Мёд и кровь

      — Надеюсь, это стоит всех документов леди Флорин.       Натаниэль покосился на Тео, сидевшего напротив в экипаже, но не мог сказать, говорит ли тот всерьез. Он заверил, что стимуляторы еще действуют, и у него есть час-другой, прежде чем вырубиться на пару часов.       После этого Тео надеялся залезть в кабинет леди Флорин, но планы резко изменились. Так что теперь они оба тряслись в карете с расшатанными рессорами, и Натаниэль в очередной раз мысленно обещал себе починить экипаж при первой возможности. Тео вслух обещал оторвать уши Делмару.       — Не сомневаюсь, что он правда во что-то влип, — сказал Тео, выглядывая в окно кареты. — Но я не верю твоей барышне из курильни.       — Зачем ей врать?       — Например, потому что ее господин попросил. Лорд Эдвард Линден вполне может заманить и тебя, и Дела в какую-нибудь ловушку и избавиться от вас обоих.       — Тогда зачем ты поехал?       — Именно поэтому.       Самому Натаниэлю тоже не нравилось происходящее — он вернулся в особняк Карденов и спросил совета у Тео. Не только того, кто мог оценить всю ситуацию в целом, но и понимал политическую составляющую.       Тео сказал, лорд Линден вполне на такое способен, и если избавление от Делмара не очень-то ему на руку, то заманить Натаниэля в ловушку и потом всё-таки завладеть компанией Верленов — вполне.       Тео заявил, что поедет с ним. И теперь, подскакивая на ухабах, Натаниэль думал, не делают ли они большую ошибку, отправляясь в церквушку у Кросс сэвиджа, которую указала Шихонг.       Натаниэль хорошо понимал, что ею двигало, почему восточная красотка предпочла лорда Линдена, но всё равно не мог до конца простить. Он знал историю Шихонг, она рассказывала об этом долгими ночами. Ее тонкие пальцы играли с золотистыми и алыми лентами, иногда касались обнаженного тела Натаниэля, а она сама с неповторимым акцентом рассказывала о своей жизни.       О том, как родилась во влажном краю, где зелеными ярусами покрыты холмы, и по весне проводят несколько сборов чая. Между кустов вьются тропинки и дощатые настилы, а листочки собирают вручную в огромные плетеные корзины. Шихонг говорила о маленьком домике с красными бумажными фонарями, о старших братьях и сестрах.       Она сама решила уплыть в сердце империи, прочь от закатов над чайными кустами, от семьи. Об этом Шихонг говорила кратко, но, как понял Натаниэль, возникли проблемы с братьями, а офицер с корабля, который отправлялся в столицу, был не против помочь.       В столице не так уж мало людей из колоний. Кто знал язык, тех охотно нанимали аристократы — экзотичные слуги имели успех. Натаниэль даже помнил, как одно время у матери одной из горничных работала соотечественница Шихонг.       Кто не знал язык, отправлялись на многочисленные заводы.       Однажды Натаниэль спросил, как Шихонг оказалась именно в курильне. Она улыбнулась:       — Я не хотела прислуживать. И была достаточно хороша для этого места.       Она тогда задумалась и всё-таки добавила:       — В родной стране моей жизнью распоряжались братья. Я не хотела здесь такого. Тут я сама себе хозяйка.       Конечно, не то чтобы девушки курильни были свободными. Но никто не держал их насильно, они могли в любой момент уйти — как и отказать любому из клиентов. Считалось большой удачей, если кто-то из благородных господ брал себе девушку на содержание — на год или два, но обычно этих денег с лихвой хватало на дальнейшую безбедную жизнь.       Шихонг выбрала лорда Линдена. Она не отказала, когда он предложил. Натаниэль узнал об этом позже, когда пришел в курильню, но на вопрос о девушке ему просто покачали головой.       Отец сказал, что это к лучшему, иначе Натаниэль забивал себе голову «всякими глупостями». Аристократ никогда бы не смог жениться на девушке из колоний, а вместо содержанки отец видел рядом с Натаниэлем жену, из такого же древнего и благородного рода. Хотя он сам никогда не спрашивал, кого именно. Отец не поднимал вопрос сразу после Шихонг, а потом стало слишком поздно.       Света сквозь полуприкрытые занавески экипажа и так проникало немного, а теперь он почти исчез. Они зашли в кварталы, где экономили на генераторах и фонарях. Уже близко.       — Проклятье, — пробормотал Тео. — Стимуляторы иссякают. Не дай мне уснуть, иначе я вырублюсь на пару часов.       Натаниэль знал, как это работает, и уже успел несколько раз пожалеть, что взял с собой Тео — или был недостаточно убедителен, чтобы тот остался у Карденов.       — У тебя есть оружие? — спросил Тео.       — Револьвер.       — Отлично, у меня тоже. И найдется пара ножей.       Как и все аристократы, они умели стрелять, хотя холодное оружие Натаниэлю не очень давалось, так что он предпочитал только церемониально цеплять его на пояс. Насколько он знал, Тео с ним тоже не очень дружил — в отличие от Делмара.       При деде нынешней императрицы, все знатные семьи держали собственных воинов, так что в какой-то момент они стали грозной силой. Тогда же появились и первые военные автоматоны. Император одним указом быстренько разоружил аристократию: позволил только минимальное количество телохранителей да и то в исключительных случаях, запретил военные машины.       — Думаешь, оружие нам понадобится?       Экипаж встал, и Натаниэль смог разглядеть, как Тео качнул светлой головой, прежде чем распахнуть дверцу и вылезти наружу.       — Нет. Если нам понадобится оружие, вряд ли мы что-то сможем.       Обычно во всякие сомнительные дела влезал именно Делмар. Во времена учебы в Академии всех троих, Натаниэль предпочитал проводить время за изучением механизмов и очередными проектами, которые наверняка удивят профессоров.       Иногда к нему присоединялся Тео, но обычно сидел рядом и рассказывал собранные сплетни, очень напоминая в этот момент свою сестру. Девушек, правда, в Академии не было: они традиционно получали домашнее образование с многочисленными гувернантками. Тео иногда зачитывал письма из дома: Ангелика жаловалась, что ей скучно, а мать жаловалась, что та доводит всех гувернанток. Тео только посмеивался.       Делмар редко с ними сидел. Зато после обязательно появлялся и втягивал в какую-нибудь авантюру. Хотя, когда Натаниэлю понадобились редкие реагенты, именно Делмар провел всех троих ночью в лабораторию.       Убегать пришлось очень быстро и через какую-то помойку, потому что оказалось, что лабораторию охраняет списанный автоматон одного из профессоров. Военные, конечно, держать запрещалось, но этот верещал так, что перебудил всех вокруг.       Они потом истратили всю нагретую генератором воду в общих душевых, чтобы отмыться от запаха. И утром делали вид, что возмущены, как и остальные, ее отсутствием.       Теперь вокруг высились темные громады домов, большинство окон заколочены досками, двери заперты. Фонари светили тускло, как будто местный генератор работал из последних сил — или его намеренно выключили.       Хотя не то чтобы здесь было так уж безлюдно: то там, то здесь проходили люди, но никто не обращал друг на друга внимания. Натаниэль мысленно поблагодарил Тео за совет закутаться в темные потрепанные плащи: так они не слишком-то выделялись среди местных. Тео даже накинул капюшон, чтобы его светлые волосы не привлекали лишнее внимание.       И посоветовал не показывать левую руку. «Ты же понимаешь, что некоторые способны убить за такое и продать где-то на черном рынке».       Натаниэль не представлял, но справедливо решил, что Тео, у которого дома контрабандный автоматон, лучше знать.       Не то чтобы это были городские трущобы или нехорошие районы — но слишком близко к зараженным чумой. Закрытый квартал начинался буквально за ближайшими домами, кто мог, предпочитал покинуть эти места. На всякий случай. Потому что они следующие, если чуму не удастся задержать.       Старая практика, которая оправдывала себя при прошлых императорах: стоит докторам из клиник Карденов подтвердить, что это действительно эпидемия, квартал закрывают. Оказывают должное лечение, но не выпускают никого наружу и не впускают внутрь, чтобы зараза не распространилась дальше.       Хотя в случае чумы лечить особо нечего. Об этом не говорили вслух, но просто ждали, когда болезнь пожрет сама себя и иссякнет.       Натаниэль покосился на мрачные дома, за которыми начинался закрытый квартал, но первым остановился именно Тео.       — И что в таких случаях делает Делмар?       — В смысле? — Не понял Натаниэль.       — Ну, я не очень привык заявляться в заброшенную церковь к каким-то фанатикам и искать приключения.       — Давай осмотримся. Надо понять, что там. И правда ли здесь Делмар.       К их удивлению, церковь не была такой уж заброшенной, как можно подумать. Около старого покосившегося строения народу толкалось больше, чем в остальном квартале. Меж рассыпавшихся кое-где стен отчетливо виднелся свет, слегка подрагивающий, мягкий, как будто там работал не генератор, а стояли свечи или факелы.       Среди аристократов встречались, конечно, набожные люди, но в основном все больше верили в науку и механизмы. А вот среди горожан и простолюдинов вера в божество, которое может решить их проблемы, еще оставалась. Хотя местная церковь явно технический прогресс не пережила.       Или сейчас у нее очередной расцвет: из-за близости чумы люди снова хотят верить, что их что-то спасет.       У покосившейся двери стоял оборванец, громко возвещавший о спасении. Тео оглядывался вокруг, явно не очень прислушиваясь, а вот Натаниэля слова заинтересовали.       — Бог посылает нам испытания, но мы обязательно справимся. Он проверяет нас, но только сильнейшие выживут. Только те, кто осмелится пойти на всё! Преодолеть испытания! Мы принесем жертву. Великую жертву, которая остановит чуму!       — Тео, — негромко окликнул друга Натаниэль.       Тот хмурился, то ли что-то заметив, то ли задумавшись. Глянул вопросительно на Нейта.       — Тео, ты слышишь, о чем он говорит?       — Чушь о боге.       — И о жертве.       — И что?       — Я читал об этом, — осторожно ответил Натаниэль. — Когда-то люди полагали, если принести человеческую жертву, это остановит чуму. Это было очень давно, еще до лечебниц и исследований… но если они сейчас отчаялись, то могут вспомнить.       Тео поднял брови, выражая весь свой скептицизм. Даже не скрывая его в голосе:       — Думаешь, они тут Делмара в жертву приносить собрались? Нейт, сейчас не Тёмные века.       — Я бы предпочел не проверять.       — Тогда посмотри на другую сторону улицы. Там, подальше, у закрытой аптеки.       Тео специально не смотрел в ту сторону, и Натаниэль украдкой глянул. Вверх по улице людей совсем не было, а на свете экономили еще больше. Горело всего пара фонарей и то тускло, как-то болезненно. Тени ныряли в оставленные дома с криво приколоченными к окнам досками.       Витрина аптеки в лучшие времена явно была изящной: стекло в черных деревянных рамах, пузатые бутылки и ряды маленьких флакончиков. Многие аптекари обзаводились собственным генератором, чтобы подсвечивать стеклянную тару электрическим светом.       Бабушка никогда не доверяла аптекарям и не посылала слуг за покупками. Она всегда ходила сама и долго выясняла у фармацевта состав того или иного порошка. Мать такой щепетильностью не отличалась. А Натаниэлю просто нравились в детстве бутылочки, и как свет переливается сквозь стекло.       Он вспомнил один такой флакончик с аккуратной этикеткой и каллиграфическим почерком, Джессамина принесла его, когда у Натаниэля разболелась голова накануне бала. Кажется, совсем недавно.       Словно в насмешку к тем воспоминаниям, эта аптека темнела выбитыми пустыми витринами, наспех заколоченными досками.       Но главное, перед ними стоял экипаж. Темный, с наглухо закрытыми панелями окнами, без опознавательных знаков. Потертый и как будто потрепанный, а возница походил на бандита или головореза, но никак не на достойного работника. Пара вороных лошадей стояли, опустив головы.       Местные, кто пришел в церковь, косились на экипаж, но не решались к нему приблизиться. Или он их попросту не интересовал.       — Слишком очевидно, — пробормотал Тео.       — Что?       — Когда я приехал к Карденам, Делмар был на какой-то встрече. Но если с лордом Линденом, то никогда бы не отправился сюда добровольно. Значит, если он правда здесь, его опоили или оглушили. Он может быть там. Но это слишком похоже на ловушку.       Натаниэль помнил Шихонг, как она касалась его руки и вроде бы искренне предупреждала об опасности для Делмара.       