Как писать о стали?
23 февраля 2018 г. в 00:38
Арфа в заплечной сумке неожиданно потяжелела, словно на ней кто-то повис. Ремень впился в плечо, захотелось сбросить неподъёмный груз в песок, заполнивший огромный и ещё недавно цветущий луг, на котором обожали играть дети. Где же пышная зелень, пестрящая яркими красками и переливами в свете Древ? Зачем здесь всё засыпали? И что за строительство, взявшее в кольцо это… это…
— Арена. Это арена. Теперь здесь, на территории между роскошными дворцами Второго Дома Нолдор, скрытая от чужих глаз, будет а-ре-на.
Аклариквет, «купленный» менестрель Нолофинвэ, испуганно посмотрел на Мелькора, который даже не скрывал, что читает его мысли.
— Твой господин, — Вала указал взглядом на сына короля, — мудр и прислушивается к полезным советам. Соревнования по стрельбе станут многократно интереснее, если мечники продемонстрируют своё искусство. Клинки во время турнира будут затуплены, поэтому безопасны. Доблестным защитникам Амана будет приятно видеть, как их мастерством восхищаются зрители. Те, кто победит, смогут гордиться собой, а проигравшие увидят, к чему нужно стремиться, и поймут свои слабые места. Но пока ещё рано демонстрировать вашу мощь всему Валинору. Не все эльфы готовы увидеть такое. Даже ты, певец.
Менестрель с суеверным ужасом смотрел на Вала, энергия которого подавляла не только вдохновение, но и саму жизнь. Переведя взгляд на своего господина, Аклариквет тщетно искал поддержки, а Нолофинвэ смотрел на верного певца свысока, самоуверенно и слегка презрительно. Сын нолдорана ощущал грядущий успех, власть, что вот-вот упадет ему в руки. Победу.
— Почувствуй это, — снисходительно улыбнулся Нолофинвэ, освободив из ножен короткий, сверкающий в свете Древ клинок, и протянув его Аклариквету. — Возьми в руку.
Что произошло дальше, менестрель забыл, словно тяжкий сон. Помнил только одно — ударившую в виски мысль, что арфа не подходит для музыки о мечах. Нужны другие струны… Какие? Да не знаю! Но не такие…
А ещё был голос господина Нолофинвэ. Он говорил слова. На Квэнья. Но будто этот язык в одночасье стал чужим для испуганного менестреля. Аклариквет не понимал, что именно надо сочинять о мечах, арене, мечниках и турнире. И никто не знал, ведь… Никто и никогда не писал таких песен… Песен о стали…
Рука менестреля разжалась, и украшенный сапфирами меч с шипением погрузился в песок. Испугавшись гнева господина, менестрель вздрогнул и бросился поднимать оружие, с плеча упала сумка с арфой, инструмент больно ударил по запястью. В конце концов, справившись с мечом и сумкой, Аклариквет поднялся на ватных ногах и дрожащей рукой протянул Нолофинвэ меч.
— Прости меня, мой принц…
— Только если твоя песня будет по-настоящему хороша, — высокомерно усмехнулся сын нолдорана, принимая клинок, а потом встретился взглядом с Вала Мелькором, и тот улыбнулся, словно старый добрый друг, поддержка которого в любом деле неоценима.