Раненое сердце

Альби проснулся и улыбнулся наступающему дню. Он чувствовал себя выспавшимся и готовым для новых свершений. Он лежал и рассматривал белый полог над кроватью, вспоминая вчерашний день. Вернее, полдня, ведь они прилетели в эмират к обеду. И с самого начала такой подарок! Маджид признал его сыном! Это было так волшебно! Альби вытер набежавшие слезки и засопел носом. Еще не хватало разрыдаться как нюня от счастья. Он повернул голову и увидел, как лежащая возле кровати на тумбочке диадема таинственно поблескивала гранями. Эх, и произвела она вчера фурор во дворце. Вначале все просто замирали как статуи, стоило им увидеть венок на голове у омеги, а потом, как видно, новость, что Маджид признал Альби как родного лисенка, облетела дворец, и к тому времени, как Альби вышел из кладовых Исы, каждый встречный желал долгих лет жизни и благополучия «лисенку Маджида». - Лови! Тише, не разбуди. Вон еще клок летает, лови. Вон там… Тихо всем… Альби повозился и вдруг понял, что это, пожалуй, первое утро на Сабахе, когда он проснулся один. Нет ни Рана… ни Заки… Если мужа не было рядом, то Заки всегда был первым, кого он видел, стоило открыть глаза. Альби сел на кровати и удивился. Точно, Заки нет, и даже Ради не сопит где-нибудь в уголке… Даже странно. - Лови, лови, тихо всем! Что вы как кони скачете? О, Аллах, да закройте вы дверь! За дверью слышались суета и сдавленные ругательства, там явно что-то происходило… Альби, осторожно придерживая живот, спустился с кровати и потихоньку приоткрыл дверь. По полу сквознячком просочился какой-то белый пух. Альби осторожно поднял его и пощупал. Это явно была какая-то синтетика. Легкая, она хрустела в пальцах, как крахмал. Альби по приютской привычке осторожно посмотрел в приоткрытую щелочку, но при этом не прижимаясь к двери, чтобы случайно не прилетело… и тут заметил, как Заки, Ради и еще какие-то слуги в различных по цвету жилетках ползают по полу или подпрыгивают на месте, пытаясь поймать точно такие же белые клубочки, которые как мотыльки кружили по гостиной. Альби еще раз пощупал пушинку в руке и решительно открыл дверь. - Господин! - практически простонал Заки, - простите, мы вас разбудили… - А что происходит? - Альби насторожено посмотрел на побледневших слуг. - Я не виноват!! - Ханун ударился в рев, размазывая сопли по уже опухшему лицу, - я не виноват! Я не делал этого! Он уже был такой!! Я только хотел посмотреть на платья! Я открыл дверь, а он… они… все разлетелось! Я к нему и пальцем не прикасался! Я только хотел посмотреть на платья!! - Заки? - Простите, господин, - Заки побледнел еще больше и подошел к омеге, - я не досмотрел, простите… но я все исправлю, зашью так, что даже не будет заметно… Простите… - М-м, - Альби осмотрел испуганных слуг и Хануна, которого отпаивал водой собранный Махир, - а теперь поподробнее… - Ваш заяц, господин, - повинился Заки и виновато опустил плечи, - простите, не углядел. Альби осторожно двинулся через всю гостиную. В стене напротив была дверь в «Зайкину комнату», сейчас она была плотно закрыта. Альби еще раз пощупал белый пушок в руке и морально приготовился к тому, что увидит за дверью. Зайкина комната была белой от разлетевшегося синтепона или как там назывался этот наполнитель, что летал сейчас по комнате, как тополиный пух. Зайка был не просто выпотрошен, он был безжалостно порезан в клочья. Под ногой скрипнули пластмассовые шарики утяжелителя лапок… Альби замер, едва переступив порог, и прикусил губу, чтобы не расплакаться. Это был первый подарок Рана! Зайка так долго был его другом и спасителем от ночных кошмаров, и вообще, с ним было очень приятно обниматься… За что с ним так жестоко обошлись? Его не просто порезали, а еще и растрепали так, что наполнитель разлетелся по комнате… Альби сразу вспомнил, как взрослые дети в приюте забирали игрушки у малышни и устраивали им «показательные казни» под рев мелких… Альби усилием воли загнал слезы обратно и спокойно развернулся к зрителям в гостиной. - Заки, надо взять метелку, а еще лучше ведро и мокрую тряпку, и собрать весь мусор. Интересно, кто так позаботился, чтобы устроить весь этот переполох? Стоило бы его заставить здесь убираться самому, тогда он бы дважды подумал, прежде чем мусорить! - Что здесь произошло? - в гостиную зашел Лулу в светло-лимонном платье, которое неожиданно подчеркнуло белизну его кожи и белоснежные волосы, - ой, неужели кто-то испортил твою игрушку? Какая жалость! Ай-яй-яй, как жестоко с ней обошлись. Прямо в лоскуты порвали… Мой слуга хорошо шьет, хочешь, он восстановит ее? - Проще купить новую, - пожал плечами Альби, - это все глупости. Не стоит затраченных усилий… Заки, ты можешь достать из шкафа платье так, чтобы оно не испачкалось в этом пуху? Ханун, не реви, у тебя уже лицо опухло. Наперед тебе наука – не суй свой нос, куда не следует! Заки кивнул головой и дал команду слугам о воде и тряпках, чтобы быстрее собрать мусор из комнат. А после этого послал Ради на кухню за завтраком для господина. Альби вышел из комнаты и спокойно отправился в спальню