Новый взгляд на лето

POV Инглинг День, проведённый вместе с Астрид на конюшне, прошёл просто невероятно, потому что эта неугомонная девушка умудрилась до такой степени заговорить старого ворчливого старика, который охранял наших лошадей по ночам, что он бедный разрешил ей прокатиться на каждой лошади, лишь бы она больше к нему не подходила. С радостным смехом, объятиями и обещаниями девушка таки отстала от него и унеслась к лошадям, поочередно чистя, седлая и выводя из конюшни каждую — около трёх, а то и четырёх часов Хофферсон на это всё точно потратила, но вечером покинула конюшню максимально уставшей, но не менее счастливой, а потом заснула на пассажирском сидении, стоило мне только выехать на трассу. Утро же последней недели перед трудным годом обучения на четвёртом курсе началось для меня в пять утра, да ещё и по звонку отца, который буквально слёзно умолял меня приехать к нему в офис. Сдавшись и пообещал, что появлюсь у него через час или около того, я поднялся с постели и отправился в душ, чтобы смыть с себя последние крупицы сна, которые тянули меня обратно — в тёплую постель под мягкое одеяло. Когда с водными процедурами было до конца покончено, мокрые волосы хоть немного подсохли, а на теле сидели привычная чёрная рубашка и такие же чёрные и чуть зауженные к низу брюки, я медленно выплыл на кухню, где планировал заварить себе кофе, налить его в свою термокружку, а потом отправиться к отцу на работу. По дороге я заскочил в комнату к Астрид, которая тихо сопела лицом к стенке, и оставил на тумбочке для неё записку, чтобы она не волновалась. Точно такую же записку я оставил ещё и на кухне, но она была на тот случай, если на тумбочке возле кровати Астрид не заметит белый лист бумаги. Пробок в городе в шесть утра не было, чему я был несказанно рад, но на педаль газа сильно не давил, двигаясь со скоростью в семьдесят километров, чтобы посильнее насладиться почти пустым городом, а ещё спокойно попить кофе под акомпонимент молодого, но очень талантливого певца HRVY, который сейчас пел мне о том, что он не подведёт. С этим забавным светловолосым парнем, который вечно улыбается и несёт чистый позитив, я был знаком лично и довольно-таки хорошо, но из-за того, что часто разъезжал по всему миру, да и Харви тоже выступал и путешествовал, то мы очень редко пересекились в жизни, хоть и поддерживали общение через Twitter или Facebook. Уже через минут тридцать я припарковал свой Mercedes на парковке возле банка отца и, захватив с собой сумку с ноутбуком и документами, которую я забрал из дома, а так же кружку с кофе, я вылез из машины, закрывая дверь и тут же ставя свою синюю красавицу на сигнализацию — машину и в шесть утра могут умудриться украсть. Поздоровавшись с охраной, которая кивнула мне и открыла дверь, на что я кивнул им в знак благодарности, я, попав в просторный холл, вдохнул полной грудью и с улыбкой прошёлся глазами по крупной надписи, которая стала чем-то вроде нашего с отцом девиза — «Каждый наш день — это счет в банке, а деньги на нем — это наше время. Здесь нет бедных и богатых, у каждого есть по 24 часа». Поприветствовав ещё пару людей, уже с головой погрузившихся в работу, я дошёл до лифта, который довезёт меня до двадцать седьмого этажа, где был расположен кабинет отца. Стоило только створкам лифта раскрыться, как я увидел широко улыбающегося мне отца, который последнюю неделю где-то отдыхал, как и половина банка — папа всегда говорил о том, что люди, которые не смогли найти времени для отдыха, рано или поздно будут просто обязаны найти время для болезни, поэтому два раза в год все работники банка обязательно получали отпуск за наш счёт и отправлялись куда-нибудь за границу, куда сами выберут. Мы любили своих сотрудников, поэтому были готовы сделать всё возможное, чтобы им было максимально удобно работать и отдыхать. — Доброе утро, сынок, — радостно воскликнул мужчина, живущий под девизом «Не обязательно много работать, чтобы много