Импринтинг двух миров (подопытный мышь)

      Анжелу выписали через два дня, да и то держали только по той причине, что так быстро ни мамы молодые в форму не приходят, ни дети. Ребенка в роддоме, правда, пока и оставили. Все же женщина, которая его кормила, вынуждена была лежать дольше, а меня никто пускать в отделение не хотел: была задумка немного подлатать оболочку кормилице, да и просто привязать к себе ее, чтобы знать, что с малышом все в порядке. Не, относился я к детям как к котяткам, но Анжелиного, как и своего старшего, не мог просто позволить выкинуть из жизни, будто его и не было. Ответственность, скорее всего, а не любовь. Нет, я знал, что у Абинского малыш будет сыт, одет, избалован и так далее, но все равно хотелось знать, что и сейчас мелкий ни в чем не нуждается.       — О, Родиоша. — Анжела счастливо улыбнулась, тут же повиснув на шее этого медведя, расцеловав в обе щеки. — А я не знала, что и ты вернулся.       — Да еле от врачей сбежал! — Родион только рукой махнул. — Когда внезапно из комы вышел, вокруг меня такой консилиум собрался, что я только через три часа смог позвонить Андрею, а так, вообще скрылся в одних труселях. Меня, скорее всего, ищут, как неадеквата какого.       — Надо нам и здесь, в городе, свою базу создавать, — мелькнула разумная мысль. — Чтобы все адекватно реагировали. Мне бы в этом случае не пришлось на голодном пайке почти сутки быть.       — Что, не дали потрахаться? — съязвила Джэйл.       — Нет, солнышко, пожрать. Банальным образом — покушать не дали. А ты даже не представляешь, как хочется еды после возвращения. А этот злобный зверь приказал моему заму держать меня на голодном пайке, решив, что я тут же сбегу за чем-то иным.       — И сбежал бы, — согласилась Анжела, усаживаясь на заднее сидение лимузина, что подогнал ее папочка. — Ну что, куда?       — На кудыкину гору, — буркнул я. — Платье тебе подбирать, костюмы… Я тут, знаешь, что придумал… Ты вообще как, девочка в свободном плавании, или же у тебя есть на примете та, с кем хочешь связать свою судьбу? Просто, если уж у нас есть возможность… Почему бы не сыграть две свадьбы?       Рэйдан, после того как я ему объяснил, сначала простыми словами, а потом нецензурно, что именно хочу провернуть — был не согласен. Посчитал это каким-то шутовством. Да, так оно и было, с одной стороны. Но с другой… Я просто хотел сделать ему приятно. Ну… Как-то отпраздновать, что ли… Показать, что я не стесняюсь наших отношений. Хрен знает, что именно я хотел, когда задумывал эту авантюру, но тогда она мне показалась не только забавной, но и какой-то знаковой. Не знаю, в общем, доводов у меня не нашлось, поэтому я и подключил к этому делу Анжелу.       — О! Это так мило! — проворковала она, бросая на нас с Родионом взгляды, полные любви. — Мои мальчики, да еще и решившие сыграть свою собственную свадьбу… Я сейчас умру от розовых соплей, вот честное слово!       — Ладно! Забудь! — рявкнул я, не найдя отголоска и тут.       — Нет, — так же жестко оборвала Джэйл. — Я не против. Даже больше, я на это согласна. Только ты посмотри на эту харю, а после скажи ей, харе этой, что она будет невестой.       — Удавлю! — рыкнул Родион, а я рассмеялся.       — Кстати, о птичках, точнее о невестах. Если ты по какой-то причине решила, что он собирается играть эту роль — забудь. У нас все немного иначе, — закончил я уже мурлыканием, прижавшись к крепкому плечу своего эннэшше. Глаза Анжелы удивленно расширились. — И вообще, я решил сыграть на контрастах. Мне — белый костюм, тебе — черное платье, наши же «свидетели» — черный костюм и белое, можно чуть розоватое платье. В самом ЗАГСе все чинно и светски, а уже в кругу друзей можно и побаловаться. Ну, и устроить настоящее бракосочетание, по всем правилам.       — Документы подготовить? — деловито переспросила Анжела. — Наследование, доверенности и все тому подобное?       Мы с Родионом переглянулись и… Слава яйцам! До этого медведя, наконец, доперло!       — Тогда лучше свадьбу проводить не у нас в стране, а там, где подобные браки не являются запретом, чтобы притязания на имущество одного или второго супруга было бы законным. Вдруг времени у меня не будет сюда мотаться, а нужно будет сделку провернуть, или же мне что от твоего имени сделать, — попытался объяснить он.       — Вообще-то, об этом я тебе и толкую. А ты почему-то увидел только торжество. Его вообще можно не проводить, если нет желания. Собраться в тесном кругу уже и не здесь даже можно и отпраздновать.       — А я Надю к вам не потащу, — категорически покачала головой Анжела. — Она девочка хрупкая, нежная, такого не примет.       — А я никого, кроме тебя, и не приглашал, а то решишь еще семейкой ко мне переселиться, — отмахнулся я. — Короче, если возражений нет — поехали!       Описывать, как мы занимались всеми подготовительными делами, или же как устраивали торжество — даже не буду. Суматоха, сутолока, непонятки, вечно кто-то что-то забывал, или не укладывались в означенное время… Да и само застолье тоже было обычным, разве что Абинский расстарался на букеты и элитный алкоголь. А вот на самом бракосочетании остановлюсь поподробнее.       Абу я в свои семейные заморочки посвящать не стал. Знали только мы четверо, что это за торжество было, потому и были все такие загадочно-веселые и чуть хмельные. Не от алкоголя даже, а от осознания, какую «аферу века» проворачиваем. Просто забавлялись, скажем так. И в самом отделении росписи устроили самую настоящую клоунаду, о которой были предупреждены работники ЗАГСа, чтобы не мешали своими советами.       Вошли мы двумя парами. Я вел Анжелу, а Родион Наденьку, очень милую и трепетную девочку, к которой Анжела испытывала самые теплые чувства. Никто подвоха так и не заметил, потому что было решено, что когда жених с невестой входят вместе, это вполне законно. Не в Америке же, чтобы дочу именно папа или ближайший родственник/друг к алтарю вел. А мы на этом и сыграли. Да и с кольцами намудрили. Когда эта занудная фраза «обменяйтесь кольцами», наконец, прозвучала, Родион одновременно со мной, когда я надевал кольцо Анжеле, натянул его на пальчик Наде, а потом мы повторили эффект двойного окольцовывания наоборот. Надюха натянула кольцо Родиону, а Анжела — мне. А вот когда прозвучала фраза: «Теперь супруги могут поцеловаться», мы немного шокировали публику, оторвавшись каждый со своим партнером.       Абинский только сплюнул, посчитав наш ритуал игрой и шуткой, и больше на этом внимания не заострял. Даже на том, что потом мы весь вечер провели парами: Анжела с Надей, а я с Родиком.       Хотели еще больше эпатировать публику, но я получил от Родиона по затылку и предпочел все свои фантазии оставить при себе. Все же не настолько наше общество толерантное, чтобы принимать подобное. Хотя, документы нам выправили все честь по чести, несмотря на то, что это влетело в копеечку. Оказывается, у нас тоже можно было провернуть подобное, просто никто не афишировал. Разве что Анжеле пришлось с помощью своих связей делать нам поддельные паспорта, чтобы на всякий случай ткнуть всех, кто не в свое дело нос сунет, «настоящими» записями о браке. Но так как эти паспорта никто не собирался использовать и сразу после ЗАГСа они оказались в шкатулке у Анжелы, то я о них даже не вспоминал. Пусть будет. Вдруг действительно придется что-то за Анжелу решать. Хотя, к тому времени, как это понадобится, я уже собирался разобраться в мудреных учениях о порталах и научиться делать подобные по отголоску души человека, с которым веду хоть какие-то отношения.       