Я прихожу с дождём

      Была глубокая ночь, когда Чанёль распахнул глаза, разбуженный стуком в комнату. Кряхтя и проклиная того, кто бесцеремонно нарушил его сон, он направился отпереть дверь с твердым намерением высказать ночному гостю всё, что он он нём думает.       Но на пороге на него едва ли не налетел обеспокоенный Бэкхён, взъерошенный и заплаканный — и все злые слова, вертевшиеся на языке, волшебным образом исчезли. Первым порывом альфы было шагнуть навстречу, притянуть к себе и прижать к груди, чтобы успокоить — но он быстро подавил в себе это неуместное желание.  — Чего тебе? — максимально хмуро спросил он вместо этого.  — Д-д-доктора, — едва выдавил из себя омега сквозь приступ истерики.  — Что у тебя случилось? Прекрати реветь и скажи спокойно.  — Не у меня, у Сехуна. Я не з-знаю, что с ним, — пролепетал Бэкхён. — У него несколько часов не спадает температура, и еще его тошнит все время.  — Говорил Минсоку не пихать в ребенка все, что тот попросит, — проворчал Чанёль, возвращаясь в комнату, нашаривая на тумбочке телефон и быстро набирая номер. — Исин? Извини, что разбудил. Заедь, пожалуйста, тут с ребенком… нашего гостя проблемы какие-то. Тошнота, лихорадка. Спасибо, я жду.       Бэкхён все еще стоял в дверном проеме, обхватив себя руками. Кажется, даже с такого расстояния Пак слышал, как клацают его зубы. Альфа только сейчас заметил, что гость в пижамных штанах и слегка большой на него майке, съехавшей с плеча.       Облизнув взглядом тонкие ключицы, он дал себе ментального пинка и быстро отвернулся. Идиотские инстинкты.  — Накинь, только выздоровел ведь, — швырнул он в него теплым свитером — первым, что попалось под руку в шкафу. — Где Сухо?  — Так он же вечером еще к другу уехал, — словно оправдываясь, прошептал Бэкхён и натянул свитер, тут же утонув в огромной вещи. — Извини пожалуйста, что разбудил, просто знаешь, когда у детей высокая температура, это не…  — Я знаю. — Отрезал Пак.       Он прекрасно помнил, как сам поднимал на ноги всех знакомых врачей, стоило малышу Ханю просто кашлянуть, а что уж говорить о температуре. Он заботился о своих мальчиках, как мог. Берег их изо всех сил — и не смог уберечь.  — Ладно, пойдем глянем, что там с ним. У меня хоть немного опыта есть, я же три года в медицинском университете отучился.  — Правда? А…  — А потом бросил. Долгая история. Но с Исином и… многими другими я там познакомился.       Он не стал говорить, что и Тао он встретил там — в одном из широких коридоров университета. Они были однокурсниками, потом друзьями, потом стали парой. Когда завершился первый курс, они сыграли свадьбу. А спустя два года Тао пришлось оставить университет из-за беременности. и Чанёль, понимая, что не сможет учиться и содержать семью, тоже бросил университет — ушел в бизнес. И ни разу не пожалел об этом — он знал, ради кого и чем жертвует, потому был уверен в том, что все делает верно.       Бэкхён не стал продолжать расспросы, и Чанёль был ему благодарен за это. В гробовой тишине они вошли в гостевую спальню.       Маленький Сехун лежал в кровати Бэкхёна, укутанный одеялом по самые уши. Бледный, лишь нездоровый румянец играл на щеках.       Ребенок тяжело дышал и едва заметно морщился, а после и вовсе застонал от боли, когда вскоре прибывший Исин принялся мягко ощупывать его живот.       Бэкхен рванулся было к сыну — инстинктивно, но альфа мягко удержал его за плечи и покачал головой — мол, не мешай, он доктор, знает что делает.  — Здесь больно, да? — участливо расспрашивал Исин. — А здесь? А если я вот так нажимаю, и отпускаю резко?       Малыш завопил как резаный, и доктор встал с постели, кивая каким-то своим мыслям.  — Как я и предполагал сначала, аппендицит, — заметив, как побледнел омега, он поспешно добавил: — Не опасно, но лучше не медлить. Рекомендую повезти его в П***. В одной из больниц там работает мой друг, он отличный специалист по такого рода операциям у детей. Я дам контакты, если нужно.  — Спасибо, Исин. Я с тобой потом свяжусь относительно деталей.       Доктор согласно кивнул и направился к выходу.  — Он ведь назвал город, в который мы завтра собирались на деловую встречу, — быстро заговорил Бэкхен. — Чондэ сказал, мою машину починили. Я могу поехать прямо сейчас. Отвезу Сехуна в больницу, как раз до утра успею, это не очень далеко…  — Нет, — быстро отрезал альфа.  — Но почему?       Проблема была в том, что Чанёль и сам не знал, почему. Просто в голове после слов омеги сразу вспыхнула четкая картинка, как двигатель его старого автомобиля глохнет на полпути, и в предрассветной дымке кто-то неосторожный врезается в капот или в бампер, сминая железо, словно фольгу…       Чанёль поморщился и встряхнул головой, пытаясь убрать из мыслей призраки прошлого. Он сам не понимал, почему так печется о практически незнакомом омеге и его ребенке — но слова вылетели прежде, чем он успел подумать.  — Я сам отвезу вас, — тоном, не терпящим возражений, произнес он. — И поедем на моей машине.  — Но… — попытался все же оспорить его предложение Бэкхен.  — Это не обсуждается, — припечатал Пак и направился к выходу из комнаты, на ходу бросив: — Собирайтесь живее.

