Besame Mucho

Весна 1939. Деревня в Италии

— Ловино! Ловино не повернулся на звук, бегущего позади Феличиано и кричащего его имя. Не поднимая мрачного взгляда от земли, он продолжал шагать узкой грунтовой дороги и пытался совладать со своими эмоциями. Кулаки сами собой сжимались, а зубы скрежетали от раздражения. Вразрез с настроением Ловино погода была прекрасная. Солнце ярко светило над головой, и теплый ветерок проходил мимо, неся легкие, тонкие ароматы весны. Ловино всего этого почти не замечал. Его разум все еще цеплялся за утренние события на рынке. Каждый день он слышал одно и то же. «Феличиано, я припас самое лучшее для тебя сегодня!». «О, Ловино, ты не говорил мне, что у тебя такой милый брат!». «Еще помидорок? Для тебя, Феличиано, все что угодно!». Ловино чувствовал себя невидимкой рядом со своим младшим братом. Иногда это было терпимо и привычно, а иногда заходило слишком далеко. Иногда, Ловино хотел, чтобы что-то произошло: что-то важное, что-то, где он мог бы показать себя, а не жить в тени своего всегда милого, всегда вежливого, всегда замечательного маленького брата. — Ловино, подожди меня! Лови… Арф! Услышав не громкий вскрик, Ловино развернулся, чтобы первый делом увидеть Феличиано, распластавщегося на дороге. Живот Ловино немного скрутило от волнения, когда он побежал назад, быстро опускаясь рядом с братом. — Фели, с тобой все в порядке? Феличиано медленно поднялся на колени, отмахнулся и ярко улыбнулся. — Я в порядке, но ты не должен ходить так быстро, Ловино, мои ноги не такие длинные, как твои. Ты же знаешь, я не могу идти с тобой на ровне. Я думаю, что ты не всегда слышишь, когда я тебя зову, и из-за этого случаются такие-нибудь неприятные ситуации. Кстати, я коленку разбил, как думаешь мне нужно сходить к врачу? — тараторил Феличиано. Ловино лишь закатил глаза, протянув руку Феличиано и помогая подняться. — Не глупи, не нужен тебе ни какой врач, с тобой ничего страшного не случилось. — Почему он не мог долго оставаться рассерженным на своего младшего брата? — И прости, я не буду идти так быстро. Ловино покачал головой. Любой бы мог подумать, что его четырнадцатилетний брат на самом деле маленький ребенок. Неудивительно, что люди на рынке всегда считали его чертовски милым. Ловино был едва на год старше Феличиано, но он чувствовал себя более взрослым, разумный, ответственный. Нехотя Ловино позволил брату держать себя за руку, когда они шли по проселочной дороге, в конце концов, повернув на узкую протоптанную полоску земли, которая вела к их маленькому фермерскому домику. — Мы дома, дедушка! — весело прокричал Феличиано, едва они открыли входную дверь и пересекли порог дома. — С возвращением, мальчики! — повернулся Дедушка Рома, приветствуя внуков. Неожиданно Ловино остановился. На противоположном конце стола сидел какой-то незнакомец. Темноволосый, немного лохматый, с бледным цветом лица и широкими, сверкающими глазами. Молодой человек бросил взгляд на детей и блеснул яркой и веселой улыбкой. Ловино от этого напрягся. — Кто ты такой? — спросил мальчик, настороженно смотря на него. — Молодой человек, следите за своими манерами. — Дедушка кинул на внука грозный взгляд. На это Ловино лишь скрестил руки на груди и стал угрюмо разглядывать потолок. — Это мой друг. Антонио Фернандес Карьедо. — Антонио… Фернандо…- бормотал Феличиано, испуганный неожиданным знакомством. — Похоже, нам придется это записать, — фыркнул Ловино. — Не стоит, зовите меня просто Антонио. — Молодой человек резко поднялся, из-за чего Ловино непроизвольно сделал шаг назад. Рома гордо улыбнулся, подходя к своим внукам и приобнимая их за плечи. — Антонио, это мои внуки, Ловино, он у нас старшенький, и младший Феличиано. — Представил он мальчиков. Подойдя, Антонио протянул руку напуганному Фели, который взял ее в бережном рукопожатии.  — Очень приятно с вами познакомиться, Феличиано! — с легким акцентом поздоровался Антонио. — Привет! Ты говоришь смешно, — робко улыбнулся мальчик. — Прошу прощения за мой акцент. — Рассмеялся Антонио. — Я из Испании, и еще не привык говорить по-итальянски. — Испания? Поразительно! — удивленно воскликнул Феличиано. — То есть вы сражаетесь там с быками? Я знаю, все испанцы сражаются с быками. Я прочитал это в одной книге, там были даже фотографии. Но они были такими ужасными, мне было грустно, потому что все быки там были мертвые, это было так страшно, что в конечном итоге я плакал, это так неправильно… И… И это ужасно…- Феличиано быстро моргнул и всхлипнул, а затем поднявшись на носочки, прошептал, — Дедушка, я не думаю, что мне нравится твой новый друг. Ловино пнул Феличиано ногой, а Антонио снова засмеялся, так дико, но радостно, что у Ловино сердце чуть не подпрыгивает от этого смеха. — Феличиано, не все испанцы сражаются с быками. — просмеявшись, пояснил Антонио, — Клянусь тебе, я ни разу в жизни не причинял боль быку. Феличиано широко и облегченно улыбнулся. — О, хорошо. Ну, тогда все в порядке, — мальчик неловко перешагнул с ноги на ногу, — И мне очень жаль, что я сказал, что ты мне не нравишься, я уверен, что ты на самом деле очень хороший. Антонио