Свет проклятых звёзд

Замерший воздух загустел, стал до неприятного влажным, зеркально-гладкая поверхность моря с отражавшимися в ней созвездиями теперь напоминала столешницу из обсидиана или мориона. Лишь иногда вдруг раздавался всплеск, расходились круги, блестела серебром чешуя, напоминая о том, что корабль не врос в камень, а всё ещё находится в воде. Возвышений на палубе не было, но ситуация требовала торжественности, поэтому из обшивки, и так пострадавшей из-за необходимости заделывать дыры в днище, собрали подобие трибуны. Теперь корабль Тэлуфинвэ сверху выглядел разбитым и жалким. Поднявшись на возвышение, Феанаро Куруфинвэ, облаченный в парадные доспехи, алый со звёздами плащ и вооруженный мечом, осмотрел собравшуюся толпу: три корабля сошлись вплотную, скрепили борта канатами, и эльфы, перешедшие с других судов, смогли с близкого расстояния наблюдать, как вершится судьба двух народов. Убедившись, что все сыновья, даже Канафинвэ, присутствуют на всеобщем собрании, король Нолдор поприветствовал толпу. Он видел страх и неприязнь в глазах некоторых Тэлери, хотя большинство моряков Альквалондэ смотрели с надеждой и ожиданием. Его собственный народ тоже ждал и тоже опасался. Тревога из-за неизвестности преобладала над всеми остальными чувствами, завладевшими толпой. — Собратья! — начал Феанаро речь. — Сегодня мы подведём итог сложного периода, ознаменованного попыткой Нолдор и Тэлери сосуществовать мирно. Кто-то смог объединиться и породниться, кто-то нет. Но события последних дней не оставили сомнений в том, что перемены необходимы. Феанаро снова обвёл взглядом толпу. Канафинвэ, вцепившись в планширь, растрёпанный и бледный, опустил голову. Ему бы лежать, а он… Туркафинвэ рядом с Куруфинвэ Атаринкэ. Оба злые, напряжённые. Тьелперинквар с ними, не знает куда себя деть. Феанаро подумал, что в его возрасте уже был женат, а внук все ещё совсем ребёнок. Плохо! Морифинвэ ухмыляется. Рядом с ним охрана и принц Вольвион, в цепях и лохмотьях, измождённый, выглядящий гораздо хуже ещё не оправившегося от тяжёлых ран Канафинвэ, но, на удивление, стоящий с гордо поднятой головой. В прозрачных глазах цвета морской волны — вызов и презрение. Он понимает, что должно случиться. И готов изображать героя. Смотря на сына короля Ольвэ, Феанаро не мог отделаться от мысли, что знает Вольвиона с детства. Младший в семье, он был ровесником Нельяфинвэ, но никогда с ним не общался. Во время редких встреч на больших праздниках, Вольвион всегда держался только рядом с семьёй и даже будучи ребенком, никогда не шалил и не носился, сломя голову, не пачкался, не рвал парадную одежду, его не приходилось искать, звать, наказывать. Он всегда слушался маму и папу, смотрел свысока на хулиганов-ровесников, которые то подерутся, то разобьют что-нибудь… Одернув себя, Феанаро перевел взгляд на озирающегося по сторонам Питьяфинвэ. Близнеца ищет. Нервничает. А Тэлуфинвэ сейчас среди своего нового народа. И с женой. Интересно, как она отреагировала на то, что теперь снова стала рыбачкой, потеряв статус принцессы? Вроде бы обнимает мужа, даже прильнула. Тэлери с оскверненного мятежом корабля окружены вооруженной охраной, и сейчас сами решат свою судьбу. Тэлери… Один из которых с огненно-красными волосами. — Все уже знают, чем обернулась не скреплённая суровыми законами дружба между Нолдор и Тэлери, — с затаённой угрозой произнёс Феанаро. — Сейчас самое время исправить допущенные ошибки. *** Когда клинок, взятый из рук отца, переломился, Тэлуфинвэ был на грани потери сознания, и потом потребовалось время, чтобы прийти в себя. К