зарабатывать», но безмерно любящий, как бы странно это не было, работать. — Доброе, — кивнул я и вышел из лифта, пока не закрылись створки. — Зачем ты позвонил мне так рано? А если бы я был бы с Астрид? — На сколько я знаю, эта порядочная девушка добровольно не ляжет к тебе в постель, пока точно не будет уверена, что ты её любишь, — отец манерно выгнул брови и, направившись в сторону своего кабинета, махнул мне рукой, чтобы я следовал за ним. — Или ты готов поспорить со мной? — Не совсем, — я, едва заметно нахмурившись, направился за папой, почти сразу же в несколько широких шагов его догнав. — Дело в том, что один раз она всё же легла со мной в одну постель, но в тот вечер я признался ей, что не могу заснуть сам, не выпив при этом парочку бокалов чего покрепче. А Астрид согласилась, когда на её просьбу о прекращении дальнейшего поглощения Бурбона я ответил, что в таком случае она ляжет со мной. И, признаться честно, я до сих пор не понимаю, что руководило девушкой в тот момент. Почему она легла со мной, если прекрасно знала, что я всё же успел достаточно выпить и был немного пьян и что я спокойно мог начать приставать к ней. — Астрид Хофферсон чудесная девушка, — остановившись перед кабинетом, с улыбкой проговорил отец, заставив и меня самого широко улыбнуться. — И я буду счастлив, если когда-нибудь она подарит мне внуков. Больше к светловолосой девушке мы не возвращались, полностью погрузившись в работу, которая завлекла каждого из нас с головой, не позволяя оторваться даже на глоток воды, чтобы смочить горло, что успело превратиться в самую настоящую пустыню — мы с папой не переставали что-то обговаривать или спорить, когда что-то, что говорил один, другому совсем не нравилось. За белыми бумагами с чёрными буквами и цифрами мы провели около трёх, а может и четырёх часов, но на время никто не обращал внимание, потому что было как-то не до этого, ведь проблемы сами себя не решат. Но оторваться всё же пришлось, когда где-то среди бумаг и папок начал вибрировать и петь мой телефон, а на дисплее светилось имя светловолосой красавицы. — Доброе утро, милая, — широко улыбнувшись, произнёс я и, откинувшись на спинку удобного кресла, прикрыл глаза, начиная массажировать переносицу. — Ты уже проснулась? — Конечно, — я был уверен, что Астрид тоже улыбается. — Время-то уже почти одиннадцать утра. Ты долго ещё у отца будешь? — Пока не знаю, милая, — со вздохом открыв глаза и снова окинув кипу бумаг взглядом, ответил я и услышал тихий смех девушки. — И что тут смешного? — Ты так вздохнул, словно ты не в бумажках ковыряешься, а загон со слонами убираешь, — блондинка рассмеялась ещё громче, заставляя меня улыбнуться. Эта невероятная девушка за последний месяц стала для меня таким важным человеком, что я даже и не знаю, что буду делать, если однажды вдруг она уйдёт от меня. Я больше чем на сто процентов уверен, что не переживу этого, потому что успел так прикипеть к этой забавной блондинке, которая одним своим касанием могла с лёгкостью отогнать от меня любые проблемы. — Ты возвращайся там поскорее, ладно? — Вдруг спросила девушка, а её голос на йоту стал серьёзнее. — Что-то случилось? — Тут же спросил я, распахивая прикрывшиеся сами собой глаза и встречаясь с немного тревожным взглядом отца. — Я просто уже соскучилась по тебе, — фраза Астрид заставила меня спокойно выдохнуть и буквально съехать с кресла на пол. — Вроде вчера виделись вечером, а ближе к ночи, когда мы вернулись, ты донёс меня на руках до постели, а я уже соскучилась по тебе. — Милая, — вздохнул я. — Больше не пугай меня так. Я уже начал думать, что возле нашего подъезда кружат чёрные внедорожники, а к нам в дверь кто-то ломится. Я же волнуюсь за тебя. Вдруг опять что-то случится, а в этот раз я не успею тебя спасти? — Это плохие мысли, Инглинг, — я не видел лица девушки, но был уверен, что она нахмурилась. — Которые не должны посещать твою голову. Всё, иди работать. Я жду тебя дома. Люблю, целую.