. Спустя несколько часов Чанёль вернулся, на ходу отвечая на звонок.  — Да, Минхо? Что? Он бросил быстрый вопросительный взгляд на омегу, и тот показал ему большой палец в знак того, что все поручения выполнил.  — Получили пустой факс? Пятнадцать чистых листов… — и альфа выразительно уставился на сжавшегося Бэка. — Да, это должен был быть отчет. Погоди, сейчас пришлем заново. Извини.  — Из-извини, — пробормотал омега, покраснев. — Наверное, я вставлял страницы не той стороной. Сейчас все исправлю!  — Ничего, — внезапно смягчился Пак. — Иди отдохни, я сам доделаю. Только подойди на секунду, я еще раз покажу, как пользоваться факсом, чтобы в дальнейшем такого не происходило. Бэкхён покорно встал перед устройством, но так как узкий проход не позволял стоять на большом расстоянии, ему пришлось почти соприкасаться бедрами с Паком, который сосредоточенно вводил данные и вставлял страницы. От альфы пахло лошадьми и сеном, а еще его собственным ароматом вперемешку с дорогим одеколоном, и на мгновение омега едва не сошел с ума, потянув носом воздух. Аромат забивался в легкие, обжигал, не давал продохнуть, туманил сознание. Он слишком давно так близко и часто не контактировал с альфами, это было слишком. Бэкхён скользнул взглядом по сильным предплечьям, видневшимся из-под рукавов закатанной рубашки. Жилистые и увитые венами, их так и хотелось коснуться.  — Тебе плохо? — заглянул ему в лицо альфа. — Ты побледнел.  — Аг-га, — сглотнул омега. — Наверное, долго в помещении пробыл, надо бы, это, воздухом подышать. Можно? Чанёль лишь кивнул в сторону двери, какое-то время глядя ему вслед. В итоге он покачал головой, отвернулся обратно к факсу и занялся делом, чтобы быстрее отправить факс и принять душ.