Кровь и песок

— Пей, идиот! Бездна и всё её создания, при рождении, демон, ты явно отхватил колоссальную порцию благородства и наименьшую ума! Только глупец полез бы в пасть Спящего… Пей, я говорю! Знакомый голос пробился сквозь тишину, залепившую уши, сквозь тьму, окутавшую его. Кто-то пытался разжать ему губы, и что-то горячее, пахнущее металлом и солью, текло по подбородку. Демон раскрыл рот, и обжигающая жидкость залила ему горло. Делая жадные глотки, он не сразу понял, что это кровь. — Ты уверен, что это поможет? — другой низкий голос, дрожащий от беспокойства, показался ему тоже знакомым; где-то он его уже слышал. — Я не вижу изменений. Он не приходит в себя. Кровь обожгла небо и губы, горло и желудок. От неё исходили тепло и сила, пропитанная огнем, металлом и еще чем-то… На мгновение ему привиделся вытесанный из камня идол и поклоняющиеся ему люди. Слышалось и имя бога, произнесенное множеством голосов, дрожащее в горячем воздухе. Его голову кто-то держал. Он почувствовал наконец и аккуратное прикосновение прохладных ладоней. — Закрой рот и держи ему голову ровно. Если б ты, тупая корова, изначально сидела бы на заднице ровно, никто бы не пострадал! — Осторожней со словами, мелкий божок, — теперь низкий голос задрожал от ярости. — Иначе потеряешь сегодня и второе ухо. — Да пошла ты, Астарта… Демон резко распахнул глаза. И первое, что он увидел, было обеспокоенное лицо Молоха, склонившееся над ним. Его шея и плечо были покрыты багровыми разводами засохшей крови. Слипшиеся от крови волосы торчали во все стороны. Выглядел Молох неважно, но, главное, он был жив. Его кровь он только что пил, дошло до демона. Это сила Молоха, изумрудное пламя, сейчас бежит по его венам, обжигая и покалывая его сущность. Именно она и вернула его снова к жизни. — Где твоё ухо? — он хотел спросить много чего, но почему-то первым вырвался именно этот вопрос. Бог хмыкнул: — Мне его отрезал Ласу. Ублюдок сбежал, но ничего… Я еще его найду, — криво усмехнулся. — Отрасти себе новое. Молох смерил демона мрачным взглядом и покачал головой. — К твоему сведению, низший, я бог, не ящерица… Ты сам как? Слишком сложный вопрос. Низший медленно сел, и тело его было тяжелое, непослушное, будто бы чужое. Он глянул на свои руки, чувствуя, как кончики пальцев покалывает ощущение иной, столь отличной от его собственной силы. Так странно и непривычно, будто сама его сущность разделилась: на одной стороне холодный и соленый хаос, по другой же бежит раскаленный металл по венам, от которого на языке остается опьяняющее послевкусие свежей крови и медный привкус. И, кажется, Астарот начал понимать Ласу, который так обожает пить кровь богов. Потом же, повернув голову, Астарот натолкнулся и на её взгляд, полный облегчения. Она протянула руку и осторожно дотронулась до его лица, и демон вздрогнул, ощутив в её прикосновении родной ледяной хаос. — Странно, не правда ли? — тихо проговорила Астарта. — Чувствовать в тебе силу бога, а во мне силу демона… Он молчал, вглядываясь в её вновь молодое и красивое лицо. А потом осторожно поддел пальцами белую прядь, затерявшуюся в темных локонах. Единственное напоминание о том, что сотворил с ней Спящей. — Я избавлюсь от нее, как только вернусь в Иерусалим, — хмуро произнесла Астарта, отбрасывая волосы за спину. Демон лишь кивнул на подобное. Потом же, склонившись к её лицу, прижался к губам в коротком поцелуе. Улыбнулся лукаво, прошептав: — И всё-таки молодой ты мне нравишься куда больше, — и повернувшись к Молоху, произнес в полный голос. — Ты спас нас обоих. Спасибо. Молох фыркнул в ответ. — Вообще, я хотел спасти только тебя, демон. Но ты так крепко вцепился в свою обезумевшую женушку, что пришлось вытаскивать обоих, пока вас не завалило окончательно. Астарот неспешно поднялся на нетвердые ноги и обернулся, глядя на развалины Лабиринта. Всё рухнуло, не выдержав пробуждающейся мощи Спящего. Демон прикрыл глаза, на мгновение