Продаюсь за браслеты.

Странное утро ворвалось в царство Морфея громким стуком в дверь. Антон резко распахнул глаза и мотнул головой, пытаясь понять, что происходит. В ту же секунду он почувствовал руку, обхватывающую его талию, горячее дыхание, щекочущее нежную кожу, и влажные губы, мягко касающиеся его шеи. Парень рефлекторно попытался отстраниться, но рука тут же притянула его ближе, а за спиной послышалось причмокивание губами. Перед глазами тут же вспыхнул момент, когда они с Арсом без слов лежали на одной кровати, и Попов так нежно и предано смотрел на Антона, что у того нечто трепетало в груди и щекотало шрамированное сердце. Тогда хотелось думать, что все наладится. Поэтому мужчина не стал возражать, снова прикрыв глаза и крепче прижимаясь к горячей груди позади. Стук повторился. — Может, притворимся, что здесь никого нет? — сонным с хрипотцой голосом спросил Арс, на что Антон улыбнулся. — Можно попробовать. Стук повторился с удвоенной силой, кто-то явно желал, во что бы то ни стало, попасть внутрь. — Это явно не ко мне, — протянул Антон, удобнее устраиваясь в теплых объятьях и вдыхая любимый запах. Арс даже с утра пах лучше всех. — Откроешь? — Тогда мне придется вставать. Хочешь этого? — Арсений улыбнулся и уткнулся носом в антонову шею, оставляя мимолетный поцелуй на плече. — Здесь без сомнений лучше. — Конечно, лучше. Три громких удара чуть не выбили дверь, но вот чьи-то нервы точно расшатали. — Слушайте вы, голубки, мне от вашей радуги скоро плохо станет, — проворчал Серега и недовольно поднялся со своей постели. Антон дернулся от испуга, перекатился на бок, оттолкнул Арса от себя, ударил его ногой — и они с грохотом упали по обе стороны от узкой кровати. Послышался смех, а потом шлепанье босых ног по полу. Открылась дверь и через пару секунд благополучно захлопнулась. Антон потирал ушибленный зад, а Попов уже забрался обратно на кровать и укрылся одеялом, прикрывая глазки. — Приходил Шеминов, злой, как черт, не может ни до кого дозвониться. Сказал, через полчаса всем быть внизу, — сухо передал Матвиенко, а потом уставился на друга, что большими глазами смотрел на него в ответ. — Тох, не смотри ты так на меня. Мне похер, что вы спали вместе, главное — не трахались при мне. Со стороны Арса послышался довольный смешок, а потом в него благополучно прилетела подушка. — Но… — Нет, спать с Позом в одном помещении — самоубийство. Он же болтает во сне, что не нравится моим чутким ушкам, — и с этими словами Серега скрылся в ванной, оставляя коллег наедине. Антону почему-то стало неловко. Он закрыл глаза. Вспомнился вчерашний вечер. Сначала глупый поцелуй в коридоре, потом события в душевой кабинке, а следом — браслеты и почти вся правда вкупе с ними. А теперь? Что будет между ними теперь? Сладкие поцелуи по утрам, прогулки под луной и романтические свидания? Или тот самый чертов вид между-нами-ничего-не-было-и-нет? Вдруг кровать немного проскрипела, и Арсений свесился к Антону, все еще сидящему на полу. Его взгляд был виноватым. Возможно, мужчины думали об одном. — Тох, — тихо начал он. — Ты прости меня за вчерашнее. Антон не знал, за что просят прощения. То ли за грубый интим в ванне, то ли за вынуждение сказать правду, то ли за глупую несправедливую надежду? Может, Арс теперь считает себя обязанным быть с Антоном, потому что тот рассказал про себя слишком много личного и теперь ждет нечто стоящее в ответ. Или мужчина жалеет, что подарил Антону шанс на свободу, а инструкцию оставлять не собирался, мол, теперь мальчик разбирайся во всем сам, один. Или… Шаст просто не знал. Он еле смог заставить себя поднять голову и заглянуть в глаза мужчине. А Попов смотрел на него такими чистыми голубыми глазами, что сердце щемило, и ком к горлу подкатывал. Что им теперь делать? Как выйти из этого странного лабиринта, держась за руки? Вместо ответа мужчина взял руку Арса в свою, переплел их пальцы и поцеловал