Свет проклятых звёзд

Золотые волосы мальчика волнами перекатывались на ветру, когда он смотрел на белых лебедей, царственно скользивших по зеркально-синей глади искрящегося волшебным светом озера. Наступало любимейшее время маленького принца, когда сияние Священного Древа Лаурелин угасало, а Телперион пробуждался; золото и серебро сливались воедино, и их сияние было самым прекрасным зрелищем, какое только мог представить… — Финдарато Инголдо! Мальчик радостно обернулся, услышав голос кузена. — Идём гулять за холмы! Весело рассмеявшись, золотоволосый эльфёнок подпрыгнул, махая рукой, и в этот момент его сбил с ног и уронил в озеро охотничий пёс, ещё щенок, но уже вымахавший ростом с самого Финдарато. Маленький принц боялся собаку двоюродного брата до дрожи, но слишком любил помешанного на охоте Туркафинвэ Тьелкормо, поэтому терпел присутствие пса Хуана. К тому же гончая была подарком самого Владыки Оромэ, обучившего эльфов хитростям ловли дичи! Значит, это благой, великий дар! Однако золотоволосый Инголдо предпочитал мирно и незаметно присутствующих рядом с эльфами Майяр, принимавших облик прекрасных цветов, птиц или рыб, сторонившихся непосредственного взаимодействия с жителями Благословенного Края, именованного Аман. — Милый Хуан! Хороший! Самый красивый пёсик! — вымученно улыбался Финдарато, выбираясь на резной мрамор с турмалиновыми узорами, украшавший берега озера. Хуан тоже вылез из воды, бодро отряхнулся и начал вылизывать лицо нолдорского принца. Сопротивляться было бессмысленно. — Туркафинвэ, я так рад тебя видеть! Я, — мальчик стал отряхиваться, — сейчас переоденусь в сухое… — Не трать время! Пошли! Обсохнешь по дороге! — звонкий и властный голос Феаноринга резал воздух, как его охотничий нож рассекал плоть. — Твоя семья слишком долго гостила в Лебяжьей Гавани, некоторые соседи уже начали надеяться, что Третий Дом Нолдор окончательно переедет из Тириона к морю. Я хочу знать, что заставило вас вернуться! — Но матушка будет… — попытался протестовать Финдарато. — Не хочешь идти? Оставайся с мамой! — юный беловолосый эльф резко развернулся на каблуках изящных кожаных сапог. — Идём, Хуан. Пёс перестал облизывать щёку золотоволосого принца и бросился вдогонку за хозяином. — Эй, подожди! — Финдарато, на бегу выжимая волосы и платье, побежал к двоюродному брату, надеясь, что за время прогулки по холмам одежда высохнет, и мама не узнает о незапланированном купании. — Возьмём Курво, Морьо и, может, Финьо, если он уже отстал от моего брата-менестреля, — фыркнул Туркафинвэ, с интересом смотря на двух прогуливавшихся дев, одетых по считавшейся устаревшей моде: в прозрачных платьях с вышивкой и драгоценным бисером, не скрывавших ничего пикантного от восхищённых взглядов. Эльфийки весело улыбнулись, поприветствовали важного гостя и скрылись среди цветущих кустов. — Не понимаю, как может быть интересным бесконечно слушать самовлюблённого певца, не признающего чужое право на музыку. Была бы его воля, он и Валар бы петь запретил, и остались бы мы без мира, Финдэ. — Ты совсем не любишь Кано! — возмутился тоненьким голоском Финдарато, отряхивая золотые кудри. — За что? Финьо с ним теперь постоянно занимается музыкой, и Кано стало не до тебя? — Не люблю? — наигранно удивился беловолосый Феаноринг. — Как можно не любить родного брата? У меня нет никого ближе братьев! И вас, двоюродных, люблю, и ваших отцов, и матерей, и бабушку с дедушкой! Я готов полюбить каждого нового члена нашего рода! Великого рода! И даже не стану обращать внимание на его произношение. Видя восторженный, полный обожания взгляд синих глаз ребёнка, Туркафинвэ вдруг