справляясь с накатившими воспоминаниями: с липкой и вязкой тьмой, чьи плотные удушающие объятия вытягивали из него все силы, выпивали их жадно и ненасытно. А ведь он действительно не надеялся больше увидеть солнечный свет, решив, что там внизу наступил их конец. Теперь от Лабиринта осталась лишь груда камней, вокруг которых разошлись глубокие темные трещины в земле. Однако не чувствовалась здесь уже холодная и древняя сила. — Портала больше нет, — подал голос Молох. — По крайней мере, с Крита до Спящего теперь не добраться. Пройдет парочка столетий. И он возникнет в другом месте. — Надеюсь, я от этого места буду как можно дальше, — буркнул Астарот. Он глянул на замершую рядом с ним Астарту, которая обводила руины вокруг задумчивым взглядом. Заметив, что демон на нее смотрит, она улыбнулась и, выставив вперед ладонь, показала ему то, что всё это время стискивала в пальцах. На ладони её покоился темный амулет — ключ от темницы Спящего. Астарот взял его и осторожно покрутил в пальцах, чувствуя отголоски обжигающего холода Спящего. Ключ молчал. А значит, Молох прав: еще не открылся новый портал в темницу. — Я успела его вытащить перед тем, как… — Астарта замолчала и вздохнула. — Ты не должен был за мной возвращаться. Ты мог погибнуть. Демон усмехнулся, вернул ей ключ и взъерошил свои волосы, спутанные и местами слипшиеся от крови. Проговорил: — За долгую жизнь я натворил много всякого, милая. О некоторых вещах я сожалею. Но о том, что я за тобой вернулся, нет… — и отвернулся от нее, глядя на раскинувшееся перед ними глубокое синее море. — Если хочешь возвратиться в Иерусалим, знай, с тобой я не поеду. Я сыт этим городом и его царем по горло. Мужу твоему осталось не так уж долго. Я найду тебя после его смерти. Астарта лишь кивнула, а потом, пристав на цыпочки, обняла его за шею и, заглянув в ясные голубые глаза, поцеловала. Руки низшего скользнули по её талии, он привлек её к себе, чувствуя, как его собственная сила, оставшаяся в ней, тянется к нему, как от холода слегка покалывает в кончиках пальцев. После он прижался лбом к её лбу, жадно вдыхая запах цитрусовых. — Мы встретимся вновь, мой воин, — прошептала Астарта. — И я буду ждать тебя. Её словам не суждено было сбыться. Горячий критский воздух задрожал, и чужая сила разлилась в нём. Божественная сила. Демон отстранился от Астарты, ощущая, как его холодную сущность покалывает столь явное присутствие бога. И не одного. Вскоре показались и сами высшие. Стиснув руку Астарты, низший перевел взгляд с Мардука на Нергала, а затем еще на две тени, стоящих позади правителей Небесного и Подземного чертогов. Мардук выступил вперед, молча оглядывая присутствующих возле разрушенного Лабиринта: окровавленного Молоха, демона и, наконец, Астарту, которая впилась в него яростным взглядом. — Спящий остался в своей темнице, — произнес глухо Астарот. — Ты опоздал, царь всех царей. Мардук смотрел лишь на Астарту, словно бы не услышав слов демона. Молчал и Нергал. Демон сжал руку богини сильнее, медленно отвёл её за спину. Напряжение разлилось в воздухе, и предчувствие чего-то плохого кольнуло в груди. — Ритуал всё же был проведен, — наконец заговорил Мардук. — Это преступление, за которое виновный должен понести наказание. Астарта почувствовала, как напрягся демон. И сила его, смешанная с силой бога, такая причудливая и необычная на тот момент, тоже разлилась в воздухе: холодом и темно-синими искрами, пробегающим по его пальцам. — Она не закончила ритуал, — в голосе низшего прорезались ледяные нотки. — И закрыла темницу. У нас с тобой был уговор, Мардук. Если Спящий останется в своем мире, мы можем уйти свободными. — Я помню об этом, демон, — бесстрастно отозвался тот. — Но ты должен был отговорить её от проведения ритуала. С этим ты не справился. Каждый, кто решится на пробуждение Спящего, будет наказан. Астарта не исключение. — Отойди в сторону, низший, — у Нергала голос был низкий и глухой, сам