Раненое сердце

Альби сам не понимал, почему так волнуется перед приездом посторонних омег. Они были явно не конкуренты, но неясность ситуации угнетала. Поскольку Ясмин был далеко, совета спросить было не у кого. Можно было поехать к Хани, но его пришлось бы разыскивать по всему Золотому треугольнику и, естественно, отрывать от его важных дел, а Альби не хотел чувствовать себя обузой, и поэтому пришлось обойтись разговорами с Айданом и с Аланом, который был свидетелем той давней ситуации. От него Альби и узнал, что Хатим был одним из тех самых омег, которых Салах в свое время притащил, как блохастых котят, на порог родного дома. А еще общий экзамен Бельчонка, который он не имел права пропустить, и Альби отсидел положенное время, едва слыша, что именно спрашивают у Бэля и что он отвечает. Альби уже в самом начале понял, что уровень Сабахского образования Бэля был на порядок выше уровня тех знаний, которые давало медицинское профильное училище, которое Альби, кстати, так и не закончил… Все же, прав был Айдан, когда говорил, что он «растворяется в любви». Он совершенно не запомнил учебу после того, как попал в дом Тиграна в общине. Он тогда занялся языком Сабаха, его правописанием и каллиграфией. Одно только написание слов справа налево рвало все привычные шаблоны и заставляло учиться писать заново. Но он честно отсидел на экзамене Бельчонка и очень искренне похвалил его, когда преподаватели поставили ему наивысший балл. А сам тем временем пытался представить предстоящий приезд взрослых омег в гарем. Их явно не поселишь в питомнике. Айдан предлагал поселить их на пустующем этаже, но в любом случае, Альби предстояло встретиться с ними и обговорить условия их проживания в этом доме. Айдан с интересом наблюдал за терзаниями Альби, но не лез с советами, предлагая тому самостоятельно разрулить ситуацию. Альби был твердо уверен, что не допустит посторонних в постель к мужу, но то, что омеги окажутся именно на его личной ответственности, понимал даже без пояснений со стороны Айдана. В любом случае, надо было на них для начала посмотреть – а вдруг бедняжки больны чем-то и им нужна помощь? Может, они и сами не рвутся сменить одного наследника на другого и с ними можно будет договориться, чтобы те тихо и спокойно дождались Ясмина с Салахом, которые помогли бы подобрать им достойных альф в мужья? Но омег не было утром до экзамена Бэля, и как ни крутился Альби в ожидании, но и по окончании экзамена никто не искал супруга Тиграна с известием о приезде новеньких. Точно так же, в нервотрепке и ожидании, прошло время обеда, и Ран, видя, как волнуется супруг, выслал на все ворота альф, которые должны были встретить Инсара с омегами и проводить во внутренний двор. Альби, не находя покоя, бродил по дворцу, и теперь уже все слуги включились в ожидание инсаровых омег. Заки ненавязчиво интересовался, на каком этаже следует приготовить комнаты для «новеньких», а Альби, не выдержав, перепрятал халат Рана, который тот надевал в том случае, когда заменял отца на заседаниях управы и ведении дел общины. Ну, так, на всякий случай… В гардеробной комнате его и нашел Айдан. Селафь захотелось поиграть в го на свежем воздухе и с кальяном, и он позвал Альби на крышу. Смеркалось, близилось время ужина, слуги украшали кусты на крыше фонариками, собираясь зажечь их, когда окончательно стемнеет. Все же, сегодня праздник в семье – Бэль завершил учебу. И сделал это раньше положенного времени и с наилучшим результатом. Заки уже сообщил по секрету, что на кухне приготовили много вкусностей и большой праздничный торт для питомника. Бэль сейчас читает книжки малышам и поднимется на крышу, когда в столовую, где ели малыши, принесут торт и его поздравят в питомнике. А пока Айдан и Альби расположились на крыше в одной из беседок. Нури принес доску для го, Заки приготовил для Айдана кальян и подсунул под спину Альби подушку, чтобы он мог откинуться и расслабиться. Айдан предложил Альби четыре камня в виде форы, и тот занял ключевые точки, готовясь и к атаке, и к обороне. - Айдан, как же получается, скоро день закончится, а омег так и нет. Значит, Инсар не сдержал слово чести? - Значит, не сдержал, - пожал плечами селафь и выпустил колечко ароматного дымка, - но день еще не закончен. Подождем заката, а там уже и поговорим… - Айдан, ты мне нужен, - на крыше появился встревоженный Ран. По связи пронеслась непонятная вязь чувств, но было похоже, что Ран глушит свои эмоции, и хотя он улыбался, но глаза его были тревожные, - мне передали альфы-привратники, что приехал Инсар с омегами. Альби, пожалуйста, не выходи во двор. Тебе там нечего делать. Пообещай, что не выйдешь! - Хорошо, - удивленно пожал плечами омега, - обещаю. Во двор ни ногой! - Он скоро заедет во внутренний двор, - Ран протянул руку Айдану, - там такое непонятное, омег везут на простой арбе, что-то не то… Мне важно твое мнение, я не знаю, как мне реагировать на происходящее. Айдан стрельнул