Свет проклятых звёзд

— Я не готов ответить на те вопросы, которые ты мне сейчас задашь, — отвёл взгляд Макалаурэ. — Понимаю, разговор неизбежен, но… Менестрель поджал губы, отвернулся. Финдекано по-прежнему прямо смотрел на брата. — Хочешь, чтобы я говорил первым? — спросил сын Нолофинвэ. — Хорошо. Я разожгу для нас костёр, подальше от всех. Побеседуем вдвоём. Дис была недовольна таким раскладом, но решила не навязываться, а разузнать всё потом. В постели. Соперничая за любовь Кано с арфой, музыкой и ним самим. *** Когда сухие ветви сомкнулись за спиной, голоса стихли, и остались лишь звуки ночного леса, Финдекано быстро сложил костёр, не позволив себе помогать, разжёг огонь и с нежностью во взгляде залюбовался танцующими языками пламени. — После вынужденного купания в ледяной воде, — усмехнулся сын Нолофинвэ, — я полюбил тепло всем сердцем. А после того, как… — Прости нас, Финьо, — закрыл лицо рукой Макалаурэ, не дав сородичу договорить, — я понимаю, это невозможно, и мне никогда не загладить вины перед тобой, но… — Не надо, Кано, — на этот раз перебил брата принц, — не извиняйся. Я понимаю, почему так случилось. Наместник удивлённо посмотрел на Финдекано, и тот с горечью усмехнулся. — Когда вы уплыли, — сын Нолофинвэ вдруг замолчал, полез в поясную сумку и достал маленький мешочек. — Я принесу воды, заварю тебе кое-что. Ты никогда не пробовал ничего подобного, Кано. На лице Нолдо засияла улыбка, в которой не читались пережитые несчастья. Только тепло. Быстро вернувшись от ручья, Финдекано поставил воду и, когда она закипела, бросил в котелок содержимое мешочка. Это были странно пахнущие сушёные ломтики чего-то молочно-белого, но понять, что это, Макалаурэ не мог. Размешивая загустевшую похлёбку, принц ушёл в себя, улыбаясь одному ему известным воспоминаниям. Судя по всему, делиться ими Нолдо не собирался. — Когда мы уплыли, — собравшись с духом для разговора, напомнил менестрель, — что было дальше? — Уже можно есть, — сделал приглашающий жест Финдекано, указывая на котелок. — Знаешь, Кано, я понимаю, что через мгновение радость от встречи омрачится тем, что мы друг другу скажем. Не спеши, брат. Давай немного помолчим. Макалаурэ с радостью согласился. Небо было удивительно ясным, что стало редкостью после первого восхода новых светил. Крупные яркие звёзды сияли россыпью алмазов на тёмно-синем бархате, озарённом серебром светоча Итиль. Изредка долетали принесённые ветром разговоры из лагеря, то и дело рядом пели птицы, где-то далеко послышалось хриплое тявканье. Над верхушками деревьев захлопали крылья, чёрная тень пронеслась к югу. — Это шпион Моргота, — помрачнел Макалаурэ, — мои… наши собратья охотятся на них, но, как правило, твари летают слишком высоко. Финдекано закрыл глаза и задержал дыхание: менестрель не продолжил речь после слова «мои», не сказал «братья», заменив на «собратья». Хотелось верить, что это лишь домыслы. — Как ты встретил первое восхождение на небо Тилиона? — спросил Макалаурэ, подумав, что, рассказывая об этом, можно поведать всё самое главное. Подбросив в и так жарко пылающий костёр полено, сын Нолофинвэ печально улыбнулся: — Это было очень неожиданно и прекрасно. Слишком прекрасно. Я уже отвык от красоты и от света, и вдруг… — Глаза Финдекано загорелись. — Мы шли своим войском, не с королём. Теперь пришла очередь Феаноринга удивляться словам брата. — Не с… Королём? Финдекано усмехнулся. — Да, отец объявил себя королём. Разумеется. Он оскорбил меня, Кано. Мне всё равно, какие были у него мотивы. Так или иначе, я ушёл со своими верными один. Путь был сложным, полным приключений. Представляешь, мы построили мост изо льда через море! Скрепили канатами обломки айсберга! — эльф рассказывал и улыбался, но вдруг с печалью посмотрел на менестреля. — Многие погибли, Кано. От холода, ледяной воды, ураганов, хищников. И, да, я бы не хотел снова оказаться в Хэлкараксэ. Но, знаешь, Кано, бой против стихии я выиграл. — А наш бой, — с горечью произнёс Макалаурэ, — вошёл в историю Средиземья. Битвой-под-Звёздами он зовётся в летописях у нас, и Второй Битвой за Белерианд называют его подданные Эльвэ. — Не надо про Тэлери, — отвернулся Финдекано. Глаза полыхнули ненавистью. — Десять дней, Финьо, мы проливали кровь, — дрогнувшим голосом продолжил рассказ Феаноринг, — десять дней… Мы привыкли говорить о победе, Финьо, о том, что Моргот… Руки Макалаурэ задрожали, он полез в сумку за флягой, но сын Нолофинвэ его опередил и протянул свою. — Такое ты тоже не пробовал, — с теплотой произнёс Нолофинвион. — Это отвар из водорослей. Во льдах вино могло закончиться слишком быстро, мы