засмеялся, Рома пожал плечами, а Ловино лишь закатил глаза. Вот опять одно и тоже. Еще один придурок попался на милую ауру маленького Феличиано. — Ну, разве ты не милашка, — пропел испанец. Феличиано наклонил голову и ослепительно улыбнулся, будто подтверждая сказанные слова. Ловино снова фыркнул и отвернулся. Краем глаза парень заметил движение и, повернувшись обратно, обнаружил, что Антонио протягивает теперь руку его. Глаза Ловино округлились, от удивления, обычно все внимание обращалось на Фели, а его не замечали. От неожиданности Ловино вместо того, что бы протянуть свою руку, спрятал ее за спину. Антонио огорченно вздохнул, но все равно улыбнулся: — Рад познакомиться с вами, Ловино. Ловино понимал, надо что-нибудь ответить, чтобы не стоять молча открывая и закрывая рот. Хоть что-то сказать. — Какого черта ты делаешь в нашем доме? — выдал он первое что пришло на ум. — Ловино не будь грубым. Антонио приехал ко мне по делу. — Дедушка Рома предостерегающе сжал его плечо. Ловино отвел взгляд, горя от смущения. — Дело? Это что-то про бизнес и о ферме? — бормотал он, все так же не поднимая взгляда. — Да, что-то подобное. Мальчики, идите пока и начинайте без меня готовить ужин, пока мы с Антонио закончим наш разговор. Подобные беседы могут вас утомить. — Можно нам пасту? — спросил Феличиано с нетерпением. — Это звучит как блестящая мысль! — согласился Рома, снисходительно улыбаясь. Феличиано счастливо помчался на кухню, но Ловино так не спешил. Пару секунд он настороженно переводил взгляд с дедушки на Антонио и обратно. Он не знал, в чем заключается их встреча, но он был готов поспорить, что это не имеет никакого отношения к какому-либо «делу». Он также был готов поспорить, что дедушка Рома ничего не скажет ему об этом. Каким бы Ловино не чувствовал себя взрослым по сравнению с Феличиано, дедушка Рома всегда относился к нему как к ребенку. — Что-то не так, Ловино? — спросил Рома. Его тон был мягким, но в глазах читалось предупреждение. — Нет, — ответил Ловино. — Я пойду помогу Феличиано с готовкой. Он не оглядываясь вышел из комнаты. Как только кухонная дверь была закрыта, парень быстро схватил пустой стакан, стоящий рядом на столе, и прижал его с двери, прикладывая ухо к донышку, чтобы лучше слышать. Феличиано поднял взгляд, уже начиная кипятить воду на плите. — Я не думаю, что ты должен делать это, Ловино. — предостерег младший. — Заткнись, — огрызнулся Ловино, прежде чем быстро добавить, -…и не говори дедушке. Ловино не мог четко расслышать большую часть разговора взрослых, особенно когда Феличиано основательно приступил к готовке, стуча горшками и тарелками, позади него. Но несколько фраз и предложений можно было разобрать благодаря стакану, усиливающему звук: что-то о итальянском союзе с Германией, о фашистской оккупации Чехословакии, о слухах про войну, о каком-то месте под названием Герника. Ловино замер. В последнее время он слышал всякие слухи вокруг деревни, но ничего подобного. Ничего, что звучало бы так серьезно… так важно. Ловино внимательно вслушивался в глубокий, но веселый акцент Антонио с растущим волнением, до тех пор пока голос дедушки Ромы внезапно не стал громче, так что теперь Ловино мог прекрасно слышал каждое слово. — Скажи мне, Антонио, почему ты все же не стал солдатом. Ты мог бы пригодятся в армии с твоими-то навыками. — Знаешь, иногда солдаты делают великие дела. И я, из тех людей, которые уважаю стремление отдавать долг своей родине. Но я видел, на что способны военные. Я видел последствия слепого выполнения приказов. Как солдаты убивают невинных людей, Рома. И я лучше умру, чем стану таким. Ловино почувствовал, как у него ускорился пульс. Каждое слово, сказанное Антонио, было произнесено с таким чувством и страстью. Ловино не приходилось когда-либо слышать что-то подобное. — Думаю, я могу доверять тебе, Антонио. — голос Ромы был довольным. — Ловино, как ты думаешь, мне нужно добавить еще…- обратился к нему брат. Ловино быстро замахал рукой. — Тише, заткнись! — И я тебе тоже, Рома. Я дам вам любую информацию, которую я могу получить. Однако будем надеяться, что это немецкое вторжение прекратится, пока оно не зашло слишком далеко. Ловино пытался дышать ровно, переваривая все что ему пришлось услышать. Он не мог быть полностью уверен о чем именно говорили дедушка и Антонио, но это звучало как именно то, на что он надеялся. Что-то другое, что-то новое, что-то, что может, наконец, изменить его черствую, повседневную жизнь, где ничего не происходило и где он чувствовал себя невидимым и проигнорированным. Услышав, как Рома и Антонио начинают прощаться, Ловино отстранил стакан от двери и, почти неслышно, приоткрыл ее, заглядывая в комнаты. Дедушка Рома повернулся спиной к кухне, перебирая кучу бумаг на столе. Антонио, однако, стоял лицом к Ловино, и их глаза мгновенно встретились. Ловино замер, когда Антонио широко улыбнулся ему, его светлые глаза сверкнули, после чего испанец подмигнул. Глаза Ловино испуганно расширились. Он резко захлопнул дверь и прислонился к ней, сердце бешено билось в груди. А дыхание было таким быстро, что Ловино почти задыхался.