***

      Спустя несколько часов они уже были в больнице. Бэкхён, сжимающий в пальцах стакан с кофе из автомата, нервно расхаживал из одного конца коридора в другой, то и дело беспокойно поглядывая на двери операционной.  — Ну почему так долго, — вздыхал он время от времени и нервно хрустел пальцами.       Чанёль пил один стаканчик кофе за другим и откровенно офигевал с происходящего. Чтоб он, да среди ночи сорвался из теплой постели непонятно куда, чтобы отвезти малознакомого омегу с ребенком в больницу? Кажется, он свихнулся или на пути к этому.       Иначе как это все объяснить?       Наконец, двери операционной распахнулись, выпуская наружу врача, который на ходу снял маску с лица и ободряюще улыбнулся обеспокоенному омеге.  — Ну что там, доктор? — взволнованно спросил Бэкхён.  — Операция прошла успешно. Не переживайте вы так, все будет отлично. Сейчас малыш еще под наркозом, он проспит еще несколько часов, и я рекомендую вам тоже отдохнуть. После обеда сможете его навестить.  — Спасибо, доктор! Спасибо большое! — взволнованно воскликнул омега и тут же бросился на шею вкрай охреневшему Чанёлю. — И тебе спасибо, ты очень выручил нас!  — Эээ… — альфа неловко почесал затылок, не зная, куда деть руки, но после некоторых колебаний все же приобнял Бэкхёна в ответ. — Да не за что.  — Ой, — вспыхнул Бэкхён, отскакивая назад и пряча взгляд. — Прости, пожалуйста, это все эмоции, я…  — Поехали в отель. — вздохнув, перебил его альфа. — Я забронировал нам номера, нужно отдохнуть.  — Я хочу остаться здесь.  — Это не имеет смысла, — мягко возразил Пак. — Слышал, что доктор сказал? Сехун все равно спит. Я думаю, он не был бы рад узнать, что ты из-за него на ногах едва стоишь от усталости. К тому же, завтра вечером у нас встреча с инвесторами и ты мне нужен максимально отдохнувшим и собранным.       Бэкхён лишь хмыкнул в ответ на такие убийственные аргументы. В какой-то момент он ощутил, словно они одна семья, и от этого на давно замерзшей от одиночества душе стало так тепло, что он почти оттаял, но тут же одернул себя. Нельзя же так — в конце концов, Пак беспокоится лишь о том, чтобы переговоры не сорвались, потому и помог решить вопрос с больницей.  — Да, я думаю, отель — это хорошая идея, — улыбнулся он и кивнул Чанёлю.

***

       Вопреки тому, что из-за стресса и переживаний Бэкхён почти не спал, и сразу после обеда сорвался в больницу, чтобы проведать сына, он выглядел максимально сосредоточенным, пока они ехали по главному шоссе города.  — Как Сехун? — вежливо поинтересовался Чанёль.  — Хорошо. Врач говорит, что операция прошла отлично и восстановительный период не займет много времени. Если все будет хорошо, уже через неделю ему могут снять швы и выписать. Я, правда, очень благодарен тебе.       Чанёль опустил удивленный взгляд на свою правую ладонь, поверх которой сейчас легла изящная ладошка омеги. Она была теплой, как и смущенная улыбка ее обладателя. От этого почему-то — хоть и на миг — он ощутил себя так, словно и не было этих жутких лет одиночества и самобичевания, словно он не хоронил двух самых дорогих ему людей, словно он снова юн и открыт для мира.       Бэкхён перехватил его взгляд, покраснел и убрал руку.  — Прости… Я забылся.  — Ничего страшного, — с трудом вернулся в серую реальность Чанёль, едва подавляя желание вновь взглянуть на смущенного Бэкхёна. Скорее всего, на его лице все то же загнанное выражение, как и обычно. Может, он прикусил нервно губу или прикрыл глаза. И его скулы, подрумяненные чувством неловкости, альфа уже не в первый раз ловил себя на мысли, что хочет коснуться его румянца. Проверить, правда ли его кожа такая же горячая и нежная наощупь, какой кажется?

