Свет проклятых звёзд

— Я радуюсь, что вы откликнулись на приглашение, — проникновенным голосом, словно копируя манеру Вала Манвэ, произнёс Нолофинвэ, занимая место на трибуне рядом с Ангарато, — и печалюсь от понимания, что после расставания снова долго не увидимся. Скажи, родич, что мешает тебе общаться со мной чаще? — Править королевством совместно с братом и женой оказалось не так просто, как я рассчитывал, — напряжённо сказал дортонионский владыка, улыбаясь сидевшей рядом супруге, которая делала вид, будто её совершенно не интересует разговор с верховным нолдораном. — Я вижу, что возникла путаница с границами и торговыми договорённостями, — ещё печальнее вздохнул Нолофинвэ. — Формально, вы объявили себя Тэлери, во главе с королём Финдарато Инголдо, однако владыка Эльвэ считает вас Голодрим, не признавая своей роднёй. Таким образом, вы официально считаетесь из рода Нолдор, а значит, моими подданными. Как и все остальные Нолдор. Эльдалотэ беззвучно рассмеялась, отвернувшись к сидевшему рядом сыну и его невесте. Арагарон начинал злиться, мать это прекрасно видела. — Спокойнее, — тихо произнесла супруга Ангарато. — Не давай волю эмоциям. — Хорошо, — прошипел юный лорд, встал со своего места и, ничего не говоря, пошёл прочь с трибуны. Вирессэ растерялась, не зная, что делать, хотела последовать на женихом, однако Эльдалотэ вдруг нежно взяла её за руку. — Нет, — тихо сказала леди, — не потакай капризам мужчины, иначе самой придётся становиться мужем. Растерянная девушка напряжённо уставилась на арену, не понимая тонкостей происходящего, а просто делая вид, что наблюдает. Однако зрелище постепенно захватило внимание своей пугающей красотой. Лорд Айканаро и незнакомый эльф с красно-каштановыми волосами и золотыми звёздами на груди, верхом на дивно красивых лошадях, кружились в странном танце. У обоих всадников в одной руке был лёгкий меч, а в другой — факел, горящий искрящимся бело-голубым огнём. Кони ступали плавно, скрещивая ноги, шагая то вперёд, то назад, изящно разворачиваясь и переходя на лёгкую рысь, а после — снова на шаг. Ощущение головокружительного танца завораживало, отвлекало от сверкающей стали и бело-голубого искрящегося пламени. — Путаницу с границами мы сможем решить после праздника, — продолжал говорить верховный нолдоран, не обращая внимания на разносивших вино и закуски слуг. — Путаницы нет, — напряжённо ответил Ангарато, смотря, как брат встал в седле, размахнулся клинком и, казалось, сейчас одержал бы победу над соперником, разрубив и тем самым погасив его факел, однако красноволосый Нолдо в последний момент уклонился, конь обманчиво подался назад и сразу же вперёд, сталь сверкнула лучом Анар, и бело-голубой огонь из руки лорда Айканаро упал на песок, быстро угаснув. — Да что б тебя волколак покусал, Карньо! — в шутку выругался дортонионский владыка, поздравляя своего противника с победой под дружные крики толпы. — Но больше я на такое не попадусь — я разгадал твой манёвр! Карнифинвэ молча согласился, однако понимал, что неопытный в подобных играх Айканаро проиграет снова и снова. Обведя взглядом трибуны, принц остановил взгляд на аплодировавшем ему верховном нолдоране. Судя по лицам его гостей, узурпатор либо одерживал безусловное лидерство в споре, либо это должно было вот-вот произойти. — Молодец, мой принц! — крикнула окружённая подругами Райвен, бросая на арену цветок. — Хвала победителю! — мелодично пропела Нелладель, красуясь, демонстрируя волосы и открытое платье. — И рвётся сердце глупое на части, — полилась с