берегли запасы и искали замену хмелю. И вот, нашли. Я специально сберёг немного, чтобы угостить вас. Отхлебнув и удивившись непривычному вкусу, менестрель перевёл взгляд на опустевшие тарелки и котелок: — А что это было? — Мы называли таких существ свиньями из ледяной бездны, — засмеялся Финдекано. — Из-за их облика. Но это рыба, Кано. «Я должен всё рассказать, — чувствуя себя совершенно разбитым, подумал Макалаурэ. — Я обязан! Но, похоже, легче умереть, чем сделать это». Выпив ещё отвара, потом вина и почувствовав, как становится не так важно, что вообще происходит в Арде, Макалаурэ, опустив глаза, полез в спрятанную под многослойной одеждой небольшую сумку. «Я должен это сделать, — обречённо думал сын Феанаро, доставая круглый футляр. — Должен. Это. Сделать». — Нужна помощь, Финьо, — с трудом выговорил Феаноринг, отвинчивая крышку, — как тогда, в Альквалондэ. Последнее, что я помню из сражения в гавани, — рука машинально легла на давно затянувшуюся рану в боку, — летящие вверх стрелы. Мне показалось, что они вдруг повернули обратно, стали разить тех, кто их выпустил. — У меня мало воинов, — серьёзно ответил Нолофинвион, — повторить Альквалондэ не получится. — Этого не нужно, — тихо произнёс Макалаурэ, развинтив, наконец, футляр. Молча протянув брату свёрнутое письмо на двух листах, Феаноринг смотрел, как меняется лицо его бывшего ученика. — Отец погиб в Битве-под-Звёздами, — опередил возможные вопросы Макалаурэ, — его убили огненные Майар Моргота. Отец, видя, что мы побеждаем, погнался за убегающими орками, с ним были несколько полководцев из местных эльфов и его верные друзья. А мы увязли в толпе врагов и, когда пробились и бросились следом, было уже поздно. Отца окружили столпы тёмного пламени, постепенно обретая форму огромных тварей с пылающими бичами и клинками. Мы с братьями кинулись в бой, прогнали их. Но раны отца оказались смертельными, и он умер, когда мы отступали в горы. Финдекано молча смотрел на письмо. Макалаурэ был уверен, что брат давно всё прочитал, и не хотел знать, о чём он думает. — Когда отец умер, — монотонно продолжил менестрель, — его тело вспыхнуло само по себе. Остался только пепел. И мы. Израненные, потерянные, с горсткой полуживых воинов и красивыми словами о доблести на устах. Резко выдохнув, Финдекано встал и, смотря на Макалаурэ с холодом стали во взгляде, отдал оба листа. — Вы отказались от борьбы, а Моргот вас обманул? От прямоты вопроса по спине пробежал холод. Что бы ни говорили сыновья Феанаро Куруфинвэ, в итоге так и вышло: борьбу прекратили. Отступили. Спрятались. А после — бежали от собственной родни. — Ты ведь не поверишь, если я скажу «Всё было не так»? — чувствуя, как от стыда становится трудно дышать, почти прошептал менестрель, пряча письма. Сын Нолофинвэ молчал. — Тогда я это скажу. Всё было не так, Финьо. — Почему Майти оказался в плену? — спросил Нолофинвион. — Где остальные? И, Кано, кровь на бумаге высохла очень давно. Сколько прошло лет? «Вот и настало время отвечать, — мысленно содрогнулся менестрель, — за всё…» — Битва-под-Звёздами, — обречённо произнёс Феаноринг, — произошла почти сразу, как мы прибыли. После смерти отца, Майти объявил себя королём, и, не успели мы оправиться от ран, явились посланники Моргота. Предложили от его имени переговоры. Майти пошёл. А я остался наместником. — Остальные Феанариони живы? — с напором задал вопрос снова Нолофинвион. — Да. — Где они? «Лучше убей меня, но больше не заставляй отвечать!» — мысленно взмолился Макалаурэ. — Финьо, — встав от костра и зачем-то направившись в сторону ручья, вздохнул сын Феанаро, — надо спасти Майти. Подожди, не говори ничего. Мне не на кого надеяться, поэтому, когда пришли вести о вашем появлении в Эндорэ, я бросил всё и поехал искать тебя. Выслушай, прошу! Моргот… Когда мы ответили отказом, повесил… Он… Эру, дай мне сил! Моргот повесил Нельо за руку над входом в крепость. Глаза Финдекано расширились, взгляд замер. И, хотя принц не использовал осанвэ, Макалаурэ чётко расслышал всё, что подумал брат. Нет, он не осуждал и не обвинял. Он просто не мог понять, почему родные братья, друзья, подданные и просто те, кто считает себя стоящими на стороне добра, ничего до сих пор не сделали. Как так получилось? Как? — Едем, — прозвучал металлом голос Нолофинвиона. — Нет. Ты останешься. Дай мне проводника, лекарства, и телегу. Пока я буду отсутствовать, пошли гонца к братьям, отвезём Майти к ним. Ему ведь нужна будет помощь знахарей, постель, покой. В лесу этого не обеспечить. Макалаурэ кивнул. На сердце стало гораздо легче. Главное, чтобы Финьо больше ничего не спрашивал.