костяшки. Надо просто держаться за руки — и все получится. Взгляд Антона непроизвольно упал на одинокий золотой ободок на безымянном пальце — и сердце пропустило удар. Как он мог забыть, что Арс женат? Тот самый Арс, что пять минут назад прижимал его к себе, а ночью просил быть с ним. Делить с ним жизнь. Очнись, Попов, ты уже делишь свою жизнь — и это далеко не Антон! Импровизатор резко расцепил руки, вскочил на ноги и, прошептав: «Увидимся позже», — вылетел из номера быстрее, чем могли посыпаться вопросы. Потому что был только один важный вопрос. Как он мог забыть? * Арс волновался. Думал: вдруг вчера все было настолько неправильно, что теперь Антон только презирает его. Или считает его полнейшим идиотом, придурком, сволочью, козлом… да кем угодно, только не человеком, с которым можно жить, блять, «долго и счастливо». Которого, как бы это пафосно не звучало, можно искренне полюбить. За какую-то долю секунды в тот момент взгляд мужчины с нежного и доверительного сменился на холодный и в какой-то мере едкий — и Антон снова убежал. У мужчины не укладывалось в голове: что могло произойти за тот непозволительно короткий миг? Поэтому он волновался. После буйной войны за ванну с хвостатым армянином, Арсению удалось принять освежающий душ и привести себя в порядок. Он пригладил уже приглаженные волосы, осмотрел себя со всех сторон перед зеркалом и под насмешливое «Да красивый, красивый!», вышел из номера вместе с Серегой. — А вы теперь… ну этого… того? — наконец спросил друг, почесывая затылок, пока они ехали в лифте. Было неудобно о таком говорить. — Этого того? — усмехнулся Попов. — Как ты красноречив. — Я имею в виду: вместе теперь? Попов не знал. Он, черт подери, ничего не знал, а узнать ой как хотелось. Если бы утром Антон не убежал, то он ответил бы утвердительно без всяких сомнений, но сейчас лишь неопределенно пожал плечами. Внизу все ждали их двоих. Только Антон стоял в стороне, раскуривая, по-видимому, уже не первую сигарету. Перед ним скрючившийся и не очень опрятный дворник убирал мусор с дороги. Он бурчал что-то себе под нос, периодически подносил нечто ближе к лицу и пихал это себе в карман, с прищуром оглядываясь вокруг. Антон не мог отвести взгляда от этого зрелища. Он почувствовал присутствие еще одного человека. — Готов поспорить, он считает дураком того, кто посмел выкинуть такие дорогие и хорошие украшения. Арсений горько усмехнулся, взглянул сначала на дворника, потом на мужчину. Антон в последний раз затянулся и потушил сигарету. Его мучили двоякость. С одной стороны, он хотел кинуться к тому жалкому мужику, забрать у него свои браслеты и никогда их больше не снимать. С другой, заставлял себя оставаться на месте, сжимал кулаки и ждал, когда же, наконец, блестящие побрякушки исчезнут из зоны его видимости — тогда и пути назад уже не останется, ведь так? Попов все это видел или, скорее, чувствовал на интуитивном уровне — и до жути хотел помочь. — Но мы оба знаем, что дурак тут только он. Импровизатор осторожно приблизился к Антону и взял его руку в свою, переплел их пальцы, как бы говоря: «Я здесь, я с тобой. Мы справимся. Все будет хорошо.» Хотелось верить, но мужчина вновь наткнулся на золотой ободок на безымянном пальце. — Арс, твое кольцо обручальное, да? — вопросом разрезая хрупкое равновесие между ними, спросил Антон, но все еще смотрел на дворника. — Да. — Ты… — Не обращай внимания на эту безделушку, — попросил Арсений. Антон резко перевел взгляд. Сердце больно кольнуло, заставляя вспомнить то, что было давно забыто. Эту фразу мужчина уже слышал, и тогда все закончилось до ужаса плохо. Тогда все закончилось болью. Пожалуйста, Арс, продолжи. Скажи, что это не то, что можно было подумать! — Не смей, — вдруг выпалил Попов и притянул коллегу ближе к себе, буквально шепча слова в самые губы. — Это не то, что ты думаешь. Это действительно безделушка, я не… — Антон? — воскликнул грубый