ярко очерченных губ песня, — любви срывая тайную печать, И можно всё отдать за это счастье, За это счастье можно всё отдать! Карнифинвэ улыбнулся дочери Раниона, посмотрел на искрящийся факел. Обычно победитель дарил свой огонь кому-нибудь на трибуне, выбирая либо жену, либо сына, либо кого-то из друзей. Можно было также отдать трофей проигравшему противнику, напоминая тем самым, что бой был просто шуткой, не имевшей никакого значения ни для кого из собравшихся. — Смотреть в окно, как угасает вечер, Листком осенним на ветру дрожать, И можно всё отдать за эту встречу, За эту встречу можно всё отдать! Взгляд снова скользнул по зрителям. Узурпатор опять что-то говорил лорду Ангарато, и тот мрачнел на глазах. Нолофинвэ посматривал на химрингского посланника, видимо, ожидая, что факел подарят ему, и это будет символично: когда-то самопровозглашённый король Феанаро зажигал огни, а теперь пламя, как и корона, добровольно передастся в руки Второго Дома. Дортонионский владыка сидел, смотря невидящими глазами прямо перед собой, его супруга делала вид, будто любуется вышивкой своего платья, а девушка рядом с ней, видимо, родственница, с украшенными цветными лентами косами цвета золота с интересом наблюдала за происходившем на арене. — И ты придёшь ко мне из ниоткуда, — песня Нелладель звучала призывно, пробуждая в сердцах тепло, однако принц не оборачивался на голос, невольно засмотревшись на милые золотые кудряшки, обрамлявшие юное испуганное личико, — когда уже душа не в силах ждать, И можно всё отдать за это чудо, За это чудо можно всё отдать. Карнифинвэ поймал взгляд синих глаз, в которых отражалось смятение и робкая надежда на помощь, какая бывает у ребёнка, стыдящегося признать, что разбил или потерял ценную вещь. — И рвётся сердце глупое на части, Любви срывая тайную печать, И можно всё отдать за это счастье, За это счастье можно всё отдать. В голове сложилась мозаика, однако принц так до конца и не понял, что именно вложил в свой поступок. Послав коня к ограде, сын нолдорана Питьяфинвэ изящно поклонился узурпатору и его гостям, а в следующий момент сияющий факел оказался в руках смущённой растерявшейся Вирессэ. — Этот огонь сегодня победил, — сказал Карнифинвэ, с улыбкой наблюдая за реакцией короля, лорда, леди, Райвен и Нелладель, — возможно, сейчас не лучший день в истории Арды, но я хочу, чтобы мы его запомнили. Синие глаза стали ещё испуганнее, руки дрогнули, однако удержали древко. — Милый, — шепнула Эльдалотэ супругу, — не всё так плохо, как ты думаешь. Посланник Химринга на нашей стороне, он поддержит позицию Дортониона, и сейчас ясно дал это понять самому нолдорану. Это прекрасно, любимый. Ангарато согласно кивнул. Развернув коня, принц дал знак, что пора начинать следующий поединок. — Род Феанаро, — ухмыльнулся верховный нолдоран, смерив тяжёлым взглядом Вирессэ, — всегда отличался неумением вести переговоры. — Мне казалось иначе, — мило пропела Эльдалотэ, снова взяв невестку за руку. — Казалось, — подчеркнул Нолофинвэ. — Видимо, не следовало уходить, — резко произнёс Арагарон, возвращаясь на своё место. — Ты абсолютно прав, сын, — гордо заявила дортонионская леди, — как только правитель даёт слабину, всё лучшее переходит в руки более сильного. — Спасибо, мама, за поддержку, — ещё сильнее занервничал юный лорд. — Но меня никто не забирал, — попыталась успокоить жениха дева, — это же просто игра. — Всё, происходящее здесь, игра, — фыркнул Арагарон, — и мне она не нравится. — Ты — один из владык Дортониона, — тихо напомнила Эльдалотэ, — не