Рана, чтобы дождаться там свежего платья. Но стоило закрыть дверь, как он прикусил губу, чтобы не расплакаться. Зайку было жалко до слез… Только вот плакать было нельзя. Совсем нельзя. Весь этот демарш был устроен, чтобы он расплакался, так что фиг ему, злодею этому, а не слезы. Альби хлюпнул носом и поднял глаза вверх, чтобы не расплакаться. В спальню просочился Заки с платьем «в розочку» и красным ажурным платком. Альби посмотрел на него печальными глазами, и Заки уронил одежду у порога, бросившись к омеге. - Альби, не переживай так сильно, - Заки сжал холодные пальцы и сразу стал их растирать, - ты молодец, что не показал обиды, но только не переживай так сильно. Ради очень ловко с иголкой управляется, он умеет штопать, а наполнитель мы возьмём из других игрушек или закажем в Торговой Федерации вместе с тканью для новых игрушек. Вот увидишь, зайка получится, как новый! - Лучше закажем и новый синтепон, и ткань для игрушек. Мне понравилось, что детей в ад Мин учили шить именно на игрушках. Я бы и сам хотел сшить чего-нибудь в подарок Рану. Только я не умею. Верх моего мастерства – это пуговицу пришить. Зато я их пришиваю так, что потом захочешь оторвать, так только с «мясом» получится. Где мой блокнотик? - Может, оденешься вначале? - улыбнулся Заки и подышал на холодные пальцы. - Может, - согласился омега и прижал ладошки к горячему лицу Заки, тот даже замер от неожиданности, - ты сам не переживай из-за зайца, а то на тебя было прямо жалко смотреть там в гостиной. Это просто игрушка. Да, очень дорогая мне как память, но все же, это просто вещь… Моей первой игрушкой была тряпичная куколка, сшитая из лоскутов, с глазами из пришитых пуговиц. Я ее потерял, когда полицейские забрали меня от папочки, потом был заяц с фантиками вместо конфет. Но игрушки не важны, важнее люди, которые эти игрушки дарили. Вначале папочка, потом Энди, а теперь Ран. Надо будет письмо Энди написать, только вот как его отправить? - Я передам его в эмират ад Мин, а потом его грузовым кораблем передадут на Землю и кто-нибудь из альф в общине отнесет письмо Энди, а если он напишет ответ, то таким же способом передаст мне, а я тебе. - Почтовый голубь, - рассмеялся Альби и отпустил Заки, - не хочу платье в розочку. Я собираюсь сегодня целый день ходить в сапфирах и короне. Еще не все их видели. Я собираюсь проведать все мастерские и кухню. Так что неси васильковое платье и светлый платок, так, чтобы корону было хорошо видно. * Поход по мастерским был очень своевременным. Во дворце действительно было очень много народу. В каждой мастерской собрались люди, которые не знали, чем себя занять, и от этого возникали ссоры на ровном месте. «Старые» работники недовольно шипели на «новых», пытавшихся отобрать у них работу, которой и так было немного, а «новые» пытались доказать свое умение работать и стать нужными на новом месте, лишь бы не быть выброшенными на улицу в такое непонятное время. Проще всех оказалось кожевенникам. Альби предупредил, что с ближайшим караваном придет кожа для седел и прочих хозяйственных нужд, а пока всем следует заняться изготовлением новых сапог для альф. Благо, ткани получили в достаточном количестве. Мастера смен сразу приободрились и отправились к ключнику, чтобы взять необходимый для работы материал. Так же просто обошлось и с ткачами ковров. Шерсть была закуплена и доставлена, и Иса устало вздыхал, что тюки занимают сейчас так много нужного для других целей места в кладовых. Альби велел мастерам заняться ревизией имеющихся ковров и их реставрацией по мере надобности. Вчера, когда в его гостиную притащили громадного стеклянного монстра, который вскорости должен стать аквариумом, то вначале его попытались установить поверх ковров, но Альби велел убрать ковры и поставить аквариум непосредственно на мраморный пол. И вот тут выяснилось, что ковры укрывают пол в несколько слоев, здесь принято застилать новые ковры поверх старых. Так, для начала, было мягче ходить, да и сидеть на таком «слоеном пирожке» было теплее, чем на одном вытоптанном коврике, постеленном на холодный мрамор. Альби сам не ожидал, что привезет для собственной гостиной новые ковры. Это были подарки от Айдана и Ясмина. Там были шелковые ковры, которые вызвали завистливые вздохи у гарема Маджида, и объемные ковры с выстриженными узорами и цветами. Их раскатали поверх уже имеющихся, и когда Альби велел убрать ковры из-под аквариума, то из гостиной очень долго скатывали старые ковры, которые слежались и стали совсем ветхими от старости. Альби пришел в ужас от подобного, стоило представить количество пыли по углам! Да, ковры вычищали щетками время от времени, но только верхние, а как же быть с пылью и вездесущим песком, который просачивался между ворсом? От глобальной уборки пришлось воздержаться только благодаря мольбам Заки, поскольку в тот вечер в гостиной Альби намечалась гаремная вечеринка со всеми обитателями двух гаремов и гостями, которые удобно расположились на половине супруга-лисенка, признанного самим эмиром хасеки. Вечеринка удалась на славу. По всем