глазами по сторонам, но без возражений пошел следом за правнуком. Альби растерянно посидел на кушетке и вскочил с места. - Заки, покажи, как добраться до заветного окошка внутреннего двора. Я не выйду во двор, но хочу сам видеть и знать, что происходит. Заки молча кивнул головой и жестом предложил следовать за ним. Они спустились до самого холла, а потом поднялись по небольшой лесенке внутри стены. Она вывела на обзорную площадку, с которой хорошо просматривался весь холл. Как правило, там сидел кто-то из воспитателей, который с высоты наблюдал за всеми сразу воспитанниками, чтобы не допустить возможных конфликтов среди детей или предотвратить несчастные случаи, которые были бы незаметны среди большого количества детей простым воспитателям. В случае опасности он свистел в свисток и показывал пальцем, куда должны бежать воспитатели. С этой обзорной площадки уходили два коридорчика вдоль стен. Один такой коридорчик привел к достаточно высокому и широкому окну, закрытому густой ажурной сеткой. Заки поднес палец к губам, призывая к молчанию, и поманил вплотную к окну. Оттуда хорошо просматривался весь внутренний двор, и сейчас там стояли вооруженные альфы и Ран с Айданом. Они, похоже, кого-то ждали. Альби подождал, но во дворе ничего не происходило, и он только решил задать вопрос Заки, чего же все ждут, как ворота во внутренний двор открылись и въехал Инсар. Следом за ним ехал альфа, который вел на поводу верблюда, запряженного в высокую арбу. На арбе лежали продолговатые свертки или мешки, закрытые сверху черной тканью. - Я привез всех своих омег, - приосанился Инсар, - как и обещал. - В арбе? - удивился Тигран, - как мешки с финиками? - А где их слуги, а их вещи? - удивился Айдан и покрутил головой, высматривая позади арбы людей, но там было только несколько альф верхом. - Им не нужны вещи, - Инсар подъехал к арбе и с вызовом сорвал ткань, под ней оказались тела людей в шелковых платьях, - когда они узнали, что уезжают от меня, то умерли от черной хандры! - Нури… - к арбе подошел Айдан и показал жестом на пол. Нури сразу встал на четвереньки, а на него, как на табурет, забрался Айдан и стал рассматривать омег, - нет. Это не черная хандра. - Что ты там бормочешь? - фыркнул Инсар, - они умерли от тоски, потому что нам придется расстаться. - Я видел много погибших от черной хандры омег, - Айдан продолжил осмотр трупов. Он заглядывал им в рот, рассматривал руки, оттянул веко и посмотрел в глаза. - Это не черная хандра. При ней кожа фарфорово-белая, а белки глаз молочно-прозрачные, губы без цвета, а ногти розовато-белые. А здесь кожа, как у простого покойника. На глазах полопались капилляры, как при удушье, а лунки ногтей синеватые, и язык синюшный. Их отравили и при этом слегка придушили. Они, по всей видимости, сопротивлялись и не хотели пить отраву! - Ты врешь! - разозлился Инсар и схватился за саблю. - Или ты сейчас извинишься перед Айданом ад Дин, или я вызову тебя на бой до смерти, - рыкнул Тигран, - и здесь нет моего супруга, за тебя заступиться будет некому. - Приношу свои извинения Айдану ад Дин, - сквозь зубы выдавил Инсар и склонил голову, изображая поклон, - я считаю свое слово исполненным. Я обещал привезти омег – я их привез. Никто не говорил, что они должны быть живы и здоровы. Я утверждаю, что омеги погибли сами от черной хандры, не выдержав разлуки со мной, у вас есть свое мнение. Я не берусь с вами спорить, это бесполезно. Все равно каждый останется при своем мнении. Но я сделал, что был должен, и сейчас отбываю в свой эмират, мне надо оплакать потерю своих любимых. Инсар подчеркнуто нагло поклонился в седле и развернул жеребца к выходу. Он выехал в полной тишине, следом за ним вышли и его альфы. - Что мне делать, Айдан? - голос Тиграна был глухой и растерянный, - я могу догнать его, вызвать на дуэль и наконец избавить мир от гадины. - Тебя обвинят, что ты напал на гостя, - вздохнул селафь, - его надо было все же казнить вчера. Хотя он просил не ради себя, а ради отца и ради общины. До заката осталось меньше получаса. Нам не найти за это время серьезных свидетелей его преступления. Свои альфы как свидетели не засчитаются, все эмиры знают, что альфы против своего наследника и слова не скажут. Если решишь обвинить его, то это будет в любом случае твое слово против его. Конечно, дуэль все рассудит, но омег к жизни это не вернет. - Все эмиры на Совете, но в городе много наследников, - усомнился Ран, - на станции есть Дирбас… он не наш альфа. - Нет, Тигран, - Айдан тяжко вздохнул и спустился со спины Нури, - у нас или подростки в поисках приключений, или нежеланные сыновья. Их слово мало весит в споре. А Дирбас – свободный альфа, ушедший от господина, ты прости меня, конечно, но в глазах многих эмиров он почти преступник. Он вроде дезертира с поля боя. Понимаю, что это глупый закон, когда альфа должен быть с эмиром до самой смерти, но ты сам знаешь, как смотрят на перебежчиков. Когда твой отец только