забывай. — Я знаю, что нужно сделать, — радостно улыбнулась Вирессэ. — Я всё улажу. Сын лорда Ангарато поджал губы. Изначально будучи против поездки в Хитлум, Арагарон всё больше укреплялся в своей правоте: верховный нолдоран точно настоит на своих условиях, бессмысленно надеяться на чудо, а теперь ещё и Вирессэ привлекла внимание другого мужчины. Может быть, нет смысла ревновать, ведь невеста не давала поводов, однако сын Ангарато не мог избавиться от мысли, что безусловно проигрывает на фоне потомка великого Феанаро за счёт славы предка, каким бы ни был сам, даже полным ничтожеством. — Пойдём, — встала Вирессэ, держа догорающий факел одной рукой, второй потянув жениха за собой. — Уладим недоразумение. Эльдалотэ одобряюще кивнула. Праздник подходил к концу, участники увели лошадей в конюшню, и верховный нолдоран недвусмысленно дал понять, что пора продолжить беседу в более подходящей обстановке. Ангарато заранее готовился делать упор на то, что карты лживы, сведения тем более, заключённые торговые договоры никто пересматривать не станет, ибо условия устраивают всех участников, а сторонние эльфы, независимо от их статуса, должны мириться и подстраиваться, однако чувствовал — проще справиться с оголодавшим хищником в Хэлкараксэ, чем с Нолофинвэ, пытающимся навязать свою власть. — Не сдавайся, — шепнула Эльдалотэ, взяв мужа под руку. Это были очень важные слова, крайне своевременные, но вряд ли могли на что-то повлиять, увы. *** Белоснежный конь с серебристой гривой неодобрительно фыркнул, не давая погладить себя. Карнифинвэ отошёл от стойла и обернулся на звук шагов. — Я надеялась на особое внимание, — сказала Райвен тоном обиженной собственницы, — но раз меня лишили такой радости, я решила развлечь себя сама: хочу покататься верхом вокруг города. И, пожалуй, предложу тебе составить мне компанию. «Интересно, Нелладель обиделась и теперь станет сторониться меня, — подумал принц, — или тоже сейчас придёт с предложениями?» Мысленно представив вероятную реакцию узурпатора на добровольное отсутствие ценного гостя на очередном совете, Карнифинвэ посмотрел на деву, ласково расчёсывавшую пышную гриву вороной кобылы. Райвен, скорее всего, была искусной наездницей. — Увы, — принц учтиво поклонился, — у меня есть неотложные дела и обязательства, которые я не могу игнорировать. — Жаль, — вздохнула дочь Аралкариона, — но ради тебя я не собираюсь отказывать себе в удовольствии. Со стороны входа снова послышались шаги и голоса, и сын Питьяфинвэ с огромным удивлением увидел идущих в его сторону эльфов — ту самую родственницу леди Эльдалотэ и… — Я — лорд Арагарон, владыка благодатного края Дортонион, — представился золотоволосый эльф, — Вирессэ — моя невеста. — Рад за вас обоих, — улыбнулся Карнифинвэ. — Я здесь представляю интересы Химринга, моё имя, полагаю, вы слышали во время праздника. — Я хотела вернуть трофей, — вышла вперёд дева, протягивая уже не горящий факел. — Зачем? — искренне удивился принц. — Это ведь не представляющий никакой ценности кусок дерева. Его можно было просто выбросить. — Но ведь это огонь победителя, — снова по-детски смутилась юная эльфийка, став невыносимо милой. — Нет, это баловство! — рассмеялся принц. — Настоящее пламя не искрит на потеху публике, оно не холодное синее. Оно алое и горячее. Огонь победителя не на конце деревянной палки, он в сердце. Взяв ненужный факел из руки невесты Арагарона, Нолдо безразлично бросил его в корзину с лопатами, граблями и совками. Верхом на длинноногом чёрном коне, нарочито медленно мимо