***

      Вопреки всем опасениям альфы, встреча с потенциальными партнерами прошла успешно. Бэкхён, явно чувствующий себя неуютно в новом костюме, очевидно нервничал, но всеми силами скрывал это. Демонстрируя документы и поясняя таблицы и расчеты, он старался изо всех сил, и на секунду Чанёль даже залюбовался его блестящими увлеченно глазами.       Судя по усилившемуся запаху двух альф, увлеченно слушающих презентацию, не ему одному Бэкхён в этой ипостаси казался очаровательным. Подавив в себе странное желание свернуть переговоры тут же, он сжал руки в кулаки под столом, внешне оставаясь полностью невозмутимым. Когда презентация окончилась, один из представителей фирмы удовлетворенно потер ладони.  — Отличные данные, Пак. Мы как минимум заинтересованы в партнерстве. Думаю, в ближайшее время мой помощник свяжется с тобой, чтобы обсудить детали договора.  — Рад слышать, — сухо, но дружелюбно отозвался Чанёль. — Буду ждать.       Уже после, когда они прощались в холле ресторана, альфа доверительно похлопал его по плечу, отвел его в сторону, и, явно смущаясь, сказал:  — Твой помощник — само очарование. Я впечатлен им не меньше, чем вашей презентацией.  — Он занят. Ребенок и… муж, — непонятно зачем добавив «муж», Чанёль удивился самому себе. Было ли это неуместное и неправильное чувство собственничества? Была ли то ревность? Он ведь не мог ревновать Бэкхёна. Он — не его омега, и никакого права на это быть не могло. Однако, что же с ним творится в последнее время?  — Оу, — разочарованно протянул альфа. — Как жаль. Ладно, тогда до встречи. Жди от меня черновой версии договора по факсу в ближайшие дни.       Они пожали руки на прощание, и Пак направился к ожидающему его у выхода омеге.  — Ну, как все прошло? — взволнованным тоном поинтересовался Бэкхён, пока они шли к машине. — Я был не слишком ужасен? У меня в таких делах совсем нет опыта, и, если что, ты извини…  — Бэкхён, — со смешком перебил его альфа, останавливаясь у машины. — Не говори ерунды. Ты хорошо справился.       И, прежде чем он смог осознать что делает, его рука потянулась к голове Бэка и по-отечески потрепала его по волосам. Поймав недоуменный взгляд, Чанёль мгновенно опомнился и убрал руку в карман. Нужно было что-то срочно сказать, чтобы прервать неловкое молчание и скрыть смущение. Смущение! Господи, когда он смущался в последний раз?  — Поехали скорее, я умираю от усталости.  — Да, я тоже, — кивнул Бэкхён.       «Его волосы такие мягкие», думал Чанёль, заводя машину и выруливая со стоянки. Казалось, ладонь все еще ощущает прикосновение шелковистых локонов к коже. Он не хотел об этом думать, и все равно думал.  — У нас есть какие-то планы на завтра? — нарушил тишину омега. — Я хотел провести время с сыном.  — Когда его выписывают?  — Доктор сказал, в понедельник можно будет его забрать, при условии, что дома он будет соблюдать постельный режим.  — Хорошо.       Остаток пути они ехали молча, думая каждый о своем. Чанёль сосредоточенно следил за дорогой, вполуха слушая тихо работающее радио и погруженный в свои мысли настолько, что совершенно не заметил, как автомобиль подрулил к высокому зданию отеля.       Припарковавшись на специально отведенном ему месте, он уже было вышел из машины, но, бросив мимолетный взгляд на пассажирское сиденье, застыл в ступоре. Потому что Бэкхён сидел с закрытыми глазами, слегка запрокинув голову и забавно сопел носом.       Видимо, смена обстановки, новые впечатления и беспокойство за сына настолько вымотали его.  — Эй, — почему-то шепотом позвал альфа. Впрочем, как и ожидалось, никакой реакции не последовало.       Пак невольно просканировал взглядом спящего парня. Во сне все заботы и тревоги стирались с его лица, делая его совсем юным.       Аккуратные брови, тень от длинных ресниц, красивый профиль.       «Красивый», мысленно повторил Чанёль и тихо чертыхнулся, когда уловил ход свои мыслей. Впрочем, это глупо было бы отрицать — он считал Бэкхёна красивым. Но тянуло его к омеге совершенно не поэтому.       После смерти Тао он не раз пересекался с красивыми омегами, которые почему-то липли к нему со страшной силой. Однако ни один из тех парней не смог сделать того, что сотворил с ним этот парнишка. Ни один из них не мог заставить его вновь чувствовать себя живым.       Бэкхён смог.