построил этот эмират, к нему пришло несколько альф, и разве им было легко на новом месте? Ваиз, скажи сам, разве не ты давил на новеньких, проверяя их на прочность? - Нельзя оставить на поле боя за своей спиной слабака, - фыркнул Ваиз и поправил перевязь с мечом, - но Дирбас не такой. Он не столько спасал свою жизнь, сколько не хотел позорить своих побратимов недостойным убийством брата. Я его понимаю, как воина… приказ господина превыше чести, но как потом с этим жить? Он предпочел забрать свой позор с собой и уберечь родных альф от тяжелых воспоминаний. Он не хозяина менял и не искал судьбы именитей, эх… - Ваиз тяжко вздохнул и отвернулся. - Что делать, селафь? - голос Рана был полон обреченности, - мы ведь можем что-то сделать? Мы даже помолиться за них не можем. Негодяй не назвал нам их имен… - Прикроем их тела, чтобы не портить праздник всем людям во дворце, - Айдан горестно вздохнул, - отвезите тяжкий груз в крематорий, до заката осталось меньше получаса, но пусть они хотя бы будут там. Завтра утром высыплем их прах в песках после первой молитвы. Помолимся за души семерых невинно убиенных омег и одного нерождённого ребенка. - Что? - Ран растерянно подошел к арбе и заглянул внутрь, - о Аллах, где-то месяц седьмой-восьмой… Как у него рука поднялась на беременного? Пусть бы он его лучше себе оставил. Я ведь не знал, сколько у него было омег… надо было лететь за омегами самому… - Это был, скорее всего, бета, - вздохнул Айдан и погладил Тиграна по плечу, - ты только не вини себя, он подлый человек. И в этом случае он мог напоить их отравой, прежде чем отдать тебе, они бы умерли у тебя на руках, а он обвинил бы тебя в убийстве. Тут и не знаешь, что лучше… вернее, хуже… - Да, Айдан, - Ран тяжело вздохнул и взял повод верблюда, который флегматично стоял во дворе, - мы позаботимся о них. Иди к Бэлю и Альби, я отвезу омег в крематорий, помолюсь с братьями и присоединюсь к вам. Если задержусь немного, извинись за меня перед Бэлем. Мне надо немного времени, чтобы прийти в себя. - Да, Тигренок, - Айдан притянул к себе правнука и, сняв шейлу, поцеловал в лоб, - сделай все, как положено и не переживай о нас. Мы повеселимся с Бэлем, наедимся сладостей и будем любоваться на звезды. Приходи к нам, мы будем тебя ждать. Тигран коротко кивнул головой и потянул верблюда к боковому проходу. Арба заскрипела, а Альби перевел дыхание. Он и не заметил, как все время с тех пор, как Инсар откинул ткань, стоял, закрыв себе рот двумя руками, чтобы даже не пискнуть от всего увиденного. Заки погладил его по плечу и достал из складок своей одежды маленькую фляжку. Он протянул ее Альби и тот, не раздумывая, выпил содержимое в два глотка. Там оказалась не вода… Альби посмаковал послевкусье. Что-то сладкое и пахнет цветами… - И чем ты меня напоил? - нахмурился омега. - Вода с медом и капелькой успокоительного, - честно сознался Заки, хотя, если бы он и врал, то Альби не смог бы уличить его в обмане. Но в душе стало тише. Наверное, сладкое сыграло свою роль, а может, и успокоительное сработало, но Альби вдруг почувствовал, что все не так уж и страшно… Хотя нет! Это все, конечно, ужасно, но… но, почему-то совсем не хотелось биться в истерике и кричать о несправедливости мира. Наверное, в этом есть и его вина. Ведь если бы он вчера не заступился за Инсара, то сегодня семеро омег были бы живы. И на самом деле, ему было все равно, убил бы Ран Инсара или нет, ему просто не хотелось пугать детей видом крови. Лично он в детстве боялся ее просто до икоты. Забивался под кровать и там икал, а потом как-то привык… Альби даже остановился от этой мысли и только сейчас заметил, что они, оказывается, почти спустились по лестничке в холл. - Ты уверен, что успокоительного там была всего капелька? - грозно нахмурился омега и попытался сурово свести брови к переносице, - я совсем не чувствую себя виноватым, хотя, должен бы… - Альби? - в лестничный проем заглянул Айдан, - а что ты… оу, да ты подсматривал! - Нет, - Альби плавно помахал пальцем перед лицом, - я не подсматривал, я смотрел! Я не выходил во двор, как просил Ран, но я должен был быть… я должен быть в курсе… хотя я не корабль, - сам себе возразил Альби, но потом собрался с мыслью, - Заки меня чем-то напоил и мне тяжело собрать мысли, они расползаются, как тараканы, в разные стороны. - Заки умничка, - улыбнулся Айдан и подхватил омежку под руку, - пошли ко мне на этаж, я хочу переодеться. Альби кивнул и позволил, чтобы его куда-то настойчиво повели, а потом усадили на мягенький диванчик. Альби огляделся, это была комната Айдана. Он уже бывал здесь раньше. В комнатах Айдана все было кремовое, розовое и салатовое. Все подушки с оборочками, золотой бахромой и канителью. Заки поднес к его губам стакан с щербетом, и Альби сделал пару глотков. Щербет был густым, как смузи, и кисло-сладким. Таким кислым, что хотелось передернуть плечами, и одновременно приторно-сладким, что аж во рту все слипалось. Альби