К сожалению, «выехать» сразу не получилось. Сначала надо было подготовить место прибытия, а только после этого везти Родиона и Анжелу к себе на базу. Если через сутки после бракосочетания дочка впадет в кому, да еще вместе с моим лучшим другом, а я куда-то смоюсь, это не примет Абинский, и все же раскопает мое тело, где бы оно ни находилось, а мне это и нафиг не надо было. Так что пришлось некоторое время изображать счастливых влюбленных, да еще и под неусыпным оком папочки. Даже переселиться к себе не позволили, а это был уже сущий беспредел.       Но заниматься нам и без этим было чем. Родион, как и я, мотался по городу, собирая все нужные справки для доверенности, пытаясь описать и впихнуть в нее, то есть в будущую доверенность, все свое движимое и недвижимое имущество, а также счета. Тем же самым, что удивительно, занималась и Анжела, почему-то решив, что подобную доверенность на ее финансы и имущество должен иметь я. Притом генеральную, а уже Наденька так, временную. То ли доверие такое, то ли какими-то своими помыслами руководствовалась, я не знал. Но когда мы изредка все же встречались, чтобы как взмыленные кони разбежаться по своим комнатам и приводить себя в порядок перед ужином, то все, о чем каждый из нас думал, как бы поскорее прикорнуть где-нибудь. Даже шокировать никого не хотелось — у каждого была своя спальня. Чем уж и как Анжела объясняла то, что в доме Абинского живут еще двое, притом один из которых ее бывший гражданский супруг — ума не приложу, но Никита ни разу слова в упрек не сказал. То ли доверяя дочери, то ли решив, что мы сами во всем разберемся. Да и заметил, что Анжела ожила, повеселела и ведет себя не как раньше, цедя слова сквозь зубы, а спокойнее. Так мне однажды и сказал:       — Несмотря на то, что мужик ты, конечно, рисковый, да и в возрасте, а Анжелочка к тебе как-то быстро прикипела. Уж не буду даже спрашивать, чем ты ее приворожил.       — Могу показать, — хохотнул я, понимая, что Никита не опустится до разглядывания мужских подробностей, но шутку оценит.       — Ты еще предложи в деле оценить! — хмыкнул Аба, но как-то не очень весело. — Слушай, Андрюха, я все понимаю, девочка моя не из самых спокойных и уравновешенных, и одного тебя ей будет мало… Но Шведскую семью здесь не устраивайте, пожалуйста, а то уже некоторые спрашивать начинают, когда твой дружок со своей женушкой съедет. Надеюсь, ты меня правильно понял? Все, что вы там творить будете, ваше, конечно, но не в моем доме.       — Никитыч. — Я поморщился. — Вот, зуб даю! У нас полная моногамия, никаких выкрутасов. Да и то, после свадьбы еще ни разу не удалось не только к жене в кровать прийти, так даже выспаться нормально, — и решил сделать вид, что приоткрываю секрет. — Дружок мой, как ты его назвал, с нами едет, поэтому сейчас занимается оформлением недвижимости. Кстати, как и твоя доча. В общем, втроем мы по делам бегаем. А медовый месяц он после будет, когда, наконец, отбудем. А живет Родион в твоем доме только по той причине, что мы все свои дела синхронизируем, и если уж съезжать, то тоже всем. Ко мне. Но ты пока запрещаешь. Так что... — Я развел руками. — Сам думай, как тебе проще и лучше. Или под твоим крылышком, или же…       — Черти с вами, живите, — отмахнулся Никита. — Только посиделки свои прекращайте. Там, где вы там рассиживаетесь.       