Но Тео тоже прав. Если лорд Линден решил убрать их обоих, то идеально разыграл карты. А Натаниэль еще и Тео с собой притащил.       — Он бы не осмелился нас убить, — сказал Натаниэль. — И всё это слишком сложно, если нас хотят просто убрать в темной подворотне.       Он не верил, что лорд мог бы пойти на подобное. Просто потому что такое дело расследовали бы тщательно, замести следы сложно.       — Ладно, давай проверим, — сказал Тео. — Но аккуратно.       Мостовой тут уже не было, хотя увязший в грязи экипаж это не смущало. Натаниэль и Тео медленно двинулись вдоль по улице по разъезженной дороге, кутаясь в тени. Оставалось только жалеть, что ни в одном из них нет Древней крови, чтобы они могли почувствовать, правда ли в экипаже Делмар.       Аристократов натаскивали обращаться с оружием, учили уметь постоять за себя — это считалось очень престижным и благородным. Хотя в Академии только Делмару ставили высшие баллы из них троих.       Поэтому они едва не пропустили момент, когда от ближайшего дома отделилась бесшумная тень и кинулась на них. Натаниэль инстинктивно вскинул руку, и металл то ли ножа, то ли клинка порвал плащ с сюртуком и лязгнул по медному протезу. Металлические пальцы сами собой дернулись, повинуясь нажатым пружинкам, а нападающий явно оказался на пару мгновений растерян.       Этого хватило Тео, чтобы броситься на незнакомца. Недостаток умения он лихо компенсировал скоростью и маневренностью, выхватив собственный нож. Натаниэль подобными талантами никогда не отличался, поэтому, когда от стены отделилась еще одна тень, смог только неловко уворачиваться, блокируя удары рукой.       Краем глаза заметил, как люди у церкви бросили на них пару заинтересованных взглядов, но тут же отвели глаза, а проповедник продолжил пламенную речь. Что ж, если такие сцены для них стали привычны, не удивительно, что большинство горожан предпочло уехать из этого района.       Спиной Натаниэль уперся в стену дома, чувствуя шероховатые камни. Блокировав очередной выпад, ударил нападавшего коленом в живот, сильно, не щадя. Тот согнулся пополам, выронил нож.       Тео тоже смог одолеть своего противника, но Натаниэль заметил еще одну тень — как будто ждавшую, пока Тео отвлечется, и скользнувшую из-за спины. Натаниэль вскрикнул, предупреждая об опасности, но пока Тео оборачивался, ему на затылок обрушился мощный удар, и он мешком рухнул в грязь.       Натаниэль не видел того, кто подобрался к нему самому и тоже оглушил.       Сознание возвращалось медленно и болезненно. Сначала звуки: неясный шум, как будто очень далекий, и отчетливый голос почему-то Делмара, зовущий по имени.       Потом чувства: тупая боль в виске, противная, почти до тошноты, ощущение грязи, запах мокрой земли.       Открыв глаза, Натаниэль действительно увидел Делмара, и это почему-то поразило. Опираясь на руку друга, Нейт сел и огляделся. Они определенно были на другой улице, тут освещения почти не осталось, только совсем мутное, от едва горевших фонарей.       — Ты как? — спросил Делмар. — Вас хорошенько приложили.       Тео сидел тут же, в грязи, привалившись спиной к доскам какого-то дома. Бледный, растрепанный и такой же грязный. Когда он повернулся, поднимаясь на ноги, было видно темное пятно у него на затылке — наверняка слипшиеся от крови волосы.       В голове немного гудело, но Натаниэль с помощью Делмара встал: сидеть в грязи было неуютно, к тому же, он начинал мерзнуть.       — Что… что случилось? — спросил Натаниэль.       Делмар в ответ только хмыкнул:       — Это вас должен спросить. Я очнулся здесь… с вами…       Хотя он явно пытался говорить привычным шутливым тоном, Натаниэль видел, что глаза Делмара остаются серьезными, а брови чуть нахмурены. Видимо, он понял, что друзья еще приходят в себя и пояснил первым:       — Лорд Линдон заехал за мной, попросил о встрече в каком-то клубе. Мы ехали туда… а потом я ничего не помню. Похоже, он что-то вколол.       — А мы тебя спасать пошли, — ответил Натаниэль.       — Вот уж спасители.       — Ты знаешь, где мы?       