Импринтинг двух миров (подопытный мышь)

      Первые дни после слияния на алтаре, хоть оно и закончилось в моих покоях, я старался избегать Рэйдана. Пытался, так сказать, стараться избегать его, но все было бесполезно. Осознав, что меня трудно выколупать из собственной спальни, и в коридорах я появляюсь только в присутствии стражей и намеренно не встречаюсь с ним, он пошел в атаку. Этому яргену было насрать на мои душевные метания и на то, что рядом с ним меня просто парализует от страха. Стоило только позабыться на мгновение, как меня ловили, прижимали к себе, рычали в ухо так, что я себя переставал слышать, понимая, что шок от таких вот выходок когда-нибудь введет меня в гроб.       Это поведение вызывало двоякое ощущение. Я понимал, что Рэйдан пытается приучить меня к себе. Чувствовал, что где-то на своем уровне восприятия он совершенно прав, но избавиться от заполошных мыслей, что это ярген, не мог.       Но Рэйдан не был бы собой, если бы не нашел ко мне подход. Сразу. С первого дня. Это потом он приучал меня к себе своими рыками, объятиями резкими, появлениями внезапными… Но как-то сразу мы поняли, что остаемся собой, если вокруг темнота. Если я не вижу его. Используя эти знания, он подлез ко мне во вторую ночь, возбудив так, что я сам отплясывал танец страсти на его теле. Сам насаживался, сладко шипя от удовольствия, ловя те самые незабываемые ласки, которые умел дарить мне мой эннэшше. Я плавился в его руках, воспринимая все наросты и шипы как само собой разумеющееся, не чувствуя психологического давления…       Но! Такое можно было провернуть со мной, когда я его не видел.       Стоило мне увидеть эту скалящуюся морду, и я забывал, как извивался в его лапах. Забывал, какой экстаз получал. Для меня он становился ящером. Моим проклятием, которое я хотел сжить со свету, но не мог, потому что в этом ящере была душа того человека, который приручил мое тело.       Поэтому он и использовал любую возможность, чтобы неожиданно появиться из-за угла, схватить, испугать своим рыком, делать вид, что собирается укусить, надеясь, что я вскоре привыкну к нему такому. Что называется, «мозолил мне глаза», чтобы я как можно скорее привык к его внешности.       — Хватит! — на восьмой день этого издевательства возопил я. — Хватит испытывать мое терпение! Рэйдан! Я просто не могу! Думал, что так правильно, уверен был, но не могу! — Я просто сел на свой хвост, закрыв морду руками. — Не могу, понимаешь?!       — Нет, — этот ящер присел напротив, осторожно взяв меня за запястья, заставив взглянуть глаза в глаза. — Тебя я, может, и понимаю. Но твою слабость — нет. Я чувствую твое притяжение, знаю, что тебе нравится, когда мы вместе. Да, я могу понять, точнее, принять твое отвращение ко мне, как к яргену. Еще точнее, то, что ты во мне видишь эту дурную ящерицу, зациклившись на внешности, совсем забыв о том, кто здесь, — ударил он себя лапой в грудь. — Так или иначе, я догадывался, что эта стена встанет между нами. Но то, что ты не пытаешься ее преодолеть, вот этого я понять не могу. Ты даже смотришь на меня как на отвратное, ненавистное создание, как на того, кто ломал твою психику, терзая тело. Ты зациклился на самом себе и не хочешь даже постараться увидеть, что находится за той внешностью, которую ты сам мне предложил. — Он вздохнул, осторожно перетянув меня к себе на колени, напряженно раздув ноздри, когда понял, что я снова впал в каталепсию, замерев в его руках послушной куклой. — Андэр… — когтистая лапа прошлась вдоль спинного гребня. — Тебе придется смотреть на меня не как на тварь, а как на эннэшше. Через год, через два, через десять, но придется. Ведь только в этом случае урейские божественные хари обещали мне такое же бессмертие, какое было даровано тебе. А ведь если ты откажешься от меня, второго эннэшше тебе не дадут. Да и… — Он положил голову мне на плечо. — Есть куча других проблем, которые появятся, если ты не сможешь смирить себя с тем, что видишь.       — Рэйдан. — Я, постепенно привыкая к его рукам, осторожно пошевелился. — Все понимаю, но…       — А ты не понимай, солнце мое, ты принимай. — Рэйдан тепло дышал мне в затылок. — Я сам могу начать править тебя, вылепливая того, кто, так или иначе, склонит голову перед этой связью. Мне хватит сил и умений, чтобы сломать тебя и переделать по своему лекалу, но я не хочу. Мне не нужен тот, кто будет любить меня как своего хозяина. Я хочу того, кого видел там, на Земле. Задорного, желчного, яркого и невероятно желанного мужчину, который умел оставить последнее слово за собой. Но… — Он постарался как можно мягче повернуть к себе лицом, чтобы меня снова не парализовало от его вида. — Но здесь ты изменился, и теперь я как будто общаюсь совсем с другой личностью: забитой, злой, мстительной и при этом невероятно запуганной. Ты мне напоминаешь подростка, психика которого окончательно и бесповоротно разрушена.       — А я и есть подросток, — стараясь не смотреть в морду яргена, я вытянулся на всю длину своего хвоста. — Видишь, я всего метра три, да и по толщине уже, чем остальные.       — А как же ты, родной мой, справился с целым кланом? Тем более, как я заметил, именно взрослых особей. Не мог бы ты объяснить мне этого? — поднявшись на ноги, Рэйдан предложил мне свою лапу, и я, понимая, что никуда от него не денусь, оперся. — Прогуляемся?       — Да, — в его сторону я так и не смотрел, но вздохнул с облегчением.       Мой эннэшше, испробовав один вариант поведения, осознав, что он не действует, взялся за другой. И теперь будет двигаться по этой тропе. А если не получится — снова изменит тактику. Это я за Родионом уже заметил, но испробовать на себе эту психологическую подмену его поведения еще не приходилось. Хотя подобное стоит уважения. Да даже то, что он пытается подстраиваться, а не берет напором, уже было достойно того, чтобы поддержать его в этом начинании. Вдруг, действительно, где-то и в чем-то вспыхнет та искра взаимопонимания, что сломает возведенный мною барьер, позволив увидеть не ящера с агрессивным оскалом, а личность, которую я принял на Земле.       — Знаешь, я за тобой таскался и ловил в закоулках, а выйти за границы вашей клановой крепости так и не удосужился. — Рэйдан удивленно оглядывался, когда я вывел его за ворота.       — На всей Урее крепость такая только одна, — не удержавшись, похвастался я. — Ни яги, ни яргены никогда не строили себе таких укреплений, обходясь пещерами или же обычными открытыми деревнями. Подобное я привнес с Земли.       — Давай так, хвостатик, я буду задавать вопросы, а ты мне на них отвечать. Не потому, что я хочу взять разговор в свои руки… Хм… Лапы, а потому, что мне так будет проще понять то, что ты здесь наворотил, а значит, и помочь тебе исправить ситуацию с яргенами. То, что боги благословили твою эскападу, это, конечно, хорошо, но нужно и самостоятельно думать.       — Что-то не так?       Разговор завлек меня, притом так, что, обернувшись к яргену, который шагал рядом, я увидел не это чудище ногастое, а своего медведя Родиона, который брался за решения задачи, о которой я пока еще не задумывался.       — Ну… Как бы тебе яснее сказать… Твое отношение ко мне накладывает отпечаток на остальных. Меня здесь ненавидят. Ведь ты меня не воспринимаешь, а твои яги очень трепетно относятся к тому, как ведет себя их суришш. Так что, боюсь, моя жизнь и мое спокойствие, а возможно и мое нахождение рядом с тобой зависит от того, изменишь ли ты ко мне свое отношение или нет.       — Твою ж налево… Ну почему все так сложно?..       — У себя спроси, змееныш. — Рэйдан хохотнул. — Так, малыш, давай теперь займемся вопросами и ответами. Как так получилось, что твои яги все взрослые и матерые, а ты такой маленький и удаленький, что пользуешь их, как тебе то вздумается?       — С этим просто. — Мы продвигались прочь от крепости, на которую Рэйдан все еще оглядывался с удивлением. — Когда я пришел сюда, то оказался в теле очень юной особи. В теле яга примерно десятилетнего возраста. Для нас, ягов, это вообще, практически… младенчество, что ли… Ну…       — Рассказывал, не нужно повторяться. — Он нежно коснулся своей когтистой лапищей моего спинного гребня.       — Ну вот и… Меня нашел Рушшус. Вылечил, выкормил, заставил узнать магию и подлечить себя настолько, что из калеки я снова стал полноценным. На это ушло четыре года. Мы тогда жили в пещере неподалеку отсюда. Естественно, я тогда даже не знал всех своих способностей и особенностей и решал свои проблемы так, как их решал бы самый обычный человек, который оказался в незнакомом месте, один на один с собственной судьбой. Поэтому, когда вернулся сюда после короткого пребывания на Земле, начитавшись там всякой разной литературы, понял, что мне надо создавать свой клан или же вливаться в уже существующий. Вливаться я не пожелал. Менталитет не тот. Это как обычному человеку с большой земли влиться в племя папуасов. Поэтому начал собирать вокруг себя ягов, которые оказались наиболее недовольными и смелыми, чтобы покинуть свои кланы. У кого-то яргены дитя похитили, у кого-то супруга или супругу. Кто сам в их лапы попал и остался искалеченным. Вот таких я и искал, предлагая не только защиту, но и излечение. Рушшус мне многое показал, хотя и ворчал как старый барбос, что я ничего не понимаю и ничему не хочу учиться…       Воспоминания о тех годах накатило волной. Несмотря на отчаяние и изломанную душу, именно Рушшус, старый яг, который даже не думал, что я выкарабкаюсь, стал тем, за кого я зацепился. Кто не позволил мне сойти с ума окончательно, дав выбраться из того дерьма, в котором я побывал.       — Ну, и нашел ты таких… — вернул меня в реальность Рэйдан.       — Да. Нашел тех, кто готов был мстить. И с ними создал некое подобие клана, который существует сейчас. Сначала эти взрослые змеи смеялись, уверенные в том, что яг, не сменивший еще даже третьей шкуры, не сможет взять все в свои лапы, но я доказал обратное. У них, ягов, которые пришли ко мне, я учился пользоваться своим хвостом как оружием, а им показывал приемы земного боя, которые можно было бы применить хвостатым. Когда побывал на Земле, нашел данные по оружию, убедив ребят, что глефа… ну, меч на очень длинной рукояти…       — Андэр, я знаю, что такое глефа, — рассмеялся Рэйдан. — Я почти двадцать лет рисую чешуйчатых. Так что форму оружия можешь мне не объяснять.       — Ну вот. То есть я предложил удлинить рукоять. А так как я неплохо владел шестом, сумел переделать свои навыки под эту палку с мечом на конце. Естественно, увидев, что у нас дружный клан, способный дать отпор яргенам, к нам начали проситься и другие. Но тут уже я проводил очень жесткий отбор. Раздувать клан слишком сильно было опасно. Да и накладно. Мы и так очень быстро опустошили ближайшие охотничьи угодья. Пришлось думать и решать, куда перебраться. Как раз в этот момент меня в первый раз посетил Васшис. Конечно, не в своем эфемерном божественном сиянии, а как обычный наг. Посетил, посмотрел на то, что я создал, а после и стал моим советником, подводя меня к тому, что я могу таскать души с Земли, а так же к тому, что я могу создать в этом мире.       — Ну и как ты решился на перенос?       — Не спрашивай… — отмахнувшись, я выполз на бархан, чувствуя, как от волнения начинаю выбивать ритм кончиком хвоста.       Впереди насколько хватало взгляда была водная гладь. Море или океан — я не знал. Подробной карты земель мне никто не выдавал. Даже боги Уреи считали, что мне пока рано думать о путешествиях. То есть мои яги выходили в море, даже доплывали до островов, которые даже не видны были отсюда, но меня пока не пускали. Да и то верно. Я еще не совершил всего того, что хотел сделать здесь. Куда уже о путешествиях думать?       — А если спрошу?..       — Эх, Родя, ну как тебе объяснить-то? — Я вздохнул. — «Это были лихие девяностые, мы выживали как могли…» — ответил я расхожей фразой. — Нет, это было уже начало двухтысячных… Точнее, две тысячи первый год. Васшис подкинул мне предсказание о некоторых событиях, которые произойдут, и, подумав, я сделал выбор в пользу Афганистана. Там — наши. Близкие по духу и менталитету. Вот и…       — Именно так ты и пополнял свою армию душами? — задумчиво произнес Рэйдан.       — Да. А Рушшус, осознав, что я делаю, помог мне максимально ослабить память, которую они привнесли с собой с Земли, максимально обострив память тел ягов, в которые я переселил эти души. Вот так у меня появились мои сес-ша. Моя преданная гвардия стражей, которой я могу доверить все, даже собственный хвост.       — А не жалко было убивать одних ради других?       — Васшис объяснил мне, что это не убийство. И я ему доверился. Кстати, и Эгъясс на меня злится опосредованно, хотя я практически совершил геноцид. Потому что даже убийство тела не убивает душу. Да ты сам пример подобного переселения. Что мне тебе рассказывать? Короче, я просто провел рокировку. И все. Мотался, правда, как некоторое, в проруби. Каждый день по десятку раз туда — обратно. Но полностью создал костяк своего клана. И вот уже с этими ребятами, которых перенес сюда, мы и стали строить укрепление. То есть вот эту обитель. — Я повел рукой назад, указывая на огромный город-крепость.       — Слушай… — Рэйдан напряженно замер, вглядываясь в линии постройки. — Я, конечно, не фанат архитектуры… Но мне это напоминает крепость Каркассон*.       — Она самая и есть. — Я усмехнулся. — Кстати, до сих пор достраивается.       — И где вы столько камня достали…       — Камня? — Я удивился, а после себя чуть по лбу не хлопнул. — Рэйдан, это не камни, эти блоки созданы из песка. Технологию я тебе, конечно, рассказывать не буду, потому что это затруднительно объяснить человеку, который еще ни разу не пользовался магией. Но для постройки нам нужно было две составляющих — жидкость и песок. Ну и магия, которая связывала все это воедино. Как видишь, этого у нас предостаточно. — Я обвел рукой барханы и указал на море.       — А как вы смоги перетащить чертеж этого архитектурного ансамбля сюда?       — Просто. — Я хмыкнул. — Пришлось заплатить одному архитектору, чтобы он согласился на временное перемещение на Урею. После я ему объяснил, что и для чего мне надо, и он долго и упорно изучал чертежи города, после чего кое-что изменил, ссылаясь на природные условия. Пришлось мне его таскать на себе раза три. Но, в конце концов, мы пришли к обоюдному согласию, и он выдал чертеж, обучил четырех молодых ягов и, получив свой законный миллион, с радостью покинул хвостатое тело. Я даже не знаю, где он сейчас и что делает. Главное, что я получил свой замок, а так же технологию создания блоков из подручных средств.       — А яргены?..       Я опустил голову. Яргены всегда были болезненной темой. С момента, как я начал собирать свой клан, мы нападали на них ежедневно. Везде, где могли, теми силами, на которые были способны. Убивали семьями, уничтожали кладки, не задумываясь о том, чем это нам аукнется в будущем. Дважды эти ящеры ногастые пытались взять приступом нашу недостроенную крепость, но ума не хватило. Ведь это была единственная на всей Урее искусственная постройка. Обычно, максимум на что способны были яги и яргены, это натянуть шкуру над местом сна. То есть я бы не назвал ящеров и нагов тупыми, нет! Просто им не было нужно защищаться от погоды. Ведь научились же они плавить железо, чтобы создавать оружие? Научились. Сумели познать способ обработки волокон, чтобы вить веревки? Сумели. Шкуры тоже умели обрабатывать, И так, что они