гаремным канонам. Было много сладостей, разговоров, хвастовства, музыки и неожиданно смешных историй. Мурат рассказывал о походе по магазинам, об эскалаторе, стеклянном лифте, о покупке платьев и как потом все закончилось, когда омеги накануне собственной свадьбы оказались с подбитыми глазками и расцарапанными мордочками. То-то их мужья удивятся, раскутав свое сокровище перед первой брачной ночью! Синяки, царапины и следы укусов, как будто их пытали накануне, ну, или они занимались непотребством в особо изощрённой форме. Но в любом случае, такие метки по всему телу не смогут остаться без объяснений. Омеги долго хихикали, делая предположения, как новобрачные омеги будут выкручиваться, и на фоне этого снисходительно отнеслись к остальным рассказам об аквапарке и прочих чудесах ад Мин. В самом эмирате тоже были новости. Даже если отвлечься от приезда во дворец новых слуг и прочей неразберихи, которая стала происходить в городе с отъездом эмира, то больше всех отличился, как ни странно, Листик. Хорошенький бета мало того, что оказался весьма толковым электриком, так еще «недавашкой». Для большинства альф сама идея, что симпатичный бета может отказать в доступе к своему телу, была шокирующей. Разве таким брутальным самцам можно отказать? Листику пытались делать комплименты и тихо зажимать по углам, но у паренька был острый язык, и он, весьма остроумно огрызаясь, выкручивался из неловких ситуаций. Несколько раз, правда, доходило до крика, но за Листика нашлось кому вступиться. Альфы из Тигриной сотни взяли своеобразное шефство над пареньком и, как шушукались слуги, в казарме даже произошло несколько дуэлей. И хотя у самих альф об этом не спросишь, но теперь к Листику все больше пытаются свататься. Заполучить младшего мужа с твердыми принципами и милой мордашкой возжелало несколько альф, и теперь в казарме разве что петушиные бои не начинались, стоило только Листику зайти на альфью территорию. Альби взял себе на заметку поговорить с Маджидом по поводу Листика. Мало того, что он, по факту, единственный дипломированный электрик на целый эмират, так вдобавок ко всему, он же не виноват, что родился хорошеньким? Разве надо травить человека, раз ему так повезло-не повезло с внешностью? Но сейчас Альби вышагивал по мастерским, улыбаясь всем работникам и сходу находя всем занятие. Те же мастера ковровых дел получили громадные стопки ковров, которые надо было вычистить, сделать дефектовку и, по мере возможности, отреставрировать. Ведь зачем выбрасывать хорошую вещь, которая вполне еще может послужить? Ну, а если выяснится, что вещь уже откровенная ветошь, то зачем ее хранить? А кто это может определить, как не сами мастера? Сами мастера впечатлились количеством ковров, которые Иса (с тихой радостью, что может очистить от залежей кладовые) велел вытащить из пыльных комнат на яркое солнышко. А теперь в эти стопки добавились ещё и ковры с половины Альби. Мурат, Зинат и Фатим с гордостью расстелили новые ковры на свежеотмытых мраморных плитах, а Ханун и Махир получили ковры из тех, что запасливый Айдан велел загрузить в шаттл к Альби. И это помимо тех ковров, что Альби получил в подарок на свадьбах омег. Для самой гостиной оставили шелковую красоту, но вот объёмные ковры расстелили по спальням. Омеги Маджида, видя, сколько сора было выметено после ковров, тоже подняли на уши слуг и занялись уборкой и пересмотром собственных сокровищ, чтобы впечатлить новеньких. А Фатим тихой сапой подкинул к дискам с сериалами рекламные показы магазинов и аквапарка, которые были сняты во время одного из омежьих сезонов высокой Моды, и довольно хихикал, видя, как в разгар уборки на половине гарема Маджида все замерло, а омеги собрались тесным кружком вокруг визора. Мда, это вам не сериал про выдуманную историю, а реальные люди и реальные магазины. Но Альби этого не видел. Он едва успел остановить уже начавшуюся драку в швейной мастерской. Все дело было в белой ткани, которую они получили с пометкой «для альф». Там была привычная по качеству ткань для головных уборов, пусть и белого цвета, а еще было явно дорогое белое тонкое полотно прекрасного качества. Вот из-за него и началась настоящая война. Одни мастерицы уверяли, что из нее тоже надо сделать головные платки. А то, что ее много, ну так наверное взяли с запасом, а другие уверяли, что такой качественный и дорогой белый полированный штапель явно предназначен для платьев биби в питомнике! Разве можно такую драгоценную ткань переводить на воинов? Для них вот синюю ткань прислали. Тоже по качеству лучше, чем обычная, но это, скорее всего, или по неопытности, или, как утверждали другие, от щедрости. Вон как слуг и альф здесь кормят! При такой еде скоро щеки у всех от жира потрескаются! Разве можно так вкусно есть каждый день? Так ведь и денег на всех не хватит! Или здесь не будут платить, а только кормить? А как же тогда семьи, дети? Женщины пререкались не один день, пока заканчивали подрубать вручную простыни «про запас» по заказу кастеляна. Они готовились взяться за раскрой новой одежды для альф, но