же брат Мардука смотрел на Астарота с неприязнью. — Иначе нам придется избавиться от тебя. Астарот бросил на него мрачный взгляд и усмехнулся, обнажая клыки. Его истинный облик проступил сквозь человеческую маску. — Нет. И это тяжелое «нет» повисло приговором в воздухе. Тени еще держались от ссоры в стороне, но Мардук и Нергал не сдерживали свою мощь. У одного ослепляющая сила, обжигающая подобно солнцу, у второго же темная, берущая свое начало из чертогов Иркаллы. — Мардук, послушай… — Закрой рот, Молох, — резко бросил Мардук, и руки его окутало желтоватое свечение. — В последний раз предупреждаю, — голос бога был подобен стали, — отойди в сторону, демон. Астарта нарушила закон, решившись провести запрещенный ритуал. Её будет судить совет богов, и она понесет справедливое наказание. Астарот всё равно не сдвинулся с места, и лицо его закаменело от решимости. — Царь всех царей прав, — раздался голос Астарты, и она шагнула из-за спины широкой демона. — Даже попытка пробудить Спящего — преступление. И я готова понести своё наказание. Когда Астарта сделала еще один шаг навстречу Мардуку, демон перехватил её, стискивая тонкое запястье богини до побелевших костяшек. — Нет, — тихо проговорил он, отчаянно глядя на нее. — Нет… вернись назад. Я смогу тебя защитить. — Отпусти меня. Но демон продолжал держать её руку, и теперь его тяжелый взгляд был направлен на Мардука. — Отпусти меня, Астарот, — мягко повторила она. — Он убьет вас, если ты меня не отпустишь. Я знаю, что делаю. Астарта заметила, как на мгновение он прикрыл глаза, будто бы справляясь с накатившей слабостью, однако хватка его продолжала оставаться такой же крепкой и сильной. — Всё будет хорошо, — едва слышно произнесла она. — Я обещаю. Мы еще встретимся, мой воин. А теперь отпусти меня. Он всё-таки разжал пальцы медленно и с неохотой, и Астарта неспешно двинулась навстречу Мардуку. Низший отчаянно дернулся вслед за ней, но Молох его удержал. — Что такое, царь всех царей? — насмешливо поинтересовалась Астарта, приближаясь к Мардуку. — Боишься, что у меня где-то спрятан кинжал? Смотри, — она замерла, разведя руки в стороны. — Я безоружна, беззащитна и слаба, — криво улыбнулась. — И я сдаюсь в твои руки, о Великий правитель Небесного чертога. Успокой свою силу. В ней нет необходимости. Ослепляющая мощь Мардука успокоилась и угасла. Убедившись, что она действительно не представляет опасности, подобно змее, наконец-то пойманной опытным змееловом, он кивнул теням, и те скользнули к замершей Астарте. — Ты будешь доставлена в Небесный чертог, где над тобой состоится суд. — Всё будет так, как ты захочешь, Мардук, — покорно кивнула она. И покорность эта не смутила ни царя, ни Нергала, зато заставила демона стиснуть пальцы в кулаки. Астарта никогда так смиренно не приняла бы свою судьбу и наказание из рук злейшего врага. Он слишком хорошо её знал, чтобы понять: она что-то задумала. Обреченные на гибель змеи способны на самые опасные и неожиданные атаки. Астарот почувствовал это первым. Быть может, потому что именно его сила до сих пор бежала по её венам. Разлился едва различимый холод, от которого у него сердце свело в груди, темная сила, которая поднялась невидимой волной по её приказу. Всё произошло слишком быстро. Астарта взмахнула рукой, направляя силу. И демон рванулся вперед за мгновение до того, как ледяная волна обрушилась на ничего не подозревающего Мардука. Он оттолкнул царя в сторону, и замер, почувствовав сперва лишь то, как внезапно похолодел воздух вокруг. И только опустив взгляд, где на рубашке стремительно расходилось темное пятно крови, понял: его все-таки задело. Боль пришла спустя мгновения. Его собственный хаос, собственный холод впился в него тысячью иголками, вгрызся в тело тысячью клыками и когтями, обжег ледяным пламенем, и на мгновение демону показалось, что саму его сущность разрывает на части. Он осел на землю, стиснув зубы, глядя на то, как стремительно