Свет проклятых звёзд

— Я поступил отвратительно, дядя… Не ожидав визита племянника, который собирался провести время совсем в иной компании, Айканаро вернулся за стол с вином и сбросил походный плащ, в котором собирался ночью плыть на другую сторону реки, чтобы развлечься охотой — должно же быть хоть что-то приятное в этой бессмысленной поездке. Порой лорду казалось — брат берёт его с собой на советы исключительно для устрашения оппонентов, давая понять: если не договориться с Эльдалотэ по-хорошему, придётся иметь дело с Айканаро. По-плохому. Возможно, это было правдой. — Я поступил отвратительно, понимаешь?! — уже почти паниковал Арагарон. — Я тоже, — съязвил лорд, ещё не решив, хочет ли он продолжать беседу, или сразу отправит юнца к родителям — пусть им жалуется. — И не раз. — Нет, я про Вирессэ. Сын Ангарато сел рядом с дядей, смотря умоляюще. — И что ты хочешь от меня? Совета? — Айканаро рассмеялся. — Давай выпьем, обсудим прекрасных дев. Однако, мой дорогой племянник, ты должен понимать, что нет смысла спрашивать о любовных делах у холостяка, ведь я скажу тебе, что ты ещё слишком молод для женитьбы, что ты ещё очень мало познал того, чего супруга никогда не позволит. Женатый воин способен стать героем только посмертно, совершив какой-нибудь самоотверженный подвиг, закрыв собой соратников от вражеских стрел. А холостой может позволить себе странствовать и геройствовать, сколько пожелает, не думая о чувствах жены и детей. А ещё, что самое страшное, женщине необходимо трепетное и непрерывное внимание, на которое мне жалко душевных сил. — Посмотрев на поникшего родича, лорд снова расхохотался. — Может, пойдёшь поговоришь с отцом? — Нет! — Арагарон напрягся, глаза испуганно расширились. — Он меня не поймёт! — Я не понимаю тем более, — отмахнулся Айканаро, наливая себе вина. — Я бы тоже выпил, — смутился юноша. Бокал наполнился, аромат поманил скорее пригубить хмельной напиток. Пусть это и лживое удовольствие, зато приятное. — Мне надо успокоиться, — твёрдо заявил Арагарон, наливая себе ещё. — А утром я всё исправлю. *** — Я согласна. Вирессэ сама не поняла, зачем сказала это: хотела ли насолить жениху или вечно проверявшей её будущей свекрови, была ли это попытка не дать посмеяться над собой — очевидно ведь: этот храбрый принц-конник никуда её не поведёт, а просто играет в героя, готового на всё ради выдуманной любимой. Сейчас услышит «Да» и испугается. — Правда? — Карнифинвэ не поверил своих ушам, отчаянно сгрёб в охапку девушку, поднял над полом, закружил. Уже было готовый долго уговаривать прелестную златокудрую леди, объясняя, что всё равно завоюет её сердце, что не отступит, даже когда она выйдет замуж и станет матерью чужих детей, что несмотря на своё положение пленника в Хитлуме, способен защитить супругу, а земли верховного нолдорана в любом случае охраняются от врага надёжнее любых других королевств, принц моментально забыл обо всём и прижался носом и губами к макушке Вирессэ, снова поставив деву на ноги. — Правда, — с вызовом повторила невеста Арагарона. — Только я не смогу сказать служанкам собирать мои вещи — они тут же сообщат леди Эльдалотэ. Поверь, лучше, чтобы этого не произошло. — Тебе не нужны вещи. — Согласна. Полезли. Вирессэ ринулась к окну и в этот момент поняла, что боится и высоты, и самого факта побега. Огонь. Сгореть и выжить сейчас, чтобы не погибнуть в пламени потом. — Ты хотела сбросить меня в воду, — усмехнулся Карнифинвэ. — Теперь прыгай сама. — И прыгну. Голова сильно закружилась, дева, взобравшись на подоконник, отшатнулась назад, но вдруг сильные и одновременно нежные горячие руки снова крепко обхватили талию, погладили спину. И начался полёт. Сначала стремительный — вниз, потом, среди тёплых волн — вверх, дальше, крадучись, — вдоль стен, по лестнице, через коридоры. — Не волнуйся, — уже в своих покоях сказал принц, раздавая указания опешившим верным, — никто не удивится моему отъезду среди ночи: эльфы, родившиеся до Солнца и Луны, спят не по ночам, а когда хочется. Я, правда, не застал прежние Эпохи… — Я не волнуюсь, — заверила Вирессэ, по-хозяйски подойдя к столу и начав пить вино прямо из бутылки. — Я бы хотела увидеть Древа Валар, но наслышана о том, что при вас, Нолдор Первого Дома, такое говорить небезопасно. — Я тебе позже объясню, что не так с Древами Валар, — Карнифинвэ начал переодеваться в сухое прямо при всех, — а