Импринтинг двух миров (подопытный мышь)

      Проснулся я в хорошем расположении духа. Приятно, знаете ли, когда тебя на руках держит тот, кому ты бесконечно дорог. Рэйдан еще спал, а мне удалось приподняться, чтобы осмотреться. Мы находились у самых стен крепости.       — О, а чего это мы не входим? — удивился я, после чего всмотрелся в морды своих яргенов. — Джэйл? Рэй? Я могу узнать, что происходит?       — Мы сами хотели бы знать, — рыкнул Рэйдан. — Ворота закрыты и никто не откликается. Ни на просьбы, ни на приказы. А когда я попробовал взобраться на стену… Помнишь, ты мне показывал «невидимые лестницы»? — Я кивнул, помня, где располагались чуть более выпуклые камни с ложбинками, по которым, перебирая только руками, можно было легко преодолеть стену. — Ну, так вот, меня чуть глефой в морду не ткнули, хотя я орал, что являюсь твоим эннэшше. Пришлось спешно сползать, пока они на меня сверху кипяток не вылили.       — Странно, странно… — Я задумался, прислушиваясь к тому, что творится за стенами, но там было совершенно буднично, без криков, воплей, звона мечей и глеф. — Ладно, хватай меня на руки и тащи к воротам. Буду выяснять, в чем дело.       Но мы даже до стен не добрались, как открылись ворота, и в песок вышвырнули ярдана и яга. Гэсса и… Виктора?.. Гэссэр, видимо не пострадав при падении, шустро поднялся на лапы и побежал ко мне. Внимательно осмотрел Джэйл и Рэйдана, а после этого всмотрелся в мои глаза, вздохнув с явным облегчением.       — Благо богам, ты жив.       — Что у вас здесь за хрень происходит? Переворот?       — Ну… Вроде как, — Гэсс виновато опустил глаза. — Не уследил. Те яргены, которых ты впустил последними, чем-то опоили твоих сес-ша и старших стражей, сделав их послушнее рабов, и заперли в казармах.       — Убивают? Насилуют?       — Нет, что ты! — Гэсс замотал головой. — Они никого не тронули, не ударили. Просто загнали по домам и казармам. Сказали, что когда суришш сам появится, тогда и будут говорить. А меня выкинули, потому что у кого-то узнали, что я хоть и твой соправитель, как ты меня назвал, но не эннэшше, а значит, к управлению не имею никакого отношения.       — Ясно. — Я задумался, а потом хмыкнул. — Здорово Грайб меня провел. Я не могу вызвать его на суд богов, как убийцу, потому что он меня не тронул. Не могу вызвать на поединок, потому что он был честен и до сих пор держит слово, не калеча никого. И что мне с ним делать?       — Отбить Каркассон? — вмешался Рэйдан.       — А на кой хрен? — Я даже удивился. — Все, родной, из ясельной группы нас выперли. Теперь там другие детки занимаются. Но вот кое-кого я бы оттуда получить не отказался. Ладно, идем ближе, будем решать вопросы.       — Какие еще вопросы?! — возмутилась Джэйл. — Тебя, как щенка за шиворот, выкинули из собственной крепости! За это надо наказывать!       — Ша! — рыкнул я. — Ты же, когда в школе класс заканчивала, не бежала меньшим морды бить за то, что они твое место заняли? Нет. Вот и мы не будем. Без одобрения богов здесь, на Урее, ничего не делается, поверь. Нам просто дали под зад, чтобы мы быстрее поршнями шевелили. Вот мы и пошевелим. Только поговорю сначала с Грайбом, и если он действительно честен, то получу от него все, что мне нужно. Рэй, неси меня к воротам, говорить изволю.       План у меня был довольно странным, и именно поэтому я был уверен, что он сработает. Просто если бунт не подняли остальные яги, которых не опоили, то Грайб, видимо, предложил жителям что-то такое, от чего они не смогли отказаться. И если я прав, то мне действительно лучше уйти. Но не одному. Поэтому и решился на переговоры.       — Эй, секра-эшш!!! Ты меня слышишь?! — завопил я во всю мощь легких. — Поговорить надо!       Долго ждать не пришлось. Примерно через десять минут на стене появился Грайб. Увидел меня и оскалился.       — Не все тебя поддерживают, бесхвостый?       — Ну… не все. — Я пожал плечами. — Слушай, Грайб, ты мне вот что скажи. Что ты с моими верными сес-ша и стражами делать будешь? За ворота выставишь или в рабов обратишь? Они же будут до последней чешуйки защищать свои дома и эннэшше.       — А что ты предлагаешь? — Грайб чувствовал себя уверенно. Глупец. Если бы мне нужна была эта крепость, я бы ее отбил. Но гнить от скуки, когда весь мир впереди, это удел слабых.       — Это не я, а ты предложить должен. Всем моим сес-ша и стражам. Пусть те, кто пожелают уйти со мной, выйдут за ворота. Ну, и еще я очень прошу отпустить нескольких детей. Дэймора, Сашшу, Сайгера и Сайтера. Если остальные шестеро решат идти со мной, попрошу не препятствовать, так же как старикам, что не захотят жить под твоей глефой.       — Самок не отпущу ни единой! — рявкнул Грайб. — И тех, кто яйца вынашивает — тоже! Остальным стражам, чтобы не ждать меч под ребра, предложу покинуть крепость.       — Вот спасибо! — Я просиял. — И снова только мои яги и я.       — Жди! — чему-то усмехнулся Грайб, после чего исчез.       — Не прирежет по-тихому? — усомнился Рэйдан.       И его вопрос был хлеще анекдота.       — Рэй, радость моя, где ты видел русского, который бы дал себя прирезать? Особенно, если он не один? Скорее всего и настоечка Грайба не подействовала, просто мои решили затаиться. А теперь, когда им передадут мои слова, выберут, что для них важнее: покой и уют или служба мне.       — Эх, твою бы уверенность иметь, — вздохнул Рэйдан. — Но ты этот мир знаешь лучше меня, так что, тебе и решать, кто прав, а кто правее.       — Рэйдан. — Я прижался к плечу своего яргена. — Сам посуди. Если бы Грайб был подлой сволочью, то выйти из купола не смог бы. А вот прагматичность и целеустремленность — качества хорошие. Ну да, хреновато поступил, крепость забрав. Но! Без боя! А это значит, что ему отдали. Я прав, Гэсс?       — В общем-то, да, — согласился ярдан, — переворот действительно был очень тихим. Да и меня он спокойно мог убить… — взглянув на меня, Гэсс вжал голову в плечи.       — Были бы руки, подзатыльник отвесил бы, — вздохнул я, понимая, что ярдан пригасил свое пламя.       — У меня зато руки есть, — проворчал Рэйдан, хлопнув Гэсса по затылку. — Бестолочь влюбленная!       К этому времени приоткрылись ворота, и ко мне начали выползать сес-ша со связанными руками и петлями длинной веревки на шеях, что скрепила их в одну колонну.       — Ты не переживай, Хашша, я их только перед отправкой связал, а то тихие они очень уж. Не к добру.       Джэйл, словно ей не привыкать, ходила между ягами, рассекая путы, спрашивая на русском, как они себя чувствуют.       Вслед за первой колонной вышла вторая, а уже за ней вытолкнули «детей». С ними, держа «малышей» за руки, вышли наиболее близкие мне пожилые яги.       — Почему наших мало? — задал я вопрос своему старшему сес-ша.       — Не все захотели покидать крепость, суришш, — вздохнул тот. — У кого самка имеется, у кого кладка зреет, а кто уже навоевался вдоволь. Проводить они нас вышли, но глаза отводили.       — Эй, бесхвостый! Еще не сбежал? — Грайб хохотнул. — Тут до некоторых доходит долго. А теперь паникуют, что их с собой не возьмешь.       Я нахмурился, не понимая, о ком речь, а потом вспомнил! У меня же здесь персоналом и на других работах, где требуется человеческая квалификация, работали люди, чьи тела все еще были живы и в анабиозе. Видимо, они не совсем поняли, что означает мой уход из крепости, а потом одумались.       — Если выпустишь, то заберу.       Ворота снова открылись, и из них, как горох, посыпались яги, занимавшиеся гражданскими делами.       — Все? Если да, то поползли, — я кивнул на пирс.       — Андэр. — Гэсс и так неловко себя чувствовал, а теперь и вовсе огонь загасил, словно насмерть боится тех слов, что собирается произнести. — Отпусти меня, а?.. Понимаю, был нужен, когда у тебя крепость своя и так далее, но теперь уже все. Пожалуйста... — Он с мольбой смотрел на меня, после чего подхватил за руку Виктора. — Отпусти нас…       — Уверен? — терять Гэссера не хотелось, но я понимал, что куда хуже будет, если он совсем погаснет, а меня рядом не будет. — Хорошо, — вздохнув, я кивнул. — Рэйдан, отпусти их. Навсегда.       Мой ярген слегка опешил, пытаясь осознать, о чем я говорю, а потом передал меня на руки Джэйл и освободил свою глефу.       — Спасибо, — кивнул Гэсс, на прощание обняв меня, и, я уверен, если бы умел улыбаться этой пастью, сиял бы от счастья.       Рэйдан коротко замахнулся, и голова ярдана укатилась в песок, а я ощутил, как его душа заняла во мне место. Виктор был следующим. Посетовал, что мало видел, но решил не откладывать. И Рэйдан проткнул его сердце, опустив тело на песок.       — А меня? А меня? — понеслись просьбы от наемных рабочих, понявших, что я делаю.       Ну да, одно дело сидеть на теплом месте и не рыпаться, а другое — ползти, куда видишь, без особой цели.       — Вон, смотрите!!! — Грайб показался на стене, окруженный своими яргенами. — Они ему верили, а теперь гибнут от рук его эннэшше!       — Придурок пафосный, — фыркнул один из моих стражей. — Хотя, Андрюх, такая слава тебе очень поможет.       Многие из моих людей расхохотались, а вот некоторые, кого я привел сюда уже бестелесными, тоже вышли вперед, решив завершить этот последний рейд.       — Я рад, что мне жизнь отмерила на пятнадцать лет больше, — выступил один за всех желающих уйти. — Мы все рады, что были рядом, Андрей. Но я слышал, о чем ты шептался с небожителями о том, что у нас разные ареалы. Так что… я домой хочу. И они хотят. — Он повел рукой, указав на всех, кто стоял за его спиной.       — Понял, — предлагать новые тела я собирался, но не тем, кто струсил в самом начале пути. Поэтому простился, дав знак Рэйдану убить и этих. — Неплохая жертва богам в начале похода, так? — Я ухмыльнулся, смотря на три десятка тел, бездушных оболочек, что были только вместилищем, и ничего не дрогнуло, словно так и должно было быть.       Но… У меня не дрогнуло. Согласен. Смертей я видел достаточно и сам убил столько, что не сосчитать. Кто же считает части тел, разорванных в боевом безумии? А вот то, что Рэйдан вел себя как-то странно и спокойно, вот это настораживало. Так что, дав приказ отходить к роще и запасаться мясом в дорогу, в ожидании Рушшуса, я решительно перебрался от Джэйл к нему на руки, решив поговорить здесь и сейчас. Но не судьба. Наставник был хоть и стар, но далеко не немощен, поэтому отстал от моих яргенов всего на несколько часов. Стражи, ползущие за ним, были на последнем издыхании, а сам старый яг только таинственно посмеивался, кончиком языка пробуя воздух.       — Наставник, а ты, случаем, не еще один из пантеона? — смеясь, спросил я. — Тех, кто помладше и побойче, загнал, а сам даже чешую на брюхе не натер.       — Потому что ее там уже давно нет, — ворчливо отозвался Рушшус. — Ты чего в город свой не заполз? И что это за тела под стенами валяются?       Пришлось все рассказать. Ну, почти все. Про то, что я души с собой на Землю унесу, было нужно знать только наставнику, а он и по намекам все отлично поймет.       — Вот, теперь сидю и думаю, че бы такое с собой пожрать взять, чтобы надолго хватило.       — А ты куда?       — На корабль Гэссера. Он новый, укомплектован лучше остальных, да и запасы есть где хранить… — Я увидел, как Рушшус хмыкнул.       — Из тебя, человек из мира технологий, маг хвостатый никогда не получится, — хохотнул он, а после приказал следовать за ним, приведя нас к первому куполу, под которым стояли столы. — Пусть кто-то войдет под купол, — приказал он, и один из стражей опасливо шагнул сквозь грань. Стол, как по мановению волшебства, наполнился едой и пиалами с водой.       — А где мне этот фотоэлемент искать, который за приближение к столу отвечает? — задал я вполне резонный вопрос, вогнав наставника в ступор. Как-то он думал, что удивит меня. Но, похоже, это удалось сделать мне.       — Зачем такие сложности? Скорее всего, элемент расположен на самом столе, — под купол проскользнула Джэйл, для чего-то обойдя стол вокруг, замерев на одном месте. — Ага!!! Вот оно!!! — пошевелив какую-то доску, она подставила лапу, поймав в когтистые пальцы непонятный кругляш. Я, как ни пытался рассмотреть, так и не понял, что именно она держит. Заметив мое любопытство, Джэйл поспешила ко мне, протянув руку. — Этот и подобные медальоны используются богами Уреи как накопители некоторых заклинаний. Скорее всего, именно этот медальон и является датчиком, а заодно порталом, по которому пересылают пищу. То есть нам не надо тащить сам стол, нам просто нужна любая ровная и плотная поверхность, похожая на столешницу.       — Вот! Это настоящий маг. — Рушшус посмотрел на Джэйл с такой умильностью в глазах, что я чуть не рассмеялся, но решил момент не портить, пусть потешатся. Рушшусу приятно, что хоть кто-то разбирается в магии, а Джэйл наконец поняла, что именно она сделала.       — Если готовы, то тогда нам следует выдвигаться, — поторопил я.       — А почему не внутрь материка? — удивился Рэйдан. — Вроде как ты его уже знаешь…       — Вот поэтому и не вглубь. Потому что знаю. А я хочу увидеть то, что боги пока скрывают от моих глаз. Вдруг есть нечто интересное?       Рэйдан только хмыкнул, потащив меня к пирсу.       — Ведешь себя как мальчишка, — шепнул он, когда мы остались в одиночестве.       — И не мудрено. — Я хмыкнул. — В этом теле мне десять яговских лет. Считай — подросток. Вспомни, как себя Сергей вел, когда я его омолодил. Разговоры старого человека, а поведение молодого. Так всегда бывает, поверь. Оболочка не спешит тормозить гормональные процессы, чтобы встать на одном уровне с мозгом. Так что, еще пару дней я буду вести себя слегка неадекватно. И надеюсь, что только пару дней, а не больше.       — А вот мне интересно посмотреть на тебя молодого, — хмыкнул Рэйдан. — Живенький такой…       — Я тебе сегодня в постели покажу, какой я живенький, — на удивление, Рэйдан не рассмеялся, а нахмурился, поплотнее завернув обрубок моего хвоста в шкуру. Наивный.       С ребятами, которые решили идти со мной, повезло. Пара из них ходила в дальнее плавание, а некоторые участвовали в регате. Рэйдан и Джэйл так вообще имели собственную яхту, так что как управляться с такелажем знали, и больших проблем в установке парусов не предвиделось. Проверив амулет еще раз, заодно и сытно пообедали, а после решили сниматься и уходить в море. Просто уходить, не оглядываясь на берег. А там уже нам ярэны подскажут, куда направить свой кораблик.       Родион занес меня в каюту, которую раньше занимал Гэсс, и уже собрался идти помогать ставить паруса, как я его остановил.       — Рэй, будь добр, оцени теперешний мой вес, хоть примерно.       — Зачем?       — За надом. Поверь, так будет проще и лучше. Мне передвигаться удобнее будет, да и жертвой больше в твоих глазах выглядеть не буду, так что давай, взвешивай.       Пожав плечами, Рэйдан приподнял меня на руки, чуть покачав.       — Ну… Примерно пятьдесят килограмм. А что?       — А иди! — послал я его на помощь ягам. Все же яргену куда как удобнее лазить по мачтам, чем ягу, вот пусть с Джэйл и руководят отплытием, а я пока попытаюсь вспомнить все, что касается смены ипостаси.       Естественно, преобразиться в свой возраст, имея такой небольшой вес, я не мог. Значит, придется думать и вспоминать того Андрюху-малолетку, каким был в семнадцать, и строить тело уже по тем параметрам. Тогда я был худющий и довольно невысокий, так что роста моего тела должно хватить, а вес в пятьдесят кило — вполне нормальный для парнишки того возраста. Вот и устроил себе обращение с практически полным превращением и замещением. Поломало знатно. Все же, считай, из искалеченного яга тело человеческое строил. Пусть внешне оставляя все системы и органы яговскими, но строил. Наконец, через час, мокрый от пота, выжатый как лимон, я устало разлегся на койке, с удовольствием осматривая свои конечности. Вот, теперь в этом теле надо и нагонять жирок, а там, когда придет время, просто обернусь ягом, и снова буду цельным, как и должно быть.       Когда уже пытался встать, в каюту вошел Рэйдан. Увидел меня, после чего хлопнул себя ладонью по лбу, тут же повернув подаренный браслет, оказавшись рядом со мной в своем человеческом теле.       — Рэй, а ты мне свой браслетик не дашь на время? — попросил я, понимая, что ребята слюнями от зависти захлебнутся, если будут видеть нас в человеческих телах, сами не обладая подобными.       Обернув бедра тонкой шкурой, я вышел на верхнюю палубу. Яги тут же ожидаемо взвыли от зависти, обнаружив, что именно мы с Рэйданом умеем.       — Ша, бойцы! — рявкнул я, и голос предательски сорвался. — Всем дежурным буду менять тела на время дежурства, так что разбивайтесь на десятки. Джэйл, деточка, ты тоже такое умеешь, так что если есть желание — меняйся.       — Мне и так хорошо, — ощерилась та. — А то будут ко мне всякие мужланы со слюнявыми поцелуйчиками лезть, а оно мне нафиг не надо.       — Ну, как хочешь, — согласился я, пока парни решали, кто с кем будет дежурить. Вскоре первая десятка подошла ко мне. Я надевал браслет, просил вспомнить то свое тело, что было на Земле, и фиксировал изменение, после чего шел к следующему. Вскоре на двести ягов было двенадцать человек, и эти человеки были довольны до розовых соплей. Одно дело ползать, а другое — ходить на собственных ногах.       Кстати, это был первый презент тем, кто пошел со мной. Потом, позже, я думал выпросить у Шанасс или у кого из братцев ее еще несколько браслетов, чтобы в запасе были, и уже подобными браслетами одаривать. Ведь если нам эту технологию предложили, то и подарить ее не против? Или я что-то в богах не понимаю.       Пока готовили кораблик к отплытию и отплывали, как-то не до разговоров было, а потом ужинать сели. Перед людьми, как ни странно, встали те блюда, которые можно было есть в человеческом теле. То есть слегка прожаренное мясо и пара тарелок с местными фруктами. Как я понял, яги могли их употреблять без проблем для собственного пищеварения. Просто глоткой яга такой фрукт проглотишь и ничего не почувствуешь, да и клетчатка, это скорее для вкуса, чем надобности, кишечник же почти прямой… А вот в человеческом теле слегка изогнут, так что сырое мясо не подойдет. Остальные яги только завистливо вздыхали, но радовались, что у них подобная возможность скушать сочный фрукт или закусить куском жареного мяса, ощутив его полноценный вкус, еще будет.       А вот после ужина, когда разбрелись по каютам, у меня и выпала возможность поговорить с Рэйданом по поводу утреннего происшествия. Почему это вдруг он решился убивать, не чувствуя при этом никаких проблем с психикой. Вот только не знал, как начать этот разговор, и пошел издалека.       — Рэй, а ты помнишь, как меня к песку пришпилили? — Рэйдан хмуро кивнул. — Ты в курсе, что у тебя тогда боевое безумие наступило?       — Не было у меня никакого боевого безумия, — вздохнул Рэйдан и помрачнел еще больше, понимая, что от разговора не отвертеться. — Понимаешь, Андрюх, я ведь действительно берсерк. Ты меня по-доброму медведем обзываешь… А знаешь, какой у меня позывной был? Гризли, — осознав, что я так и не понял, он вздохнул еще тяжелее. — Когда был в армии, нас выслали на зачистку, я там отличился, и меня перевели в группу таких же отморозков, которым было насрать на все жизни кроме своей. И мы работали так примерно года два. Уже на гражданке моя кличка была — Бешеный. И тоже за то, что бил до тех пор, пока не оттаскивали. Парочку уложил на больничные койки. Один скончался. Если бы не отец, я бы сейчас за решеткой гулял. А потом что-то перемкнуло. В один момент осознал, что нельзя быть таким хладнокровным и жестоким. Нельзя убивать всех, кто против тебя. Тогда и с Джэйл познакомился, дочек своих получил… И постарался быть для них тихим и добрым плюшевым мишкой, которого хоть за уши трепли, хоть за хвост таскай, ни слова не скажет. Единственное, в чем я еще был агрессивен, так это в сексе, да и то старался сдерживать себя, чтобы не навредить и не причинить непоправимый вред.       — То есть в один момент ты стал пацифистом?       — Натянул на себя шкуру пацифиста и пытался соответствовать, — кивнул Рэйдан. — А тут ты со своими военными действиями, с убийствами… Меня, знаешь, как ломать начало? Все прежнее, старое, буквально рвалось изнутри, желая, чтобы я его принял, чтобы снова стал собой. Нет, не совсем тем Бешеным, которым был ранее, а просто принял бы кровь на своих руках как нечто должное, что обязательно там появится еще не раз. И вот когда тебя чуть не убили… Вот тогда с меня весь этот налет благочестия и слетел. И я не столько пробирался к тебе, как усмирял собственного зверя, который вырвался на свободу. Так что… Вот такой вот я. — Рэйдан виновато посмотрел на меня, ожидая порицания, но не получил.       