подумал, что перестарался с иронией — малыш может не оценить и расстроиться. — Однако при мне, кроха Инголдо, не смей произносить 's', понятно? — попытался отшутиться сын главы Первого Дома Нолдор. — Я люблю семью, — продолжил говорить Феаноринг, присев, чтобы стать одного роста с братом. — Люблю. Такими, какие они есть: слишком вспыльчивого и строгого отца, постоянно спорящую с ним маму, заносчивого и уверенного в своей исключительности Майтимо, Куруфинвэ-младшего, который только и выделяется тем, что вышел копией отца внешне, вечно недовольного Карнистира! Да, мне нравится его доводить, но это же от переизбытка братских чувств! И себя люблю, потому что я самый красивый. Девы подтвердят! Хитро улыбнувшись, Феаноринг подмигнул юному третьедомовскому принцу. — А как же Канафинвэ? — не унимался Финдарато. Туркафинвэ поджал изящно очерченные губы: — Мой брат — менестрель. И этим всё сказано. Ладно, пойдём! А то опять в озере окажешься. Золотоволосый мальчик весело закивал и поспешил прочь из родительских садов. *** Заросшие деревьями с голубой, бирюзовой и золотисто-зелёной листвой холмы поднялись над дорогой, белки сначала спустились ближе к эльфам, но потом, увидев Хуана, метнулись обратно в дупла. Птицы защебетали громче и заливистей, и вдруг разом стихли. — А ещё, — неожиданно продолжил разговор Туркафинвэ, — я полностью согласен с мамой, что даже если родители ссорятся, дети могут и должны продолжать дружить. Ты согласен, маленький Финдэ? — Нет, — подбоченился Финдарато. — Я не маленький! Феаноринг рассмеялся. Издали донеслось пение — юная дева восхищалась красотой полёта стремительных ласточек, благодаря Валар за их чудесные творения. Неожиданно из цветущего куста выпрыгнул чёрный силуэт и театрально зарычал на маленького золотоволосого мальчика. — Морьо! — возмутился Туркафинвэ, который, конечно, давно заметил следы засады: всего пару примятых травинок, неровно лежавшие камешки на дороге, указывавшие, что некто свернул в укрытие, неестественно раздвинутые веточки… — Что ты делаешь? — Страшно?! — захохотал четвёртый сын Феанаро Куруфинвэ, размахивая чёрным плащом. Сейчас юный Нолдо полностью оправдывал своё имя Чёрный Финвэ и прозвище Краснолицый, данное за чрезмерную вспыльчивость, заставлявшую принца часто багроветь, — лоб, щёки и подбородок эльфа были измазаны алым. — Это кровь, — радостно сообщил Морифинвэ, демонстрируя порезы на запястье. — Страшно? — Нет, — скривился от отвращения Туркафинвэ. — Ни капельки, — испуганно посмотрев на кузена, запищал Финдарато. — Но я пойду домой. Не дав себя уговорить и остановить, ребёнок бросился бежать в сторону садов и пруда с лебедями. — И что это было? — сощурился беловолосый Феаноринг, подозвав пса. — Это я должен спросить, — злобно сверкнул бесцветно-стальными глазами Морифинвэ. — Хочешь идти против отца? Хочешь дружить с этими сюсюкающими?! Мамкин любимчик, да?! Это она ради своих подружек из Второго Дома старается?! — Я с тобой драться не буду, — уже придумав месть, гордо поднял голову Туркафинвэ. — Иди умойся. Пошли, Хуан, нам не о чем с этим чудищем разговаривать. — Ненавижу тебя! — заорал «Краснолицый» Карнистир и рванул в сторону дворца Феанаро. Умыться поспешил, наверное. — Я тебя тоже, — равнодушно пожал плечами Тьелкормо, погладив пса: — А вот ты — молодец, мой Хуан. Взгляд голубых глаз, обрамлённых белоснежными ресницами, устремился к лесу. Может быть, Вала-охотник Оромэ и его прекрасная супруга Валиэ Вана сейчас не заняты чем-то неотложным и смогут уделить внимание внуку нолдорского короля? Не всё же время посвящать делам Айнур, отдыхать и веселиться тоже необходимо.