взмахнул руками, пытаясь отодвинуться от гадости, и с жадностью набросился на воду. После стакана воды в голове несколько прояснилось и он уже более осмысленно посмотрел на Айдана, который рылся в шкатулке с драгоценностями. - Так что ты говорил тогда, на лестнице? - между делом поинтересовался селафь. - М-м, - Альби попытался вспомнить, что именно его поразило, а потом выдал, - я почему-то не чувствую себя виноватым, хотя должен… - Не должен! - резко остановил полет его мыслей Айдан, - меч был в руках Тиграна, и если бы он захотел, то казнил бы Инсара, а дети, кровь и прочее бла-бла вполне можно было решить при помощи слуг. Но Тигренок воин, а не палач, он и сам искал повод не пачкать меч. Так что, все это его ответственность, а не твоя, - Айдан пронзительно посмотрел на замершего Альби и отчетливо вздохнул, - Вы с Тигренком, в сущности, еще такие дети. И хотя он воевал, а ты прошел через ад приютского детства, но вы все равно дети. Вам не хватает элементарного жизненного опыта, но судьба гонит вас вперед и не дает времени осмотреться, подумать и понять. - …что жизнь омеги мало что стоит? - скривил рот Альби, - что на Земле, что на Сабахе, люди везде одинаковые, и негодяев хватает везде… - Поверь, жизнь альфы тоже не очень-то ценна, - Айдан выбрал ожерелье и передал Нури, чтобы тот застегнул его, - ты считаешь, что только омеги несчастны? Знал бы ты, как тяжело порой бывает альфе. Мало того, что на него смотрят, как на оружие, без мыслей и чувств. Большинство из них всю жизнь живут в казарме без всякого шанса завести семью даже с простой женщиной. Несмотря на то, что все они имеют родителей и родственников в городе, но на них даже родные люди смотрят, как на отщепенцев. Родители не будут искать им пару, как другим детям, и хотя будут переживать во время войны и гордиться их успехами, но при встрече в городе будут кланяться, как посторонним. И все потому, что альфы принадлежат эмиру. Они его глаза и уши, а еще карающий меч. И случись преступление, альфа будет действовать по закону, позабыв про родство. Айдан выбрал пару браслетов и протянул слуге, чтобы тот застегнул их, потом посмотрел на замершего Альби и продолжил: - А теперь представь, что после всего альфа учуял запах своей пары на эмире, - Айдан поднял брови и уставился на Альби, - ведь все омеги принадлежат эмиру, а остальные альфы даже не имеют права поднять на них глаза. За это следует страшное наказание, и это знают все. Представь, каково альфе знать, что его пара, его дыхание с другим. И чаще всего это бесправный наложник, который бывает с эмиром от случая к случаю. Или наоборот, фаворит, который готов на все, лишь бы удержать возле себя повелителя. Как ты думаешь, о чем думает альфа, особенно, если точно знает, что как воин он сильнее своего господина? О чем он молчит в тишине казармы? О чем болит его сердце, когда он дежурит у ворот гарема и мимо него иногда проскакивают слуги, неся запах его пары? - Почему эмиры не разрешают альфам иметь свои семьи? - Для начала, традиции тоже не на пустом месте возникли, - Айдан встал с кресла и огладил руками шелк платья, - каждый альфа хочет для своего омеги всего самого лучшего. И отнюдь не все омеги милые мальчики, согласные на жизнь в шалаше. Среди них достаточно много амбициозных людей. Поэтому Салах сразу начинает платить всем семейным альфам двойной оклад, дает бесплатное жилье и множество других плюшек, и что? Половина супругов по истечении времени начинают заниматься своим бизнесом и порой зарабатывают больше своих благоверных. Это не значит, что альфы туповаты, а скорее подчеркивает, что нельзя сбрасывать со счетов амбиции и возможности омег. А ведь этот город уникален для Сабаха. Отбросим в сторону возможность амбициозных омег реализовать себя. Как ты думаешь, чем занимаются омеги от безделья? Строят планы. А о чем может мечтать омега, живя в халупе без слуг и питаясь впроголодь? Обычно альфа получает условные деньги, поскольку состоит на полном довольствии эмира. Помимо оклада, они получают часть добычи от боевых трофеев. И это в случае, если есть война с соседями или эмир отправляет сопровождать караваны торговцев. А бывают эмиры, которые заставляют альф самих заботиться о своем оружии и сбруе. Тогда у альфы одна головная боль, где бы раздобыть денег на новые сапоги, и все мысли о семье пропадают сами по себе, но ведь мечты остаются… Вот так и возникают заговоры с целью смены власти. Которые топят внутри эмирата в собственной крови сами же альфы. Зависть, помноженная на нужду – это страшная сила. Салах может себе позволить траты на семьи альф, в других эмиратах эмиры пресекают саму возможность появления таких прецедентов. Чем слабее эмир, тем жестче он будет держать альф в узде. Джабаль, например, сильный альфа, и у него тоже денег достаточно, и его альфы имеют возможность подзаработать, так что у него свадьбы среди альф не редкость. После того, как он вырезал большую часть знати в