одни хотели начать с простого – с головных уборов, а другие настаивали на штанах. Пусть пойдут в прачечную и посмотрят! У многих альф штаны уже обносились и стали как марля. Тронь и порвется! А еще новые машинки! Листик как раз закончил их настраивать. И вот тогда дело дошло практически до драки. Кто имеет право шить на новых машинках, если мастера в эмирате ад Сафи всегда шили руками, а единственная машинка была сломана очень давно, или мастера из ад Сам, ведь у них было целых две швейные машинки, а значит, и больше опыта работы с такой сложной техникой. Альби зашел в мастерскую, когда женщины уже перешли к рукопашной и таскали друг друга за волосы по полу. Он по приютской привычке пронзительно свистнул, как будто рядом злобные воспитатели и надо быстро разбегаться в стороны, а иначе влетит всем по самое не балуй! На женщин свист подействовал самым благотворным образом. Они расцепились и стали, судорожно оглядываясь по сторонам, поправлять платки и одежду. Заметив омегу, они окончательно смутились и постарались сбежать под стеночку, чтобы меньше отсвечивать. Как раз в этот момент в мастерскую забежали альфы. Сверкая оскаленными зубами и яростно вращая глазами в поисках врагов. Альби едва успел отшатнуться в сторону, и его прикрыл собой Заки, чтобы эти супостаты не толкнули ненароком. - Где чужой? Где опасность? - альфы сжимали в руках сабли, благо, что в ножнах, и при этом пытались определить, куда бежать дальше, - кто свистел? - Я, - Альби отодвинул Заки и вышел вперед, - я хотел призвать к порядку и остановить свару. Простите, что побеспокоил… - Хасеки! - отшатнулись альфы, - что за беспорядки? Кого наказать? - Никого наказывать не надо, - Альби махнул рукой в сторону насупившихся альф, - я со всем разберусь сам. - А это точно вы свистели? Простите, уважаемый… - прищурились недоверчивые альфачи. Альби в ответ засунул пальцы под полувуаль и опять пронзительно свистнул, альфы даже растерянно отшатнулись. После этого опять потоптались в мастерской, выискивая взглядом врагов, но вокруг были только перепуганные женщины. - Благодарю за бдительность, если мы прояснили это недоразумение, то прошу оставить мастерскую, у нас много работы и надо многое обсудить, - Альби показал пальцем, куда именно надо выйти альфам, - если мне понадобится здесь помощь, я обещаю, что обязательно позову вас, но сейчас у меня все под контролем. Так что прошу выйти и не мешать. Альфы наконец успокоились, приложили руки к груди и, коротко склонив головы на могучих шеях, выскользнули из мастерской, как ласки из курятника. Альби обвел взглядом притихших женщин и снял полувуаль. - А теперь давайте познакомимся и обсудим сложившуюся ситуацию. Альби оперся попой о станину швейной машины и велел всем женщинам сесть по местам, потому что разговор предстоял долгий и основательный. Для начала он представился, на случай, если не все в курсе, кто он и какое место занимает в эмирате. После этого он рассказал, что его оми был швеей и свое сознательное детство он помнит, как воспоминание о такой же вот швейной мастерской. Разве что машинок в ней было на два порядка больше, чем здесь и сейчас. Но в скором времени будут завезены еще простые машины и специальные машины для вышивки. Он успокоил всех женщин, что работы в эмирате много и хватит на всех. Даже несмотря на то, что сейчас эмират находится в очень сложном положении и ближайшее время будет жить в долг, они не будут опускать руки и предаваться унынию. Наоборот, следует усилить старание, и тогда у них всех будет хорошее будущее. А что касается работы, он пообещал не задерживать зарплаты работникам и слугам и позаботиться об их питании. Потому что хорошая еда – это залог их здоровья в будущем. И что касается качества ткани и работ, то он хотел бы, чтобы все было самым лучшим. Поэтому и ткань самая лучшая, что он нашел, и надеется, что и к работе женщины отнесутся со всем старанием. Потом он сообщил, что белая красивая ткань куплена для праздничных рубашек альфам. И все потому, что альфы – это не только защитники порядка и спокойствия в эмирате, но и родные люди для всей общины. Они тоже сыновья, о которых должно позаботиться родительское сердце, и не только эмира, но и каждого жителя общины. Он спросил, есть ли у кого-нибудь родственники-альфы, и вскоре поднялась вверх дрожащая рука. У женщины брат был альфой, у следующей был дядей, а следом послышалось, что у кого-то альфа был в родстве, то двоюродным дедом, то племянником. Сыном сестры или тети, и вообще, вскоре выяснилось, что альфы – кровные родственники для всех, и тогда Альби задал простой вопрос – почему они при всем этом родстве для всего эмирата самые обездоленные из всех. Почему у родных людей кроме формы даже праздничной рубахи нет? Разве это справедливо? И разве стоит экономить на родных людях, у которых и семей-то толком нет? Только дела и обязанности. Среди женщин послышалось жалобное шмыганье носом, Альби помолчал немного, давая всем возможность проникнуться этой мыслью. А потом рассказал, что хотел бы украсить эти рубашки вышивкой, только