Импринтинг двух миров (подопытный мышь)

      Снова, как и десятки раз перед этим, я забился в своем кошмаре, с перепугу саданув себя хвостом по морде, и, выругавшись, сполз с камня, покрытого шкурами.       — Когда же вы надо мной уже перестанете издеваться, сволочи? — прошипел в потолок, после чего выбрался в тихий и темный коридор. Видимо, на Урее пока еще царила ночь.       — Суришш? — прошипел из ниши страж, и я кивнул. — Как всегда?       — Как будто мои правила меняются, — отшипелся я, после чего вновь вполз в свои покои и, матерясь, начал в темноте искать кремень и трут. Магия в первые полчаса почти не ощущалась, да и тратить ее на такое простое действие не хотелось.       Когда в мою нору проник страж, таща перед собой огромный лист местного «бананового дерева», на котором, освежеванная, но еще живая лежала местная живность, у меня даже живот от голода подвело. Так уж получилось, что при перемещении на долгое время, чтобы не навредить себе, нужно минимум три дня воздерживаться от пищи, и этот голод я привнес с собой еще с Земли. Так что, шикнув на стража, чтобы не присутствовал на трапезе, в течение минуты заглотил зверушек, предварительно сломав им хребет. Все же свежее — это свежее, а живое лучше не употреблять. Чревато.       Насытившись, даже зевнул во всю глотку, желая свернуться кольцами и поспать всласть. Так бы и сделал, но нужно было все подготовить к переселению. Узнать, достали ли яйца яргенов, и соблюдены ли все условия, озвученные Шанасс. Потому что, если нет, то…       — Андэр, какое же ты все-таки беспокойное существо! — буркнул Эгъясс, проявившись. — Лежи уже, дрыхни, змий с лапками!       — Что, по своим каналам связь наладили и знаете, чем я на Земле занимался?       — А что знать? Ты же весь от довольства светишься. Даже читать тебя смысла нет. Явно притащил пополнение в свой клан.       — Ага. Будущих яргенов, кстати.       — Что, сумела Шанасс надрать тебе хвост? Передам, что ты безумно рад ее предложению и делаешь все попытки по восстановлению популяции.       — Эгъясс, вот скажи. — Я задумался. — А у тебя есть физическая морда, которую я мог бы набить?       — Лапки не доросли, змееныш, — ласково перебила меня эта божественная харя. — Ты сначала проживи лет так тысяч пять, а потом уже и пытайся осмыслить, на кого пасть разеваешь. Но если ты действительно хочешь, то я, так и быть, воплощусь.       — Да ладно, совсем шуток не понимаешь…       — А ты со мной шути осторожнее! — рыкнул Эгъясс. — Ладно, иди ты к той кладке, что тебе создали. Все равно до утра не заснешь. Будешь думать, как все провернуть. Но послушай моего совета. — Эгъясс перестал язвить. — То, что ты хочешь сотворить, слегка отличается от твоих ранних проделок. Поэтому, чтобы все прониклись, будь добр, проведи данный ритуал на рассвете. Мы там свое кое-что придумали.       — Даже так? А с чего…       — Вот… бессмертное создание… — Эгъясс уже даже не удивился. — Ты хоть чего-нибудь в этой жизни боишься?       — Да. Не умереть, — оборвал я беседу, после чего вышел в коридор.       — Суришш?       — Я просил найти хоть одно яйцо яргена. Вы мне подобное достали?       — Да, суришш. — Яг даже кончиком хвоста от удовольствия постукивал. — Целую кладку! Десять здоровых малышей яргенов! К нам снова семья этих приблуд прибилась, вот мы и уничтожили взрослое поколение, а яйца, как вы и просили…       — Теперь мне понятно, чего Эгъясс снова ярится, — пробормотал я себе под нос. — Веди, давай. Хочу посмотреть, где эта кладка. Проверить, все ли условия созданы.       Осознав, что в чем-то провинился, яг вжал голову в плечи и поскользил вперед к пещерам, в которых в тепле, в мягком сене вызревали кладки, и подвел меня к одной, отличавшейся и размерами и цветом.       — Вот, суришш… Только скажите, в чем я провинился, чтобы мог исправить свою…       — Ни в чем. Это моя вина. Я не дал правильных распоряжений. Все, молодец, иди. Дальше я сам.       Оставшись в полутемной пещере, освещаемой едва ли десятком факелов, я свернулся кольцами у кладки яргенов, осторожно беря в свои когтистые лапы мягкие, но плотные яйца, чувствуя, что под моими руками пока хоть и бездумная, бездушная, но жизнь. Раньше таким не занимался. Просто вливал душу в любое яйцо, не примеряясь. Но здесь и сейчас мне нужно было выбрать тела не только из другого клана, но и другого вида. Да и просто хотелось ребятам приятно сделать. Рэйдана даже не «слушал». Ему уже выбрали тело, и оно должно было находиться в коконе. А вот Сергею и Дмитрию хотел подобрать наиболее подходящие. Но первыми начали отзываться души ребят, которых я притащил с Димкой и Сашкой. Вся его научная команда. И я дал им свободу, чувствуя, как отзывается жизнью каждое из яиц. Димка выбрал себе далеко не первое, а Сергей так и вовсе не подавал признаков заинтересованности. Зато… Зато подал знак Рэйдан, буквально скользнув по моей руке в яйцо, которое я держал в руках. Ну, с его выбором я спорить не стал. Может, то тело, которое подготовили, кто другой захочет.       После того, как поработал с яйцами яргенов, я переполз к кладке ягов, слив оставшиеся души в подготовленные резервуары, тоже стараясь максимально поддерживать выбор ребят, и осторожно перенес все яйца в одну кладку.       Скандала я не опасался. Те яги, которые хотели своих собственных малышей, держали кладки в домах. Здесь же, в пещере, были те, от которых отказались в силу каких-то причин: неумения растить, занятости, отсутствия инстинктов воспроизведения потомства, или же не желая греть и охранять кладку, стараясь максимально быстро прийти в себя, чтобы вернуться в обычную жизнь. Такие яги становились клановыми и растились общими усилиями. И таких, как ни странно, в нашем клане было большинство.       Закончив, я подгреб под саму кладку побольше песка, дополнительно кинув соломы, и, понимая, что до утра не засну, устроился вокруг гнезда.       Так как мой род, то есть яги, были очень похожи на земных змей, пришлось в одно из возвращений проштудировать всю доступную литературу и сходить в террариум, чтобы узнать побольше. Поэтому, могу сказать, что о «родовспоможении» мелким хвостатым, о том, как надо себя вести с новорожденными мальками, и что нельзя делать ни в коем случае, я знал. Благо, мне попался не «трепетная фиалка» из тех, которые ничего не знают о змеях, а вполне адекватный мужик, который не только рассказал, но и показал многое из того, что на Урее не практиковалось в силу слабой образованности населения. Например, я знал, как помочь скинуть неправильно вставшее яйцо, как ухаживать за кладкой, как помогать мелким «родиться», точнее, вылупиться, если слово «вылупление» подходит для маленьких ягов.       Единственное, что отличало нас от земных змей, на то, чтобы выбраться из яйца и начать полноценную жизнь, мелкому требовалось не два-три дня, а всего несколько часов. Да и кладка зрела от силы три месяца. Были и еще отличия и схожести, но меня интересовала практика, а не теория. Все же, когда на моих руках, мучаясь от болей, умирала молоденькая ягиня, я запомнил на всю свою жизнь, дав себе зарок научиться помогать при надобности. Ведь нас в свое время, когда готовили стать пожарными, тоже учили принимать роды. Стресс от пожара часто так силен, что приходилось на руки принимать малыша еще до приезда скорой и работы МЧСников. Вот и здесь я тоже хотел быть максимально подготовленным.       