мужской голос где-то позади, обрывая такие важные слова. — Антон! Что происходит? Импровизаторы повернулись, все еще держась за руки и стоя непозволительно близко. К ним направлялся высокий темноволосый мужчина в дорогом деловом костюме. Он ярко сверкал глазами и был настроен явно агрессивно. Еще немного и, казалось, он бросится на них двоих, разорвет на куски и кинет остатки коршунам на съедение. Антон отпрыгнул от Арса и сделал огромный шаг вперед так, чтобы друг оказался за его спиной. Тот даже не шевельнулся, смотря на неизвестного огромными глазами. — Влад! Что ты тут делаешь? — практически прошептал Шастун, когда мужчина оказался довольно близко. — Еще раз спрашиваю: что происходит? Почему ты с этим держался за руки и ворковал, как на чертовом свидании? — более громко и жестко сказал все тот же непонятный Влад, находя на Антона, отчего тому пришлось выставить руки вперед и упереться ему в грудь. — Тебя это не касается! А вот что ты тут забыл? — Не получил мои сообщения, дорогой? Был очень занят ночью с этим? — и мужчина кинул презрительный взгляд на Арса, все еще стоящего позади. — Антон?.. — Ты там вообще молчи! — огрызнулся Влад и замахнулся, желая достать Арса, но его грубо поймали за запястье. Антон сделал шаг в сторону, полностью закрывая собой Попова и привлекая внимание мужчины к себе. — Если честно, я без понятия, где мой телефон, — Шастун задрал голову, с вызовом посмотрел на Влада и сложил руки на груди. — И твоих сообщений не получал. Может, ты не мне писал, а? — Хочешь сказать, у меня много Антонов, с которыми я встречаюсь? — вдруг прошипел Влад и сильно сжал плечо Шаста, заставляя того дернуться. — А как я заметил, ты стонешь не только подо мной! Как он тебе, Тош? Лучше меня, да? Лучше?! Арсений не мог поверить своим ушам. Нет, ему точно показалось. Такие вещи… они не случаются в реальности. Попов сейчас либо спит, либо поймал галлюцинации — одно из двух, другого не дано. Но разговор продолжал звучать, а Антон стоял тут, прикрывая собой Попова, и пытался дать отпор. Что. Блять. Происходит. Чего не хватало в эту минуту, так чтобы мимо промчался автомобиль и подошел Шеминов. Позади маячили Позов и Матвиенко, напряженные и дерганные. — Парни, у вас все нормально? — настороженно поинтересовался Стас и окинул внимательным взглядом Влада. Тот сделал шаг в сторону, глубоко выдохнул и попытался умерить свой пыл. Антон же только кивнул, на секунду прикрыл глаза рукой и повернулся на ничего не соображавшего Арсения. — Хорошо. Там машина подъехала. Едем? Попов пошел за Стасом. Двинулся вслед за другом, будто кто-то потянул за невидимые ниточки. Сквозь непонятную пелену он услышал свое имя и невероятно медленно повернулся. — Ты не идешь, да? — тихо спросил он Антона. — Нет, я… я не могу. Возможно, это означало «я не могу пойти сейчас, я должен разобраться с Владом». Или «я не могу пойти с тобой, пока не улажу с Владом». Или «я не могу быть с тобой, я принадлежу Владу». Арсений не знал правильного ответа. Он не хотел знать. Надежда умирает последней, да? Кажется, теперь Арсений знал: когда она подыхает, захлебываясь в собственной крови, наступает безразличие. * Поездка и встреча с какими-то непонятными людьми пролетела серой лентой перед глазами Арса. Сначала Дима и Серега что-то спрашивали, пытались добиться от друга хоть небольшой реакции, но тот только игнорировал. Безгласным решением все оставили его в покое. Забирая оставшиеся вещи из номера, Попов наткнулся на чужой телефон. Ей богу, кто-то решил над ним поиздеваться еще сильнее? Но устройство ожило, высветилось простое «Стас». Мужчина ответил. — Арс? Антон с тобой? — Нет, он забыл свой телефон у нас с Серегой в номере. — Что? Как?! — воскликнул Стас. И как теперь найти эту двухметровую шпалу, которая без проблем может забыть время рейса, название города или место нахождения аэропорта. — Ладно. Не дай Бог, он, блять, опоздает на