и быстро всё вокруг заливает его чёрная кровь. Краем глаза приметил, как бросилась было к нему Астарта, бледная и испуганная, но её перехватили тени. Она что-то закричала, но демон ничего не разобрал — уши заложило. Наконец, он увидел перед собой лицо Мардука, склонившегося над ним, и, собрав остатки сил, демон встал на ноги и схватился за богатые царские одежды, привлекая к себе бога. И когда Мардук жестом приказал Нергалу, уже готовому ударить демона, замереть, Астарот хрипло заговорил: — Она хотела тебя убить, но я спас твою жизнь, царь всех царей. Пролилась моя кровь вместо твоей. И отныне ты мой должник. Мардук с шумным выдохом кивнул, понимая, что он загнан в угол и не уйти так просто от сказанных слов. Еще один старый закон, на котором построен мир. — Можешь просить у меня всё, что угодно, демон. Это твоё право. — Ты сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы её не казнили, — от накатившей слабости у него начала кружиться голова, ноги стали ватными, и низший все своё внимание сосредоточил на словах, слетающих с его уст. — Поклянись мне, царь, что ты сделаешь всё, чтобы казнь её миновала. Дай мне своё Нерушимое слово, — прорычал, стискивая золотой воротник его плаща. — Клянусь, — тихо ответил Мардук.   Астарот отпустил его только тогда, когда бог показал ему свежую метку на запястье. Метку Нерушимого слова. Мардук либо выполнит обещанное, либо метка станет его проклятием, медленно, но верно пожирающим ослепляющую божественную силу. Демон криво улыбнулся, а затем упал на песок, полностью отдаваясь накрывшей его слабости, позволяя ей наконец увлечь его в темное царство без сновидений.

***

Астарта перевернулась на бок и взглянула на него, лежащего рядом. Как-то раз демон ей сказал, что не видит снов. Закрывает глаза и проваливается во тьму, похожую на ту, которая его породила. Сны для смертных и для богов. Низшим они не положены. А ей всегда снились дворцы и храмы Вавилона, палящее солнце и нагретый песок, её жрецы и прохлада Небесного чертога. И такие сны приходили к ней всё чаще и чаще в последнее время. Её воин попросил уйти вместе с ним. Он устал быть чьим-то слугой. Устал делить её со смертными. Убеждал оставить очередного любовника, дать шанс их отношениям, попробовать побыть только вдвоем. Астарта сочла эту идею наивной и забавной, но всё равно поддалась на его уговоры. Нрав и образ жизни любовника её утомили и навевали скуку. Хотелось чего-то совсем другого. Они играли в людей, и сперва ей это нравилось. Поселились в небольшой деревне на берегу моря, не рассказав никому о своей истинной природе. Демон устроился к местному торговцу и охранял его в поездках в город. Дороги были в то время неспокойные. Астарта же пыталась приноровиться к совершенно иной жизни без слуг и любовников. Несколько лет пролетели незаметно. Но всё чаще она замечала, как он смотрит на свой меч, и гадала, сколько её воин еще выдержит без битв, крови и песка, без гущи сражений, где он позволял себе становится самим собой? И сколько она сумеет прожить, не думая о том, что где-то там в дворцах есть люди, чья власть и деньги позволят ей возродить культ Иштар и обрести былое могущество? Недолго, как оказалось. В ту ночь он вернулся из очередной поездки, обнял её, еще сонную, нежно поцеловал, и она прижалась к нему в ответ… А после Астарта удобно устроилась рядом, по привычке закинув на него ногу. Коснулась его шрама на плече и почувствовала, как он накрыл её ладонь своей, сжал легонько пальцы. — Ты когда-нибудь думал о том, что будет, когда смертные перестанут нуждаться в демонах? Он кивнул, не открывая глаз. Усмехнулся. —  Будет, наверное, не самое плохое время. Никаких приказов и печатей, полная свобода… — А о том, что когда-нибудь станешь свободен и от меня? — тихо спросила Астарта. — Представлял, что будет, когда тебе станет не к кому возвращаться? Демон резко открыл глаза, глянул на неё, и Астарта почувствовала, как он сильнее