новом эмирате, он отдал их дома верным людям, готовым ради него на все, но будет ли его сын так же силен и благороден? Или произойдет очередная смена власти? Только Аллах знает, что ждет нас всех впереди, но не торопись навешивать ценники на все, что попадается тебе на глаза. Порой все бывает не таким, каким кажется на первый взгляд, и традиции порой единственный фактор, удерживающий от постоянной резни и раздоров. Все отнюдь не так просто, как кажется со стороны. - Все так сложно и так просто одновременно, - Альби плавно встал с диванчика, - я понимаю, что для многих эмиров и наследников жизни других не имеют ценности, а омеги скорее элемент статуса, чем реальные люди, но как же это тяжело принять… - Не бери ничего тяжелого ни в руки, ни в сердце, - Айдан подхватил Альби за локоть и потащил к лифтам, - сегодня мы будем радоваться жизни. Ведь нам повезло, наши альфы сдувают с нас пылинки и носят на руках, и пусть в этом мире будет больше счастливых людей, таких, как мы! Вещь, которой суждено испортиться, не спасешь, даже если хранить ее в сундуке. Улыбнись, не будем портить праздник Бельчонку! Альби поднялся на крышу вместе с Айданом и попал в руки счастливого Бэля. Тому в питомнике надарили много подарков. Там было много и небольших вышивок в рамочке, и нарисованных картинок, но больше всего Бэля порадовала песенка, которую сочинили специально для него. Валь принес маленькую гитару и Бэль, наигрывая мелодию, исполнил песенку. Она и правда была милой и поучительной для малышей. Малыш расстроился вначале, что Рана нет с ними, но Айдан очень ловко высказался, что брат занят важными делами, а потом переключил его внимание на угощение на столе. Слуги уже разожгли свечки в фонариках и все набросились на еду. Бэля просто распирало от впечатлений после поздравления, и он в лицах все пересказывал. Альби по связи чувствовал растерянность и грусть Рана, и мысленно позвал его, пообещав поцелуи и объятия. Слуги только успели принести десерт, как в дверях лифта появился усталый Тигренок, и Бэль набросился на него со своим фонтаном радости и восторга. Перед Раном поставили поднос с едой, а Альби пробрался к нему за спину и обнял его, уткнувшись лицом между лопаток. И хотя он понимал, что мешает мужу есть, но по связи чувствовал, что Ран ему за это даже благодарен. Ран вяло ковырялся в тарелке, закидывая в себя куски совершенно без разбора, слушал восторженный рассказ Бэля, а сам гладил тонкие руки, сцепившиеся замком у него на животе. В соседней беседке слуги взялись за музыкальные инструменты и Бэль наконец угомонился, выплеснув из себя излишек переживаний. Теперь он чувствовал себя едва ли не победителем дракона – ведь он закончил обязательное образование и теперь волен поступать, как сам пожелает! А планов впереди у него было громадье! С ним уже связались агенты из Торговой федерации – они очень заинтересовались патентами на деревянные конструкторы и были готовы прислать своего представителя для переговоров, но Айдан посоветовал дождаться возвращения родителей. Бэль откинулся на спину и, вполуха прислушиваясь к музыке, раздумывал о новой шкатулке-головоломке с хитрым замком. С одной стороны, замок получался слишком уж тяжелым для сборки, а с другой стороны – ну кому сейчас легко? * - Альби! - в кабинет забежал Бэль и радостно плюхнулся на привычную кушетку, - а чем там закончилось с омегами? Альби оторвался от россыпи бумаг на столе и стал судорожно придумывать, что бы ответить, чтобы сильно не соврать, но и не рассказать правды. Бэль, как все подростки, был достаточно резким в суждениях, и с него станется помчаться к Рану с претензиями, что он никак не среагировал на убийство омег. Объяснять ему, что в данной ситуации с точки зрения самого Альби было лучше и правильней как раз ничего не делать? Как сказал Заки: «Бедуин отомстил через сорок лет и сказал, что поспешил». Омег все равно уже не спасти, они прибыли сюда уже мертвыми, а вызвать на дуэль и убить Инсара сейчас, после того, как он прилюдно попросил пощады ради отца и общины, позволит его отцу потребовать того же Рана или Медвежонка в качестве дийи* (аналог виры) за потерю наследника. Ран всю ночь метался по спальне, не находя себе покоя, и Альби пришлось пожертвовать сном, чтобы отвлечь мужа от тяжелых мыслей и кровожадных планов. Он сегодня сам домогался мужа, раз за разом втягивая его в сексуальные игры. Он затягивал его в кровать под видом, что ему грустно и хочется любви и ласки. А стоило Рану выбраться из кровати и застыть ледяной глыбой у окна, вглядываясь в сторону, как подозревал Альби, крематория, Альби шаловливым котенком набрасывался на мужа, отвлекая от мучительных, как зубная боль, мыслей. Ран не знал, что Альби в курсе всего происходящего, и поэтому сам торопился с ласками, лишь бы не объяснять супругу, почему новые омеги не появятся в доме. Они так и не поговорили на эту тему, и Альби смог расслабиться только перед рассветом, когда успокоенный