Раненое сердце

- Чего ты такой печальный, Тигренок? - селафь неслышной тенью проскользнул за спиной, и сел рядом, шелестя шелком платья. - Такой молодой и такой грустный… Поделись со мной, может, я тебе помогу… - Ох, селафь, - Тигран сбросил подушку на пол и уселся, положив голову ему на колени, как в детстве, - даже не знаю. У меня ничего не получается. Слишком большая кость, слишком слабая регенерация тканей. Боюсь, ничего у меня не получится. Даром только обнадежил человека. Здесь нужно настоящее волшебство. Наука здесь, боюсь, бессильна. - Волшебство? - улыбнулся Айдан, - тогда ты именно там, где надо. Расскажи, что именно тебе требуется, а я подумаю, чем тебе помочь. Тигран подробно рассказал селафь о своем проекте. Об удачно проведенной операции, об искусственных костях, сухожилиях и мышце. О том, что организм пытается отторгнуть ткани, хотя все максимально похоже на родное. Мышца, и та, по сути, своя собственная. - Для начала, я дам тебе совет, - селафь погладил правнука по волосам, - если тебе нужно волшебство, то тогда вернись на родную планету. Как лечат альф в казармах? Поят настойкой и присыпают рану шур-шуром. На следующий день все на ногах. Ты и сам должен помнить, - селафь прикоснулся к груди, где был шрам. - Дирбас – альфа с Сабаха, а ты держишь его так далеко от дома. Верни его на планету. И потом дай ему шур-шур. - Он ест местную еду со всеми специями, как ему привычно, так что, дело не в отсутствии шур-шура. Хотя, возможно, магнитное возмущение планеты тоже дает свой терапевтический эффект. Но в любом случае, кость обрастает слишком медленно, а нервные окончания начинают потихоньку отмирать. Без чуда ничего не получится. - Ну, тогда я дам тебе волшебные чернила, - селафь позвал Нури и велел принести свой саквояж с настойками. Порывшись немного, он достал маленький флакон, в котором возят в дороге чернила, с плотной крышкой, завязанной шелковой нитью. - Это чтобы любопытные носы не лезли, куда не надо, - пояснил селафь и протянул флакон правнуку. - Скажу честно – это самая дорогая из всех моих настоек. И самая редкая по ингредиентам. Но она творит чудеса. Если написать на больном месте этими чернилами имя Аллаха, то болезнь пройдет, как будто ее и не было. Я использовал их при тяжелых родах. Я писал суры на животе родивших. Стоило чернилам впитаться в кожу – и кровотечение останавливалось, разрывы зарастали. Боли уменьшались и все приходило в норму, как по волшебству. - Это те самые чернила, что ты использовал на детях в питомнике? Почему ты никогда не рассказывал о них раньше? - Тигран осторожно принял из рук Айдана маленький флакон. - Ну, с тех пор, как в городе появилась перинатальная служба, необходимость в этих чернилах отпала, - улыбнулся селафь. - И потом, я знаю много больше, чем говорю. У меня много секретов. Но если тебе нужна помощь, то я готов ими поделиться. - Из чего сделаны эти чернила? - Тигран посмотрел флакончик с чернилами на просвет. - Из шур-шура, конечно, - усмехнулся омега. - А как именно? - насторожил ушки врач. - У тебя, насколько я помню, много рецептов, как готовить твои зелья. Одних жуков ты перетираешь в порошок, других заливаешь водой, пока они живые. А эти как ты сделал? - Давай, ты вначале убедишься, что они тебе помогают, а потом я тебе расскажу, что и как, договорились? - Селафь, ты меня спасаешь! - Тигран поцеловал прадеда в щеку и собирался вскочить, но Айдан перехватил его тонкой рукой. - Тигренок, я тебя очень люблю и готов помочь во всем, но у меня к тебе будет одна просьба, - Айдан смотрел твердо без привычной усмешки, - мои зелья – только мои. Ты используешь, сколько потребуется, а остаток вернешь мне, даже если Хатим намекнет тебе, что долги лучше возвращать, хм… натурой. - Села-афь! - Ран с укором посмотрел на омегу, - Хатим – приличный омега. - Да, - усмехнулся Айдан, - но он все равно ученый. Он очень целеустремлённый и хваткий. Он не выпустит просто так чернила из рук. Но я не уверен, что мои настойки можно отдавать посторонним. Дело даже не в Хатиме, а в том, что люди слишком подлые создания, они могут даже самое благое дело вывернуть во зло. Именно поэтому верни мои чернила обратно, договорились? - Хорошо, - Ран кивнул головой, а потом улыбнулся, - спасибо за надежду и помощь. Твоя мудрость помогает мне всякий раз, когда меня охватывает отчаяние. - Ну, а зачем тогда нужны дедушки, м? - философски пожал плечами очаровательный херувим. * Ран летел на станцию, как на крыльях. Он ввел кубик «чернил» в питательную смесь, которая окружала руку, и, коротко помолившись, написал суру на плече Дирбаса. Стоило только чернилам просохнуть, Ран сказал альфе, что они возвращаются на планету, и пока не закончится процесс восстановления предплечья, Дирбас поживет в казарме. Возможно, родная планета и привычная обстановка помогут ему быстрее восстановиться. - Слава Аллаху! - провел рукой по лицу Дирбас и в последний раз натянул казенную рубашку, - наконец-то смогу одеться, как нормальный человек и поспать под нормальным небом! Я не жалуюсь, - Дирбас виновато посмотрел на Тиграна, - и очень благодарен за все, что вы делаете, но я все же человек песка, а здесь даже песчинки нет. Все такое бездушное и голое… - Можно войти? - в дверь поцарапался Хатим и застыл за приоткрытой дверью, - Тигран, мне передали, что ты забираешь Дирбаса на планету? - Одну минуту, уважаемый, - Ран прикусил губу, чтобы не рассмеяться, когда Дирбас запрыгнул в кровать и закрылся до самой шеи одеялом, - заходите, Хатим. - О-оу, - Хатим как кошка скользнул к столу, где стоял флакон с чернилами, и вцепился в него двумя руками, - это те самые «волшебные чернила»? Хатим понюхал флакон, осторожно смахнул с края горлышка остатки чернил и растер по пальцам. - Действительно, чернила… - Хатим осторожно пошевелил флакон и попытался на глаз определить, насколько «чернила» густые. - Я слышал о них от старых акушерок, но никто не знает, из чего их делают. Все рассказывали только одно и тоже: если нужна помощь, то надо просить ее у Айдана, тогда во время родов появится личный слуга Айдана с кисточкой и волшебными чернилами. Напишет на животе суру. И роженица родит легко и плавно. Если схваток не было, то они возобновятся. Если были спазмы, то они прекратятся. Шейка матки расслабится и чудесным образом станет эластичной. Кровотечение исчезнет. Как будто не было проблем. Все не просто придет в норму, все станет идеальным. Старая женщина родит, как молодая, и на следующий день после родов сможет встать с кровати. Но мне даже в голову не приходит механизм действия такой настойки. Надо подумать, как именно следует