Я только сморщился. Абинский вряд ли поймет, почему я предпочитаю свой любимый клуб любому другому заведению. А желтая пресса, если ничего не выяснит, что-нибудь сама придумает, так что бесполезно даже бороться за интимность жизни. Проще сделать вид, что нас это точно не касается.       — Все… — Джэйл устало шлепнулась на диван рядом со мной, кинув на колени папку. — Готово. Теперь только билеты купить, и можно в путь. Устала зверски. Не знаю даже, получится ли отдохнуть там, у вас.       — Ага, размечталась, — буркнул Родион. — Там только все начнется. Считай, что это подготовительный этап. Так что ты подумай, стоит ли тебе лезть во все это.       — Еще и спрашивает! — Джэйл возмущенно сверкнула глазами. — Конечно стоит! Ради этого я на такие авантюры пошла, на какие бы никогда не сподобилась, не будь у меня такого стимула! Так что, ты меня еще попробуй отговори!       — Ну, вот и лады. — Я приобнял их за плечи. — Тогда, марш отсыпаться, собираться и готовиться к отлету. А мне сгрузите свои паспорта, займусь билетами, — уже почти сквозь сон пробормотал я, желая отправиться в свою комнату. Но было не суждено. Как раз в это же время от двери раздались какие-то возгласы и явный переполох, а после в зал вошла молодая женщина с ребенком, а за ней — Никита, несший второго.       — О, нет… — тихо, чтобы услышал только я, простонала Джэйл, а после с милой улыбкой встала навстречу, забрав у отца младенца, и, сюсюкая, поднесла мне. — Посмотри на своего сынишку, Андрей. Скажи, чудо, да?       — Ага, — опешил я, смотря на пузатика, пытаясь найти в нем сходство с собой и не находя. — Джэйл, что-то он совсем на меня не похож. Экстерьер какой-то… Нечеловеческий… Смотри, как фарами своими на меня лупает…       Нет, младенец был вполне обычным, нормально сложенным, без дефектов, но в нем действительно было что-то нечеловеческое. Глазищи огромные и слишком умные для мелкого, личико какое-то невероятно гармоничное, я бы даже сказал, что не младенческое, а словно показали мне уменьшенную копию человечка, в которого он вырастет.       — Потому что твой, — серьезно произнесла Джэйл, а после склонилась к уху: — генетически — точно твой, проверено. И есть у меня мысль, что ему передались черты твоей второй ипостаси. Ты же потрясающе красивый змий…       — Мать моя женщина… — оторопело произнес я, с тоской глядя на Родиона. — Это что же получается… В определенный момент это дитя сможет…       — А раньше думать надо было, — огрызнулся Родион. — Теперь только следить. И в случае чего, отправлять его к нам, а там уже обучать поведению и всему остальному.       — Что-то не так с ребенком? — встревожился Абинский.       — Ага, — попытался перевести я все в шутку. — Я, так, на полставки суперменом подрабатываю, вот и увидел нечто подобное в сыне. Вырастет — на четверть суперменом станет.       — Андэр! — заехала Джэйл локтем мне в бок. — Что за плоские шуточки?! Нормальный ребенок! И не будет у него никаких отклонений! Особенно, если поручить его обучение знающим людям! У вас там можно найти кого-то, кто сможет приехать сюда и обучить твоего сына, которому ты еще имя не дал?       — Ну… — Я задумался. — Даже не знаю… Попробовать можно, но не уверен, что найдутся согласные… — и получил уже в бок локтем от Родиона.       — Найдем, не парься. В крайнем случае, возьму я на себя твои заботы, а ты сюда, мелкого воспитывать.       Я чуть не зарычал, но вовремя остановился, чтобы не привлекать внимания. А потом, чтобы не привлекать внимания, и вовсе сбежал на фирму: дела проверить, с Егором пообщаться. Заодно решил заказать перелет частной авиалинией, потому что дожидаться, пока билеты появятся в кассах, не хотелось, а мысль пробыть в доме Абинского еще хоть пару дней напрягала настолько, что я согласен был сбежать на другой конец планеты, если не дадут уйти в свой мир.       