Thriving on chaos

Убивать каждого на корабле, может, и было не обязательно, но настойчивая мыслишка, что Император слишком уж легко распрощался с жизнью, не давала покоя. Настоящий ли Император нарядился в императорскую мантию? А не плывёт ли сам Тит Мид ІІ под видом, скажем, простого матроса? В лицо он императора знать не знал, только логично предполагал, что выглядит он старым. Но попробуй же различить черты лица в полумраке корабля! Пришлось выкручиваться. В общем, под конец “рейда” Игнастис знатно подзаебался. А уж как он подзаебался пробираться к своему тайнику по болоту, ночью, отмахиваясь от мошкары и за версту обходя всяких скампом рождённых тварей – словами не передать, пальцами не  объяснить. Про то, что ему пришлось почти целый день трястись в седле по заснеженным равнинам Белого Берега, не стоило и вспоминать – сразу начинал дёргаться глаз и левое плечо. После такого насыщенного впечатлениями путешествия Игнастис меньше всего хотел увидеть в своём Убежище троих полуголых каджитов, пытающихся повесить знамя Тёмного Братства «не более, чем в десяти шагах от обеденного стола, тылом строго на север и чтобы линии, проводимые через центр ладони и кончик каждого пальца пересекались с прямыми, перпендикулярными положению гроба Матери Ночи по отношению ко входу». На кой хер понадобились такие извращения, Игнастис даже не успел поинтересоваться: Бабетта с видом “хули ты мне сделаешь, детей не бьют” вручила ему экземпляр  «Шей-хуй для начинающих: как достичь внутренней гармонии, не убивая людей». Назир всем своим видом говорил: «Где здесь можно повеситься, чтобы хоть в Пустоте забыть об этом пиздеце?» К сожалению, даже повеситься в Убежище было не на чем – последнюю верёвку использовали для создания умиротворяющей композиции «десять йокуданских узлов счастья». Игнастис махнул было рукой на заботы, решив вернуться к вопросу ремонта чуть позже, отдохнувшим и готовым к более конструктивному диалогу. Он даже смирился, что кровать ему ещё не поставили. Даже успел привыкнуть к звуку дробящегося камня (а пиздоблядовым каджитам понадобилось долбить стену именно тогда, когда он пытался уснуть) и забористым матам рабочих. Но даже его заставил подорваться с постели полный недоумения и ярости крик Бабетты: – Вас Шеогорат в уши отлюбил?! Я говорила сначала вынесли тролля, а потом заделывать стену, не наоборот! Игнастис вздохнул. Полноценный отдых светил ему разве что из посмертия.