провести лабораторные исследования. Мне кажется, что стандартный комплекс здесь будет неуместен. - Хатим-эфенди, - Ран вцепился в горлышко флакона и потянул его из омежих рук. - Вы знаете, насколько я вас уважаю и как сильно благодарен вам за помощь, но… - Ран вытащил флакон и, закрыв его плотной пробкой, засунул в бархатный мешочек на груди, - но Айдан-эфенди запретил мне делиться с вами настойкой. И с вами, и с кем бы то ни было еще… Мой многоуважаемый селафь считает, что людям еще рано получать его для пользования. Простите меня, но это не мое решение и я не могу ослушаться своего селафь, меня не так воспитывали в семье, чтобы я спорил с этим мудрым человеком. Ран увидел, как трагично заломились прекрасные брови омеги и в глазах появилась влага возможных слезинок, он виновато отвел взгляд и головой показал на операционный столик, на котором стояла пробирка с кисточкой, а на дне виднелось что-то черное, по всей видимости, натекшее с кисточки… - Мы с Дирбасом сейчас уйдем, но если я что-либо забыл, то вы передадите мне эту вещь, предположим, завтра? Хатим заметил и кисточку, и черноту на дне пробирки, и его глаза залучились смехом. Он сцепил руки на животе, чтобы не вцепиться в пробирку прямо сейчас, церемонно попрощался с Дирбасом и Тиграном и сказал, что и эта комната, и его команда будут в их распоряжении, когда придет время для следующего этапа операции. Тигран так же церемонно раскланялся с Хатимом и уверил, что они обязательно воспользуются его гостеприимством и помощью, когда придет время. После этого Хатим вышел из комнаты, но не ушел далеко, просто стоял, развернувшись спиной к комнате Дирбаса, позволяя стеснительному альфе спокойно выйти в коридор и пройти в нужном направлении. Стоило Рану с Дирбасом отойти на какое-то расстояние, как Хатим заскочил в комнату и, схватив пробирку, закричал от радости! Он получил настоящий рог единорога и как алхимик утащил свое сокровище к себе, строя планы, как разбить его на молекулы, чтобы хватило на большее количество экспериментов. - Эти ученые порой такие смешные! - Дирбас переглянулся с Тиграном и мягко рассмеялся, услышав торжествующий вопль радости. - Могу ли я спросить, как его муж позволяет омеге работать так далеко от родного дома? - Его мужа зовут Аббас, он сотник, но по большей части работает с молодыми альфами, - пожал плечами Ран, - они давно живут в таком режиме. Хатим работает пять дней в неделю. С утра муж сопровождает его до лифта, а по вечерам встречает у шаттла, и они отправляются домой. У Хатима есть машинка, как у моего брата, и поэтому дорога до дома не так уж и длинна. У них большая квартира в Южном квартале, дети, домашняя прислуга, все, как и положено омеге его статуса. - Дети? - удивился Дирбас. - Да, - пожал плечами Ран, - а почему нет? У Хатима есть дочка от первого альфы и трое детей от мужа. Дочка уже замужем, и кажется, даже есть ребенок. Старший сын – бета, поступил в прошлом году на учебу на Земле и лет через пять будет работать или со своим оми в лаборатории, или провизором в компании эмира. Средний сын, тоже бета, учится в школе, а самый младший ребенок – альфа. Ему всего годик, и Аббас в те дни, когда супруг работает, приносит его в питомник дворца, а вечером забирает домой, чтобы вся семья была вместе. А через два года младший альфочка будет жить в казарме, как и мой младший братик Медвежонок. - И часто рождаются альфы в таких браках? - удивился Дирбас, - и как эмир реагирует на это? - Прекрасно реагирует, - пожал плечами Ран, - дети – это счастье в доме. Когда воины счастливы, то и эмир счастлив! В таких браках почти всегда рождаются альфы, в некоторых даже по двое! Это же счастье отцу – растить своего сына настоящим воином! И даже более того, бывали случаи, когда в таких браках рождались омежки, и когда приходит время, мужей им выбирает не только эмир, но и родной отец. У нас сейчас, по-моему, двое таких омег в питомнике. Хотя, не берусь считать, я как-то не отслеживаю детей в питомнике, просто слышал разговоры в казарме. - У вас удивительный эмират… - задумчиво произнес Дирбас. Ран хлопнул его по плечу, пытаясь приободрить, они как раз прошли стерильный коридор перехода на станцию, и Дирбас, достав из шкафчика свои вещи, наконец смог одеться, как положено альфе. Правда, пришлось оторвать от правого рукава манжету, потому что стеклянный колпак на новой руке с трудом протиснулся в рукаве и уперся в манжету. Но Дирбас был только счастлив. У него, похоже, появился реальный шанс опять стать полноценным альфой! Дирбас был рад опять оказаться в гостеприимной казарме. Он уже за несколько дней после операции привык к стеклянному колпаку на руке, и теперь с азартом рассказывал всем желающим послушать, какая станция изнутри. Что с ним происходило, каких людей видел и что слышал от этих странных иноверцев. Утром его нашел мальчишка и передал, что его ждут у ворот казармы. Это оказались Аббас и Хатим, который стоял за плечом мужа в привычных для Сабаха шейле и абая. Его лицо было закрыто в этот раз краем шелкового платка, а не медицинской маской, и из-за этого он выглядел, как обычный омега Сабаха. - Мой супруг хотел бы осмотреть твою руку, - недовольно раздул ноздри Аббас, - и задать тебе несколько вопросов. Дирбас молча склонил голову в приветственном поклоне и быстро поднял рукав, открывая полностью стеклянную емкость. - Для начала, я хотел бы посмотреть, что осталось от надписи чернилами на коже, - Хатим с намеком подергал край рукава. - Простите уважаемый, но надпись пропала, - Дирбас виновато пожал плечами, - когда я вернулся в казарму, то решился пойти в хамам. Я переживал, как помыться, чтобы не побеспокоить написанную суру. Но надписи не было. Я вначале испугался, что стер ее рукавом рубашки, но рукав был чистый, а сура пропала, как будто ее и не было. - Хм, - Хатим задумался, а потом осторожно потрогал руку через ткань рубашки, - как ощущения? Температура есть? Как себя чувствуешь, только честно, без вашего альфьего героизма. Я сейчас врач, а не омега! - Температура если и есть, то я ее не ощущаю. А вот руку ощутимо дергает. Иногда нервным тиком, вроде ударился локтем об угол, или вдруг жечь начинает, как будто отлежал очень сильно. Не знаю, как пояснить… - Боль – это прекрасно, - Хатим довольно покивал головой, - это значит, нервные окончания оживают и начинают подавать сигналы, просто пока организм не может их распознать. Потерпи немного, но если будет очень сильная боль в одном месте, то обратись к Тиграну, возможно, нервный узел оказался пережат. Ладно, а теперь посмотрим, что происходит. Хатим молча подошел ближе и, нацепив