Делмар огляделся, вглядываясь куда-то поверх крыш домов, пытаясь уловить отсветы тесла-башен, по которым ориентировались многие в городе. Когда он нахмурился еще больше, Натаниэль понял, что дело плохо.       Выругавшись вполголоса, Делмар обернулся, осматривая глухую стену высокого забора за спиной.       — Я знаю, где мы, — глухо сказал Делмар. — Это зараженный квартал.       — И как выбраться?       — Никак. Они закрыты и охраняются.       — Но нас же как-то притащили!       — Подкупили солдат снаружи.       — Хочешь сказать, мы в чумном квартале и отсюда не выйти?       — Что-то вроде того…       Последнюю фразу Делмар пробормотал, явно задумавшись. Он оглядывался, будто прикидывал варианты, и, если кто-то и мог знать, что делать в чумном квартале, так это он. Тео молчал, стоя у стены и прикрыв глаза. Либо не считал нужным что-то говорить, либо его слишком крепко приложили.       — Кварталы оцеплены, — коротко сказал Делмар. — Нас тут никто не найдет.       Идеальное преступление, успел подумать Натаниэль. Не надо убивать, не надо избавляться от трупов. Чума всё сделает сама, а в городе их могут искать еще неделями.       — Но через пару кварталов отсюда должен быть лазарет, — сказал Делмар. — Я знаю, потому что сам распоряжался, где их поставить. Там чумные доктора, они могут помочь.       — Далеко?       — Прилично. Но дойдем. Тео?       Может быть, Делмар сумел ощутить это своим даром или просто понял интуитивно — но успел подхватить Тео, когда он начал оседать обратно в грязь.       — Эй-эй, Тео!       В ответ тот прошипел какие-то ругательства и потряс головой. Оперся на Делмара, потирая грудь:       — Это стимуляторы. Мне надо поспать хоть пару часов.       — Только не сейчас! Оставаться на улицах опасно, тут везде чума. Давай, ты сможешь продержаться еще немного. Надо добраться до лазарета.       Делмар в отчаянье глянул на Натаниэля, так что тот сразу понял: идти слишком далеко, но они обязаны попытаться.       — Я помогу ему, — сказал Натаниэль. — Веди нас.       Зараженный квартал отличался от того, что остался за стеной, не только количеством света, но и людей. Тут было слишком пусто и тихо: никаких разговоров, никаких людей. Как будто все вымерли.       Возможно, так оно и было.       Натаниэль старался не смотреть на грубо сбитые двери, на которых темнели нарисованные кресты. Когда появлялся больной, дом закрывали и рисовали этот знак. Чаще всего он означал, что в следующий раз дверь откроется, только чтобы вынести тела мертвецов. Вымирали обычно целыми домами, семьями.       Издалека, с непонятной стороны, тоскливо позванивал колокольчик чумной телеги: она свозила тела в общую могилу.       Делмар шагал впереди, постоянно озираясь, как будто мог распознать чуму в воздухе. Как будто в этом царстве смерти было кого и чего опасаться — кроме самой смерти. Натаниэль даже был рад, что Тео опирается на его плечо, чувствовать среди этой грязи и сладковатой вони живого человека было приятно.       Хотя он чувствовал, как с каждым шагом Тео опирается всё сильнее, как его начинает трясти.       — Не спи, Тео, только не засыпай, — говорил Натаниэль, поддерживая друга. — Осталось немного.       Он не верил в свою ложь. И понял, что Тео вряд ли его слышит, когда тот внезапно остановился и не упал только из-за того, что почти всем весом опирался на Нейта. Светлые волосы слиплись от пота, а взгляд казался совершенно расфокусированным.       — Почему здесь Ангелика? Что она тут делает… я…       Слова слились в бормотание, взгляд совсем поплыл.       — Такое бывает, — сказал подскочивший Делмар. — Боюсь, то, что его ударили по голове, только сделало всё хуже. Галлюцинации от недосыпа. Но нельзя…       Он не успел договорить, потому что глаза Тео закрылись, и он не упал только благодаря Натаниэлю.       — Он вырубился!       — Проклятье, — пробормотал Делмар и похлопал Тео по щекам. — Надо привести его в чувство…       — Дел, ему надо поспать, иначе сердце не выдержит.       Натаниэль не был в этом уверен, но его пугало сероватое, даже в таком мутном свете, лицо Тео.       — Хорошо, — Делмар огляделся и кивнул на один из домов, чья дверь была распахнута и без креста. — Отнесем его туда и переждем пару часов.