вот не знает, какой. Может, устроить конкурс на лучшую вышивку? Стоит раздать всем желающим куски ткани, из которых потом скроят перед рубашки, и пусть каждая мастерица себя покажет. Самая лучшая вышивка получит приз – пять золотых! Три следующие по два золотых, и еще пять вышивок самых лучших получат по золотому в качестве награды. У женщин загорелись глаза. Они работали за серебро и считали себя счастливицами, а тут золото! И за что? За возможность покрасоваться перед соседями, кто лучшая мастерица? Руки желающих взметнулись вверх, как маленький лес. - У меня невестка хорошо вышивает, - пожилая женщина едва не плакала, - можно, я ей передам свой кусок ткани для вышивки? Она дома сидит и у нее времени побольше моего будет. Да и вышивает она на зависть всем! - А у меня сестра! А у меня мама с тетей! А можно? А можно? - Давайте раздадим ткань всем желающим, - успокоил всех омега, - каждая женщина имеет право показать свое мастерство и победить в конкурсе вышивки. Главное, записать, кому именно дали ткань, чтобы знать, у кого ее надо будет забрать обратно. Только давайте обговорим сроки. Следующий праздник будет через три недели, а это значит, что на вышивку отводится всего две недели, и неделю, чтобы новые рубашки успеть сшить. Пусть наши альфы будут наконец одеты, как любимые сыновья, а не сироты на чужом празднике. Вы со мной согласны? Ответом Альби было судорожное рыдание из разных углов мастерской. После этого вопросы плавно сместились на текущую работу и задания. Надо было успеть к празднику сшить новую одежду для всех альф, а Альби намекнул, что кожевенники уже взялись изготавливать новые сапоги, и неужели швеи не успеют утереть нос этим мужчинам, тем более, что их и больше, и работа при новых машинках пойдет быстрее. Альби подтвердил, что вскоре привезут еще новые машинки и надо успеть научить всех пользоваться новой и, несомненно, опасной техникой. Сразу нашлись старшие мастерицы, которые уверили омегу, что присмотрят, чтобы все закончилось благополучно. Работа в мастерской сразу закипела. Старшие мастера стали организовывать, кто кроит, кто наметывает, а кто строчит на машинке. Старшая по цеху уверила омегу, что в конце рабочего дня тонкую белую ткань разрежут на одинаковые куски и договорятся между собой, где именно должна находиться вышивка, так, чтобы потом можно было сшить одинаковые для всех рубашки, хоть и с разными вышивками. А потом запишут, кто и сколько взял кусков белой ткани, чтобы раздать родным и знакомым. Альби попросил, чтобы через две недели ткань в любом случае вернули, даже если не получится закончить вышивку в срок. Хасеки уверили, что они сами проследят и за сроками, и за пошивом одежды для альф, в том числе и белых рубашек, к празднику. - А хасеки будет вышивать рубашку для мужа или для отца? - настиг Альби вопрос, когда он уже развернулся, чтобы выйти. - Я думаю, что самая красивая рубашка должна будет достаться эмиру, чтобы все видели, что наш эмир тоже часть общины, а вот какая рубашка достанется Тиграну, мы решим, когда рубашки будут готовы, - Альби тяжко вздохнул, - у меня в любом случае до праздника не будет свободного времени, чтобы посидеть в тиши и спокойно повышивать. В эмирате набралось столько вопросов, которые могу решить только я. В ответ Альби услышал гомон уверений, что они сделают самые красивые рубашки и для эмира, и для «красавчика Тиграна», а потом стали благодарить Альби за все, что он сделал, тот только рукой махнул и вышел из мастерской. Надо было еще появиться на кухне. По уверениям Заки, там ситуация была похуже и более взрывоопасной. Альби и не догадывался, что у всего разговора было несколько свидетелей. Те самые альфы, что прибежали на свист, не ушли далеко и решили выяснить, что происходит в мастерской, но в результате услышали много неожиданных вещей. Весь вечер после этого казарма гудела, обсуждая слова и решения мудрого не по годам «лисенка Маджида», вот ведь повезло Тигру – Стражу пустыни. Его супруг – настоящее сокровище, и теперь понятно, почему Маджид каждый раз начинал довольно улыбаться, стоило только произнести имя Альби. Такой лисенок – настоящая отрада для родительского сердца. Просто чудо, а не омежка! * В конце дня усталый Альби брел из помещений кухни. Решить ситуацию с наскока, как в швейной мастерской, не получилось. Там и вопросов было больше, и люди злее. Никто не хотел идти на уступки! Казалось, что все уперлись, как бараны, лишь бы прогнуть ситуацию под собственные хотелки. Старенькие не подпускали новеньких к плитам и наплевать, что приходилось работать больше, главное доказать, что новые люди на кухне явно лишние. Все судорожно цеплялись за свои кастрюли, казанки и даже ржавые ножи! Ну и что, что ножи из эмирата ад Сам лучше и новее, каждый повар привык именно к своим ножам и менять что-либо отказывался! Новые люди? Хорошо! Пусть чистят и моют, а готовить есть кому и без них! Стопки казанов, подносов, тарелок, графинов заполняли все кладовки! Повара сбивались с ног, с трудом успевая готовить на такой объем людей. Прямо как на