нему подсели двое Тэлери, которых Феанаро запер в трюме «на всякий случай», подбадривали и хвалили, но Феаноринг не слышал слов. А когда шок прошел, Тэлуфинвэ осознал, что случившееся отрезвило его. Он вдруг посмотрел на все происходящее совсем иными глазами: только что в его руках был кинжал, и Тэльво на полном серьёзе собирался умереть! Во имя чего? Ради кого? Тех, кто не стал бы рисковать ради него? Но даже если бы стали… Им-то что терять? И теперь, стоя на палубе уже не принадлежащего ему корабля, находясь среди Тэлери, которых сам объявил собратьями, отрекшись от рода короля Феанаро, и более не имея права называться его сыном, Тэлуфинвэ ругал себя всеми известными выросшему в семье языковеда эльфу словами. Но только вряд ли самобичевание чем-то поможет… Он теперь Тэлеро. Он среди предателей. Он… Помог сбежать собратьям-преступникам. Погладив по спине супругу, Тэлуфинвэ прошептал: — Ты была права, Иримэль: звезда Феанаро — это не лучи, а лезвия. И я о них больно порезался. Прости меня. Эльфийка не услышала в голосе супруга раскаяния. Он сказал «прости» по привычке, его так воспитали. На самом деле, Тэлуфинвэ сейчас мысленно не с ней, и… Это страшно. Что он собирается делать? Бросит её? Бросит ради прощения отца? Казнит своей рукой, как одну из заговорщиков?! Нет! Пожалуйста, не надо! Иримэль отчаянно прижалась к мужу, и он снова погладил её по спине. Король Феанаро продолжил речь: — Перед всеми нами стоит сложная и ответственная задача — доплыть до берегов Средиземья. Путь долгий, опасный, и мы все это понимаем. К моему великому сожалению, некоторые полагают, будто опасно наше путешествие не достаточно, поэтому создают дополнительные сложности. Чтобы в дальнейшем не возникало подобных недоразумений, мной принято решение объединить два народа эльфов в один. Поэтому, — король сделал паузу, обводя взглядом толпу, — двум королевским династиям здесь не место. Приведите принца Вольвиона. Сын короля Ольвэ покачнулся, но, когда его крепко взяли под руки воины Феанаро, гордо расправил плечи и снова вскинул голову. Он смотрел только перед собой, только на Куруфинвэ, его губы дрожали, но взгляд Вольвион не отводил. — Я не предлагаю тебе преклонить предо мной колено, — спокойно произнес Феанаро, когда принца подвели к нему. — Ты будешь казнён. Вольвион закрыл глаза, дыхание участилось. Он что-то шептал одними губами, совершенно беззвучно. — У твоих подданных есть два пути, — продолжал Куруфинвэ. — Они могут остаться верными тебе и принять смерть вместе со своим принцем. Либо отречься от своего происхождения, отныне и навек называться Нолдор, говорить только на Квэнья, отказавшись от Тэлерина, и признать меня своим королём. В этом случае эльфы из Альквалондэ будут моими собратьями. Те же, кто приняли решение остаться со своим принцем до конца, выходите вперёд. Феанаро снова сделал паузу. — Тебе есть, что сказать перед смертью? — спросил король Нолдор, смотря прямо на Вольвиона. Принц открыл глаза и бросил взгляд на Тэлери: на окруженных стражей моряков с корабля Тэлуфинвэ, на собратьев, стоявших вперемешку с Нолдор, на эльфов, собравшихся в группы, на тех, кто занимался работой на корабле, делая вид, что ничего не происходит. Сын короля Ольвэ замечал каждого, смотрел внимательно, как никогда. И видел, что никто не собирается разделить с ним участь. — Рыба гниёт с головы, — негромко произнёс принц Вольвион, и вряд ли его услышали многие. — Каждый народ получает такого правителя, которого заслуживает. — И, вглядевшись в толпу, словно ища кого-то, выдохнул: — Лучше бы я тогда сам вышел на бой…