И все же, просто лежать рядом не смог. Ощущал душу Рэйдана, и рука сама тянулась к яйцу, чтобы погладить, дать понять, что я рядом. А может, и поделиться какими-то новостями, которые Рэйдан точно не знал. Например, о поездке в Доминикану…       Вспоминать особо было нечего. Перелет выдался спокойным, как и всегда. Проблем не возникло ни на таможне, ни с доступом. То ли потому, что все меня давно уже знали и привыкли к подобным перелетам, то ли потому, что я практически всегда перебирался с места без багажа, имея в наличии только несколько крупных купюр, всю остальную наличку держа на карте.       А вот уже в отеле начались проблемы. Димон, чтобы его подняло и прихлопнуло, не догадался усыпить своих знакомых сразу после того, как они оказались в машине, и теперь парни всему удивлялись и даже пытались скандалить. Особенно когда по моему тупому разрешению их впустили в помещение, где у меня обычно отлеживались ребята, которые на данный момент были на Урее. Не, ну я понимал, условия посмотреть, чтобы быть уверенным в том, что тебя так же подключат и с такой же бережностью будут относиться… Но Лев Робертович, тот самый «пизданутый на всю голову патологоанатом», как представил его Димка, попросил отключить одного из ребят, нагнав шороху на персонал и объяснив, что всех держат в очень глубокой коме, и при таком подавлении мозговых волн возможна полная атрофия мозга…       Уж не знаю, чем он там оперировал, какими знаниями и требованиями, но эти идиоты сдались, выведя из комы одного из переселенцев. Так что, нужно было теперь думать, как рассказать парню, что он больше никогда уже не вернется на Землю. Да еще и истериков этих успокаивать, которые внезапно решили, что с ними то же самое будет. Пришлось Димону их подпаивать и ждать меня, дабы передать из рук в руки. А я уже не церемонился. Но этому Льву облезлому хотелось по морде настучать. Хотя бы по той простой причине, что он походя и с попущения моих людей убил одного из переселенцев, оставив ему возможность жить только на Урее. Я еще собирался парню сказать, что с ним стало и кто его угробил. Но, думаю, сначала все же этому психанутому следует вырасти и только потом уже на ринг выходить. А то замочат ни за хрен собачий. А мне, хоть я и узнал много о ягах, врач в любом случае был нужен. Даже такой отмороженный.       — Вот такие дела, Рэйдан, — вздохнул я, поглаживая яйцо, почти невесомо царапая его когтем. — Вроде и адекватные все, а вот этого врача я так и не посмотрел. Позволил его увезти, показать все… Нет, как человек он нормальный, увлеченный не в меру и со своими прибабахами, но нормальный. А вот человека просто так убил и даже не до конца осознал, что сделал. Еще и меня обвинять начал, что я их сам до смерти мозга довел, а теперь просто отключать не хочу. Кто знает, чем это нам аукнется в будущем, а?.. Ты мне подсказать не можешь?       Хотя никто не мог. Разум ягов и яргенов в этом мире очень быстро адаптировался к реалиям, и вскоре попытка проникнуть в мысли кого бы то ни было из них оказывалась если и возможной, то очень опосредованной. Только посмотреть. Никакого воздействия. Это там, на Земле, мне подобное удавалось. Здесь же я практически ничем не отличался от своих собратьев. Разве что привнес что-то с Земли, да своей неубиваемостью. Ну еще с богами болтал, когда им до меня дело было. А так — «неуч и хвост драный», как меня Рушшус вечно обзывал, гоняя своей палкой, на которую опирался, когда полз.       — Я, наверное, когда к своему наставнику вас отправлю, на второй круг обучения пойду, — советуясь, объяснил я Рэйдану. — А то действительно неуч. А мне нужно быть куда сильнее и серьезнее. Не потому что я правитель, а потому что надо же чем-то отличаться от остальной братии? Меня, вон, какой-то мелкий ягёныш чуть на Земле не подловил. А так быть не должно.       — И не будет, — рядом, уютно свернув свой хвост, пристроился Васшис. — В этом ты прав, мальчик, учиться тебе надо. Но уже не у Рушшуса. Этот древний наг не понимает структуру твоего восприятия, работая так же, как с другими своими учениками. А у вас, людей, разум совершенно иначе устроен. Так что, посовещавшись, мы решили заняться вашим обучением.       — Нашим?       — Твоим и Рэйдана. Ему тоже надо узнать многое. Больше я не вижу тех, кому нужны новые знания.       — И когда начнется обучение? — тут же переспросил я, уже мысленно потирая лапы.       — Слышь, ученичок. — Васшис чуть склонил голову. — Ты сначала среди своих порядок наведи, все, что сделал, исправь, а потом и поговорим об ученичестве. А пока вот тебе пару книг, которые ты должен выучить наизусть.       И протянул мне две земные книженции по психологии.       — Да ну…       — Не понял?..       — Все, замолк, учусь. — Я сделал вид, что открыл книжку, получив от божества тяжелый вздох.       — Андэр… Знаешь, вот правильно у вас есть фраза «наказанье божье». Вот ты оно и есть. Божье, и для богов.       — Васшис, ну серьезно, ну какие из вас боги? — досадливо прошипел я. — Давай уже играть честно. Без всех этих… — Я покрутил пальцами. — Хреновин. Ты знаешь, что я знаю… Я знаю, что ты знаешь… Короче, прекращайте. Вас я не дискредитирую, но и вы не рассказывайте ложь.       — И? Какую ложь, по-твоему, мы рассказываем? — Васшис устроился поудобнее. — Богами нас назвали твои сородичи, поклоняются нам — тоже они, и твои ребята начали. От нас и слова подобного не было. А то, что ты понял где, что и как, так это тебе только плюсов добавляет.       — А только что, что это было?!       — Короче! Ты понял! Не возбухай!       — А мне кажется, что… Не совсем… Догнал… — Я смотрел в узкие зрачки Васшиса. — Или ты этот словесный оборот из моих мозгов взял?       — Нет, я не человек, если ты об этом хотел спросить. — Васшис хохотнул. — Но в том, что мы не совсем боги, тоже прав. Реальность тебе пока знать не следует, а то твой разум повредится, но если проживешь достаточно, то тебе откроются тайны, которых ты добиваешься.       — Ладно. — Я кивнул.       — Рассвет. — Васшис встал, потянувшись всем телом как человек или наг, разбуженный посреди ночи и вынужденный вести душещипательные беседы со своим низшим собратом. — Готов к представлению?       — Только если оно не слишком муторное.       — Для вас — сойдет, — отмахнулся Васшис, после чего пополз ко входу, с каждой секундой сияя все ярче и ярче.       Я же подхватил гнездо на руки, последовав за ним. Страж, как и было заведено, стоял у входа. И не один, как я понял, потому что его напарник, увидев божественное существо, рванулся по коридору, видимо, собирая всех. Как-то привыкли яги, что если является божественная сущность, то ей внимать всем кланом надо. А мы тем временем медленно доползли до ритуального постамента, где воедино были связаны рождение и смерть, и я аккуратно опустил гнездо на плоский камень, как можно плотнее свернув кольца своего тела перед ним. Ну… Если брать как человеческое тело мое, яговское, то «упал на колени». И даже голову не поднимал, тогда как Васшис, наше божество, сиял во всей красе.       Расступились небеса… Ну, в смысле, остальные трое открыли портал, войдя в наше измерение, выстроившись рядом, и все четыре божества: огненный, водный, земной и воздушный — начали обретать не только визуальную, но и физическую форму. В которой их мог бы увидеть любой яг. А я так и сидел на собственном хвосте, не зная, что мне делать.       — Этот суришш совершил ошибку, — словно продолжая прерванный разговор, подал реплику Эгъясс. — Он уничтожил тех, кто дарует этому роду продолжение жизни. Прервал ветвь, сосредоточив все искры жизни только на племени ягов. И я должен его наказать! — Направив на меня глефу, уткнув жало в горло под ядовитой железой, Эгъясс взвихрил вокруг себя смерч песка, что улегся удобной подушкой. А после, окинув взглядом ягов, что уже собрались у постамента, продолжил: — Есть ли хоть кто-то, кто встанет на защиту этого хашшаяр?! Есть ли тот, кто захочет принять смерть вместо него, согласный нести его вину и в том мире? Или же мне убить его?       Эгъясс играл душами, и я прекрасно это понимал. Если до сих пор меня не убил, то и в дальнейшем этого делать не будет. Просто показывает тех, кого я выбрал.       — Великий, — вышел вперед Рушшус. — Прости за мою глупость, но суришш Андэр не уничтожал никого из тех, кто дарует нам жизнь. Даже в ритуальном бою он всего лишь ранил, позволяя уползти с поля боя. Я не понимаю…       — Союз ягов и яргенов был нарушен! — рявкнул Эгъясс. — Вы должны были плодиться и размножаться, а вместо этого — убили тех, кто дарует семя вашему роду! Произвели на свет множество никчемных выродков! Обеднили свою расу по крови! Так кто выйдет вперед, взяв на себя вину за смерть яргенов?!       — Я убивал этих двуногих, — выполз вперед один из ягов.       — И я!       — И я!       — И я…       Голосов было много. Точнее, вперед скользнули все мои воины, которых я брал с собой в походы. Все те, кто хоть единожды убивал яргенов.       — Неплохой наборчик, — прошипел себе под нос Васшис. — Достойный.       — И на что вы готовы ради того, чтобы ваш суришш был жив?! — рявкнул Эгъясс, кольнув меня острием глефы, что словно человеческую кожу пропорола мою чешую.       — На все! — прошипел тот, кто встал на мою защиту первым, и следом за его голосом раздались остальные: «На все».       — Братец, я знаю, как ты хочешь наказать этих молодых хашша, — мурлыкнула Шанасс. — Но это слишком жестоко. Давай все решим любовью и миром. Пусть вызовутся первые четыре семьи, что готовы взять на воспитание яргенов. Сначала — первые четыре… Ну… И как наказание — суришш возьмет себе пятого. А потом, спустя время, в семью каждого определим по яргену. Как тебе?       — Готов! — мой главный сес-ша, который всегда вставал на защиту меня, первым же и склонил голову. — Возьму и буду воспитывать как свое дитя!       — Андэр?       Шанасс кивнула и я, когтем, вскрыл кокон с яйцом, в котором находился ярген с душой Димки. И тот тут же высунул головку, куснув близлежащее яйцо, вскрывая его оболочку. Я специально положил их рядом, зная, что ритуал будет подобным или около того: ягов, которые выбирали друг друга при рождении, нельзя было разлучать. Даже если они не яги, а яргены. И большим «чудом» было то, что яг из яйца, чью оболочку прикусили, высунулся навстречу, оплетя своей шейкой шею юного яргена.       — Они — пара… — Мой главный сес-ша склонился к мелким. — Разлучать их нельзя. Значит, я беру на себя заботу о паре! — осторожно подняв вскрытые яйца, склонившись перед богами, он пополз прочь, и за ним уполз его молодой супруг.       — Кто следующий? — прошипел Васшис, и вперед выполз яг преклонного возраста. Как я знал — бесплодный носитель двух линий жизни, над которым когда-то поиздевались яргены. Поклонившись, он протянул руки, и я, понимая, что двум старикам будет о чем поговорить, вскрыл кокон Сергея, яга двух линий жизни. Нет, не я так захотел, он сам. И старый, белесый от возраста яг получил на руки свое яйцо.       — Расти его так, как растил бы свое потомство, — вмешался Яшшир, пустив всполох огня по своему телу. — То, что это яг, не значит, что тебе отказано в милости.       