на нос смешные очки с дополнительными линзами, стал внимательно рассматривать содержимое. А потом осторожно взялся за стекло и стал поворачивать руку, чтобы лучше рассмотреть выступающие из раствора детали – красную от прилива крови мышцу, лучевую кость предплечья, крепление сухожилий и особенно внимательно рассматривал границу новой кожи. - Мне кажется или она нарастает на глазах? - Хатим снял очки и протянул их мужу, - я хотел бы, чтобы ты посмотрел сам. Возможно, я пытаюсь увидеть то, чего нет. Смотри! - Хатим толкнул в бок Аббаса, поторапливая с очками, - смотри вот здесь! Видишь, граница белесой ткани? Это слой дермы. Слой непосредственно перед кожей. На ней видны луковички волосков и потовые железы. Видишь? Это не нанокожа! Это непосредственно сама кожа! - Аббас помычал, соглашаясь, что видит, что-то там, - а теперь попробуй зафиксировать границу дермы по отношению к какой-то точке. - М-м-м… - пожал плечами альфа, а потом сдернул очки и потер глаза, - у меня не получается. Она расползается, как масло по воде. Только примеришь, а граница уже сдвинулась. - Бинго!! - заорал Хатим, вздернув вверх кулачки, но сразу взял себя в руки и принял отрешенно-спокойный вид, - прости, я забылся. Ты представляешь?! Она растет сама! - Хатим схватил мужа за рубашку и подергал от избытка восторга, - нанокожа – это вроде молекулярной пленки, чтобы защитить от инфекции, а здесь появляется настоящая кожа!! О, Аллах!!! Я так взволнован! Надо немедленно записать все в журнал наблюдений! Не пойду сегодня на станцию! Пойду к Ясмину, пусть он мне поможет организовать место, где я смогу наблюдать за всеми этапами роста кожи и прочими изменениями! - Пойду, отпрошусь у Ваиза, пусть меня сегодня подменят на работе, - тихо вздохнул Аббас, - что тебе надо для этого самого места? - Комната, пара стульев, стол, камера для снимков и журнал для дублирования записи, - Хатим постучал пальцем по шейле, там, где у него были губы, - сейчас напрягу кого-то из своих! Пускай притащат со станции, что необходимо. Главное – комната, чтобы никто не отвлекал! - Не беспокой Ясмина-эфенди, я сам все сделаю, - пробурчал Аббас, - в любом случае, он даст команду Ваизу, а тот мне. Так что не беспокой лишний раз уважаемого человека. - Я могу чем-нибудь помочь? - поклонился Дирбас. - Да! - встрепенулся Хатим, - Тигран выписал тебе витаминов и микроэлементов после операции. Немедленно выпей еще по таблетке, а потом отправляйся на кухню – тебе надо выпить молока, съесть кусок сыра и хотя бы пяток яиц, причем, тебе надо съесть яйца, а потом растолочь скорлупу с пары яиц и тоже съесть! Твой организм отстраивает сам себя. Ему надо дать, из чего строиться! Или сыр и скорлупа, или потеряешь зубы! Организм высосет оттуда весь кальций! Марш на кухню, а потом придешь, куда скажет старший! * А вот для Рана и всей семьи ад Мин с момента приезда родителей наступило очень беспокойное время. Вместе с альфами с Совета Меджлис вернулись и их сыновья-наследники, и это была не бестолковая молодежь, а матерые альфы, которых отцы натаскивали себе на смену. Большинство эмиров оказались недовольны решением Совета и вокруг купола эмирата ад Мин появилось множество палаточных становищ. Одна обязательная палатка для эмира, другая палатка для его наследника, навес для кухни, для охотничьих птиц. Загоны для лошадей. Места кострищ для ночевки и дежурства альф сопровождения. А если эмира сопровождал супруг, то еще и палатка для прислуги омеги. И как изюминка подобного сюрреализма – туша эмирского шаттла, стоящая на песке, на фоне костров и лошадей. Теперь каждый день Ран бился на дуэлях, на которые его вызывали весьма официально. После вызова секунданты обговаривали условия поединка и его окончание. Как правило, «после третьей крови». Это значило, что поединок будет длиться, пока на проигравшем не будет три раны. Одна рана могла оказаться случайностью, две – стечением обстоятельств, поэтому только три раны давали гарантию, что соперник действительно силен и победил в схватке. А если учесть, что большинство «настоящих» наследников по возрасту, как правило, были ровесниками Салаха, а бывало и постарше, как дядя Саид, то и боевого опыта у них было намного больше, чем у «ненужных» наследников, разъезжающих со своими свитами по планете. И хотя Тигран пока выходил из схваток победителем, но и на его шкурке добавилось новых «отметин». За спиной каждого наследника стоял его отец, поскольку по неписаным правилам эмир мог бросить вызов эмиру, а не наследнику, иначе наследник имел право выставить вместо себя более опытного бойца. Поэтому все сводилось к поединку наследников. Недовольство эмиров, что Совет поддержал Салаха, выливалось теперь кровью их сыновей. Хотя калечить и наносить тяжелые раны в подобных поединках было «неприлично», но случайности нельзя было сбрасывать со счетов. Все начиналось с вызова на поединок. Эмир с сыном и альфами под бой барабанов заходили во двор, где их встречали Салах с Тиграном и своими альфами. Причиной вызова было несогласие с решением Тиграна отказаться от сына Ошая. Итогом дуэли должно было стать прилюдное покаяние Тиграна, что он был не прав, когда отказался от своего дыхания – Лекси. В случае проигрыша другая сторона отдавала фамильный клинок «в дар», как боевой трофей. Причиной такого «дара» стало буквально первое появление эмира вместе со своим наследником во внутреннем дворе сразу после приезда Салаха с Ясмином домой. В первый день, когда усталый с дороги Ясмин зашел в комнаты Альби, чтобы поздороваться и посплетничать с ним и жада, в комнату забежали встревоженные слуги и, схватив сундук с «трофеями», попытались утащить его из комнаты. Им, конечно, заступил дорогу Заки и потребовал отчет, что происходит и кто отдал подобный приказ. Выяснилось, что во внутреннем дворе стоит какой-то там эмир и требует, чтобы Тигран вернул фамильный меч, «отнятый у ребенка». Конечно, все омеги, позабыв усталость, бросились к «заветному окошку» на втором этаже. Всем хотелось своими глазами увидеть и услышать, что происходит во внутреннем дворе. Там напротив эмира стояли Салах с Тиграном. Сундук во внутренний двор притащили Заки с Нури и по жесту Салаха открыли его и вывалили все мечи под ноги недовольному эмиру, как вязанку хвороста, недостойного внимания. - Можете выбрать свой меч, и будем считать конфликт исчерпанным, - надменно произнес Салах, - и научите своего сына, чтобы он оценивал соперника до поединка, а то результат может оказаться плачевнее, чем потеря клинка, как плата за наглость. - Кто бы мне сказал, что Страж пустыни станет «собирателем клинков», - нагло протянул эмир