становились мягкими, почти замшевыми. А все остальное…       Как говорил мне Васшис, Урея слишком молода, чтобы мир и расы, живущие в этом мире, продвинулись далеко по пути познания. И что меня сюда впустили, по большому счету, чтобы я дал возможность развитию расы сдвинуться с мертвой точки. И переселять себе подобных с Земли мне позволили потому, что каждый нес с собой частичку знания. Чего стоит то, что мы уже имеем… Мы выращиваем животных, содержа их в хлевах, а не ловим по лесам, как делали это двадцать лет назад. Мы живем в крепости. Все мои яги носят набедренные повязки, состоящие из пояса и небольшого фартука, прикрывающего паховые пластины. Подобное переняли даже яги из соседних кланов, считая, что это престижно. Мне даже удалось уговорить их застилать место лежбища шкурами, хотя, как мне кажется, никто из хвостатых не оценил это удобство.       — Прости, но я за твоими мыслями не успеваю, — обнял меня за плечи Рэйдан. — Ты думаешь слишком много всего сразу. Слушай, а как насчет того, чтобы поплавать?       — Разве что вон там, — показал я запруду для мелких ягов. — Видишь ли, я не уверен, что Шанасс объяснила своим детям, что яргены вновь вернули себе милость одного из ставленников богов. В общем, если мурены тебя увидят даже в моем обществе, то, боюсь, что долго тебе не жить. Так что, дождись официального признания и только потом уже лезь в воду к этим змиям.       Рэйдан только кивнул и больше о попытках искупаться не заговаривал. Вообще как-то разговор затих сам собой. То ли вопросов не осталось, то ли я своим смурным настроением сбил весь настрой.       — Андэр, — когда мы уже оказались у ворот, сделанных из толстых стеблей местного «железного» тростника, Рэйдан повернул меня к себе. — Пусть боги Уреи заставили нас сплести свои хвосты, пригрозив, что лишат тебя своего благословения, но могу ли я рассчитывать, что когда-нибудь, спустя месяцы или годы, ты окончательно примешь меня, перестав испытывать ненависть к этому облику?       — Можешь. — Я склонил голову ему на плечо. — Я должен, понимаешь? Обязан, — откровенничать не хотелось, но кому еще рассказать это, как не моему эннэшше? — У меня впервые после возвращения не было панических атак. Впервые мое бешенство и сексуальный голод отошли на второй план, не дав забыться в собственной ярости. Значит, хоть я и не могу пока отделить этот облик от облика остальных яргенов, мне придется привыкнуть. Я вынужден был подчиниться не только воле богов Уреи, но и воле собственного разума. И хотя во мне сейчас борются две личности: мелкого и неразумного яга, что в панике забился куда-то в уголок разума, и человека, который понимает не только надобность подобной связи, но и ее преимущества, я никогда не скажу тебе «нет».       — Тогда позволь мне так же, как мы сплелись хвостами, сплестись с тобой душой, — тихо произнес Рэйдан, прижав меня к своей груди. И ничего не оставалось, кроме как прильнуть к нему, кончиком хвоста обвив его ногу. — Жаль, целоваться в этом обличье не очень удобно, — хохотнул он спустя несколько долгих минут. — Этого мне как раз не хватает больше всего.       — Слушай, я думал, что у меня яргены тупыми вышли, — ниоткуда появился Эгъясс. — Но никак не думал, что человек, оказавшийся в теле ногастого ящера, внезапно тоже отупеет. Или у вас мозг недостаточно большой? Так сейчас поправлю!       — Отвали! — встрял я между Эгъяссом и Рэйданом. — Я еще не объяснил своему эннэшше, что, когда мы полностью сольемся, для нас не будет преград в собственном облике. И не говорил потому, что мне нужно научить его менять не структуру тела, а только внешний вид! А для начала уговорить Рушшуса, чтобы он, после того, как я заставил его чувствовать ненависть к яргенам такую же, какую испытываю сам, — согласился учить моего эннэшше магии обращения!       — То-то же, — хмыкнул Эгъясс, чем-то невероятно довольный, а после и показал металлический браслет, удивительно напоминающий браслет-резинку для часов. — Да не косись ты на меня, будто я твоему любимому яд протягиваю, — буркнул он, ткнув в мою лапу свой подарок. — Это помощь для обращения. Вижу же, что тебя дергает от внешности яргена. А привязываться вам друг к другу надо. Притом, чем быстрее и полнее, тем в большей безопасности окажется твой оплот спокойствия, Андэр. И поверь, я знаю, о чем говорю.       — Благодарю. — Рэйдан взял подарок уже из моих рук, натянув его на свою лапу, отметив, что браслет растянут до предела, а значит, при обращении мягко охватит руку и не спадет. — Могу я узнать, зачем ты это делаешь?       — Потому что смотреть на вас тошно! — буркнул Эгъясс, после чего растворился, словно его и не было. А я виновато потупился, за что и получил щелчок по носу от Рэйдана, который гулко похохатывал.       — Довел богов, что им даже смотреть тошно на наши попытки сойтись. Слушай, а как он действует?       — Даже не думай об этом пока! — потянул я Рэйдана в свои апартаменты. — Ни ярген, ни яг не видели в этом мире человека! Разве что Рушшус, но ему я доверяю. И пока не научишься контролировать свои действия и эмоции при обращении, я тебе ничего рассказывать о возможностях этого браслета не стану.       — Вот злобное создание!       — Не злобное! Я за твою жизнь опасаюсь, — идя мимо ягов стражей, я перешел на русский, зная, что этот язык они не смогут выучить, даже если я на нем буду говорить постоянно. Глотка ягов не приспособлена для произношения, а разум — для осознания. Да еще и я слегка поработал над всеми, даже вселенными, чтобы русский для них казался полной белибердой. — Подумают, что ты животное съедобное, и все, поминай, как звали. А мне совершенно не хочется оставаться без твоего присутствия даже на тот короткий период, пока ты восстанавливаться будешь!       — Понял-понял! — Рэйдан остановил меня, а после и развернул к себе. — Андэр, своих попыток привязать тебя так, чтобы ты перестал вздрагивать от моей внешности, я не оставлю, так и знай. И продолжу тебя выводить на эмоции, как бы ты ни сопротивлялся. Прости.       — Да понял я уже! — остро сожалея о том, что у ягов совсем не эмоциональная морда, я только вздохнул. — Да и знаешь, нам не хватало именно этого разговора. Вот этого, черт бы тебя побрал, обычного разговора! — Я долбанул кулаком Рэйдана между глаз, а после слегка потерявшего ориентацию в пространстве ухватил за шею, потащив к себе в логово.       — Я же говорю — змея злобная. — Рэйдан пытался отцепить мою лапу от своей шеи, но скорее отмахиваясь, чем действительно пытаясь вырваться. И несмотря на то, что показать эмоций не мог, изнутри весь лучился какой-то своей, тихой и спокойной радостью существа, которое так или иначе ворвалось туда, куда его не пускали. В самое сосредоточие разума. Моего, кстати.       — Сейчас как дам больно, — спустя час, поскребывая чешую на моем затылке, проворчал Рэйдан. — Вот что, нельзя было раньше принять меня так, как принимаешь сейчас?       — Ты меня пугал. — Я устроился на его груди поудобнее, стараясь улечься между острых щитков.       Весь этот час Рэйдан вертел меня, как ему самому вздумается, разве что как шарфиком свою шею моим хвостом не обвил. А напоследок, когда я уже был на самом пике, дал понять, чего хочет, позволив кончику моего хвоста проникнуть в его входное отверстие.       Уверен, что стражи охренели от сдвоенного рева двух глоток, когда мы одновременно подошли к финалу, не то что сбив, в клочья порвав шкуры, что накрывали мое ложе. И да, Рэйдан был полностью прав. Во всем этом бардаке не хватало одного: поцелуев. До умопомрачения хотелось впиться в жаркий рот своего эннэшше, чтобы делиться страстью еще полнее, еще отчаяннее, чем мы могли позволить себе в этих телах.       Но не судьба.       