Вот, гады, до чего довели! Что я Урею, которую не особо любил в самом начале своего появления, теперь считал чуть ли не родной. Конечно, я слегка утрировал, но благословенные белые пески планеты чешуйчатых с каждым годом становились мне ближе наших, земных улиц, о чем мне и посмел напомнить Родион спустя два часа.       — Сбежал? — было непонятно, то ли он расстроен, то ли просто констатирует факт.       — Ты уже должен был привыкнуть, что я терпеть не могу, когда на меня навешивают проблемы. Притом надуманные. А у Абинского сейчас как раз этот период. Начнет придумывать чего нет, заразит этим Анжелу, а та, в свою очередь, начнет терроризировать меня. Кстати, более чем уверен, что ты мне позвонил именно по этому поводу. Тебя тоже припрягли и заставили заняться тем, что тебе, ну, совершенно не нравится. Прав?       — Угу, — тихо отозвался тот. — Клуши. Все трое…       — Кого там еще принесло? — не понял я.       — Да я о Абинском, его жене и кормилице. Джэйл попыталась сбежать, но ее сейчас расспрашивают о твоей наследственности, а она не знает, что и сказать. Переключались на меня, но я сделал вид, что ничего в этом не понимаю. Сейчас вообще врача какого-то решили вызвать, чтобы он малыша посмотрел. Залечат ведь, гады…       — Ну, не залечат, это уж точно. Врачи не идиоты. Кроме моего генома, вполне себе человеческого, никаких других в этом теле нет. Разве что я передал некоторые умения мелкому, но об этом можно будет судить только после того, как повзрослеет. А к тому времени Джэйл уже вернется и будет знать, что к чему, и как на это реагировать. Да и пацан подрастет настолько, что его можно будет забирать на Урею, чтобы обучить возможностям. Каких-то больших проблем я не вижу… — Я задумался. — Разве что с питанием. Но об этом стоит спросить кого-то из богов, а не меня. Я в этом не разбираюсь уж точно.       — А психологически?       — Психологически? Ребенок, вроде как, ведет себя адекватно поведению взрослых, что рядом с ним, так что, не думаю, что у него возникнут какие-то змеиные замашки. Еще какие-то вопросы? Или просто позвонил, чтобы я тебя оттуда вытащил?       — Нас, — заговорщически прошептал Родик.       — Ну-ну, — мне стало весело. Вот уж великовозрастные дети, которые просто так сорваться и уйти не могут. Вечно нужна причина для подобного шага. — Ладно, — посмеиваясь, приказал я. — Руки в ноги и вперед! Ко мне!       — Куда?       — Да хоть домой, хоть гулять. Я что, еще вас за собой таскать должен? А если очень захочешь побыть в моей компании, то найдешь по нашей линии. Только в этом случае Джэйл за собой не тащи. Все? Приказ получен? Вперед, боец, на передовую! — Я хохотнул еще раз, прежде чем выключить телефон, отметив, что последние слова были по громкой связи, а значит, слышны всем, кто был в комнате. Вот уж пройдоха.       Делать и самому было нечего. Все что хотел провернуть, уже провернул. На Урею за собой ничего не протащишь… Нет, можно было воспользоваться малым переносным карманом, но что положить в так называемую коробочку сантиметров десяти в диаметре, даже не представлял. Все, что биологического происхождения — будет расщеплено, как и некоторые искусственные химические элементы, так что смысла что бы то ни было тащить отсюда не было. Просто гулять тоже не хотелось, но и желания встречаться с ребятами не было. Если бы с одним Родионом, то да, но был более чем уверен, что он с собой и Джэйл потащит, а от ее общества я слегка подустал. Так что ничего не оставалось делать, кроме как пойти на ночной киносеанс нон-стоп, где и провести остаток вечера и ночь.       