и пнул ближайший клинок, даже не делая попытки найти свой, - я бы не поверил, что воин может польститься на такое. Но теперь я буду знать, что может стать залогом боя. Салах недовольно раздул ноздри и, схватившись за меч, сделал шаг к эмиру. Быть собирателем клинков считалось почти оскорблением для воина. Одно дело, поднять клинок у убитого в бою врага, но совсем другое дело вызывать на бой слабых, чтобы отобрать их оружие, нанеся тем самым оскорбление, что тот его не достоин. Но разгневанный гость проигнорировал почти вызов Салаха и, резко развернувшись, почти выбежал из внутреннего двора дворца. Неизвестно, с кем он разговаривал, но теперь при обговаривании условий дуэли противник ставил свой меч, как конечный трофей поединка. И всякий раз, когда поединок заканчивался, наследник протягивал Тиграну свой клинок. Ран брал его в руки и сразу возвращал с предложением дружбы, сводя почти оскорбление к шутке. Ясмин после первого боя Тиграна кусая губы рассказал, что последние два дня Салах участвовал в подобных схватках с недовольными эмирами, с мечом в руках отстаивая решение сына. Все, возможно, продолжалось бы и до сих пор, но после очередного поединка вперед вышел Джабаль и заявил, что следующий, кто решит бросить вызов его свекру, будет иметь дело с ним. У него скоро супруг должен рожать, а он здесь «тратит время впустую». Все знали свирепый нрав Джабаля и его умение покалечить своего соперника, поэтому все дуэли и нападки на Салаха резко прекратились и они смогли наконец вернуться домой. Но у Салаха в эмирате был сын, тот самый, кто дал повод точить зубы на «попрателя традиций», и теперь ортодоксы со своими наследниками проверяли твердость руки Стража пустыни. За всем этим со всем вниманием наблюдали омеги. Никто не смог бы отогнать их оттуда, когда родной человек в очередной раз подвергает свою жизнь и здоровье опасности. Когда первый побежденный наследник, приняв обратно меч, попросил у Тиграна разрешения ухаживать за лисенком, Ран не имел права ему отказать, поскольку сам предложил дружбу, и ему оставалось только милостиво махнуть в сторону окна, намекая, что лисенок как раз там и находится. - О, звезда на небосклоне… - начал свою речь альфа, едва успев вогнать клинок в ножны и приложив руку к сердцу. А потом выдал вдохновенное обращение к лисенку, которого уже заочно обожает и считает венцом мирозданья. Бэль растерянно завис с открытым ртом, услышав подобную речь в собственный адрес. Но стоило альфе замолчать, как локоть селафь очень четко напомнил, что именно его ответа дожидаются внизу. Бэль гневно раздувал ноздри и почти кричал, потрясая кулаками. - Да как вы посмели! Да как у вас наглости хватило признаваться мне в нежных чувствах после того, как нападали на моего любимого брата с оружием в руках! И было бы ради кого! Этот недостойный Лекси даже не сын Ошая! А Ошая, между прочим, сам благословил брак моего брата! Разве вы не знаете, сколько боли и страданий этот Лекси принес моему брату? И после всего вы защищаете честь недостойного омеги, а потом разводите весь этот фарс с ухаживанием?! Альфы понимающе переглянулись, а наследник внизу, казалось, засветился от счастья, и только Айдан с размаху закрыл себе глаза ладонью… В итоге Бэль верещал со второго этажа почти час, пока не выдохся, потому что весь его гнев и негодование разбивались, как волны о скалы, о восторженный бред альфы, поставившего себе цель склонить упрямого омегу к примирению. - Видеть вас больше не хочу! - взвизгнул напоследок Бэль и, отбросив стул, выскочил из закутка окна. - Ах, какой темперамент! Сколько огня! Настоящее сокровище! - восхищенно вздохнул альфач, и наконец раскланявшись с Салахом и Тиграном, отправился восвояси. И как результат, спустя пару часов в комнату Бэля притащили громадную корзину цветов, коробку шикарнейших конфет и изящный витой золотой браслет. Естественно, без всяких камней, но очень филигранной работы. - Да я ему этот браслет в морду кину! - плевался Бэль. - Не стоит, ты его этим только подзадоришь! - умолял Айдан, - хотя ты можешь делать, что захочешь, но я тебе бы советовал воздержаться от необдуманных действий. Вернешь этот браслет, и альфа решит, что ты хочешь получить другой браслет – брачный! А оно тебе надо? Золото тебя ни к чему не обязывает. Это же не камни! Альби после этого получил развернутую справку в отношении омег и драгоценностей. Оказывается, драгоценные камни омеге могли дарить альфы. Причем, предположительно после брака. Первым подаренным камнем обязательно считался рубин, как дар за невинность, а дальше камни варьировались по желанию и благополучию самого альфы. Родственники дарили лисенку в основном серебро, родители могли дарить любые камни, но «правильным» до замужества считался жемчуг. Иногда в обрамлении мелких бриллиантов, но не более. Носить камни незамужнему омеге было просто неприлично в силу традиций, все равно, что признаться в распутстве. Альфы вне семьи могли дарить юному омеге золотые украшения без камней. Это был просто подарок, не более важный, чем конфеты. Жених после хитбы мог дарить мелкие бриллианты. Совсем мелкие, как брызги, и на это смотрели благосклонно, поскольку бриллиант обозначал восхищение. А восхищаться женихом было допустимо. Кстати сказать, беты могли дарить дорогие украшения и незамужним омегам, и тем, кто состоял в браке, но только передавать подарок надо было через мужа или через родителей. И такие подарки порой были скрытыми взятками при заключении договоров между торговцами и эмирами, но на это все тоже закрывали глаза. В то же время, если на подобный подарок решится альфа, то дело закончилось бы дуэлью и смертью одного из соперников. С этого дня у Рана было каждый день по три-четыре дуэли. Все начиналось с церемоний оглашения причины, разговоров и договоров между секундантами. Потом непосредственно схватка. Когда короткая, а когда и достаточно изматывающая, а после этого возвращение клинка, каждый наследник просил об одном и том же. Ран церемонно соглашался и раздавался очередной восхищенный бред в сторону заветного окна. Бэль мог в ответ яриться, призывать к здравому смыслу и рассудку. Но после всех его воплей и злости в его комнате появлялись очередные подарки. Теперь в перерыве между дуэлями «отвергнутый» претендент на руку и сердце пытался блеснуть талантом, дабы умаслить лисенка. Кроме этого подразумевалось, что Тигран возглавит охоту вместе с новыми «друзьями», и только появление нового дуэлянта откладывало такое знаменательное событие. И из-за этого во внутреннем дворе каждый день собиралось все больше и больше народу. Бэль во время очередного