стиснул её руку. Ответил не сразу. — Нет… — глухо произнес он наконец. — Об этом я стараюсь не думать. Очнулся он от яркого солнечного света, бьющего прямо в глаза. Разлепил веки и изумленно уставился на светлый потолок. Потом перевел взор на огромное окно, за которым простирался до боли знакомый пейзаж: крыши храмов, узкие улочки, загруженные в такой час людьми, дворец на холме и светлые стены, окружающие город. Демон изумленно выдохнул: он находился в Вавилоне. Еще раз обвел взглядом светлую комнату, в которой стояло несколько кроватей. Но он был здесь единственным, лежа на самой крайней у окна. С улицы доносился гомон и отголоски музыки с главной площади. Приподнявшись на локтях, демон сделал глубокий вдох горячего воздуха, пропитанного теплом щедрого солнца и сладкими благовониями из соседнего храма. Казалось, в прошлой жизни, столь далекой, где над ним властвовало иное имя, он жил и служил людям Вавилона. — А, вижу, ты проснулся. Астарот отвернулся от созерцания города и глянул на замершего на пороге Молоха. Тот прошел в комнату, и демон обратил внимание, что голова его обмотана светлой повязкой. Точно такой же, какой обмотан и его живот. Демон медленно прикоснулся к тому месту, куда ударила сила Астарты, и поморщился. Еще болело. Раны, нанесенные самой его сущности, болеть и заживать будут очень долго. И никакие мази, заговоры и травы не помогут. — Тебе повезло, что удар Астарты лишь задел тебя, — проговорил наконец Молох. — Получи ты сполна, не дотянул бы до Вавилона. — Кто меня перенес? — глухо спросил демон, садясь в кровати. Мелкие царапины и раны, полученные от камней в Лабиринте, уже исчезли, не оставив после себя и напоминания. Шрамы оставались у него на теле редко. Только, когда их наносила такая же бессмертная рука, когда страдала сама его сущность, тогда оставались напоминания как на человеческом облике, так и на истинном. — Мардук. После того, как ты взял с него Нерушимое слово. Сейчас ты в его главном храме. Демон кивнул. Не было нужды ему напоминать о произошедшем. Он сделал так, как посчитал нужным и правильным в тот момент. Единственное, что представлялось достойным выходом из сложившейся ситуации. Астарта обрекала себя на смерть. Скованный клятвой Мардук не сумеет вынести ей приговор, а значит, оставит в живых. И потом он уже разберется с тем, как её свободу можно будет выторговать. — А Астарта где? — В подземельях Небесного чертога. Суд состоится завтра, — а потом Молох плюхнулся на пустующую кровать напротив. — Знаешь, я таких, как ты, демон, встречаю впервые. Изумительный пример редкого демонического благородства и влюбленного идиотизма. Если бы Астарта рухнула бы в саму Бездну, ты бы последовал за ней, не так ли? Демон неопределенно пожал плечами. Но его молчание и так послужило ответом. Молох тяжело вздохнул и откинулся спиной на прохладную стену со словами: «Конечно, бы последовал». — Почему ты спас меня? — демон поднял на него яркие голубые глаза. — Почему вытащил из развалин, почему поделился своей силой, а не дал сдохнуть под камнями Лабиринта? — Ты мне нравишься, — и широко усмехнулся, когда низший приподнял изумленно бровь. — И я нахожу тебя весьма занятным. Поверь, я встречал многих демонов. В том числе и тех, что первыми вышли из вод Тиамат. Мало кто из них может похвастаться даже человеческим обликом. В них слишком много дикого, этого вашего хаоса. С демонами всё просто, зачастую их желания ограничиваются выпивкой, кровью и разрушением всего, до чего может дотянуться рука. Их не зря называют низшими. Примитивные создания. Но ты это совсем другое… Ты именем связал себя с падшей богиней. Ринулся за ней в пасть Спящего. Я подобного никогда не встречал ни среди богов, ни среди людей… — и, помолчав немного, спросил. — Ты ведь последний из Её детей, не так ли? Астарот качнул головой. Он действительно был одним из последних, кто вышел из холодных вод темного мира. Спустя столетие после рождения