проехала Райвен, бросив вызывающий взгляд на Карнифинвэ, но тот сделал вид, что ничего не заметил, зато синие глаза Вирессэ засияли восхищением. — Вы — гости Хитлума, — официально вежливо произнёс принц, — если желаете, можете брать лошадей. Почти все скакуны здесь любят компанию эльфов. — Почти? — с вызовом уточнил Арагарон, снова начиная злиться, но почему-то не решаясь сказать невесте, что пора уходить. — Да, здесь есть кони, не желающие признавать никого, кроме хозяев, которые, к сожалению, мертвы, — спокойно пояснил Карнифинвэ, снова невольно засматриваясь на милые золотые кудряшки Вирессэ. — А если я, важный гость Хитлума, — начал нападать юный лорд, — захочу именно того коня, который никого к себе не подпускает? — Не то чтобы никого, — не смог не принять вызов сын нолдорана Питьяфинвэ. — Орка не подпустит, а по возможности затопчет. Эльфа же может принять новым хозяином, но придётся постараться. Не уверен, что в этом есть смысл, ведь от лошадей масса другой пользы, помимо верховой езды. — Я хочу подчинить себе такую лошадь, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, заявил Арагарон. — Но зачем? — испугалась Вирессэ, торопливо поправляя кудряшки. — Я же важный гость, это моё желание. — Нет-нет, лорд, — Карнифинвэ напрягся, словно для боя, — важные гости должны быть в безопасности в Хитлуме, а после — вернуться домой целыми и невредимыми! Если тебе, лорд, нужен боевой конь, побывавший в схватке, я могу подготовить такого скакуна, усмирить его, но делать такое наезднику, никогда не сталкивавшемуся с одичавшими лошадьми, не позволю. — Хорошо, — свысока согласился Арагарон. — Я согласен. — Нам пора идти, — попыталась ласково вразумить жениха дева, однако тот даже не отреагировал. Карнифинвэ начал отстёгивать плащ, посмотрел в прекрасные глаза чужой невесты. Если в песни Нелладель была магия, она явно сработала неправильно, перепутав цель — Вирессэ, почти незаметная в толпе с первого взгляда, нравилась сильнее и сильнее при более длительном знакомстве, и это было совершенно необъяснимо. Принц просто чувствовал, что ещё немного, и не сможет оторваться от невыносимо милого личика в обрамлении золотых завитков, которые так хочется тронуть, поиграть с ними… Сделав над собой усилие, химрингский посланник отвёл взгляд. Сняв с себя всё лишнее, что могло запутаться, зацепиться или ранить, Нолдо указал на трёх лошадей в дальнем конце конюшни: — Выбирай, лорд. — Какой тебе больше нравится, любимая? — спросил Арагарон, не смотря в сторону девы. — Я бы не выбирала из них, — натянуто улыбнулась Вирессэ, с мольбой смотря на Карнифинвэ. — Это мудро, — согласился принц. — Приехав в Хитлум, я привёз своих лошадей, они спокойные, сильные, красивые. Не лучшие представители рода, конечно, но определённо превосходят местных во всём. — Нет, это неинтересно, — отрезал лорд. — Мне подойдёт вон тот конь. Равнодушно пожав плечами, сын Питьяфинвэ дал знак гостям покинуть конюшню. Осторожно, с тихими уговорами, выведя выбранного гостем скакуна на улицу, принц посмотрел на Арагарона, стоявшего гордо, скрестив руки на груди. На миг возникло желание позволить зазнавшемуся дураку самому попробовать подчинить лошадь, однако здравый смысл взял верх. Кроме того, слишком сильно хотелось покрасоваться перед Вирессэ, чтобы она пожалела, что поспешила с выбором жениха. Бросив короткий взгляд на эльфа, которого уже мысленно называл исключительно соперником, Карнифинвэ выдохнул и запрыгнул на спину жеребцу, не позволявшему не только гладить себя, но и надевать седло.