Новый взгляд на лето

POV Инглинг На яхту я вернулся ближе к пяти часам вечера, потому что с бумажными делами было не всё так просто, как мне казалось по прилёту — Чарльз снова оказался прав, когда сказал, что у меня после самолёта, в котором я так же всё время перелёта работал за ноутбуком, были просто замылены глаза. Под его пристальным взглядом я всё же сдался и с примирительной улыбкой поднял руки вверх, показывая, что сдаю свои позиции и готов к усердной и упорной работе, которая не терпела отвлечения, поэтому телефон мне пришлось выключить. Однако я был сильно удивлён, когда, включив на выходе из офиса мобильный, я не увидел ни одного сообщения о том, что мне кто-то звонил. Негативные мысли даже не успели возникнуть, потому что я вдруг вспомнил, что в летнее время года за яхтой всегда приглядывал замечательный в прошлом моряк, а сейчас отменный жизненный советник — мистер Питер Гоббер, который запросто нашёл, чем занять не умеющую сидеть на одном месте блондинку. Из-за воспоминаний об Астрид на лице появилась широкая улыбка, а я поспешил поскорее сесть за руль, чтобы добраться до бухты и увидеть девушку воочию — признаться честно, я уже успел соскучиться по ней, а ведь не прошло и дня, как я её видел в последний раз (не удержался и сегодня утром перед отъездом заглянул к ней в каюту). Сейчас же мне жутко захотелось не воссоздавать девушку у себя в голове, а увидеть её воочию, с улыбкой нежно коснуться её руки, приглашая потанцевать, и закружить в вихре венского вальса, который, я уверен, она танцует так же прелестно, как и вальс-бостон. Хотелось эмоций, настоящих и живых эмоций, которые я смог ощутить только благодаря Астрид, словно вдохнувшей в меня жизнь, ведь раньше всё было по-другому — лишь в седле и на соревнованиях я чувствовал себя живым человеком, который не потерялся в каждодневной рутине и у которого есть крылья за спиной. Сейчас же крыльями стала мне девушка с глазами цвета мирного океана — таких же глубоких и не по годам мудрых, — который я так хочу ей показать, чтобы она поняла, за что я сравниваю их между собой, ведь Астрид однажды на мой комплимент ответила, что считает свои глаза самыми обычными, как и у других людей, но я воспротивился и с тех пор в сердце живёт большая и светлая мечта — показать девушке океан во всём его многогранном величии. За прекрасными мыслями о не менее прекрасной блондинке я не заметил, как подъехал к бухте, где была пришвартована моя чёрная красавица, доставшаяся мне совершенно случайно — ну, как случайно — я выиграл солидный спор и мог просить у проигравшего всего, чего только пожелает моя весьма «скромная» душенька, вот я и выбрал стодвухметрую Calibre, которую я видел однажды и то, на картинке. Желание моё исполнили, поэтому вот уже два года я являюсь владельцем этой красавицы и наслаждаюсь жизнью, иногда выходя в Персидский залив и ныряя с аквалангом. Взойдя на борт угольной яхты, я увидел то, что не мог себе представить даже в своих самых смелых мечтах и фантазиях — недалеко от вертолёта, выделывая балетные па, порхала по палубе Астрид, совершая то, отчего кровь в жилах начинала замирать, лишая тело кислорода. Девушка громко и заливисто смеялась, то с гордо поднятой головой крутя фуэте, то буквально выстукивая кабриоли, а иногда и уходя в головокружительные пируэты, но ни на секунду не переставала двигаться, словно это движение и было её жизнью. Я часто посещал театры и видел, как танцуют самые знаменитые балерины мира, но я уверен, что ни одна из них не была так увлечена своим танцем, не исполняла его от души, вкладывая в свою героиню настоящие эмоции и делая её живой. И сейчас я смог прочувствовать всё то, что испытывала и выражала через плавные движения рук и ног Астрид, я смог наконец насладиться невероятным танцем, который окунул меня в водоворот эстетического наслаждения. Когда тяжело дышащая, но широко улыбающаяся девушка замерла, я не смог сдержать себя и начал громко хлопать, чем заставил девушку вздрогнуть и посмотреть в мою сторону. — Браво, миледи, — я широко улыбнулся, переставая