его сковали печатями и насильно вытащили в мир людей. А затем Мардук погубил Великую Мать, и родной мир погиб, оставшись только соленым и холодным океаном Хаоса, безучастным к мольбам и судьбам своих детей. — Я слышал, что вы, последние создания Тиамат, разительно отличались от первых демонов и даже от богов. Говорят, что Великая мать подарила вам нечто, чего нет у предыдущих детей. Но ты единственный из последних, кто мне встретился. Знаю, что большинство из вас погибло вместе с Ней… а потому было бы обидно, сдохни и ты вместе с Астартой под камнями Лабиринта. Демон поднялся с кровати. Сказка о дарах Великой матери была лишь сказкой. Ничего им не дарили, кроме ощущения надвигающейся беды, кроме того горького предчувствия скорого расставания. Тиамат знала, какая судьба её ожидает, что преподнесёт ей рука родного сына. Так же, как и они, её последние дети, знали, что каждый, непризванный людьми в их мир, умрет подле неё, испустив последний вздох, возвращаясь обратно в породившей его хаос. Астарот глянул из окна на улицы Вавилона. В этом городе он не был уже несколько столетий с того первого дня, как встретил Астарту. Она мечтала переступить порог своего города полноправной хозяйкой, единоличной царицей Небесного чертога. Она мечтала вернуться домой. И её мечта сбылась: она возвратилась в родные стены, но не правительницей, а пленницей. — Я хочу присутствовать завтра на суде. — Невозможно. В Небесные чертоги демонам вход заказан. Мардук передал, чтобы ты ожидал перед вратами. С рассветом он выйдет и передаст тебе её судьбу. — Тогда я приду, — глухо отозвался демон, и, когда он обернулся, Молоха в комнате уже не было. Низший остался в одиночестве, наедине с нарастающим внутри напряжением и страхом. Эта ночь, полная ожидания, обещала быть поистине долгой, если даже не бесконечной. Её ввели тени, обмякшую в их руках, не сопротивляющуюся, и бросили перед сидящем на золотом троне Мардуком. Одна из теней насильно поставила её на колени, и Астарта криво усмехнулась, заметив на себе внимательный взгляд царя. По правую руку от него сидел Нергал. По левую неизвестный ей бог из чужого пантеона. Её будет судить не только царь Вавилона, но и божественные цари Египта и Эллады. Пробуждение Спящего — преступление против всех богов. Астарта опустила взгляд, рассматривая каменные плиты под ногами. Она не жалела, что бросилась тогда на Мардука. Так или иначе ублюдок бы вынес ей смерть. Но влез демон. И Астарта, сидя в темноте подземелий Небесного чертога, то и дело вспоминала его бледное, перекошенное от боли лицо, кровь, как он рухнул на землю, а кровь всё текла и текла, пропитывая песок вокруг, делая его таким же черным… И первый её вопрос, когда Мардук вошел в темницу навестить её, был: — Он жив? — Да. Жив. И Астарта выдохнула с облегчением, нервно крутя на пальце тонкое кольцо, украшенное затейливым орнаментом из переплетающихся линий. Его подарок. Астарта так и не поняла, где демон его достал и как. Да и её это особо и не интересовало. Просто в одну из ночей низший надел ей его на палец, и с этим даром она никогда не расставалась. — Завтра тебе вынесут приговор. Она хмыкнула. — Наконец-то, ты от меня избавишься, царь всех царей. Не забудь закатить пир в честь своей окончательной победы над Иштар. Мардук молчал. Сегодня его длинные волосы были распущены и не надушены, а на суровом смуглом лице застыла маска задумчивости. — Если ты думаешь, Иштар, что твоя смерть принесет мне величайшую радость, то ошибаешься, — он шагнул к ней и осторожно погладил Астарту по щеке. — Мы с тобой выросли вместе, делили хлеб, вино и постель. Но сейчас я отчетливо вижу твоё безумие. Ты не умеешь останавливаться. Жажда власти поглотила тебя, и ты никогда не будешь счастлива. Стань ты царицей Небесного чертога, тебе бы этого было мало. Это ненасытное желание пожирает тебя, и не было бы тебе никогда покоя… Я делаю то, что должен. И то, что считаю правильным для