Существо Крёстный

      Знаешь, крёстный, что за радость — видеть тебя дома, только что узнавшим от брата, что орех Кракатук был всё это время у него… и что Красавчик-Щелкунчик, оказывается, — твой собственный племянник.       Почти так же, как тому, что у тебя теперь есть Марта, я радуюсь иллюстрации — одной из многих во французском пересказе «Щелкунчика». Казалось бы, всего несколько страниц назад ты — молодой, хрупкий, длинноволосый, как плакучая ива — проливал горькие слёзы, не в силах помочь заколдованной принцессе. Пускался в долгое и опасное путешествие вместе с королевским звездочётом — и страдал больше него, бедное создание.       Пока со страниц не улыбнулся твой брат Кристоф.       Я как никогда поняла, что ты чувствовал, крёстный, потому что хорошо знаю, что значит страдать долго, а потом — не только попасть домой, но и обрести желанное. Да ещё наконец-то выспаться.       На той иллюстрации ты как раз готовился улечься спать. Господи, Христианушка! — наконец-то вытянул худые ноги, наконец-то дома; наконец-то кровать обнимает, и свет свечи, и кисейный полог, и вон звездочётова высокая шляпа и мантия на стуле: вы же соседи по комнате, пока в гостях у Кристофа.       Что кровать, — весь дом тебя обнимает. И дом, и нюрнбергская ночь, и сам Нюрнберг — город родимый, о котором ты так плакал и тосковал. Это ли не награда за твои мытарства…       Так тогда сразу спокойно за тебя стало. А я ведь, можно сказать, каждый день так заканчиваю — разве что спальный колпак не ношу, — только никогда раньше не представлялось мне, что всё это может быть для кого-то наградой. Не против будешь, если я попробую представить себя тобой? Ведь правда интересно… А сколько ещё таких «простых наград» нам даются за так — а мы их даже не замечаем?