Мёд и кровь

      Лазарет не стоял на том месте, где он должен был быть.       Натаниэль понял это даже не столько по заброшенному виду дома, у которого они остановились, сколько по изменившемуся выражению лица Делмара. Тем не менее тот подошел к двери и постучал по ней аккуратным дверным молоточком. Рукава рубашки Делмара были закатаны, и руки становились уже такими же грязными, как и ткань.       Делмар стоял в нерешительности, как будто из запертого, заколоченного и явно пустого здания кто-то всё-таки мог выйти. Стоявший рядом Тео усмехнулся:       — Вряд ли дождемся.       Выспавшийся, он уже куда больше походил на привычного Тео. Хотя сложно было представить его в настолько грязном сюртуке, которого он упрямо не снимал, и со взъерошенными светлыми волосами, где хорошо была видна запекшаяся кровь после удара.       — Еще гениальные идеи, Дел?       Делмар развернулся, явно злой, или слишком растерянный, но скрывавший эмоции за яростью.       — А что, у тебя есть мысли получше, умник? Не надо было жрать стимуляторы, иначе мы бы не потеряли столько времени! И…       — И — что? — спокойно спросил Тео. — Твой лазарет вряд ли свернули за одну ночь. Лучше расскажи, почему его могли убрать без твоего ведома.       Явно смутившись, Делмар попытался извиниться, но Тео махнул рукой: куда больше его интересовали насущные вопросы. Натаниэль был с ним полностью согласен: отчаянно хотелось пить и выбраться из пустынного чумного квартала хоть к какому-то подобию живого мира.       — Это временный лазарет, — сказал Делмар после раздумий. — Если они сочли, что бессмысленно держать здесь лекарей, то могли перевести их в основной в этой части города. Может… может, в местном слишком большие потери.       Тео кивнул:       — То есть они вымерли. Готов спорить, нас кинули в самую лучшую чумную часть. Где основной? Идем туда.       — Несколько часов пути.       — Тогда показывай быстрее направление.       Тео явно не терпелось побыстрее добраться до места, и Натаниэль был готов поспорить, тот тоже хотел попить, поесть и нормально выспаться. Под глазами у него залегли темные тени, губы потрескались. Сам Натаниэль тоже предпочел бы, чтобы Тео оказался в лазарете: пока он спал, Делмар рассказал, что примеси в стимуляторах могли быть и медленно накапливаемым ядом. Раз Тео еще жив, значит, доза пока не смертельная — но лучше проверить.       Делмар и сам выглядел уставшим, его движения из энергичных, резких, стали более нервными, как будто он боялся остановиться, потому что иначе уже не двинется снова. Словно механизм, который работает на последних остатках энергии. Вот уж кому не мешало бы нормально выспаться.       Натаниэль подозревал, что и сам выглядел не лучше. Рука начинала болеть в том месте, где плоть соприкасалась с протезом. Энергоячейка потускнела, обозначая, что скоро наступит момент, когда она иссякнет, и рука станет изящной грудой металла.       — Идем, — Делмар махнул в сторону одной из улиц. — Зато основной лазарет уж точно стоит там, где ему и положено.       В мутном утреннем свете чумные кварталы выглядели не сильно привлекательнее, чем ночью. Натаниэль был вынужден признать, что пусть до этого было страшновато, но тени надежно скрывали самые мрачные углы.       Мутное солнце из-за облаков упрямо высвечивало их все.       Натаниэль видел груды отходов, которые скопились у домов, особенно у тех, где были небрежно нарисованы красные кресты: больным выходить из них запрещалось, поэтому они выливали и выкидывали всё в окна. У парочки дверей осталась сгнившая еда: стояла чуть в стороне, видимо, чумные доктора заходили за трупами, которые уже не могли забрать пищу, но ее так и оставили. Проблем с продовольствием не было.       В первый момент Натаниэль даже подумал, что это значит, они смогут выбраться. Но потом вспомнил рассказы Делмара о том, что перед закрытием кварталов в лазареты специально свозится больше запасов.       Мертвое тело они увидели через улицу от того места, где должен был быть первый лазарет.       И до этого на улицах стоял так себе запах, но тут он стал особенно удушливым, смрадным, так что Делмар вытащил платок, чтобы повязать на лицо, Тео и Натаниэль последовали его примеру.       Труп еще не успел разложиться: женщина в грязном платье лежала у дома, а над ней вились мухи.       — Не подходите, — предупредил Делмар. — Иногда болезни нужно время, чтобы проявить себя и убить, но порой действует быстро. Женщина наверняка неплохо притворялась здоровой, или всем уже было плевать. А потом не дошла до дома.       — Она так и будет лежать? — голос Тео звучал нервно, а его глаза выглядели чуть расширившимися.       — Нет, ее заберут, чтобы от трупа не распространялась чума.       Натаниэль подумал, что если в пыльном доме они вряд ли могли заразиться, то теперь, шагая по улицам и вдыхая смрад разлагающихся тел, имеют все шансы. Будет обидно, если план лорда Линдена удастся.       Обидно, если Натаниэль не увидит сестру. Не посмотрит, как медленно и величественно поднимается в воздух новый дирижабль. Сейчас он еще остовом мертвого кита лежал в недрах завода, но скоро обрастет тканевой плотью.       Натаниэль думал, что будет стоять рядом с сестрой и смотреть за первым полетом этой громадины. На его бок, где блестящей, еще не до конца высохшей краской будет выведено «Верлен» — и это будет значить уже их самих, а вовсе не родителей.       Пока же Натаниэль просто шагал по чумной грязи. И видел порой темные силуэты в окнах — на этих улицах было куда люднее. Кое-кого он замечал и в отдалении, но они не торопились приближаться и небрежно скрывались.       Натаниэль подумал, эти люди могут быть заразными. Те наверняка то же самое думали о них.       Тео споткнулся несколько раз, но от помощи отказался, качнув головой. Когда он снова оступился, Натаниэль услышал тонкое, но довольно неприятное позвякивание колокольчика.       Остановив друзей жестом руки, Делмар прислушался, повел головой, как будто пытался узнать направление.       — Чумная телега, — пояснил он. — На них возят трупы. В общие могилы за городом.       Тео посмотрел непонимающе:       — Ты хочешь с ней встретиться? Они помогут добраться до лазарета?       — Наоборот, не хочу. У чумных докторов есть защита, у нас — только платки. Приближаться к мертвым телам с заразой плохая идея. Обойдем.       Он повел другими улицами, периодически высматривая тесла-башню и ориентируясь по ней. Уставший Натаниэль быстро потерял направление и просто верил Делмару, за которым упорно шел. Кажется, как и Тео.       Они завернули за дом — и тут увидели чумную телегу.       Хорошо, не столкнулись с ней. Она стояла на другой стороне улицы, тощая лошадка терпеливо ждала, к дуге запряжки крепились маленькие колокольчики, которые и сообщали о движении. Они слегка звякнули, когда лошадь опустила голову.       Поэтому не услышали телегу: она стояла на месте.       Самая обычная, деревянная, Натаниэль видел много таких за городом, да и в столице еще встречались, на улицах, близких к рынку и по эту сторону реки, подальше от аристократии. Сквозь неплотно пригнанные доски легко можно было увидеть, что телега полна.       Полна мертвых тел. Мужских, женских, детских. Еще одно как раз выносили из дома. Дверь с красным крестом распахнута, люди в черных балахонах и клювообразных масках. Еще один такой же силуэт сидел на телеге, будто нахохлившаяся птица.       Или ворон у ограды кладбища.       — Назад, — прошипел Делмар.       Он и сам нырнул обратно, и потащил туда же замешкавшегося Натаниэля, который никак не мог отвести глаз от телеги. Тео не заставил просить себя дважды.       — Давайте на соседнюю улицу. Уже рядом.       Его голос звучал резко, отрывисто, хотя Натаниэль не сомневался, Делмара вряд ли могла удивить груда мертвых тел, сваленная в кучу. Он лучше многих представлял, что такое чума.       Они шли молча, пока Тео не спросил:       — Они мучаются? Когда умирают.       — Кто как, — коротко ответил Делмар.       И это звучало как более обнадеживающая версия «да».       — Мы ведь так просто отсюда не выйдем, так? — продолжил Тео. Он явно вернулся к своей обычной манере быстро соображать. — Можем вынести заразу.       — Да. Поэтому нам придется провести в лазарете какое-то время. Отдельно друг от друга, запертыми. Если болезнь не проявится, сможем выйти в общие комнаты. Уйти… когда эпидемия пойдет на спад.       — Справедливо, — кивнул Тео. — Но хоть сообщение с внешним миром имеется?       — Конечно. Пневмопочта.       