Следующим скользнули к помосту двое из моих младших сес-ша.       — Великие… — склонили они головы перед богами, — позвольте нам не только взять яйца яргенов, но и заключить союз, — младший дерзко посмотрел на меня, типо, обошел.       — Что ты скажешь, суришш Андэр? — обернулась ко мне Шанасс. — Готов ли ты вручить в руки этим ягам яргенов и подтверждаешь ли их союз?       Молодой тут же потупился, вжав голову в плечи.       — Я никогда не запрещал вступать в союз своим сес-ша, как и остальным. Каждый выбирает себе свой путь. И да. Я доверю им яргенов, — вскрыв яйца, в которых были яргены с душами Никиты и Льва Робертовича, я отдал их ягам, усмехнувшись. Это будет крышеносная парочка. Тем более что этим ягам и яргенам, что появлялись на свет сейчас, я не перекрывал память о мире. Просто рассказал, что игровым персонажам рассказывать о том, кто они и где — не стоит, система заглючит. Робертовича я потом сам обучу чему надо, а эти пусть пока растут и молчат.       Так же я раздал и остальных ягов и яргенов, видя готовность воспитывать их, как и приказали боги. И только потом, все еще понукаемый глефой Эгъясса, поднял последнее яйцо, начав вскрывать его оболочку… И тут же в потоке непонятной мне слизи на камень рождения и смерти рухнул взрослый, половозрелый ярген.       — Шардэр эш! — приложившись о камень, просипел тот, после чего приподнял голову, смотря на меня. — Мой Хашша Андэр… — и коротко высунул язык, словно пробуя воздух на вкус, сузив зрачки до щелочек, а после и сгреб меня лапой за шею, притянув к себе.       Сердце заполошно забилось, замерев где-то в желудке комом, пока я смотрел в эти глаза, не в состоянии осознать, что за ними мой эннэшше Рэйдан. А он и не пытался помочь. Впился когтями в затылок, притянув к себе мою голову, коснувшись языком ротовых щитков, то ли требуя ответа, то ли дразня, а после и вовсе пригреб к себе, заставив прогнуться под его мощными лапами.       — Молодые люди! Не здесь! — строго, и используя русский, охладила порыв Рэйдана Шанасс. — У нас тут ритуал, а не соитие. К этому перейдем чуть позже, и тоже в рамках ритуала, а то я знаю тебя, Андэр, будешь от своего яргена бегать, пока он тебя в угол не зажмет.       — Ты даже не представляешь, что сделала, — прошипел я. — При переселении, перемещении, особенно во взрослое тело, инстинкты обостряются настолько, что…       — Эннэшше, — прошипел Рэйдан. — Помни.       Но я не мог себя побороть. Тело содрогалось в мышечных спазмах паники, разум полностью был забит осознанием, что рядом — ярген… Я даже забывал, что это Рэйдан, тот, кого я осмысленно перетащил сюда, зная, чье тело он займет. Нелепая сексуальная фантазия сменилась такой паникой, что я полностью потерял суть ритуала, перестав соображать, и не чувствуя ничего, кроме когтистой лапы, что удерживала меня за шею, не позволяя рвануться в сторону или применить яд: Рэйдан держал меня как раз за ядовитые железы, не давая даже голову повернуть. И когда боги Уреи закончили ритуал с распределением молодых яргенов, то, следуя их приказу, потащил меня внутрь храма, где обычно заключались союзы. И я понял, что именно меня ждет…       А когда понял, забился в его руках, обвив хвостом мощное тело, пытаясь если не хребет сломать, то заставить ослабить хватку. Вырваться, уползти куда подальше! Скрыться из виду!..       — Да долбани ты его по башке! — рявкнул кто-то из богов, и я ощутил сильный удар чуть выше глаз, что на некоторое время парализовал мое тело. Как-то вяло подумал, что нам, ягам, надо шлемы носить от подобного воздействия, даже не заметив, как Рэйдан заволок мое тело на ритуальный камень, защелкнув наручники на запястьях, таким же манером закрепив и мой хвост.       