пока, леди, позволь о себе позаботиться. Не убегать же с острова в компании ценного хитлумского гостя в мокром платье. — А может, я хочу быть в мокром платье? — Желание леди — закон, — рассмеялся принц. Голый по пояс, он подошёл к эльфийке и накинул на её хрупкие плечи свою рубашку, с которой до сих пор капала вода. — Прекрасно! — подняла тост бутылкой вина Вирессэ. — Когда выезжаем? — Как только будет готова первая лодка, — напрягся вдруг Карнифинвэ. — Накинь плащ, чтобы тебя не узнали стражи. Спрячь волосы. Ещё глоток вина, и полёт продолжился. Коридоры, лестницы, берег реки, переправа. Плеск рассекаемых волн, крики чаек, и сияющая серебром Итиль чёрная вода. — Знаешь, принц, — захмелевшая Вирессэ вдруг по-мужски грубо схватила Карнифинвэ за грудки, лодка качнулась, — если ты всё это устроил только из-за политики, чтоб её Моргот сожрал, я тебя прокляну, понял? — Понял, — примирительно поднял ладони сын нолдорана Питьяфинвэ. — Понял, моя Весна. Полёт закружил среди лесов, когда уже начался рассвет. Звёзды стремительно гасли, небо заиграло дивными красками зари. Карнифинвэ и невеста дортонионского лорда неслись на белоснежном жеребце далеко впереди всех верных принца, ветер пьянил, словно гномий эль, хотелось хохотать во весь голос, кричать от восторга и крепче обнимать своего… Кого? — Кто ты для меня? — спросила Вирессэ, уже практически задушив принца в объятиях. Вопрос неожиданно отрезвил. Карнифинвэ замедлил коня, обернулся, провёл ладонью по бархатистой щеке девушки. Давно промелькнувшие вдоль дороги мемориалы в память сражений в Дагор Аглареб остались незамеченными, зато новая колонна в форме меча с именами павших притянула взгляд. Война продолжается, и кто эльфы на ней? Будущие победители? Игрушки всесильного Вала? — Твой персональный безумец? — печально усмехнулся сын Питьяфинвэ. — Да, мне нравится такой вариант, — мягкие губы Вирессэ коснулись ладони. Колонна-меч молчаливо проводила беглецов, будто смотря глазами всех записанных на ней воинов. — Я везу тебя в Хитлум, — решил, что пора объяснить происходящее, Карнифинвэ. — Конечно, представлю своей женой. — Меня там знают невестой другого эльфа, — напомнила дева. — Да, и меня не похвалят за то, что я сделал, но мне всё равно. Я люблю тебя и не смог бы жить, зная, что ты с другим. — Врёшь. — Нет, я честен. Сам не веря, что сказал это, Карнифинвэ покраснел. Непривычная непосредственность Вирессэ удивляла, однако не отталкивала — было в ней что-то настоящее, искреннее, открытое. Возможно, сейчас она играла, пряча за резкостью страх, но какое это имеет значение? Эльфийка была честна, а это именно то, чего особо ценный посланник Химринга не видел уже слишком давно. Ласковые ладони погладили эльфа по животу, объятия стали нежнее, и сидеть вдруг оказалось очень неудобно. — Что же бедный принц будет делать, — голосок Вирессэ зазвенел злорадно, — когда лорды и леди Дортониона призовут его к ответу? — Что-нибудь придумаю, — отмахнулся Карнифинвэ, чувствуя, что сейчас абсолютно не способен на мыслительную деятельность. — Вместе придумаем, — заявила чужая невеста, и её рука соскользнула вниз. Вздрогнув и с новой силой залившись краской, принц остановил лошадь. — Нас догонят, — сам не зная зачем, сказал эльф. — И что они сделают? Вирессэ спрыгнула на землю, сбросила в траву плащ. Золотые волосы, ещё сильнее завившиеся от воды, сводили с ума. Карнифинвэ отчётливо понял, что уже неважно, кто что подумает, скажет и как поступит. Главное, он сейчас рядом с той, ради чьей любви не страшно совершать безумства. Одежда полетела под ноги, беглецы слились в поцелуе, лаская друг друга, наслаждаясь каждым прикосновением. — Мне нравится, — выдохнула Вирессэ, оказавшись на небрежно расстеленном плаще, — что я могу поступать, как хочу, а не как надо. Дерево никогда не растёт, как желает смотритель леса. Договорить, что леди Эльдалотэ надоела нравоучениями и советами о том, как положено делать леди, эльфийка не успела, забывшись, окончательно потеряв голову от вина и ласк. Где-то вдалеке слышались голоса — скорее всего, это приближались отставшие верные принца. Взмыв до самого небесного купола, собрав в ладони звёзды и коснувшись серебряной и золотой ладьи, Карнифинвэ и теперь уже не чужая невеста, а его супруга, наскоро собравшись, вскочили в седло и продолжили стремительный полёт через лес, который теперь казался неузнаваемым и сказочно прекрасным.