ора на голову возможного жениха почти сорвал голос, вызвав переполох среди наследников. Его сразу задарили медом и молоком, чтобы он мог согреть усталые связки. И кроме этого, во дворце появились омеги. Оми наследников. Они со своими слугами шныряли по дворцу, целыми днями сидели в гостиной Ясмина, превознося достоинства своих сыновей и богатство своего эмирата, забегали в комнаты Альби, восхищенно пересчитывая трофейные клинки разбойников и оружие наследников в сундуке. Который, кстати сказать, пришлось держать открытым, чтобы достопочтенным омегам все было хорошо видно. И конечно, они не забывали засунуть свой нос и в комнаты Бельчонка, чтобы повосхищаться его красотой, и попытаться разобраться в его запахе. Точно ли там одна только карамель или лисенок достаточно созрел для более личного знакомства с любимым сыном? И при этом каждый оми не забывал петь оду своему сыну, который, естественно, самый лучший во всем мире. Бэль мог только зло сопеть, фыркать и всячески выражать свое несогласие, но подобное его поведение, похоже, только веселило гостей, доказывая его «юность и невинность». Бэль порой даже отчаивался от такого поведения гостей. Ну, совершенно непрошибаемые! - Будь равнодушен, - учил Айдан, - пока ты показываешь свои эмоции, будь какие: злишься, кричишь, фыркаешь, ты тем самым даешь надежду, что тебе не все равно и тебя можно зацепить, как птичку в силок. Поэтому не возвращай подарки, пусть они лежат в куче, как мусор. А на вопрос, как тебе дар кого-то из наследников, ты можешь спокойно отвечать, что ты его даже не видел. Ничего не убивает надежду сильнее, чем равнодушие. Бэль искренне пытался быть спокойным и равнодушным, но его было очень легко рассердить, и он опять эмоционально срывался «в бой». Через неделю боев Тигран наконец смог, отбив первую волну наследников, собрать своих новых «друзей» и вывезти их из города на охоту. Его побратимы к этому времени подготовили временный лагерь у одного из оазисов, так, чтобы всем было удобно. И альфам с их немногочисленной прислугой в виде сокольничих, поваров, а иногда (к удивлению Рана) и конюхов. Некоторые наследники предпочитали спать в шатрах, но большинство не гнушалось простого сна под звездами рядом с побратимами. На время охоты в пустыню завезли несколько коз и оставили без присмотра, чтобы дать возможность животным разбрестись по территории и, возможно, привлечь хищников, сделав охоту более интересной. Когда во дворце вдруг стало тихо, все домашние только с облегчением вздохнули и взъерошенный Бэль заполз в комнаты оми. - Мы, оказывается, так тихо и прекрасно жили, - пожаловался ребенок и, улегшись на диванчик, положил голову папочке на ноги, - они скоро уедут? - Не знаю, - вздохнул Ясмин, - они в любом случае живут или в гостинице эмирата, или в пустыне, и поэтому даже намекнуть им, что пора и по домам, у нас нет ни малейшей возможности. Да и потом, не так уж и много народу, если разобраться. Во время «Высокой моды» Джанана и ежегодной выставки драгоценностей народу в эмират приезжает и поболее. - Но в то время никто не воюет с Тиграном! - возмутился Бэль, - и не поет мне ужасные, просто возмутительные серенады, а сейчас мне приходится выслушивать весь этот бред! Когда все это закончится? - Не раньше, чем у тебя случится хитба, - тяжело вздохнул Ясмин. - И неважно, что ты еще мал, у тебя не было первой течки и ты не имеешь собственного запаха для посторонних, но Тигренок уже дал доступ некоторым наследникам ко внутреннему двору. Но ты же понимаешь, что он это сделал вынужденно. Если бы после дуэли и предложения дружбы он отказал в просьбе ухаживать за тобой, то дело могло бы закончиться и локальной войной. Да, да, не делай такие глазки, все достаточно непросто. Так что, «улыбаемся и машем», и надеемся, что они вспомнят о своих делах и обязанностях и разъедутся по домам. О, Аллах, а через месяц начнется новый сезон «Высокой моды». Джанан уже забегал с проспектами и подтверждением аренды выставочных залов. И, кроме этого, мне придется помочь ему в проведении выставки драгоценностей. Джабаль уже прислал подтверждение, что будет участвовать, и попросил увеличить ему место для выставки. Он собирается привезти фигурки животных и птиц из полудрагоценных камней. Это будет просто бомба. Законы шариата запрещают это, по крайней мере, открыто. Одно дело, что делается за закрытыми дверьми гарема, и совсем другое, когда это выносится на суд зрителей. Но на выставке будет много торговых компаний из Федерации, не хотелось бы перед ними выглядеть дикарями. Даже не знаю, что будет в этом году, но мои помощники уже в отчаянии. У нас помещения тоже не резиновые! - А может, сделаем отдельный временный купол на время выставки? - Бэль вскочил на ноги и сделал пару кругов перед диваном, - а что? Вполне может получиться! Представь, временный купол вроде аквапарка, только меньший по размеру! Можно попросить помощи у Шерри с общим дизайном. И потом, можно напрячь те самые компании, которые хотят выставляться у нас. И тот же Джабаль! Пусть ставит себе собственный павильон, а мы предоставим территорию, кондиционированный воздух и что там потребуется еще? - Идея неплоха, - задумался Ясмин, - оставим в эмирате Моду для омег, а альфий гонор выпнем в пустыню! Может, тот же Джабаль в следующем году решит проводить выставку драгоценностей на своей территории! У него есть и ресурсы, и желание хвастаться! У нас, например даже шахт своих нет, нам какой резон всем этим заниматься? А чтобы подсластить пилюлю для Шерри, предложим Саиду привезти коллекцию его золотой посуды! У него тоже нет своих камней, но вот золота в достатке! Он в прошлом году так тяжко вздыхал, глядя, как другие раздувались от гордости возле своих камней. Пусть хвалится работой своих мастеров! - Изящный ход! - оценил решение Айдан, - главное, успеть все организовать! Те же ювелирные компании надо поставить в известность, что место выставки изменилось и им надо самим позаботиться о павильонах. - С этим как раз нет проблем, - махнул рукой Ясмин, - представители этих компаний крутятся вокруг Джанана в надежде уговорить его дать им большую территорию, чем конкурентам. Мы вчера до полуночи сидели с ним, раздумывали, как одно и то же помещение выставочного центра использовать одновременно на двух разных мероприятиях. Отдельный купол для ювелиров будет действительно решением многих проблем. Ну, тогда надо начинать с письма Шерри. Без его знаний и специалистов нам даже место для этого не выбрать. Не хотелось бы поймать магнитную аномалию под куполом. - Я напишу Шерри письмо прямо сейчас и попрошу об услуге, - Айдан кивнул