и умиротворенный Ран выскользнул из кровати в ванную, а потом помчался на утреннюю молитву и предстоящую церемонию. Альби подробно обсудил эту ситуацию с Заки, пока тот утром помогал ему помыться и одеться. Заки уверял, что если Инсару хватило глупости вызывать Тиграна на поединок трижды, то он себя еще покажет. А в данной ситуации, если и участвовать в дуэли до смерти, то вызов должен исходить от самого Инсара, так, чтобы потом Тиграну не могли выставить претензию за убийство. Так что, сейчас стоило делать вид, что никаких омег и не было, и позволить Инсару самому залезть в капкан, который в этот раз захлопнется без всякой пощады. Только вот Инсар сбежал из эмирата ад Мин и, как подозревал Альби, больше здесь не появится. Ну не бросаться же на его поиски? Жизнь длинная, планета маленькая, Ран с Инсаром все равно еще столкнутся, это неизбежно, как восход солнца, так что, зачем нервничать в ожидании? Закон бумеранга еще никто не отменял, и добро, и зло всегда вернется к человеку, так что лучше сосредоточиться на текущих делах… - Бэль! - Альби решительно отбросил все грустные мысли и улыбнулся юному гению, - как я рад, что ты появился! Мне очень нужна твоя помощь! Алан улетел с планеты сегодня утром разбираться с Федерацией, там что-то по поводу банка, а мне велел самостоятельно разбираться с новой темой – рентабельностью. Он сказал, чтобы я разобрался на примере аквапарка, и сбросил мне все бухгалтерские выписки, которые подготовили его помощники, да и сами гроссбухи аквапарка здесь. - Альби показал на устрашающую стопку громадных книг в углу комнаты, - и, кроме этого, я могу взять любую справку по делам эмирата, если потребуется… - Альби почесал шею в растерянности, - но я, похоже, запутался в цифрах. Или в понимании происходящего. - М-м, - Бэль подошел ближе и заглянул через плечо, - и в чем именно дело? - Ну, рентабельность – это соотношение дохода и трат, - почесал в очередной раз шею Альби, - если коротко, то если дохода больше, то предприятие рентабельно, а если нет, то убыточно. Но как бы, не все так просто. Есть понятие рентабельности производства, это когда аквапарк рассматривать как самостоятельную единицу, но доход с него все же есть. Даже несмотря на дорогие привозные фильтры и постоянно включенные энергощиты, благо, хотя бы энергия собственная и постоянно пополняемая за счет солнца, но и здесь траты на солнечные батареи, у которых есть сроки эксплуатации. Но все равно, в конце месяца, после выплат зарплат и прочих текущих счетов, прибыль есть. Значит, предприятие рентабельно. Но вот если рассматривать аквапарк, как часть основных средств, то если учесть все деньги, вложенные в строительство, а еще форс-мажор, когда произошел коллапс с водой и живностью, то аквапарк еще долгое время будет убыточным на балансе, если рассматривать его как часть эмирата. - Э-э, - растерялся Бэль и сел на подставленный Валем стул, - я не понял, так плюс или минус? Давай, рассказывай все сначала… - Вот! - Альби вытащил учебник по экономике и водрузил поверх бумаг, - смотри: «Рента́бельность (от немецкого rentabel – доходный, полезный, прибыльный), относительный показатель экономической эффективности. Рентабельность комплексно отражает степень эффективности использования материальных, трудовых и денежных ресурсов, а также природных богатств.» У нее есть множество подпунктов! - азартно воскликнул Альби, - здесь главное понять, что к чему относится и как к этому относиться! Смотри, например, рентабельность персонала. Это значит, точно разобраться, сколько работников нужно, чтобы все работали, а не балду пинали, и при этом не вкалывали, как слепые лошади, за хлеб и воду. - Ужас какой говоришь! - поежился Бэль, - слепые лошади! Мне теперь кошмары будут сниться! Что за живодерня! - Прости, - смутился Альби, - это я так ляпнул, для наглядности. Все не так уж и страшно, смотри… Бэль склонился над расчетами аквапарка и стал разбираться вместе с Альби. Бэль раньше как-то не относился к учебе Альби хоть сколько-то серьезно. Он помнил его подсчеты на листике бумаги в самом начале и считал, что это все, а здесь вдруг вместо двухмерной игрушки проявился объемный пазл, со своей логикой и динамикой! Они просидели над бумагами весь день, Айдан пришел к ним пообедать и с улыбкой слушал восхищенное повизгивание Бэля. Айдан убедился, что омежки увлечены и им лучше не мешать, и поэтому оставил их одних (под присмотром Заки и Валя), а сам пошел наводить справки по поводу эмира Сабира ад Сахья. Что за эмир, чем богат эмират и почему Инсар вырос таким наглым? С попустительства отца или наоборот, как раз из-за его науки? Не то, чтобы он строил наперед планы, но о враге надо было знать все, и достоинства, и недостатки, чтобы избежать неприятных сюрпризов в будущем. * Со времени показательной дуэли с Инсаром поединки с наследниками как отрезало. Как выяснилось, Инсар был заядлым дуэлянтом, на его счету было множество побед, и поэтому к нему