хлопать и подходя к удобно вставшей Астрид. — Я был уверен, что вы восхитительно танцуете, но не знал, что вы умеете делать это так. — Как «так»? — Переведя дыхание, юная и прекрасная балерина подняла брови и всё же улыбнулась мне. — Сложно подобрать слова к тому, что объяснить нельзя, — взяв Хофферсон за руку и буквально заставив её подойти ко мне ближе, я второй рукой заправил выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулся, когда хозяйка волос начала удивлённо хлопать ресницами. — Не взлети только, милая, а то мне придётся вспоминать, как управлять вертолётом. Мне кажется или щёки тут же отошедшей и отвернувшейся от меня девушки покрылись нежным румянцем? Если мне не показалось, то это просто великолепно, потому что я ещё ни разу не видел, как выглядит блондинка напротив с заалевшими аж до ушей щёчками. — Инглинг, тебя давно здесь не было, — явно заметивший нашу небольшую заминку Питер, поспешил ко мне с приветливой улыбкой на лице. — Дай, я хоть обниму тебя, мальчишка. Когда мы виделись с тобой в последний раз? Года полтора назад, да? — Всё может быть, — рассмеялся я и буквально утонул в медвежьих объятиях бывшего моряка. — Как вы тут день провели? — Отлично, — беззаботно махнул рукой Пит и, подхватив нас с Астрид под руки, куда-то потащил. — Так, Инглинг, выкручивайся как хочешь, но я пообещал, что ты непременно покажешь своей до безумия красивой девушке свои умения крутить баранку не только автомобиля, но и сто двухметровой яхты. Мы отчаливаем в Персидский залив. — Как же быстро ты всё решил, — я усмехнулся, но послушно следовал за слегка хромавшим мужчиной. Как бы я не старался узнать, что же такого случилось в молодости Питера, что он лишился трёх пальцев на левой руке и сейчас хромает на первую ногу, но он отказывался и говорил, что всё, что было в прошлом, так и должно там остаться. Через какое-то время, когда мой пыл подутих, старый моряк всё же немного приоткрыл мне завесу тайны, но узнал я только про пальцы, которые были отморожены им, а потом ампутированы врачами, когда он служил в Антарктиде на ледоколе. История была не из самых приятных, поэтому он редко её вспоминал, а я молчал, не желая напоминать, — так и не трогали эту тему никогда, чтобы душу до сих пор больную не задеть, уж слишком у Питера была сложная судьба, чтобы рассказывать обо всём этом всем и каждому. — Мне кажется, или ты, Плевака, сказал сегодня утром, что факт того, что Инглинг управляет яхтой, должен остаться маленькой сплетней между нами, — начала Астрид, поднимая свободную руку и качая указательным пальцем. — А тут ты утверждаешь, что пообещал Инглинга показать, как он крутит этот самый штурвал. Что-то тут не сходится, не находишь? На секунду старый моряк замер, а потом отпустил наши руки и, стремительно развернувшись обратно, куда-то буквально улетел. — Тоже мне тут, — его недовольная фраза была последним, что я услышал до того, как он скрылся где-то за углом. — Я обидела его? — Голос Хофферсон заставил меня обратить внимание на рядом стоящую девушку и с улыбкой покачать головой. — Можно обидеть кого угодно, но только не Питера, — усмехнулся я и сам подхватил Астрид под руку. — Идём в рубку. Покажу я тебе, так и быть, как я мастерски кручу баранку этой махины, заставляя её поворачивать в ту сторону, куда мне нужно. — Мне кажется, или я слышу ехидство и сарказм в твоём голосе? — Девушка весело рассмеялась, когда я перевёл на неё взгляд своих немного увеличившихся в размерах глаз. — И не смотри так на меня, я успела достаточно хорошо тебя узнать. — Ох, я даже и не знаю, хорошо это или плохо, — притворно вздохнул я, хватаясь за голову и качая ей из стороны в сторону, но продолжая путь по достаточно широкому светлому коридору, который вёл точно к рубке. — Хей, — лёгкий толчок в плечо заставил меня перестать валять дурака и посмотреть на улыбающуюся девушку, которая мне только подмигнула, когда я картинно выгнул бровь, задавая немой вопрос. — Я надеюсь, что ты хотя бы за штурвалом серьёзный человек, а то человек передо мной мало мне его напоминает.