Нури, чтобы тот принес его письменный набор, - написать заодно и Саиду, или пусть об этом ему Шерри скажет? Жалко, Алан так не вовремя уехал! Нам нужен предварительный расчет по тратам, чтобы знать, сколько содрать с федералов и местных за места в участии, если это будет не зал, а купол. Там ведь будут свои затраты, на тот же купол и электричество, а еще кондиционеры и освещение. Шерри даст проект, но его надо хотя бы навскидку просчитать, чтобы в итоге мы не понесли убытки. Престиж, это дело хорошее, но не стоит устраивать второй аквапарк! - Я могу помочь с расчетами, - поднял руку Альби, - Алан меня немного научил. Не обещаю, что смогу учесть все, но если нужны примерные расчеты, то я, думаю, справлюсь. - Моя ты умница! Нам надо пока примерные расчеты, когда Салах освободится, то подключится к проекту, а пока нам хватит общих цифр, - обрадовался Ясмин, - Бельчонок поможет, я думаю, в перерывах между женихами! - Оми-и! - возмутился Бэль, - ну какие такие женихи? Головная боль одна! Конечно, я помогу! Только надо знать, от каких цифр начинать плясать. - Я думаю, Шерри примчится уже сегодня, - Айдан макнул перо в чернила и начал выводить красивые завитушки на листе, - он от своего ипподрома уже устал и будет рад немного отвлечься. Он даст примерный размер купола. А ты, Альби, поднимай первый расчет аквапарка, там все расписано и рассчитано. Ну, не мне тебя учить. Главное, не забывайте, охота продлится максимум пять дней, а потом альфы вернутся, и у нас времени опять будет не хватать на все и всех. Все омеги собрались и разошлись по своим делам. Ясмин отправился на поиски Джанана, осчастливить его решением проблемы, и заодно дать пенделя торговым представителям. Пусть теперь покрутятся с расчетами и проектами, сколько они хотят территории для себя и как это будет выглядеть. Напомнить о том, что ответ надо дать не позднее, чем послезавтра, чтобы Джанан смог сделать окончательный проект. Альби пошел разыскивать первый гроссбух аквапарка, прикидывая, какие графы можно исключить, вроде фильтров для морской воды, а какие оставить. А Бэль был рад идти куда угодно, лишь бы не возвращаться в свои комнаты, где уже обосновались оми «женихов» и шипели друг на друга с обворожительными улыбками. * Стоило Тиграну вернуться с охоты, как его у конюшни настиг Хатим. Он был взволнован и практически вцепился в стремя наследнику, не дожидаясь, пока он спешится. - Тигран, надо немедленно снимать защитный чехол с руки Дирбаса! - Вот прямо сию секунду? - удивился Ран, - что-то случилось такое ужасное, что у меня даже нет времени помыться с дороги? - Прости, - Хатим отпрянул от жеребца и спрятал руки за спину, - просто у Дирбаса все уже восстановилось в полном объеме и я переживаю, как бы организм не надумал еще чего… - В смысле восстановилось? - Ран спустился с седла и похлопал жеребца по морде, - прошло десять дней после операции… - Все восстановилось на пятый день, я просто не успел поймать тебя до отъезда на эту самую охоту, - Хатим недовольно сверкнул глазами, - это вообще-то твой проект, но ты его, похоже, совсем забросил! Во двор казармы въехали усталые альфы. За ними следовали слуги, которые сопровождали их на охоте, создавая удобства для гостей. Все были усталые и почему-то раздраженные. Хатим невольно услышал, как альфы костерили каких-то неженок и капризуль, при этом все были достаточно взвинчены и на нервах. - Хатим, тебе сейчас лучше не находиться на территории казармы, - Тигран покрутил головой в поисках мужа омеги, - где Аббас, почему ты здесь без него? - Аббас вместе с побратимами Салаха во внутреннем дворе, - Хатим вдруг стал выглядеть виноватым, - прости, на тебя и так столько всего навалилось… но с рукой Дирбаса надо все закончить. Там все выглядит более чем нормально, а вот с раствором происходит непонятное. Появились какие-то сгустки, и я переживаю, как бы не начался процесс отторжения или еще чего. - Прости, что взваливаю все на тебя, - Тигран устало повел плечами, - но не мог бы ты сам снять защитный колпак с руки? Я не мылся пять дней, не думаю, что мне сейчас следует лезть к Дирбасу. Мне б хотя бы в хамаме помыться с дороги. - Прекрасно! - зажмурился Хатим, - но все, что я сниму, я заберу с собой! - Я это понимаю, - усмехнулся Ран, - я благодарен тебе за помощь, просто сейчас все так закрутилось… - Я понимаю, - Хатим отступил на шаг, - мне Аббас рассказывал… ты, главное, не переживай о проекте с Дирбасом, там все хорошо. Я вел все записи наблюдения и потом отдам тебе, ну, когда у тебя будет время… - Спасибо, Хатим, я бы без тебя не справился, - Ран прижал руку к сердцу и поклонился омеге, тот только смущенно руками замахал, - а что там случилось во внутреннем дворе? - Понятия не имею, - пожал плечами ученый, - я побежал за Дирбасом. Пока мои ассистенты на месте, передам с ними на станцию все образцы и записи. Это такой интересный материал для исследований! Это настоящий прорыв в науке. На фоне этого выздоровление омежек с ДЦП становится осмысленным и объяснимым действием! Правда, само лекарство «волшебные чернила» объяснению не поддается! Но это так интересно! - Я рад за тебя, - Тигран устало повел плечами, - и за Дирбаса. Он, похоже, в надежных руках. Я постараюсь добраться до станции в ближайшие дни и вникнуть во все происходящее… Но сейчас мне кажется, что мне лучше быть во внутреннем дворе с отцом. Но Хатим его уже не слушал, он взмахнул юбками и помчался к своим ассистентам, у него, похоже, появится много материала для исследования, и от грядущих перспектив кружилась голова. Альфы отпрыгивали в сторону, заметив омегу в черных одеждах, а опознав Хатима, растерянно крутили головами, разыскивая сурового Аббаса. Но омега к тому времени как метеор прорезал толпу альф, не замечая ничего вокруг. Тигран недаром торопился во внутренний двор. Там была самая настоящая свара. Очередной эмир со своим наследником требовали дуэли с Тиграном весьма на повышенных тонах, они твердо знали, что Тигран уже вернулся с охоты, поскольку остальные наследники уже в городе, и следовательно, Тигран должен уделить им внимание. До того, чтобы выхватить мечи, оставалось только мгновенье, но Ран залетел во двор и сходу попросил у всех прощения за задержку, а потом показательно отряхнул свою одежду от мелкого песка и сообщил гостям, что помогал побратимам сворачивать лагерь после охоты, и поэтому задержался в пустыне. Его явно усталый и запыленный вид, похоже, успокоил и эмира, и его сына, и они милостиво согласились перенести дуэль на утро. Тигран только с благодарностью им поклонился. В хамам хотелось просто нестерпимо! После того, как нервные