Речь я тоже не запомнил, как и то, кто именно ее произносил. Все, что видел перед собой — щерящуюся пасть массивного яргена, а все, что ощущал — его колючие наросты на теле, которые ранили мою чешую. А потом он склонился еще ближе, потершись своей шипастой головой о мою шею, выдавив порцию яда на клыки, и, не сдерживая себя, ворвался в мое тело, раня собой так, как когда-то, в далеком прошлом, ранил другой, совершенно чужой мне ярген…       Очнулся я, продолжая ощущать, как меня до сих пор имеют. Боли, той, разрывающей, жуткой, в которой я утонул, видимо, окончательно потеряв связь с миром, не было. То ли притупилась, то ли ящер действовал нежнее. Хотя на это я не надеялся.       — Пришел в себя? — Рэйдан остановился, но остался во мне. — Прости, я не хотел подобного. Этого потребовали боги. Не знаю, что они хотели нам показать, но мне это не понравилось.       — Тогда почему… — прохрипел я, чувствуя его член в себе. — Почему ты не оставил меня?..       — Ты сам хочешь соития. — Рэйдан пожал плечами. — Да, еще не пришел в себя, но, когда был без сознания, отвечал всем телом, из чего я вынес, что нужно просто ломать твой блок. Да боги Уреи это и заставили меня сделать. Сломать тебя заново.       — А ты…       — А я знаю, как ломать правильно, чтобы срослось верно, — шепнул он мне на ухо, начав ласкать мое тело, изредка царапая его когтями, чуть смещая чешую, но не вредя ей. — Знаю, как вести себя с теми, кого не пощадила судьба. И, Андэр, если ты мне доверишься, позволишь себе расслабиться, я доведу свое дело до конца, показав тебе и в этом теле, что значит единение со своим эннэшше.       — Ложь. — Я отвернулся, случайно пошевелив руками, понимая, что они свободны.       Первым желанием было оттолкнуть Рэйдана, откреститься от любой связи с ним, заставить уйти, но я почему-то не двинулся с места. То ли помня, как мы наслаждались друг другом на Земле, то ли смирившись.       — Обними меня, мой яг, — язык снова скользнул по моим ротовым щиткам, слегка пробравшись внутрь, кольнув своим жалом в небо. — Обними и расслабься, чтобы я мог доставить тебе удовольствие, обещанное богами…       — Не сможешь, — прошипел я, но последовал его совету, не только обняв, но и обвив хвостом его ногу, позволяя двигаться в себе.       Сначала даже не ощутил ничего, но, чем сильнее расслаблялся, чем яснее понимал, что со мной не просто ящерица ногастая, а эннэшше, мой Рэйдан, тем легче получалось его принимать, и тем жарче разгорался огонь внутри, возвращая чувствительность.       Прошло совсем немного времени, и я начал ощущать каждый шип на его члене, каждое движение в сторону, не вглубь, понимая, что Рэйдан пытается дать удовольствие мне, совсем не заботясь о себе. Что ласкает изнутри так, как я любил, чтобы он делал в своем человеческом теле. Что входит вроде как и нежно, осторожно, но заканчивает каждое движение так резко, что с каждым разом я выгибался все сильнее и, в конце концов, не сдержав стон, после чего уткнулся в его шею. И да. Рэйдан действительно ломал мои блоки. Действительно учил насыщаться тем, что дарил. И когда я уже не мог сдерживаться, забив кончиком хвоста по его ногам — резко приподнял меня на руки, выгнув таким образом, что его член касался только передней стенки моего входного отверстия. И имел меня так до тех пор, пока я сам не выгнулся навстречу, стремглав полетев в собственное наслаждение, где мне было уже все равно, в каком я теле, в каком — он… Это был мой эннэшше. Рэйдан. Тот, кого я выбрал сам и кому позволил узнать все свои секреты. Тот, кому я мог поручить свое тело, зная, что оно останется удовлетворенным. Тот, кого я не боялся. Ни там. Ни здесь.