Натаниэль как раз придумывал длинное обстоятельное письмо для Джессамины, когда они наконец-то подошли к каменному зданию, стоявшему чуть в стороне от остальных. Хотелось выспаться, попить и поесть. Может, помыться или даже найти бритву. Но всё-таки главное, Натаниэль представлял ровные строки письма, когда на стук Делмара дверь открылась, и навстречу друзьям вышел человек в балахоне и маске, похожей на длинный птичий клюв.       От Натаниэля не было вестей несколько дней.       Как и от Тео, и от Делмара.       Ангелика, правда, уже не ощущала такого беспокойства, так что предположила, что послания по пневмопочте могут и перехватывать.       — Тео точно жив и в относительное порядке, — заявила она. — Значит, и Нейт с Делом.       Джессамине очень хотелось ей верить. Но дни шли, и ее собственное беспокойство нарастало.       Слуги не спрашивали, куда исчез «молодой господин», а Джессамина не знала, как лучше себя вести. Пока Ангелика не посоветовала ей пустить слух о том, что трое друзей уехали за город, «на свежий воздух». Усмехаясь, Ангелика сказала подруге, что все тут же сами додумают остальное, так что можно будет просто слушать все версии и не подтверждать ни одну.       Она уже рассказала о том, как считают, что это Натаниэль с протезом поправляет здоровье, а с ним остальные. И как Тео с его больным сердцем, и даже как Делмар уехал то ли скорбеть по так и не пришедшему в себя отцу, то ли праздновать это дело.       Ангелика с любопытством собирала слухи, но Джессамина знала, она тоже прячет обычное беспокойство: куда на самом деле исчезли их братья и Делмар? И как в этом замешан канцлер — а в том, что он причастен, девушки не сомневались.       — Он хочет уничтожить мою семью, — сказала Ангелика.       Это было на следующий день после обыска гвардейцами. Девушки стояли перед накрытым плотной тканью автоматоном. В душном влажном воздухе оранжереи отчетливо пахло лежавшим рядом навозом и цветущими в стороне орхидеями, предметом гордости Ангелики из далеких колоний.       — Канцлер смог бы повесить Тео за это, — сказала Ангелика ровно. — Или просто уничтожить мою семью. Может, он занялся и твоей?       Эта мысль не давала покоя Джессамине почти так же, как исчезновение Натаниэля. Королевская комиссия вроде как разбиралась с тем, кто же подложил бомбу на дирижабль, где летел принц-консорт. Родители Джессамины сели туда в последний момент… но теперь Джессамина думала, что только из-за этого нельзя было свалить взрыв на Натаниэля.       Если бы родителей там не было, а у канцлера нашлись «неопровержимые доказательства», что Натаниэль решил убрать принца, это бы, безусловно, разрушило не только его жизнь, но и сильно пошатнуло семейный капитал.       Джессамине пришлось ехать на завод и улаживать дела. Это во многом отвлекало, но, когда ее вызвали в цех, и она видела почти законченный остов дирижабля, то не могла не вспомнить Натаниэля.       Ей говорили о сроках и задержках, о дате, когда новый дирижабль наконец-то поднимается в воздух в первом полете. Джессамина думала о том, что брат должен быть здесь.       Натаниэль не понимал, почему от сестры не приходит писем.       Всех троих, конечно же, разделили, и вот уже несколько дней Натаниэль проводил наедине с собой в маленькой комнате. Тут, конечно же, были все удобства, простые, непритязательные, но Натаниэль радовался обычной кровати и добротному столу.       Только занавески на окнах не раздвигал ни разу после первого дня: окно выходило на улицу, по которой помимо редких людей, постоянно передвигалась чумная телега.       Натаниэль и себя ощущал так, будто на двери его комнаты намалеван небрежный красный крест. Хотя ни единого признака заражения не ощущал. Наоборот, хорошенько выспавшись и поев, он чувствовал себя отдохнувшим. Ему хотелось действовать, но он был вынужден сидеть в четырех стенах, ожидая, когда закончится время карантина.       — Радуйтесь, что нам многое известно о болезни, — сказал им Делмар напоследок. — Не придется сидеть и ждать месяц. Если через пять дней признаков болезни не будет, значит, мы здоровы, и нас выпустят.       Подносы с едой приносил и уносил чумной доктор, неизменно в полной одежде, два раза в день. Это было единственным развлечением Натаниэля. В разговор лекарь не вступал, но, когда Натаниэль спросил о энергоячейке для протеза и инструментах, молча кивнул. А в следующий раз принес всё необходимое.       