Дредфортский Бастард

      Небольшой отряд всадников под знаменами со скачущей форелью и ободранным человеком возвращался из Шепчущего Леса. Возглавлял его лорд лет тридцати в кольчуге, подбитом мехом бледно-алом плаще и с длинным мечом на поясе. Глаза у лорда были бледно-серые, почти бесцветные.       — Отец, — юноша лет пятнадцати, с каштановыми волосами и такими же бледно-серыми глазами, подъехал к лорду. — Я рад вернуться в Риверран, пусть Сигард и стал для меня вторым домом. Но…       Лорд посмотрел на сына своими бесцветными глазами и строго произнёс: "Лорд не должен давать волю чувствам, Бринден. И брак его должен укрепить дом, а не настроить против него людей. Маллистеры древний и влиятельный дом, но я нашёл тебе более выгодную партию… "       — Но я люблю ее, отец, — вспыхнул юноша. — И мне не нужна никакая другая жена.       — Лорд Алекин Флорент согласился на помолвку его старшей дочери с тобой, наследником Риверрана, а уже скоро будет ваша свадьба, — непререкаемым тоном сказал лорд. — Дружба Хранителя Юга будет не лишней, а отказ сделает лорда Алекина нашим врагом. Флоренты самолюбивы и надменны…       — Я ее ни разу не видел и она ушастая, как и все Флоренты, — выпалил Бринден. Лорд поморщился.       — Бринден, ты мыслишь как герой рыцарской песни. Надеюсь, ты не забыл, что у этих песен редко счастливый конец. Вспомни Дункана Малого и Дженни из Старых Камней. Принц забыл о своём долге и отверг дочь лорда Лионеля Баратеона, спровоцировав штормового лорда на мятеж.       — Но король Эйгон Невероятный согласился на их брак и Дженни любили в народе, — Бринден замолчал, глядя, как отец поджимает губы и снисходительно смотрит на него. Лорд-протектор Трезубца не любил, когда его сыновья вели себя, как он выражался, "несерьезно, глупо и опрометчиво".       — Невероятного любили в народе, но многие лорды его недолюбливали, он большую часть правления провёл, подавляя мятежи и восстания, — сухо сказал лорд. — Его собственные дети подвели его, все, кроме принцессы Рейль. Дункан променял корону на безумную простолюдинку, Дейрон оказался мужеложцем…       Бринден невольно покосился на приотставших гвардейцев отца, ехавших достаточно далеко, чтобы лорд и его первенец могли поговорить наедине. Бринден не любил, когда отец насмехался над героями его любимых баллад, но умом понимал, что отец прав.       — Даже тихий Джейхерис, у которого голова годилась не только шлем носить, исхитрился разорвать помолвку, отвергнув дочь лорда Талли. Таргариены перенесли немало бед из-за своего самодовольства и чувства превосходства над прочими, в ком нет драконьей крови. Это их и сгубило.       Бринден не выдержал: "Но своих детей Джейхерис заставить вступить в брак насильно, это плохо кончилось… "       — Эйрис и Рейла ненавидели друг друга, а вырождение всегда следовало за Таргариенами. Не бери драконы хоть изредка жен со стороны, тогда бы род Завоевателя оборвался бы век назад каким-нибудь чешуйчатым уродцем с крыльями. Невероятный считал это безумием, но его дети были безумны.       Они некоторое время ехали молча, Бринден искоса поглядывал на отца. Тот за годы, которые Бринден провёл в Сигарде, тот почти не изменился, лишь на лице появились морщины. Сам юноша пошёл в мать, Арью Старк, от Болтонов ему достались лишь бледно-серые глаза.       — Ты сам знаешь, Бринден, что скоро ты станешь лордом Риверрана и Верховным лордом Трезубца, — нарушил молчание отец. — Я правил Речными землями как лорд-протектор, но после твоего совершеннолетия я вернусь на Север, в Дредфорт.       — А Домерик? — спросил Бринден, уже зная ответ.       — Домерик Болтон унаследует Дредфорт, когда я умру. Ты это прекрасно знаешь. А ты останешься здесь, как Верховный лорд Трезубца Бринден Талли. Тебя не зря назвали в честь двоюродного деда твоей леди-матери, пожалуй, лучшего воина Речных земель. Это большая честь… и ответственность.       — Скажи, вы с мамой любили друг друга тогда, когда стали мужем и женой? — Бринден решил спросить у отца, пока они ещё не вернулись в Риверран. Сначала он решил, что лорд Болтон рассердится или вовсе промолчит, но тот после долгой паузы тихо заговорил, вглядываясь в показавшиеся стены Риверрана.       — Наш брак, Бринден, был предопределён и случаен одновременно. Твой дед, лорд Русе Болтон, преклонил после Красной Свадьбы колени перед узурпатором Джоффри и привёз мне невесту, младшую дочь Эддарда Старка. Когда я отправился воевать с одичалыми, твой дед был убит Фреями, а моя невеста сбежала…       — Но ты спас её от Дастинов, когда возвращался с армией дяди и короля Станниса, — прервал отца Бринден. — Если бы ей ты был неприятен, она бы не вышла за тебя. Тогда же на неё никто где давил.       — Тут ты прав, — улыбнулся Болтон, но глаза его оставались холодными. — Полагаю, она во мне что-то нашла, раз уговорила своего лорда-брата дать согласие на наш брак. Тогда я больше думал о предстоящей войне на юге, о Иных и твоя мать была младше тебя на четыре года.       Отец посмотрел Бриндену в глаза и негромко произнёс: "Твоя мать недолюбливала Болтонов и имела на то право. Мой отец был тяжёлым человеком, а она под видом служанки жила в Харренхолле, когда он командовал там армией короля Севера. Было это во время Войны Пяти Королей…       Это Бринден знал, как и то, что его леди-мать тогда, как и сейчас, больше любила охоту и верховую езду, чем пение и вышивание. Тогда ей приходилось таиться, притворяться служанкой и если бы она не бежала, то с уходом лорда Русе оказалась в набитом наемниками замке. Почему она не открылась лорду Русе?       — Твой дед, лорд Русе, был хитрым и осторожным, а боялись его на Севере куда больше, чем Большого Джона Амбера, — ответил отец. — Он говорил тихо и обходительно, но был куда опаснее громогласного Амбера. И то, что твоя мать не доверяла ему, это нормально. Старки и Болтоны были старыми врагами.       — А теперь?       — В Вестеросе никогда не знаешь, что случится, — проговорил отец. — Но твой дядя, лорд Джон, до сих пор меня недолюбливает. Полагаю, не в последнюю очередь за то, что я убедил его уйти со Стены и стать Джоном Старком. Люди не любят быть обязанными.       — И ты отправил Домерика воспитанником в Винтерфелл…       — Ты и Домерик сыновья любимой сестры лорда Старка, он видит в вас скорее ее детей, чем моих. Что до меня, то пускай злится на меня, я стерплю и не такое. Домерику, как будущему лорду Дредфорта, полезно северное воспитание и сквайрство у Хранителя Севера тут отличный вариант.       — А меня ты отправил к Маллистерам, — проворчал Бринден.       — Будущему верховному лорду Трезубца надо жить в Речных землях, чтобы понять и принять то, чем живут твои знаменосцы и их люди. Мы с твоей леди-матерью северяне, но из тебя я хотел сделать настоящего речного лорда.       — Я рад, что мне не пришлось верить в Семерых, — тихо сказал Бринден, но отец его услышал.       — Полагаю, тогда бы южане полюбили бы тебя больше, но боги не перчатки, чтобы их менять, — хмыкнул Болтон. — Хотя богов делают люди, так говорил король Станнис. В отношении Старых Богов это так. Старые Боги-это души древовидцев и героев древности и сейчас там куда больше душ людей, а не Детей Леса…       — А Семеро? — спросил Бринден. Отец пожал прикрытыми кольчугой и вареной кожей плечами.       — Если верить "Семиконечной Звезде",они во времена Хугора с Холмов ходили по Андалосу и сколачивали ему королевство. Не знаю, как там все было, но фанатизм и вера андалов, что в Вестеросе их ждёт златой дол помогли им не хуже железа. Там, где они не сумели победить сталью, побеждала их вера,       — Я думал, андалы победили везде, кроме Севера, — задумчиво сказал Бринден. Он уже жалел, что частенько слушал мейстера невнимательно, когда тот рассказывал о королях времен андальского завоевания. Отец рассмеялся.       — Победили не андалы, а их имя. Многие короли и лорды обандалились, приняв веру в Семерых, приняв на службу андальских рыцарей, сами принимали посвящение, понастроили септ… потомки Первых Людей южнее Перешейка, не считая разве что Блэквудов, скорее похожи на потомков андалов, чем на нас, северян.       — Но знать, андальские рыцари, отнявшие у Первых Людей их земли, — не сдавался Бринден.       — Даже в Долине кроме Арренов, Графтонов и Корбреев с Темплтонами многие сильные дома от крови Первых Людей. Ройсы, Редфорты, Белморы, Хантеры… В землях Простора Хайтауэры, Редвины, Флоренты и иные дома, а на Западе что ни дом, так из Первых Людей. Речные земли. надеюсь, ты помнишь предков?       — Разумеется, отец. Талли старый и древний дом, Первые Люди, как и Блэквуды, Бракенны, Дарри, Мутоны, Маллистеры. Королями никогда не были, но дом креп и после смерти Тристифера Мадда Талли примкнули к андалам Армистеда Вэнса, который передал им земли, где был построен Риверран…       — Талли возвышались, благодаря тому, что их соседи вечно грызлись между собой. Мелкие корольки с большими амбициями, которым были нужны в союзниках сильные лорды Талли. А потом… Мадды и Тигги ушли, как ушли штормовые короли Дюррандоны и кракенские короли Хоары. Талли же только крепли.       Уже можно было разглядеть знамена над башнями Риверрана. Скачущая форель Талли соседствовала на них с ободранным человеком Болтонов. Личное знамя отца, которое он принял, став лордом-протектором Трезубца. Сам Бринден носил герб Талли, серебряную рыбу на красно-синих волнах.       — Короли уходили и приходили, а твои предки, Талли из Риверрана, находили в этом выгоду. Когда Эйгон Драконовластный пришёл к Харренхоллу, Эдмин Талли был сильнейшим из речных лордов и сумел сделать верный выбор. Харрен Чёрный ничего бы не дал за верность, в отличии от Эйгона. Он рискнул и победил.       Отец остановил своего коня и замер, разглядывая стены твердыни Талли. Бринден подъехал к нему и тот снова заговорил: "Вестерос край частных войн, а Речные земли, его сердце, становились полем боя слишком часто, чтобы здесь долго мог править один король… "       — Это было до тех пор, пока Эйгон Завоеватель не объединил Вестерос под властью Таргариенов, — Бринден хорошо помнил слова мейстера. — После этого верховные лорды стали править бывшими королевствами, а четыре Хранителя стали отвечать за Север, Восток, Запад и Юг. Одно королевство…       Лорд Болтон хрипло рассмеялся: "Семь королевств, мой сын. Король правит, сидя на Железном Троне, однако у верховного лорда в его землях власти будет немногим меньше, чем у настоящего короля. Если король на Железном Троне это забывает… тогда случаются вещи вроде Восстания Роберта."       — Но верность королю важна, это против законов людей и богов поднимать мятеж против законного короля, — начал юноша и замолчал, увидев усмешку на лице отца. Лицо Рамси Болтона было преисполнено сарказма.       — Что если король занял трон незаконно или нарушил права своих подданных? Роберт Баратеон стал знаменем, ни Нед Старк, ни Джон Аррен не могли претендовать на трон, в отличии от правнука Эйгона Невероятного. А бастарды Цареубийцы на Железном Троне ввергли Вестерос в Войну Пяти Королей.       Решив окончательно добить, Рамси произнёс: "Твой прадед, лорд Хостер Талли, выжидал, как пойдут дела у мятежников. Безумный Король не смог ему предложить того, что ему было нужно и Талли поддержали восставших, но лишь тогда, когда Эддард Старк, твой дед и его воспитатель Джон Аррен взяли в жёны дочерей лорда Хостера. И при этом часть речных лордов сражалась за Эйриса. Дарри, Ригеры, Мутоны… "       — Старый Уолдер Фрей выжидал во время Битвы на Трезубце, чем кончится сражение, — Бринден хорошо знал ход Восстания Роберта Баратеона и помнил о колебаниях лорда Близнецов. Только сейчас он понял, что поведение Старого Фрея немногим отличалось от поведения лорда Хостера, его прадеда.       — Кое-кто мог назвать его трусом, кое-кто изменником, но он был умным человеком, — отозвался Рамси. — Да, награды он после свержения драконов не получил, но успел примкнуть к победителям и в отличии от тех же Дарри, ничего не терял. Кроме того, он был сильнейшим знаменосцем твоего лорда-прадеда.       — Ты думаешь, он уже тогда надеялся получить власть над Речными землями? — спросил Бринден.       — То, что один раз вышло у Талли с Хоарами, могло выгореть и у Фреев с Талли, — ухмыльнулся Рамси. — После Красной Свадьбы он тоже надеялся стать верховным лордом Трезубца, но тогда сюзереном Речных земель стал Петир Бейлиш, весьма хитрый лорд, который сделал бы немало, не потони он в шторм.       — Сейчас Близнецы держит Эррен Флорент, женатый на леди Марианне, дочери сира Дафина Вэнса и Мейгели Фрей, — Бринден выучил всех знаменосцев Речных земель и помнил, кто сейчас правит Переправой. — сыновья сира Дафина погибли, а дочь имела кое-какие права на Переправу…       — Которые она передала своему мужу, просидевшему половину войны в Хайгардене и морозившемуся рядом со мной в битве против Иных. Флоренты родичи королю, но сир Эррен далеко не худший из потомков Флорис Лисицы. Честный и храбрый… хотя и весьма недалекий. Будь он хитрее, он стал бы опасен.       — Королю Эдрику? — Бриндену стало смешно. — Он правит Штормовыми и Королевскими землями, не считая того, что все Семь Королевств его владения. Чем королю на Железном Троне может быть опасен один из знаменосцев Риверрана?       — Лорд Тайвин тоже был уверен, что Старый Фрей не решится выступить против Джоффри, — мягко заметил Рамси. — Но куда опаснее Эррен мог быть нам. Один из важнейших знаменосцев, в родстве с Вэнсами и Флорентами, да что там, родич короля. Поступи я или ты неправильно и можно сказать, что нас сменит.       — У каждого великого дома есть знаменосцы, которые чуть слабее сюзерена и питают избыточные амбиции… или притворяются, что не питают, — Рамси был серьезен. — Ройсы у Арренов, Хайтауэры у Флорентов, Айронвуды у Мартеллов, Сванны у Баратеонов, Фарманы у Крейкхоллов, Фреи. а сейчас Вэнсы у Талли…       — Болтоны у Старков, — ляпнул Бринден, — но отец не обиделся.       — Можешь прибавить ещё парочку домов для каждого великого дома. Мандерли если и уступят Болтонам силой, то богатством превосходят нас и Старков, а случись война, их серебро найдёт новых воинов, которые будут сражаться за Белую Гавань.       — Мой лорд-дед, Русе Болтон, был Хранителем Севера, — Бринден посмотрел на отца. — Скажи, а если бы все сложилось по-другому, ты мог бы сейчас быть Хранителем Севера, а дядя Джон остался бы дозорным, так?       — А мог стать синеглазым упырем в армии Иных или погибнуть в сражении со Станнисом, — отозвался лорд Рамси. — Не забудь, мой отец взял новую жену и хоть он обещал, что Хранителем Севера после него стану я, он мог желать передать Север своему сыну от Уолды Фрей. Но случилось так, как случилось.       — Отец, а тебе никогда не бывало страшно, после всего, что с тобой случилось? — спросил Бринден, когда они въезжали в Риверран через западные ворота.       — Никогда не боится только дурак или герой, но только глупый герой бывает бесстрашным до конца жизни, как правило короткой, — отозвался отец. — Но я понял тебя. Порой я боюсь, что все это затянувшийся сон, а через миг я проснусь в темнице Винтерфелла…       Бринден удивился, но ещё сильнее поразились странные слова отца, сказанные им шепотом: "Или, что ещё хуже, я проснусь не в подзельях Винтерфелла, а кое-где ещё и всего этого не было. Лишь моя разгулявшаяся фантазия, а все остальное было иллюзией, миражом."       — Почему у тебя именно такой страх, отец? — осторожно спросил Бринден.       — Для выросшего на мельнице бастарда я высоко взлетел, очень высоко. Этого трудно было достичь, а потерять проще простого.       — Тебе порой кажется, что ты проснешься на мельнице?       Отец повернулся и пристально посмотрел на Бриндена. Юноше стало не по себе. Он перевёл взгляд на руку отца, лежащую на золочёной рукояти валирийского меча, Верного Клятве. Отец хитростью отобрал его у Цареубийцы, а сам клинок был половиной родового меча Старков, Льда. Где второй меч, Вдовий Плач, никто не знал.       — Хм, можно это назвать и мельницей, — медленно сказал лорд Рамси. — Но давай не будем о грустном. Я надеюсь ещё погулять на твоей свадьбе перед возвращением на Север. Знаешь, я даже соскучился на снегам и студеным ветрам. Но до твоей свадьбы я потерплю и поскучаю здесь ещё немного.