Но был несправедлив к Родиону, особенно, когда почувствовал, как его рука легла мне на плечи, а знакомый запах туалетной воды ударил в нос.       Утром мне уже звонил мой приятель, должничок, который обо всем договорился. И даже о том, что нас на борт возьмет один из олигархов, который летит по тому же маршруту. Цену он, конечно, заломил несусветную, но никто из нас в деньгах не нуждался. А так как багажа особого не было, то собрались мы в течение получаса, и уже дремали в ВИП-зале, где должны были встретиться с собственным перевозчиком.       — Андэр, расскажи, как это, ну… — Джэйл не могла произнести все вслух, мало ли, кто нас подслушивает.       — Да просто. — Я пожал плечами. — В отличие от меня вам никакой дополнительной подготовки проходить не нужно. Просто утром ничего не есть и не пить. Получаете укол, и вперед, к познаниям новых вершин мироздания. Мне, думаю, так же, как и вам в этот раз. Обычно же, перед тем как перейти из мира в мир, я дня два не ем. Напрягает жутко, но чаще всего мне приходится переход делать из своего города и своей квартиры. Если не получается подобный пост, то приходится чиститься. — Я поморщился. — Меньше всего хочется получить прободную язву желудка или кишечника, когда он сам себя переваривать будет или же протухшую пищу, которая даст осложнения после возвращения. Первый раз чуть в больничку не попал, так как не знал особенности своего перемещения. Потом уже опытным путем и прочитанными книгами по медицине узнал, что так нельзя. Вас, тех, кто находится в медикаментозном сне, это не касается, разве что могут попросить прочистить кишечник, чтобы не было казусов во время введения в кому, но и то, если ели меньше чем за шесть часов до погружения. Короче, с этим мои медики разбираются куда лучше меня.       — А потом? — не унималась Джэйл. — Ну… Как я там?..       — Тоже не совсем обычно. — Я улыбнулся. — В отличие от тех, кого я переносил ранее, тебе сразу создается совершенное тело яргена семилетнего возраста, это примерно равняется нашим двадцати годам. То есть, не змееныш, но еще и не мудрый змей. Просто умный и рассудительный подросток, которому уже доверяют высказываться. Хотя наши ребята уже в своем трехмесячном возрасте заслужили признание.       — Трехмесячном? Семь лет?       — Ну… да… — Я пожал плечами. — Вон, Родиону там подобрали тело лет десяти, а я так вообще уже древний и мудрый. Считай, тридцать лет там прожил. В общем-то, яги живут очень долго, если их не убивать. Но обычно из-за войн, которые на Урее существовали еще совсем недавно, самыми взрослыми были сорока — пятидесятилетние яги. Но если постараться, да еще с помощью некоторых божественных личностей, то можно прожить и триста, и пятьсот лет. И вообще, считается, что яг уходит тогда, когда устает от жизни, а не тогда, когда заканчиваются регенерационные процессы его организма. Скорее уж второе зависит от первого. Устал — начал стареть, а не устаешь, потому что стареешь. И рождаются наши малыши уже умными, то есть с развитыми инстинктами выживания, разве что без должного жизненного опыта. Так что и в трехмесячном возрасте, если ты сумел правильно нагрузить свое тело и разум и научился говорить, тебя примут как взрослого. Точнее — взрослого подростка. Кстати, все, кто так или иначе достиг возраста умудренного жизнью подростка, получают специальный магический браслет, который никогда не будет ему велик или мал. А все детки, у которых недостаточно разума, чтобы вести самостоятельную жизнь — носят тряпичные повязки, что-то вроде галстучка пионерского.       Джэйл задорно рассмеялась.       — То есть октябрята, пионеры, комсомольцы?! Ну ты даешь, Андэр!..       — Это не я даю, это жизнь обязывает. — Я нахмурился. — По некоторым причинам мне приходилось помещать взрослых людей в тела малолеток, так же как мелких придурков вселять в тела взрослых и мудрых. И чтобы не запутаться, кто есть кто — пришлось ввести такую градацию. А вообще, сразу после появления любой из людей вынужден носить именно «пионэрский галстук», потому что каким бы ты ни был умным здесь, там ты всего лишь мелкий и неразумный ребенок, не способный к выживанию. Кстати, кто так или иначе обладает знаниями чуть большими, чем обычный яг, но еще не в состоянии выживать сам, вынужден носить и браслет и повязку. И это у нас не стыдно. Стыдно делать вид, что ты разбираешься в жизни полностью, а потом просить прийти тебе на выручку, если облажался. Так вот, пока ты носишь повязку на шее, ни один яг не обвинит тебя в том, что ты молокосос недозрелый, но если вздумается повертеть хвостом перед кем-то взрослым, сделав вид, что ты уже имеешь на это право, то такого яга даже на поединок вызвать могут.       — Почему? Разве не все равно, как и кто живет?       — В остальном мире — да. Все равно. В нашей же крепости взрослые отвечают за детей. И тебя никогда не отпустят одну за стену, если на тебе есть повязка. Будут сопровождать и защищать. Оказывать помощь. А вот если такому молодому идиоту, который и себя защитить не может, поручат детей… Тут уж и до греха недалеко. Я обычно таких сам караю или же позволяю вызывать его на ринг столько раз, пока яг не истечет кровью и не погибнет.       — Жестоко…       — Жестоко? — Я хмыкнул, с горечью вспоминая прошлое. — Джэйл… Когда я только там оказался, да не один, а во главе небольшого отряда обычных ягов местного производства и пары десятков тех, что притащил с Земли — эти два разных вида все спорили, чей хвост длиннее, хотя первые не только вылупились там, но и выросли, а вторые только и знали то, как убивать. Ни еды себе не могли найти, ни воды. Ни защитить себя от яргенов, потому что привыкли стрелять, а не использовать когти и хвост. Совершенно разный менталитет, разные весовые категории, строение тел. Да много чего! Но считали себя очень умными и сильными, так что пытались защищать стариков и детей, пока не случилось то, что заставило меня пересмотреть систему равенства. Эти долбоебы под началом одного из настоящих ягов провожали остатки одной из ближайших деревень в нашу крепость. Ягинь, молодых ягов двух линий жизни и малышню. Десять воинов, если бы они были все одного качества, смогли бы отбиться от отряда яргенов, эти — не смогли. Яргены, чтобы эти идиоты не сбежали, сделали с ними то же самое, что делали со всеми ягами-стражами: обрубили им хвосты и руки по плечи, после чего заставили смотреть на то, что делают с молодняком. Поверь, наши земные моральные уроды не совершили бы такого, что совершали они. Два десятка молодых ягов и ягинь, а так же восемь малышей были изнасилованы и разделаны, чтобы пополнить провиант этих ублюдков. И не смотри на меня так. Те яргены, которые жили на одном материке с нами, так и поступали с ягами. Очень долгое время. Старший страж, который был из настоящих ягов, сумел подлатать себя кое-как и дополз до крепости, так что по его следу мы прошли к месту резни, где я нашел девять тел. К счастью для них — уже безжизненных. Потому что я не знаю что бы с ними сделал тогда. Уж точно не пожалел бы. Им еще повезло, что и на Земле их тела уже были мертвы, а то бы я им устроил показательную казнь.       — Да ты не правитель, ты сатрап, — судорожно рассмеялась Джэйл. — И, как по мне, так мало чем отличаешься от этих уродов яргенов.       — Ну… Отличаюсь хотя бы тем, что убиваю быстро и безболезненно, а не мучаю. Но вот именно поэтому, пока ты не станешь достаточно мудрой и опытной в жизненных ситуациях, кроме браслета носить тебе еще и галстучек. Чтобы всегда с тобой был сопровождающий. Если не я, то кто-то из старших ягов. И не смей таскать за собой молодежь. Даже Рэйдана за собой не уводи, если без меня или кого-то из стражей, потому что Рэйдан такой же малек, к тому же необученный, — с укоризной посмотрел я на Родиона, который настолько был увлечен своими рисунками, что напрочь забывал про тренировки, устраиваемые стражами.       — Не бойся, не разжирею, — хмыкнул тот, хотя не так уверенно, как обычно. Все же я щадил его психику в первые месяцы, не рассказывая всех тех ужасов, которые пришлось пережить самому.       — Да уж, жирная ящерица — нонсенс, — хмыкнул я. — А вот мертвая ящерица, убитая кем-то из змеенышей, вполне реальное событие, так что, хоть ты и не выходишь без меня никуда, но придется тебе тоже повязку носить, мелкий.       — Сам мелкий, — хмыкнул Родион, а после толкнул меня плечом. — Ладно, обещаю, что как только, так сразу пойду и буду обучаться.       — Еще что-нибудь узнать хочешь? — обратился я к Джэйл.       — Много чего хочу, — кивнула та. — Например, почему ты создал свой оазис для избранных, а другим не помогаешь? Почему нельзя было подписать мир с яргенами, а обязательно надо было их убивать…       — Ну, я не оазис построил, а место, где лично мне было бы удобно жить, — хмыкнул я. — Мне и тем ягам, в ком души людей. Все же мы привыкли к крыше над головой и более-менее безопасным стенам. Вот обычные яги почти все вернулись в свои селения, когда мы истребили яргенов по всему материку, а тех, кого не истребили, загнали так глубоко и далеко, что они до сих пор нос не показывают. Почему нельзя было все решить миром? Хм… — Я грустно улыбнулся. — Знаешь, наставник мне однажды задал вопрос, как бы я себя вел, если бы оказался не в теле яга, а в теле яргена и так же попался бы в руки злобствующим ягам, что бы сделал в этом случае… И знаешь, я, не задумываясь, сказал, что точно так же устраивал бы геноцид тех, кто нанес мне вред. То есть ягов. Может, изменил бы политику партии, поведение, снизил бы агрессивность, но первое, что бы сделал, это убил бы всех, кто хоть раз прикоснулся к яргену. Кстати, чтобы ты знала, я очень жестоко наказывал тех, кто пытался издеваться над юными и беззащитными ящерами или же над их женщинами. Не потому, что их было жалко, а потому что надо все же быть разумным, а не тварью. Это потом, много позже, я понял, что яги и яргены это суть одного и того же. — Я вздохнул. — И что мы один и тот же вид, одна и та же раса, считай. Ну… — Я пожал плечами. — Как негры и европейцы, например. Или же китаезы и американцы…       — Да, помню, ты мне говорил, что вы вроде как два противоположных пола, — согласно кивнула Джэйл. — Но почему тогда вы истязали и уничтожали друг друга, если все так просто? Почему бы вам не жить в мире и согласии?       — Наверное, по дурости богов. — Я пожал плечами. — У них практически все чешуйчатые — трехполые особи, так что не составило труда разделиться на два противоположных лагеря. Если бы одни не могли жить без других, все было бы иначе. Уж поверь мне.       Внезапный звонок телефона вырвал меня из раздумья.       — Севретов? Это Леонид Борисович. Выходи через главный вход к терминалу, скажи, что на самолет Михайлова садишься, — резко и в приказном тоне приказал мне мужик. Тот олигарх, который решил взять нас на борт. Я даже не успел согласиться, как он отключился.       — Так, ребята, нам на выход. — Я подорвался с кресла, махнув головой в сторону терминала. — Пошли. Нас на борт зовут.