Поэтому Натаниэль мог коротать время не только в бесконечных письмах Джессамине, на которые не получал ответа, но и копаясь в отсоединенном протезе.       Он проводил пальцами по металлическим деталям и останавливался на тех, что были выполнены из дерева и китовьей кости. Он помнил, как именно на последних руки Джессамины обычно соскальзывали. Тогда Натаниэль полагал, дело в протезе. Но теперь понимал, что сестра просто не понимала, зачем он добавил кость, так напоминавшую человеческую.       Он и сам не мог толком ответить на этот вопрос. Это казалось ему… правильным. И красивым. Как соединение механизмов и чего-то живого, способное дать нечто новое и совершенное.       Теперь у него были дни, чтобы подкручивать, пробовать соединить иначе и негодовать, что не хватает материалов. Делать короткие зарисовки на листах бумаги одной рукой оказалось сложно, но в какой-то момент Натаниэль так увлекся, что перестал обращать на это внимание.       В дверь постучали.       Обычная вежливость, запиралась она всё равно снаружи. Натаниэль оторвался от бумаг и потер глаза здоровой рукой. Сейчас протез был прикреплен к другой руке, пальцы сжались и разжались с легкими щелчками. Чуть гудели энергоячейка и насосики, но к этим звукам Натаниэль давно привык и перестал замечать.       — Да?       Дверь открылась, впуская фигуру в темном балахоне и птичьей маске. Натаниэль с недоумением глянул в окно: еще светло. Завтрак уже приносили, до ужина еще далеко. Вне этого к нему никто не заходил.       — Пятый день, господин. Нужно осмотреть вас в последний раз. Если призраков болезни нет, вы сможете выйти.       Натаниэль с удивлением понял, что и правда. За работой он совершенно потерял счет времени, но был бы рад наконец-то выйти из вынужденного заточения и уединения.       — Как мои друзья? — спросил Натаниэль, снимая рубашку.       — Всё хорошо, господин.       Руки в тонких перчатках умело прощупывали его шею, осматривали грудь. Натаниэль чувствовал себя прекрасно и ежедневно уточнял, так ли всё хорошо у Делмара и Тео. Он получал неизменно положительные ответы.       После обычных проверок чумной доктор внезапно достал из маленькой принесенной сумки шприц, наполненный непрозрачной жидкостью.       — Что это? — спросил Натаниэль.       Он был готов к процедурам, хотя раньше ничего подобного не происходило. Когда-то Делмар говорил, что, если хочешь понять, насколько профессионален лекарь, просто попроси рассказать, что конкретно он делает.       — Обычная процедура, господин. После этого вы сможете выйти.       — Нет, я хочу знать, что конкретно и зачем вы собираетесь мне вкалывать.       Чумной доктор попытался что-то ответить, но ничего внятного, что только больше усилило подозрения Натаниэля. Никто не собирался показывать ему шприц, но он успел заметить, что стекло темно-синее.       — В синем стекле всегда хранят яд, — говорил когда-то Делмар. — Запомни это. Даже если забудешь, что за флакон, если он синий, точно яд. Все аптекари и лекари знают это непреложное правило.       Вряд ли пришедший чумной доктор был в курсе, о чем известно Натаниэлю. Но объяснять и не собирался. Вместо этого руки в перчатках перехватили здоровую руку Натаниэля, еще не успевшего натянуть рубашку обратно. Шприц метнулся к его предплечью.       Почти не успев сообразить, что делает, Натаниэль поднял вторую руку, вздрогнули насосики протеза, и игла царапнула по металлу и костяной детали.       Аристократов никогда не учили неблагородным дракам, но ни Тео, ни Делмар не упускали случая устроить дружескую потасовку, когда они втроем выезжали за город, где их могли видеть только верные слуги.       — Однажды эти навыки могут спасти жизнь, — подмигивал обычно Тео.       Натаниэль никогда не думал, что так оно и будет. Но сейчас, после краткой борьбы, он смог выбить протезом шприц из руки лекаря, оттолкнуть его самого, а потом и крепко приложить головой о стену. Тот отключился, съехал вниз по стене.       Натаниэль перевел дыхание и нашел взглядом шприц. Тот валялся на ковре и даже не разбился. Подхватив его, Натаниэль подумал, что настало время отыскать Делмара, а заодно и Тео.