свадьбу! И при этом делали что угодно, лишь бы не брать посуду и вещи из другого эмирата. У Альби просто руки опускались, глядя на взаимную неприязнь… И что же делать? Разве можно заставить дружить и искать компромиссы, просто наорав на всех скопом? А ведь Альби еще не успел выйти из дворца! Надо проведать школы. Как можно быстрее. Как там учителя справляются с таким наплывом детей? Или наплыва детей нет? А вдруг там, как на кухне, неприязнь и драки? Тогда надо еще раз собрать женщин и поговорить об обучении детей. Но скоро и так будет приемный день, можно будет послушать, о чем переживают в общине. Но как оставить кухню без присмотра? И что делать? Наплевать на кухонных и оставить все, как есть, нельзя! Там все может закончиться реальной поножовщиной! Там практически у каждого есть нож, а то и не один! Альби расстроенно брел по лабиринтам питомника. Заки подсказывал, куда надо повернуть, поэтому Альби, погруженный в свои переживания, совершенно не смотрел по сторонам. Все люди, которые попадались по пути, кивали головой и торопились по своим делам. Только цвет жилетки отличал, кто это и откуда. В желтых жилетках были люди из питомника, все, кто занимался биби. В красных были работники с кухни. Они таскали подносы с едой и грязной посудой. В пестрых жилетках, скроенных как из лоскутов, щеголяли личные слуги омег. К ним остальные слуги относились с почтением и, как правило, знали их в лицо, как и омег, которым они служили. Чем выше омега по социальной лестнице, тем большим почетом пользовался его слуга. Из-за очередного поворота появился достаточно крупный слуга в красной жилетке. Альби раньше бы удивился, ведь кухонные мальчики принеси-подай были, как правило, молоденькими и щупленькими, но сегодня Альби насмотрелся на крупных поваров, хотя у тех были фартуки и полотенца, заткнутые за край, но нож… И вдруг Заки его резко дернул за платье, одновременно повалив куда-то. Все произошло так стремительно и одномоментно, что Альби не смог бы объяснить, как он оказался лежащим на полу за спиной Заки, и почему крупный мужчина в одежде слуги и красной жилетке кухонных работников вдруг зашатался, схватившись за горло, и упал на пол. Альби краем уха слышал, как что-то звякнуло по мрамору пола, но Заки велел лежать, и Альби замер, по приютской привычке подтянув колени к животу и для надежности прикрыв живот руками. - Кто тебя послал? - Альби приоткрыл глаза и увидел, как Заки трясет здоровяка за шиворот, но тот не мог бы ничего сказать из-за торчащего из горла ножа. - Сын ишака! Кто ты такой? Заки резко выдернул нож, и мужчина забился явно в предсмертных конвульсиях, хрипя разорванной гортанью и суча ногами. - Заки, - Альби осторожно приподнялся на локте, - у него горло перерезано, он не скажет… а что произошло? - Тебя пытались убить, - буднично сообщил Заки и опустил на затоптанную ковровую дорожку крупное тело, - хорошо, что я увидел нож. - А вдруг это был повар? - Альби осторожно уперся локтем о пол, пытаясь сесть, - ведь такое может быть? - Нет, - Заки присел и потыкал своим ножом в короткое лезвие, похожее на рыбку и без привычной рукояти, - это нож не повара, а метательный нож наемного убийцы. Не буду его трогать, вдруг отравлен. Все в порядке? - Да, - Альби проверил себя, - все хорошо. Ты очень мягко уронил меня, я даже не ударился. Я могу встать? - Можешь, - Заки прислушивался к шумам лабиринта, - все в порядке. Давай руку. Заки, бережно придерживая Альби за локти, помог ему подняться. После этого тот подошел к покойному ближе и вгляделся в его лицо. - Я его не помню, - помотал головой омега, - но во дворце очень много народу, возможно, он нам просто не встретился раньше. Ты уверен, что он не из кухни? Жилетка вроде красная. - Он слишком крупный для новенького и слишком чистый для кухонного. И нож… - Заки замялся, - кухонным с пустыми руками нечего делать в лабиринте. А у него в руках ничего не было, а потом он узнал тебя и в его руке появился нож… Заки ощупал труп, задрал рукав, там был ремешок на предплечье и еще один точно такой же нож, заткнутый рукоятью к ладони. За поясом нашлись кошелек на завязках с монетами и еще один нож со странным, закругленным, как кошачий ноготь, лезвием. Заки довольно похмыкал и оставил свою находку на ковре. После этого прислушался и, дождавшись, когда легкие шаги приблизятся, послал работника питомника (в желтой жилетке) за альфами. Паренек вскрикнул, когда увидел труп с лужицей крови и Альби, стоящего под стенкой. После этого паренек со всех ног помчался, зовя на помощь. Заки недовольно поморщился, но вскоре в коридоре появились слуги, которые любопытно таращились и, заметив Альби, побежали к нему, причитая в голос от страха. Заки опять недовольно хмыкнул, цыкнул и велел людям дожидаться прихода альф, пока он отведет хасеки-султан в безопасное место. После этого Заки довел Альби до дверей склада, но из-за вечернего времени там, кроме Исы, никого больше не было. Иса бросил свои дела и помог Заки довести Альби до дверей гарема со стороны лабиринта. Зайдя внутрь, Заки закрыл тяжелую щеколду