всех. Даже для тебя. Она отшатнулась от него испуганно и резко. Приложила руку к щеке, где еще теплилось его прикосновение. На мгновение прикрыла глаза, а потом заговорила: — Ты ведь с самого начала знал, что меня не удастся отговорить, Мардук. И ты никогда не собирался меня отпускать вместе с ним… Мой воин искренне верил, что ты сдержишь своё слово. Но ты просто сыграл на его единственной слабости, заманил в свою подлую игру. Я тебя недооценила, — криво усмехнулась. — Забыла, какой змеей ты бываешь… — он промолчал, но Астарте не требовалось его слов, чтобы знать: сказанное ею правда. — У приговоренных ведь есть последнее желание, не так ли? — и когда царь кивнул, глухо произнесла. — Я хочу его увидеть. Мардук покачал головой. — Нет. Ты знаешь закон: демонам нет входа в Небесный чертог. Царь всех царей ушел, и она вновь осталась одна, во тьме и тишине, ожидать рассвета, а вместе с ним и своего приговора. А сейчас она молчала, когда Мардук зачитывал её обвинения, молчала, когда приговор обсуждали. Промолчала и тогда, когда голос царя всех царей разрезал напряженную тишину зала Правосудия, подобно грому оглашая её дальнейшую судьбу. — Смерть — твой приговор, — и добавил спустя мгновение, глядя на Астарту тяжело и мрачно. — И я сам приведу его в исполнение. Она лишь вздрогнула, когда остальные боги встали со своих мест. — Выйдите все. И, повинуясь приказу царя всех царей, все вышли. Вскоре зал Правосудия опустел. И Астарта растерянно глянула на Мардука, поднявшегося с трона. Он протянул вперед руку, и его сила, ослепляющий свет, обжигающий, словно солнце, вытянулась в его пальцах, принимая форму изогнутого клинка. Царь Небесного чертога замер рядом с ней. Астарта прямо смотрела в его темные глаза. Она вспомнила, как всё было в прошлый раз, как увереннее и смелее она держалась, не сомневаясь, что вернется в Небесный чертог. И ведь вернулась, но не таким способом, как предполагала. — Последнее слово, Иштар? — глухо спросил Мардук. Её обрядили в светлые просторные одежды. Густые волосы расчесали, но не уложили, оставили распущенными. И сейчас она вновь показалась ему прежней Иштар, еще той девочкой, рядом с которой он вырос. Он всегда предполагал, что их судьбы будут связаны, но никогда не думал, что именно ему придется выносить ей приговор и приводить его в исполнение. Она сняла с пальца кольцо и протянула ему. — Скажи ему, что мне жаль, — и сделала глубокий вдох, собираясь с силами. — Передай, что он отныне свободен от меня… что он достоин лучшего чем то, что я смогла дать… Мардук кивнул и спрятал кольцо в карман. Астарта закрыла глаза и склонила голову. И царь всех царей занес меч… Демон пришел к вратам Небесного чертога еще до рассвета. Опустился на один из камней, не сводя глаз с пока еще темного неба. Он так и не смог сомкнуть глаз, не в силах совладать с обуревающими его беспокойством и тревогой. Рана вновь дала о себе знать, разболелась, начала кровоточить, но низший не обращал внимание на жгучую боль. Он согласился бы еще на несколько таких, только бы ему вернули Астарту. Мардук не соврал. Он действительно вышел к нему с первыми лучами рассвета, окрасившими небо в пока еще приглушенные жемчужно-розовые цвета восходящего солнца. Бог замер перед ним, молчаливый, мрачный, и отвратительное предчувствие подступающей беды всколыхнулось в душе. Такое уже он чувствовал однажды, давным-давно, прямо перед смертью Великой матери. Мардук без слов протянул ему кольцо. И, глядя на знакомую вещицу, которая никогда не сходила с её пальца, демон всё понял. Её больше нет. Несмотря на всё, что он сделал, предпринял, её всё равно не стало… На мгновение демон замер, пытаясь полностью осознать это, но правда, слишком горькая, необъятная, от которой перехватывало в горле, еще ускользала от него. Принять её было почти невозможно. Астарта не может быть мертва. Нет. Он бы почувствовал её смерть, он бы понял, что её не стало, он бы знал. Этого не