относились с опаской. Инсар просто не мог смириться с поражением, каждый раз списывая его на слепую случайность и везение соперника. Но после того, как Тигран так легко и показательно спокойно разобрался с «одним из лучших», к нему стали относиться с почтением. Ран теперь мог спокойно перемещаться по городу, не опасаясь задержек в пути. С ним только издали вежливо раскланивались. Это было очень кстати, поскольку теперь к работе с общиной добавилась работа на станции, и Рану приходилось достаточно много разъезжать по городу. На станции шла активная подготовка к операции. Мышцы, кровеносные сосуды, узлы нервных клеток вкупе с лимфоузлами и сосудами выращивались из стволовых клеток, и Ран заказал недостающее количество нанитов для операции. Дирбасу приходилось смириться с постоянными осмотрами целой руки, проекция которой должна была стать прообразом конечного результата. Длина и ширина костей стали заданными параметрами, и Ран составлял 3D программы для нанитов. А потом раз за разом мысленно пошагово проводил саму операцию. Альби напросился ассистировать ему во время подготовки. Теперь Альби получил бэйджик с доступом на станцию в расплывчатой должности ассистента. Кроме этого, у него появился шкафчик в раздевалке на станции и хлопковая униформа нежно-персикового цвета младшего медперсонала. В первый раз, когда он переодевался, то очень волновался. Оказывается, он уже привык к просторным платьям и длинным туникам, и теперь в униформе чувствовал себя почти как в пижаме. Заки, несмотря на все его бурчания и возмущенное фырканье, оставался в «центральном корпусе» и в стерильные коридоры не имел доступа. Хорошо, что Ран был рядом. Оказывается, там было много народу. Помимо врачей там были добровольцы для испытания экспериментальных вакцин. У этих людей не было доступа на планету, в отличие от врачей и медперсонала среднего звена. Младшего медперсонала на станции практически не было. Всю работу по уборке помещений делали роботы, а «грязную посуду» и испорченные образцы заботливо складировали в контейнеры и вместе с пояснениями отправляли «заказчикам». Тем самым фармацевтическим компаниям, которые оплачивали содержание станции и работу медперсонала. За всем этим как коршуны присматривали провизоры от Сабаха. После того, как одну из компаний уличили в разработке военных препаратов на основе шур-шура, провизоры имели право засовывать свои любопытные носы в каждую пробирку, сколько бы ни скрипели зубами зазнайки-ученые. И только команда Хатима чувствовала себя на станции привольно. Провизоры издали раскланивались с омегой и вежливо улыбались его работникам. У Рана были две комнаты, отведенные под его нужды. В одной обитал Дирбас. Там размещались койка, стол, стул и маленький коврик для намаза. Дирбас в самом начале отключил визор и закрыл непроницаемой шторой небольшой иллюминатор, через который можно было рассматривать звезды и изредка пролетающие корабли звездного флота Сабаха. В другой комнате было полно аппаратуры команды Хатима, которую сейчас по большей части стянули под одну из стен, освободив для Рана необходимое место. Для нанооперации даже хирургический стол не был нужен. Только мощный компьютер с выносной трехмерной панелью экрана, на котором можно было видеть работу нанитов как в самый мощный микроскоп. Там же стояли чаши, в которых росли недостающие органы для руки, и только саму кость предстояло полностью формировать из нанитов. Для этого была специальная программа, и хирург в данном случае как оператор присматривал за ее правильным исполнением. Ран пока работал с виртуальной моделью руки. Проговаривая вслух, какие именно и в какой последовательности он производит манипуляции. После «вскрытия» зарубцованных ран на руке наниты зажимали края сосудов, с перерубленной мышцы делался свежий срез с тканей, а потом наниты наращивали кость, вначале замыкался контур магистральных вен и только потом крепились мышцы. Причем выращенная мышца обрезалась и крепилась при помощи тех же нанитов к родной мышце пациента. При этом, поскольку мышца была из собственных стволовых клеток, организм должен был принять ее, как родную. А потом была монотонная работа по закреплению лимфосистемы, нервных узлов, протягивания и соединения с родительскими органами сосудов и оттяжка капилляров при помощи тех же нанитов. А потом все это накрывалось нанокожей с зачатками эпидермиса. Первая «пробная операция» на интерактивном тренажёре заняла почти двенадцать часов и проводилась под присмотром другого нанохирурга. Который, впрочем, не проводил операций по наращиванию потерянного, а работая на планете, самое большее, это сращивал при помощи нанитов переломы. Задела мощности нанитов хватало как раз на несколько минут работы, а потом магнитное поле планеты превращало их в неподвижный мусор. И все «несработавшие» наниты выводились той же лимфосистемой как сор из организма. Задача Альби была подавать необходимое во время операции, будь это