с внутренней стороны и крикнул слуг. Когда несколько пестрожилеточных любопытно выглянули наружу и заметили Альби и Заки, то сразу бросились к ним, чтобы узнать, чем могут помочь. Заки коротко объяснил, что на Альби напали в лабиринте и велел, чтобы пока не будет выяснено, что произошло, эту дверь не открывали. Пусть все слуги ходят через дверь, которую охраняют альфы. Старший из личных слуг сразу согласился с подобным и, вытащив из внутреннего кармашка железный ключ, закрыл дверь с внутренней стороны до тех пор, пока альфы не разрешат ее открыть. Безопасность омег превыше всего! После этого Альби со всем почтением проводили до его гостиной, где он попал в руки гостей и своих наложников. Все собрались вместе, поскольку в большом аквариуме наливали воду и устанавливали декорации. Затопленный корабль с мачтами, несколько амфор и сундуков с сокровищами. В аквариуме сидела молодая девушка и шустро размещала кустики водорослей. Девушка была босонога, в мокрых штанах и с заткнутым за пояс подолом платья. Она объясняла замершим омегам, почему нельзя сделать «такие маленькие полосатенькие барханчики» на дне, какие видел Махир в аквапарке. - Такие маленькие барханчики бывают только там, где есть волны, - девушка закончила высаживать водоросли в песок и приняла из рук парня маленькие сувенирные монетки, которые рассыпала возле как бы раскрытых сундуков, а потом стала поправлять разбитые маленькие амфоры, - у вас в любом случае будут жить донные рыбки, они будут прятаться в этих амфорах и все дно станет плоским в течение дня. Сейчас разложу актинии, губки и кораллы. После этого дольем воды и проверим, как работают фильтры и система обогащения воды кислородом. Ну, это когда пузырьки такие в воде появятся, крохотные такие. Это важно. А после этого включим систему поддержания нужного уровня соли в воде, и если все будет хорошо, то завтра запустим сюда рыбок и креветку. - И медузу! - Махир сцепил пальцы и выглядел взволнованным, - про медузу не забыли? Такая, как цветочек! - Не забыли, - девушка принимала из рук парня стеклянные банки с веточками кораллов. Погружала их в воду и только потом доставала из них кораллы и закрепляла вместе с камнями на которых они крепились, - красную тигровую креветку. Очень красивую, прозрачную, с красными полосочками, и медузу Андромеду Кассиопею пурпурную. Она хорошо уживется с вашими рыбками и при этом не будет на них нападать, но и есть себя не позволит. И хотя она большее время будет лежать на дне, выставив вверх свои красивые ножки, но вот в ночное время, когда рыбки будут засыпать, она будет очень красиво плавать. Альби осторожно опустился на подушку и попытался осознать произошедшее. Его пытались убить? Его… не маленького приютского замухрышку, за кого и заступиться-то толком было некому, а его, который, как его там – хасеки султан? Признанного лисенка эмира? Серьезно? А как же так? - Мы решили не ужинать без тебя и дождаться, чтобы поесть вместе, - перед Альби возник Мурат, - что-то произошло? На тебе лица нет! Что случилось? - Альби! Хасеки султан! - в гостиную ворвались омеги Маджида во главе с Шамси, - мы только что узнали, что на тебя напали в лабиринте! С тобой все хорошо? Кто посмел совершить подобное злодеяние? Я сейчас же пошлю за сыном! Пока эмира нет во дворце, он как визирь возглавит расследование! - Я не хочу об этом говорить, - Альби встал, придерживая живот, в котором ребенок недовольно пинался, - Заки, мою Библию! Я поужинаю в спальне сразу после молитвы. Со мной все хорошо! Я устал! Ужинайте без меня! Альби зашел в комнату Рана и оперся спиной о закрытую дверь, шаря взглядом по комнате в поисках незнакомцев. Но комната была тихой и пустой. Мягко горели два торшера на высоких ножках, освещая просторную спальню с большой кроватью с резным деревянным изголовьем и белым балдахином. В дверь осторожно толкнулись, а потом тихо поскреблись. Альби отошел от двери и в нее скользнул Заки с подставкой и Библией. - Я схожу на кухню за ужином и чаем, - Заки поставил подставку возле торшера и положил рядом плоскую подушку, чтобы Альби было удобнее сидеть, - с тобой побудет Ради. Не волнуйся. Здесь ты в безопасности. – - Заки поймал руку омеги, отодвинул браслеты и, зажав холодными пальцами запястье, стал считать пульс, - тебе надо успокоиться. Дать настойки, чтобы ты поспал? - Не надо, - Альби освободил руку и стал снимать драгоценности, - пусть Ради принесет ночнушку и расческу. Голова устала от платка и диадемы. Я переоденусь и успокоюсь. - Хорошо, - Заки кивнул головой и выскользнул из спальни. Почти сразу появился Ради с перекинутой через плечо ночной рубашкой и двумя шкатулками, которые стояли друг на друге. Пока была приоткрыта дверь, слышались взволнованные голоса омег, но Альби не хотел ни с кем разговаривать. Хотелось вначале обдумать все самому… Ради помог расстегнуть все замочки на украшениях и освободить голову и уши от тяжелых драгоценностей. Следом последовал черед платья, и вскоре Альби огладил руками персиковые оборочки с миленькими бантиками на ночной рубашке. Вот теперь