Анку

      Это можно было предугадать, что Джон отошлёт Дина домой к пропавшим сёстрам. Старший сын был их ровесником, поэтому легко мог втереться в доверие к их матери и выведать подробности, скрытые от посторонних.       Собственно, с доверия Дин и начал, как учил его отец.       — Миссис Вернор? — уточнил он, чувствуя лёгкую дрожь в коленях. Всё-таки это был его первый опыт общения с родственниками пострадавших.       По ту сторону порога стояла невысокого роста женщина в рабочем комбинезоне, заляпанном краской. На вид ей не больше сорока. Дин мог бы с лёгкостью утверждать, что миссис Вернор даже моложе Джона, но ему мешал это сделать её опустошённый взгляд. Она смотрела на Винчестера такими пустыми глазами, что он едва не провалился в их чёрную бездну.       — Да, это я. Вы что-то хотели?       Дин сглотнул комок и с грустной миной на лице выдавил из себя:       — Сочувствую, что такое случилось именно с вашими дочерьми. Я Энди, одноклассник Кэтрин и Акилы.       Миссис Вернор так тяжело вздохнула, будто секунду назад закончила разгружать товарный вагон. Она окинула Дина придирчивым взглядом, сочтя его дешёвую фланелевую рубашку и кожаную куртку на пару-тройку размером больше не самым благоприятным явлением в её доме. И в следующее мгновение Винчестер понял «почему».       Она разрешила ему войти и окунуться в искусство. Гостиная была заставлена картинами, над которыми кропотливо трудилась миссис Вернор, возвращая им былую красоту.       — Вы реставратор?       — Как видишь. А что девочки не рассказывали тебе, чем я занимаюсь? Мне кажется, о моей работе знают все в Филадельфии. Это ни для кого не секрет.       — Нет, Кэт и Акила никогда не рассказывали мне о том, чем занимаются их родители.       — К сожалению, один родитель. У моих девчонок нет отца, — не то с грустью, не то с облегчением выдохнула миссис Вернор и жестом предложила Дину присесть.       — Ну да… — кивнул он, присаживаясь в кресло подле женщины. Она заняла место перед мольбертом, на котором покоилась картина Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». — Неужели это подлинник?       Миссис Вернор махнула рукой:       — Какое там! Просто одна из лучших копий конца девятнадцатого века… Ты странный парень, Энди. Кэт и Акила часто приводили в гости своих друзей, но ни один из них никогда не спрашивал меня о картинах… Откуда ты? Чем занимаются твои родители?       Дин пожевал губы, не зная, что ответить. Его первая беседа с родственниками пострадавших явно не клеилась. Хуже, она перетекала в стадию «теперь твой черёд отвечать на мои вопросы». Дин пообещал себе, что впредь никогда не будет задавать вопросы относительно искусства. Надо было прикинуться несмышленым дурачком и дело бы с концом…       — Мой папа первоклассный механик, до жути обожающий охоту.       Вернор хмыкнула:       — Значит, в семье механика принято говорить об искусстве?       — Нет, мой отец далёк от этого всего. Боюсь, он бы вышиб себе мозги, если бы послушал лекцию по мировой культуре… Я по возможности водил младшего брата на экскурсии, вот там и нахватался умных слов, — вымучено улыбнулся Дин. — Так вы говорите, отца у Кэт и Акилы нет? Они с ним не общались? Может, девчонки взяли и наплевали на школу, устроив себе внеочередные каникулы с папой?       — Нет, — уверенно ответила мать близнецов, — мои девочки не знали своего отца. Он погиб, когда им было полгода… Даже жутко вспоминать, что тогда случилось…       Дин разинул рот.       — Что с ним произошло? Он погиб в огне?       — Нет, нет! Мой муж умер нелепой смертью: он полез заменить лампочку в кладовой, которая перегорела накануне, и, споткнувшись, слетел со стремянки. Он свернул себе шею… У меня до сих пор перед глазами лужа крови и его голова под неестественным углом, обращённая ко мне погасшим взглядом.       