гости покинули границу дворца, Салах похлопал сына по плечу, струсив с него маленький барханчик, и согласился, что после тяжелого пути хамам и хороший массажист будут только на пользу усталому альфе. Ран было дернулся вернуться на конюшню и позаботиться о своем жеребце, но Салах удержал его за плечо и сказал, что там найдется, кому позаботиться о коне, а вот о нем самом следует позаботиться незамедлительно. Отец с сыном отправились в хамам и там отдались во власть банщиков. Пока они мылись, Ран рассказывал о прошедшей охоте. Потом Салах рассказывал о том, что за городом поднимают новый защитный купол неподалеку от аквапарка. Там будут возведены павильоны различных ювелирных фирм и некоторых модных домов, которые привезли новые коллекции драгоценностей. Что сейчас решается вопрос охраны такого многочисленного собрания и прочие организационные вопросы, но Салах замолчал на половине фразы, заметив, как его первенец заснул прямо под руками массажиста. Салах посидел немного на теплой скамье и, позволив Тиграну поспать с полчаса, разбудил его и повел домой, поесть и отсыпаться в кровати, как положено перед очередным поединком. Только вот так просто попасть в свою спальню у Рана не получилось, потому что в соседней комнате обнаружился Айдан, который с самым невозмутимым видом читал Коран. - Мой любимый Тигренок! - селафь встал и распахнул свои объятия, - я так соскучился по тебе, что не удержался и прибежал к тебе в комнату, чтобы узнать, как у тебя дела? - Все прекрасно, Айдан, твои чернила и правда волшебные! Если ты разрешишь, я приведу к тебе альфу, у которого теперь есть новое предплечье! Ты мне расскажешь рецепт, как ты делаешь свои волшебные чернила? - Я их делаю из жуков шур-шур, - невинно замахал ресничками селафь. - Ох, селафь, ты же знаешь, что я обожаю тебя и все твои омежьи ужимки, я обожал тебя в детстве и мечтал, чтобы мой омега был похож на тебя. Я долгое время пытался втиснуть в этот образ Лекси, но слава Аллаху, это наваждение прошло. Когда я смотрю на тебя, я вспоминаю свои мечты об идеальном омеге. Умном, добром, преданном семье и с такой же наивностью в мудрых глазах. Ты стал тем эталоном, с которым я сравнивал остальных омег, и мало кто мог к тебе приблизиться. Моя надежда Альби, он больше всего похож на тебя и, надеюсь, со временем станет, как ты. Знаешь, я ведь собирался назвать Альби иначе – Диа, луч света. Он стал для меня лучом света в полной и непроглядной темноте пучины боли, куда погрузил меня Лекси. Альби стал для меня лучом надежды, и я осторожно следовал за ним, сам не веря, что смогу выбраться из бездны отчаяния. Мой Альби стал моей надеждой, моей нежностью и любовью. Когда мне говорят о паре, я думаю только об Альби, потому что он моя пара. Мой свет и моя радость каждого дня и каждого часа. А Лекси пусть и дальше живет в своем мире, отравляя любого, кто к нему приблизится с открытым сердцем. Это только его выбор и его жизнь. А Альби – это мой выбор от всего сердца и от всей души. И мне горько, что люди сомневаются в моем выборе и мне приходится раз за разом объяснять им это. - Я не сомневаюсь ни в тебе, ни в твоем выборе, - Айдан похлопал правнука по колену, - я видел, какими глазами ты смотришь на него и как твой свет зажигает огонь в его взгляде. Я вижу, что Альби любит тебя больше собственной жизни, и если ты ему скажешь «умри», у него тотчас остановится сердце. Я рад, что ты нашел счастье в жизни и помолюсь за вас. Но ты же понимаешь, что тебе придется нелегко на Сабахе, - селафь расправил юбки и строго посмотрел на правнука, - многие знали, что ты и Лекси были дыханием жизни. А Лекси был и остается приемным сыном Ошая, и пусть у родителей есть запись, когда Александр прилюдно признает его, как сына, но не многие поймут и примут, что ты отказался от такого омеги и привез другого, а его оставил на коленях, когда он протягивал к тебе руки и молил не бросать. - Айдан цепко посмотрел на побледневшего альфу, - отредактированную запись того, что произошло, выложили в сеть, и она тоже дошла до эмиров. И ты на той записи выглядишь как чудовище, которое поиграло чувствами невинного омеги и бросило в слезах и без защиты. Рафик уже переслал нам записи, которые ходят в сети, и он в ярости, что история так перевернута. У Лекси были свои почитатели, и многие забыли, как вел себя Лекси, пока ты жил на планете, но сейчас нашлись сочувствующие бедняжке, которого бросил злодей альфа. Эта история, похоже, подстроена самими наследниками с других эмиратов, учащимися на Земле. Они используют эту историю, как рычаг давления на Салаха. - Что мне делать, селафь? - Тигренок схватил мудрого прадеда за руки, - рассказать правду о Лекси – это значит очернить его репутацию. Об этом не говорили открыто, как о распутстве. Ты же знаешь, что планка допустимого в Федерации совершенно другая! Да мне никто и не поверит. Решат, что я придумываю и говорю гадости, чтобы выгородить себя, а если молчать, то получится, что все, что говорят другие – это правда! Я не хочу создавать проблем отцу, но что мне делать? - Я люблю тебя, мой мальчик, - Айдан погладил Тиграна по лицу, - но тебе придется покинуть родительский дом и объявить, что ты отказываешься от наследования отцу. У него есть Медвежонок, а ты отправляешься в путь, чтобы найти себе собственный город. Ты официально откажешься от рода и станешь не ад Мин, а Тигран Безродный. Конечно, семья никогда не откажется от тебя, и отец, и дед, и дяди всегда придут тебе на помощь, но официально ты будешь один. До тех пор, пока ты не обретешь свой город или не примешь в наследство от умирающего эмира, у тебя не будет другого имени. Этот статус даст защиту не только родителям, но и тебе. Как бы странно это ни звучало. На планете много эмиров без наследников, или те, кто потеряли наследников в зрелом возрасте и уже не надеются обзавестись своим. Они с удовольствием примут взрослого наследника и закроют глаза на былые конфликты. Счетчик твоих поступков как бы обнулится, и приняв новое имя, ты примешь новую судьбу. - Хорошо, селафь, - Тигран тяжело поднялся с подушки и расправил плечи, - если нет другого пути, я так и поступлю. - Для начала, ты должен будешь доказать отцу, что другого выхода нет. Он так просто тебя не отпустит! Он любит тебя и не согласится отказаться от родного сына! Красу и гордость родительского сердца! Он не побоится возможной войны или изоляции на Совете Преданности. Его семья – отец Айюб, брат Саид, дядя Джавад, и это не считая зятьев эмира Джабаля и эмира Орхана. Поверь – это мощная сила на Совете Преданности, но что сила против людской молвы? Как скала против