можно сесть на подушку и уткнуться носом в Библию, чтобы собраться с мыслями. Ради посопел за его спиной, а потом стал осторожно вытаскивать шпильки из узла волос и бережно их расчесывать, невольно успокаивая своего господина легкими прикосновениями мягкой щетки к волосам. Альби длинно выдохнул и только сейчас понял, насколько он напряжен. Он расслабил плечи и погладил живот. Ребенок перевернулся и толкнулся в теплую руку. - Все хорошо, - непонятно кого попытался успокоить Альби, услышал тихое шмыганье за спиной и повторил громче, - все хорошо. Все в порядке, мы целы и в безопасности. В спальню проскользнул Заки с подносом, на котором стояли тарелки, накрытые сверху крышками, и большой чайник, от которого пахло цитрусом. - Простите за скромный ужин, - Заки снимал крышки с тарелок, там обнаружилась каша с кусочками мяса и изюмом, на другой тарелке лежали фрукты – пара красных фиников, дольки чищенного апельсина с маленькими веточками киш-миша и травяной чай с запахом и вкусом апельсина. - Этот ужин я взял из котла альф. Они меня и проводили до дверей гарема. Сегодня так безопаснее, на кухне сейчас все бегают и пытаются выяснить, кто был тот человек, что напал на хасеки. - Вкусный чай, - Альби обхватил горячую чашку и принюхался, - а что за сорт? - Это верблюжья колючка с апельсиновыми шкурками, - улыбнулся Заки. - Их что, плохо кормят? - обеспокоился омега, - как же так? Я же велел… - Все в порядке, - замахал на омегу руками Заки, - тише, тише, все хорошо. По сравнению с тем, как они ели раньше, сейчас они едят «как султаны». - Заки усмехнулся, - это их собственные слова. Эмираты давно уже жили «с туго затянутыми поясами». Альфы не дети, и сами видели и понимали, что происходит. То, что их города были на грани голода, они знали раньше жителей. А теперь они едят мясо дважды в день. Фрукты, которые раньше можно было купить за серебро или надеяться, что угостят караванщики, они едят, как дети, полными горстями. Сладкие душистые финики, это не хлебные сорта, а виноград раньше покупали только омегам, а еще апельсины, мандарины, и фиги, сладкие и мясистые. Поверь, многие до сих пор не могут поверить, что так вкусно можно есть каждый день. Альби взял тарелку и с интересом поковырял кашу. Похоже, это была перловая каша. Альби часто такую ел в приюте, они ее называли почему-то «дробь шестнадцать». По всей видимости, раньше это что-то значило, какую-то шутку, но за давностью лет осталось только непонятное название, которое все воспитанники передавали из поколения в поколение с таинственным перемигиванием, как большую тайну. Мясо было разваренным, а изюм кисло-сладким и вместе с пряными специями это создавало неожиданный вкус. Альби с удовольствием умял порцию и по приютской привычке облизал ложку. - Заки, - в дверь спальни осторожно поскреблись, - Заки, с тобой хотят говорить альфы. - Ни о чем не волнуйся, - Заки подошел к двери, - не сиди долго, ложись и вытяни ножки. День и так был долгим и тяжелым. Отдыхай. - Я не усну, пока ты не вернешься, - Альби разломал финик, добираясь до косточки, - возвращайся быстрее. Заки кивнул и выскользнул в щелочку двери, за ней на него набросились с расспросами омеги, но дверь закрылась, отсекая большинство звуков. Альби доел фрукты и, вытерев руки полотенцем, уселся перед Библией. В любом раскладе надо было подумать, что же делать с кухней, как объединить людей? Альби открыл Библию наугад и замер, разглядывая гравюру, где Иаков боролся с Ангелом. Он вспомнил, как брат Василий рассказывал эту историю, когда Иаков получил новое имя Израиль и, по всей видимости, вывих бедра. Отец Василий тогда что-то явно пытался рассказать об упорстве и упрямстве. Упорство помогает человеку достичь любых целей. А упрямство ограничивает возможности, портит отношения с людьми и мешает принимать правильные решения. Хотя порой человек сам не замечает, как его упорство превращается в упрямство. И там, в этой истории с Ангелом, было что-то еще, но Альби в то время уже встречался с Раном как с женихом, и поэтому слушал умного человека вполуха, грезя потихоньку о прогулках в парке после воскресных занятий в храме. И вот сейчас он вчитывался в текст под гравюрой и пытался вспомнить, о чем там говорил мудрый брат Василий… Заки прошмыгнул внутрь спальни, увидел, что омега так и сидит у кровати, и стал недовольно взбивать подушки в изголовье, всем своим видом намекая, что пора ложиться отдыхать. Альби поставил на страницу закладку и закрыл Библию, чтобы наконец улечься в кровать. - Что произошло? - Альби цепко посмотрел на отводящего взгляд слугу. - Заки, или ты скажешь правду, или я пойду выяснять, что случилось. Заки посмотрел на сведенные омежьи бровки, недовольно посопел, пожевал губу, но заметив, что Альби взялся за край покрывала, чтобы откинуть его, сдался. - Ладно, лежи уже… - Заки расправил складки на покрывале и тяжело вздохнул, - ножи, которые были возле тела, пропали. Там теперь лежит только простой кухонный нож, и все. Альфы не могут опознать погибшего, но расспрашивали меня, почему я убил слугу с кухни.