Дин вздохнул, мысленно радуясь, что наткнулся всего лишь на несчастное стечение обстоятельств. Он не желал слушать историю о том, как что-то тёмное в огне забрало ещё кого-то помимо его матери. Слава Богу, Дин не услышал этого.       — Извините. Примите мои соболезнования.       — Не нужно, это случилось шестнадцать лет назад… С тех пор много времени утекло, а неделю назад я почему-то вспомнила о том дне. Мысль о смерти мужа буквально свербела в голове, а когда девочки исче…       Миссис Вернор осеклась на полуслове, ища в себе силы вытолкнуть слова наружу. Она сжала кулаки и сглотнула слёзы.       — Вместе с девочками исчезла и мысль о моём муже… Это до жути… неприятно. Всю эту неделю мне казалось, будто за нами кто-то наблюдает, а когда Кэт и Акила исчезли, то исчез и невидимый наблюдатель. Это так жутко…       — Не то слово, — согласился с ней Дин, подмечая тот факт, что с исчезновением сестёр Вернор что-то нечисто. Дело точно по части их семейного «ремесла», с которым непременно надо разобраться.       — У вас ничего не пропало? Может, какие-то личные вещи дочерей?       — Вроде нет… Нет! Единственная странность, на которую наткнулась я, — это их совместная фотография с последнего Рождества: снимок пошёл сетью трещин. Я выбросила рамку, но, оказалось, что вся проблема в самом снимке. Он испортился, хотя к нему никто и пальцем не притрагивался.       Брови Дина взметнулись вверх.       — Вы не дадите мне взглянуть?       — Зачем? — удивилась женщина.       — Я недолгое время посещал занятия фотографией, — ответил он первое, что пришло в голову. — Вдруг у меня выйдет исправить оплошность некачественной плёнки.       Миссис Вернор кивнула и ушла в комнату дочерей за испорченным снимком, оставляя Дина наедине с размышлениями. Джон говорил, что это дело — экзамен, результат которого покажет: готов ли его старший сын к самостоятельной охоте. Может, у Дина всё получится? По крайней мере, он на это надеялся, потому что видел кусочек паззла — девушек кто-то похитил, возможно, незримый наблюдатель, а теперь ещё и испортившийся снимок. Кажется, пора доказать отцу, что он уже вырос и может сам принимать решения, расследовать дела и выпутываться из неприятностей. Когда-то же нужно это начинать делать?! Почему бы не здесь и не сейчас?!       Миссис Вернор принесла фотографию и показала её Дину. Снимок и вправду выглядел паршиво, если не сказать, что совсем ужасно. Края глянцевой бумаги были едва подгоревшими, словно кто-то отчаянно пытался сжечь фотографию, но не смог закончить начатое. Лица Кэтрин и Акилы испещряли чёрные полосы, превращая их в витражную мозаику только без стеклянного блеска.       — Вы не против, если я заберу фото и попробую убрать эту жуткую сетку?       — Да, конечно. Мне от этой фотографии всё равно не по себе, когда я смотрю на неё. Она меня пугает, хотя на ней ничего и никого нет, кроме моих девочек.       Дин свернул снимок и вложил во внутренний карман отцовской куртки.       — Спасибо, что уделили мне внимание, миссис Вернор.       — Не за что, Энди. Ты приятный парень. Жаль, что ни Кэт, ни Акила не рассказывали о тебе.       Винчестер неловко улыбнулся.       — Можно ещё один вопрос напоследок?       — Спрашивай.       — Кэт и Акила не говорили о каких-то звуках? Они не упоминали, что что-то видели? Ну, знаете, что-нибудь необычное…       Миссис Вернор задумалась:       — Не-ет… Нет, кое-что было. В прошлый вторник мне Кэт призналась, что слышала какой-то грохочущий звук у нас в кухне. Возможно, у нас в подвале завелись крысы. Я всё никак не соберусь с духом спуститься туда и выдворить их из моего дома.       — Что сказала Кэт? Она тоже думала, что это крысы?       Женщина тяжело сглотнула.       — Кэт так не думала и Акила её поддержала тогда. Они обе говорили о каком-то звуке похожем на грохочущую телегу… Это какая-то бессмыслица. Откуда телеге взяться посреди нашего дома?