самолет — придушу же, — и скинул. Мужчина еще какое-то время смотрел на гаджет в своей руке. На дисплее светилось сухое «12 непрочитанных сообщений: Влад» — и Арс не мог понять, как к этому относиться. Он закрыл глаза и попробовал почувствовать, услышать, что говорит внутренний голос. Ничего. Пустота. И, черт его знает, что теперь делать. — Серег, — Матвиенко тут же материализовался рядом и обеспокоенно посмотрел на друга. — Возьми. Это Шаста. Видимо, забыл с утра. Без слов Сережа взял гаджет и сунул в карман джинсов. Им нечего было обсуждать. До аэропорта они доехали быстро, но Шеминов места себе не мог найти. Оглядывался, порывался позвонить хоть кому-нибудь. Куда мог запропаститься Шастун?! Объявили регистрацию, а мужчины до сих пор не было. — Убью, честное слово, убью, — громко восклицал Стас, стоя в очереди, и кому-то писал сообщения. — Надо же так себя вести! Арсений успешно играл роль тени: никто не видит, никто не слышит, никто не замечает. И ему было удобно — просто стоять среди людей и не ощущать абсолютное ничего, будто жизненные силы выкачали, а взамен оставили лишь оболочку. Говорят, что пустота съедает человека изнутри. Нет, они врут. Человек сам превращается в эту пустоту. Чем дальше, тем хуже. Чем дальше, тем сильнее. Вдруг послышались выкрики и грозный голос Стаса. Попова резко развернули — перед ним стоял Антон. Арсений перестал дышать. Взъерошенный, запыхавшийся, раскрасневшийся — и такой родной, что мужчина тут же захотел прижать его к себе. Простить ему все на свете. Но он стоял и не мог пошевелиться, пока его, как тряпичную куклу, не взяли за руки и потянули подальше от очереди и друзей, что продолжали высказываться и задавать вопросы. — Арс, — тихо позвал Антон, когда они оказались на достаточном расстоянии, и обхватил его лицо своими ледяными ладонями. — Я все решил. В моей жизни больше не будет никого, кроме тебя, если ты ответишь на три важных вопроса. Арсений? Ответишь? Попов закусил губу. Он соврал бы, если бы сказал, что ничего не чувствует. Стоило только Антону явиться перед его глазами, он перестал превращаться в пустоту. В нем снова что-то ожило и бережно затрепетало за грудиной. Люди называют это любовью? — Ты женат? — Шаст пронзительно посмотрел в глаза мужчины. Его глаза молили, а голос как будто совершенно исчез. — Нет, — глухо ответил Попов и глубоко вдохнул. — Я хотел, но… нет. Антон непроизвольно усмехнулся, закрыл глаза, опустил руки на плечи мужчины и крепко их сжал, будто в благодарность. Он не мог перестать улыбаться. Камень с плеч, оковы с сердца, цепи с души — все долой. — Нет. Боже, нет! — мужчина улыбнулся еще шире. Нетнетнет. И неважно почему, но он не женат! Он полностью свободен. И он полностью Антона. — Ты правда хочешь быть со мной? Арсений даже не задумался. Голубые глаза сверкнули в белом свете аэропорта, уголки губ едва дернулись. Эти бесконечные серые часы, что прошли без Антона, Арсений запомнит навсегда, как бы ни хотел их забыть. Попов без мужчины никто. Пустота. И эти часы были переломным моментом, который помог понять главное: — Я уже не смогу без тебя. Шастун облизал губы, переплел их пальцы и утонул в глубине глаз человека напротив. Они смогут пройти через все вот так — держась за руки и смотря друг другу в глаза. Антон не удержался, прильнул к Арсу, прижимая ближе к себе и утыкаясь носом в плечо. Попов обнял его в ответ и вдохнул родной запах. Он прошептал на самое ухо: — А третий? Третий вопрос. — Теперь я заслужил поцелуй? — бодро спросил Шаст и немного отстранился. Заливистый смех разрезал пространство вокруг. Мужчины почувствовали себя намного счастливее, чем были до этого. Знаете, они могут быть самыми счастливыми людьми на свете, только если будут рядом. — Я думал, ты сбежишь от меня, — прошептал Арс и снова притянул мужчину к себе, зарываясь рукой в светлые волосы. Им было так хорошо вместе. — Никогда. От истинной любви не убежишь.