песка… Каждый из них поможет без раздумий и колебаний, но… у каждого из них есть наследник. Твой братик сейчас в тягости альфой и вскоре родит Джабалю долгожданного наследника. Поэтому я вскоре отправляюсь к нему в гости и советую тебе отправляться вместе со мной. К Джабалю в город поостерегутся ехать задиры, тем более, когда ты будешь в новом статусе – ищущий корни. Проиграв тебе, любой эмир может потерять свой город по праву меча, а победа над тобой не принесет ни достатка, ни чести. И, кроме этого, разозлит сурового хозяина ад Шур. К Джабалю скорее приедут пожилые альфы, чтобы сманить тебя наследником в свой город. - Селафь! - Тигран рассмеялся, - я думал, ты пытаешься подготовить меня к решению отца, а ты пытаешься заставить меня сделать первый шаг до того, как все поймут, настолько все серьезно? Напрасно альфы недооценивают омег, в вас скрыты такие глубины ума и мудрости, что вы смогли бы посрамить достойнейших! Хотя, разве можно равнять всех по тебе? Ты воистину единственный и неповторимый! Айдан довольно зажмурился от похвалы и потянул правнука обратно на подушки. - Нам всем будет тяжело принять это решение, но в итоге выиграют все. От твоего отца сразу отстанут. Потому что не будет причины для конфликта. А эмиры достаточно упрямы и ты, прости за правду, простой повод, чтобы прицепиться именно к Салаху. Запомни, мой мальчик - ты не причина неприятностей, а рычаг давления на отца. Рано или поздно ты проиграешь. Или рука дрогнет от усталости, или найдется более сильный противник, вроде Джабаля. А потом и Салаха вынудят биться до поражения. Вряд ли у них получится отобрать эмират, для управления им надо обладать многими знаниями, но они могут заставить отказаться от станции на орбите. И тогда у отца будут проблемы с договорами, и это отразится на благополучии всех людей в эмирате. Но если тебя не будет за его плечом, то у них не будет ни малейшего повода прицепиться к нему. Его договоры с иноверцами касаются только его. И, кроме этого, в доме станет тише. Ведь вместе с тобой из города пропадут и «женихи». Если не будет тебя, то не будет и твоего допуска во внутренний двор. И Бельчонок будет еще год или полтора жить в тишине родительских объятий. А чтобы подсластить тебе горечь моих слов, я открою тебе настоящий рецепт «сладости для султана» и волшебных чернил. Отнюдь не всякий шур-шур годится для настоек. Надо знать, когда и где собирать их и как правильно готовить. - Да, это поняли уже те зазнайки, что построили институты в городе отца. Они так и не смогли повторить ни одной из твоих волшебных настоек. Например, «угощение для султана» – сколько они ни замачивали или всячески ни умерщвляли весенних жуков шур-шур, но у них так и не получилось, чтобы жуки стали прозрачными и приобрели сладость патоки. Да, они смогли создать множество своих собственных лекарств, но повторить твои так и не смогли. Айдан довольно рассмеялся, как молодой и беззаботный омежка. Он игриво стрелял глазками на красивого правнука и, насладившись обожанием в его взгляде, наконец смилостивился. - Они просто не знают, что отнюдь не все весенние шур-шур годятся для этого. Пообещай, что никогда и никому не расскажешь этого секрета и секрета волшебных чернил. Что бы ни случилось, этот рецепт на всей планете будут знать только двое – ты и я. Когда я умру, но не раньше, - Айдан поднял вверх палец, призывая ко вниманию, - только после этого ты найдешь преемника и только ему откроешь настоящий секрет того, что я тебе поведаю. Клянешься? - Это большая честь для меня, Айдан, - Тигран склонил голову в поклоне, - клянусь, никогда и никому, ни супругу, ни сыну, только тому, кого выберу преемником своего дела. - Шур-шур для «сладости султана» надо собрать не просто весной, а по ночам, на цветах финиковых пальм. Не знаю почему, но жуки забираются в соцветия по ночам, а с утра опять прячутся в песках. Мне их случайно привезли караванщики. Набрали целый горшок, закрыли крышкой, а на следующий день отдали мне. Они там шевелились и я не хотел ловить их по всему дворцу, поэтому налил в горшок воды, чтобы они утонули, а потом забыл о них и вспомнил только через неделю. Каково же было мое удивление, когда я открыл крышку! Жуки из черных стали белыми и полупрозрачными, а еще сладкими, как конфеты! Я съел только одну лапку от жука, и меня охватила похоть! Хорошо, что я в то время был замужем, и мне было с кем предаться страсти. Но потом я сложил два плюс два и занялся экспериментами над другими. Я перетер жуков в кашицу и подбирал дозировки. Скажу тебе, это было весело! У мужа был гарем, и отнюдь не все в самом начале относились ко мне с уважением. Поэтому мне было над кем поиздеваться. А потом я стал пробовать с другими жуками, в разное время и с разными результатами. У меня долгая жизнь, ну и настоек теперь у меня целый саквояж! - А волшебные чернила? - спросил Тигран, отсмеявшись, - что было с ними? - А вот с ними была тайна, - Айдан придвинулся ближе и зашептал прямо в ухо, - никто не знает почему, но иногда шур-шур находят в брошенных шахтах, или там, где давно не было людей. Почему они забираются так далеко, непонятно. И найти их тяжело. Они черные, на фоне камней почти не видны. Мне их приносили шахтеры. Я платил по десять золотых за каждого. Но даже меня порой пытались обмануть, польстившись на большие деньги. Но таких обманщиков всегда наказывали ночной удавкой, и вскоре никому в голову не приходило выдать простого жука за нужного мне. Их легко опознать. Они как бы спят, но не спят… они почти мертвы, но живы. Если подергать лапки, то они попытаются сбежать, но через пару шажков опять «заснут». Если залить их водой совсем немного, так, чтобы закрыть крылышки, и спрятать в темное место на сорок дней, то они растворятся… превратятся в эти чернила. Но только на протяжении сорока дней их нельзя доставать и смотреть, они тогда так и останутся простыми дохлыми жуками, и никакого волшебства! Поэтому запомни – залить спящих жуков немного водой и спрятать на сорок дней в полную темноту. А потом у тебя будет баночка «волшебных чернил». Если помазать синяк, то он исчезнет вместе с чернилами, опухоль рассосется, сотрясение мозга пройдет без следа, а кости срастутся за два дня! Внутреннее кровотечение прекратится, и выздоровление пойдет намного быстрее. И это только то, что я знаю. Так что, береги рецепт в тайне и не используй его слишком часто. Найти таких жуков действительно тяжело. - Спасибо тебе, селафь! - Тигран поклонился и поцеловал руку мудрому омеге, - я запомнил все, что ты мне сказал, но теперь мне надо пойти и найти отца. У нас с ним будет тяжелый разговор…