Пока я не научу Рэйдана самоконтролю, чтобы он со всей ясностью понимал, когда можно превращаться, а когда нет, я даже слова не скажу насчет того, как именно действует браслет. А научить его здравомыслию может только Рушшус. Вот только пару дней назад старик уполз по своим делам, оставив меня самого разбираться и с мелкими, в которых находились души перенесенной мной компании, и с крупными, которые подозрительно косились на моего яргена, временами так сжимая древки своих глеф, что я опасался, как бы дерево щепой не брызнуло.       — Знаешь, я бы и до вечера валялся, — понимая, что этот ногастый ящер подниматься не собирается, я спихнул его со своего ложа. — Но проверить малышню требуется.       — Не боишься от них услышать много нового в свой адрес? — хмыкнул Рэйдан, потянув меня за хвост и я, не ожидавший такой подставы, всем весом шлепнулся на него. — Ох, ну и тяжелый же ты!       — Сволочь ты! Редкостная! — буркнул я. — По твоей милости я язык себе прикусил! Хорошо еще, что для себя не ядовит. А если на тебя попадет?       — У меня, скорее всего, иммунитет к твоему яду. — Рэйдан выбрался из переплетения колец моего тела, подав руку. — И, думаю, что у всех пар, которые создавались с вмешательством божественной четверки, точно так же.       — С чего взял?       — Видел пару ягов, что мимо проползали. У одного на плече были совсем свежие следы зубов. И при этом оба выглядели довольными.       — Мало ли… В моем клане яги со всего побережья. Есть и не ядовитые особи.       — У них были продольные красные полосы на спине и темно-синий окрас. А ты мне сам говорил, что чем ярче раскраска, тем ядовитее яг.       — Ну… — эту пару я помнил. Они стали жертвами яргенов, и эти тупоголовые ящерицы выдрали им весь ядовитый аппарат. Зубы отрастить я им помог, а вот ядовитость, сопутствующую их виду, нет. — Здесь не все так просто, Рэйдан. Я тебе говорил, что у меня в большинстве своем яги, которые по какой-то причине ушли из своих кланов. Или те, кого выгнали. Большинство из них — жертвы яргенов. Так что, по сес-ша или молодым стражам, что у меня в клане, не стоит судить обо всем виде.       — Понял. Прости. — Рэйдан, видимо, прочел мои эмоции, а может и мысли. — Просто по тому, что я вижу, никак не скажешь, что у тебя одни «жертвы».       — Долгая и кропотливая работа.       Я выполз из своего логова, стараясь, чтобы Рэйдан был за моей спиной, но стражи смотрели на нас с такой ехидцей, что будь у меня кожа, а не чешуя, уже бы горел от стыда. Ясно же все. В той или иной мере все яги — телепаты. А этот необузданный ярген так искрился своим довольством, что понять, как он его получает, не составляло труда. Ну и пусть. Они для охраны здесь поставлены, а не для наблюдения, кто кого и как. Сами, небось, когда по своим норам расползаются, ведут себя ничем не лучше.       — Чувствуешься, как подросток, — хохотнул Рэйдан, когда мы оказались далеко от стражей. — Такой коктейль эмоций…       — Вот ты еще начни мне рассказывать... — Я передернул плечами. — И вообще! В этом теле, не считая того нападения, что приключилось двадцать пять лет назад, ты первый, с кем я действительно раскрываю эмоции. И вообще! Будешь язвить, я тебе напомню, кто своим задом вертел, требуя поглубже и пожестче. Тоже мне, ящер опытный.       — А ты злюка, — чуть обиженно буркнул Рэйдан, получив лапой чуть повыше хвоста. — И драчун. И вообще, я, считай, почти последний представитель вымирающего вида, так что меня надо холить и лелеять!       Так, по доброму переругиваясь, мы оказались у дома моего главного сес-ша, который взял на воспитание яргена и яга, точнее Димку и Сашку. Рэйдан, рассмеявшись очередному выпаду с моей стороны, поклонившись ягам, вышедшим навстречу, шагнул в логово, охнув от неожиданности… А я как в самом паршивом сне смотрел в злобные глазки мелкого яга, который впился своими ядовитыми зубами в ногу моего любимого яргена…