инструменты, биоматериал или вода для самого хирурга. И Альби была привычна такая работа еще со времен назра на Земле. Если во время первой операции Ран указывал Альби, что надо подавать ему для работы, то во второй и все последующие разы Альби делал это без напоминаний. Вторая виртуальная операция продлилась девять часов, третья – восемь. В четвертый раз время показало семь с половиной часов, и Ран сказал, что это не спринтерский забег на время и главное, чтобы все получилось как надо, вне зависимости от потраченного времени. Во время четвертой репетиции в операционной присутствовал Дирбас, ведь подобная операция проводилась под местным обезболиванием, и альфа должен быть готов к тому, что будет происходить с его рукой, чтобы избежать возможных истерик или нервных срывов во время самой операции. Восстановление руки проводилось в два этапа, и после первой операции Дирбас получал стеклянную колбу, в которой в розоватом питательном растворе можно было наблюдать воочию, как кости обрастают тканью, как мышца наливается кровью и жизнью, а маленькие невидимые глазу умные машинки натягивают новую кожу, закрывая новые мышцы и делая все это просто рукой. Пусть пока и без кисти… На пятый день, когда была назначена операция, все волновались, и Дирбас, и Хатим, который хотел присутствовать как наблюдатель, и хирург-куратор интернатуры Рана, и только сам молодой хирург был совершенно спокоен. Альби чувствовал по связи то же ледяное спокойствие и сосредоточенность, как и во время боя с Инсаром. Ран, казалось, отсекал все лишние эмоции и переживания, становился как функциональный механизм, созданный для единственной задачи. К концу восьмичасовой операции устали все: и Ран с Альби, и Дирбас, и все врачи в лаборатории, но зато сквозь медицинское стекло было видно ажурный полупрозрачный каркас полых пока костей с закрепленными мышцами. Новые сухожилия надежно крепились, нервные окончания посылали сигналы и даже позволяли небольшое движение вновь воссозданных костей. Теперь оставалось только дождаться, чтобы все прижилось, как положено, обросло плотью, наполнилось кровью и жизнью, и новая кожа закрыла всю конструкцию. На следующее утро Ран впервые с тех пор, как оказался на Сабахе, проспал утренний намаз. Альби закрывал рукой его глаза, чтобы утреннее солнце из окна не разбудило мужа, и тот глубоко спал, подрагивая во сне ресницами. И только когда с минаретов закричали следующий азан, Ран наконец проснулся. Первое, что он увидел – это полупрозрачные от солнечных лучей пальцы. Они, как зонтик, создавали тень, уберегая его глаза. Ран мягко улыбнулся и притянул к губам любимые ручки обожаемого супруга. - Я тоже тебя очень люблю, - прошептал альфа, - очень сильно, как воду… - Позавтракаем в кровати? - обрадовался омега, - как будто мы лентяи и все время принадлежит только нам! - Конечно, - улыбнулся альфа, - если хочешь, я сегодня буду только с тобой. Родители сообщили, что сегодня или в самом крайнем случае завтра уже возвращаются. Так что только на минуточку заскочим на станцию, посмотрим, как Дирбас переночевал, и все! - А еще нам надо поговорить об омегах Инсара, - Альби сделал жест Заки, чтобы он пока подождал с подносами с едой. - Тебе Айдан все рассказал? - Ран виновато щурился. - Нет, я сам все видел, - Альби рукой закрыл Рану рот и торопливо продолжил, - я не нарушал твою просьбу и не выходил во двор! Я смотрел на все через окошко для лисенка. То самое, на втором этаже! Ты же не думал, что я останусь безучастным, если речь идет о нашей семье? Глупо изображать страуса! Это нерентабельно, в конце концов! - О, Аллах! - улыбнулся Ран, - какой у меня, оказывается, расчетливый супруг! А при чем тут деньги? - Не деньги, - смутился омега, - а взгляд на ситуацию в целом, - когда с одной стороны кажется, что все хорошо и нам не придется ломать голову, что же делать с ними, но с другой стороны, смерть – это всегда ужасно! - Не всегда… - поморщился Ран и сел на кровати, - смерть порой бывает избавлением. Избавлением от урода, который считает, что может творить все, что хочет. - Но как бы ты узнал, что он урод, если бы не эти смерти? - вздохнул Альби, - я бы не хотел, чтобы ты сжирал себя за то, что уже произошло. Надо думать о хорошем. О нас, о нашем ребенке, о Дирбасе с его рукой, о Бельчонке, о том, что скоро вернутся родители и отец опять взвалит на свои плечи заботу об общине, а ты сможешь отдохнуть хоть немного. Съезди на охоту или чем тут развлекаются альфы? Твоя сотня, наверное, спит и видит погонять по пустыне. А Инсар? - Альби пожал плечами, - с Инсаром ты еще обязательно встретишься, и вот тогда ты не будешь сомневаться, заслуживает он смерти или нет. Так что не жизнь, а сплошной дебет-кредит. Но минус на минус всегда дает плюс. Смерть плохого человека – это ведь добро? - Мой супруг – великий математик! - восхитился Ран и навис над омежкой. - Я – победитель калькулятора! - согласился Альби и сам потянулся за поцелуем.