может быть. — Как? — только и смог Астарот выдавить из себя. — Быстро и безболезненно. Моя рука исполнила приговор. Демон стиснул пальцы в кулаки. И в следующее мгновение бросился на Мардука, враз сбрасывая человеческий облик. Повалил царя на землю, несколько раз ударил его по лицу — тот не особо сопротивлялся. — Ты должен был её спасти! Должен был спасти! — яростно выкрикнул демон ему в лицо. — Ты дал своё Нерушимое слово! Ты поклялся, что спасешь её! В порыве низший схватил с земли увесистый камень и замахнулся было на бога, но внезапно замер. И Мардук видел, как злость уходит из его глаз, оставляя после себя что-то совсем иное: горькое, безысходное. Рука демона дрогнула, и он отшатнулся от царя. Затем медленно осел на землю рядом. Так и замер, пытаясь справиться с нарастающим в груди отчаянием. — Ты должен был спасти её… — надломлено проговорил он. — Я взял с тебя клятву. Она должна была остаться жива… Мардук вытер кровь с лица, а затем, закатав рукав, показал демону чистое запястье. Метка Нерушимого слова исчезла. Негромко проговорил: — Ты просил сделать всё, что в моих силах, чтобы казнь её миновала. Я сделал, демон. Но приговор выносил не только я. Судили её боги Египта и Эллады. Метка исчезла. А значит, я выполнил свою клятву. Демон ничего на это не ответил. Стискивая в пальцах кольцо, он неподвижно сидел на земле, глядя куда-то вдаль. Потом же прикрыл глаза, вспоминая мягкие волосы под своими пальцами, её гладкую кожу и запах цитрусовых. Вспомнил, как в последний раз держал её в объятиях, полагая, что вскоре они снова встретятся. Нисколько не сомневаясь, что совсем скоро они вновь окажутся вместе (как будто могло бы быть иначе). Соломон умрет, и он вернется к ней, как возвращался десятки раз до этого. Только теперь не к кому возвращаться. Астарот попытался почувствовать её, найти, как находил до этого. Отчаянно схватился за последний шанс опровергнуть её смерть. Быть может она еще жива, быть может это всё ложь… Но на том конце не было ничего: ни запаха цитрусовых, ни ощущения её горячей и пряной силы, только холодная и пугающая пустота, от которой ему стало совсем тошно. Её действительно больше нет. И всё никогда уже не станет прежним. — Она просила тебе кое-что передать перед смертью. Демон глянул на него, ожидая продолжения. И Мардук заговорил снова: — Она сказала, что ей жаль, что ты отныне свободен от неё, что ты заслуживаешь что-то лучшее, чем она смогла дать… — Астарот промолчал, лишь сильнее поникли его плечи. —  И мне никогда не понять, что ты чувствуешь, низший. Как и не понять, что связывало тебя с ней. Но… — он замялся, — я могу облегчить твоё горе. Астарта сменила тебе имя, привязала к себе насильно. Позволь мне избавить тебя от этой ноши. Я дам тебе новое имя, демон, и ты станешь от нее свободен. Астарот медленно поднялся на ноги. На худое лицо его легла непроницаемая маска. Низший замер рядом с царем, и губы его тронула кривая усмешка. — Ты так и не понял, царь всех царей? — глухо произнес низший. — Я выбрал это имя добровольно, прекрасно зная, как сильно оно свяжет меня с Астартой. И имя её останется со мной, пока я не умру. С этими словами демон развернулся и стремительно направился прочь от Небесного чертога, так ни разу не оглянувшись на то место, где она испустила последний вздох. И Мардук еще долго смотрел ему вслед, пока фигура низшего окончательно не пропала из виду, растворившись в утренней мгле. Потом же неспешно зашагал к вратам города. Он и вправду сделал всё, что мог, чтобы Астарта избежала казни. Сдержал данное слово. Но некоторым вещам лучше оставаться сокрытыми. Есть тайны и секреты, которым никогда не стоит быть узнанным. Астарте лучше оставаться мертвой. Так всем, в том числе и демону, будет спокойнее. Царь всех царей нисколько не сомневался, что эта была их с демоном последняя встреча. И что-то ему подсказывало, что нога низшего еще не скоро перешагнет границу Вавилонского царства.