А что я мог ему сказать? Что сам пьянею от крови? Что у самого крышу сносит, когда убить кого-то надо? Что я заскучал и расслабился за последние годы только потому, что крови чужой давно не пил? Так что нечего мне было ему сказать. Разве что плечом в плечо толкнул, показывая, что все в порядке. Что так и должно быть, и это правильно — кормить своего внутреннего зверя, чтобы в домашнюю болонку не превращался. А еще… Еще мне хотелось заполучить такого Рэйдана к себе в кровать. Без наносного, без попыток скрыть себя и быть неловким мямлей в попытке заглушить инстинкты. Без этой показной нежности и сюсюканья, которое у него последнее время проскакивало все чаще.       А потом и понял, что этот зверь сам запер себя в клетке, чтобы быть таким как все, и выпускать не хотел. Вот зверь и пытался хоть ласки добиться, если уж крови попробовать не дают.       А если дать? Если вот сейчас пригласить этого зверя, чтобы разделить с ним себя?       От возбуждения даже голова закружилась, так что я не сразу услышал, о чем говорит Рэйдан, а когда услышал, то понял, что мы действительно на всю голову прибитые…       — …когда ты мне сказал, как ты мне покажешь, какой ты живенький… — Рэйдан уронил голову на руки. — Прекрасно чувствую, какая боль тебя терзает, а не могу. Встает и все. Посмотришь в глаза и видишь человека, а как на тело взглянешь, то только тело и видишь. Это страшно, Андрюх, реально страшно. Я превращаюсь во что-то такое, чему и названия нет. Какой-то садист-маньяк, который хочет кромсать свою жертву, упиваясь ее болью. И я боялся тебе это показать, открыть, понимая, какой я припизденный. Вот что со мной не так? Почему меня влечет подобное?       — Придурок. — Я хохотнул. — Все с тобой так. Тебе просто надо сбросить пар, убедиться, что твой партнер такой же обезбашеный, как и ты. Осознать, что как тебя заводит причинение боли, так твоего партнера заводит боль. — Я прижался плотнее, ухватив его руку в свои. — Знаешь, я тебе не рассказывал, как это все было на Урее. Не рассказывал, как три злобных яргена терзали это мальчишеское тело, с заключенной в нем моей душой. Не помню сколько, то ли три, то ли четыре дня… Без перерыва. И вот с тех пор я только и мечтал найти партнера, который бы другой болью выбил из меня эти воспоминания. Чтобы я добровольно и осознанно разрешил бы ему творить с собой все, что ему захочется. И вот скажи, разве тебе, моему эннэшше, я могу отказать в том, что нужно нам двоим? Чтобы забыть и забыться. Утонуть в этом пьяном мареве желания настолько, чтобы творить только то, что хочется нам, а не то, что правильно и нужно. Поверь, сначала действительно будет неловко, мы будем воспринимать эти игры как некую пикантную приправу к самому сексу, пока не поймем окончательно, что это дает куда как большую разрядку, чем самые изысканные ласки. — Я погладил его по плечу, заставляя посмотреть в глаза. — Давай хотя бы попробуем, и если вдруг наши желания не сходятся, то выберем какой-то наиболее подходящий вариант. Но не думаю. Ведь мы эннэшше, и судьба не просто так свела нас вместе. Ну?..       — Ты простишь мне некоторую жестокость?       — Вполне. — Я хмыкнул. — Только надо предупредить ребят, что у нас из каюты будут ночью раздаваться вопли, чтобы не прибежали спасать. А все остальное... — Я улыбнулся еще шире, щелкнув Рэйдана по носу. — Просто помни, что я не простой яг, а первый, в ком душа человека, и тело мне дали такое, что исправить или залечить его проще простого.       — Хорошо, — согласился Рэйдан и, пока я не передумал, жестко ухватил меня за волосы, искусав в поцелуях все губы, заставив почувствовать, каким же он может быть жарким в сексе, когда не скрывает себя…       На утро я даже пошевелиться не мог, не то чтобы подняться и показать всем, что жив и здоров: несмотря на подпертую дверь и предупреждение, к нам все равно несколько раз рвались мои ребята, решив удостовериться, что меня здесь точно не режут. Ну… Это пока. Я даже не знал, до какой грани с Рэйданом дойдем. А в этот раз был просто нереально жесткий секс, от которого меня до сих пор шторило, прокатываясь болезненной истомой по всему телу. На спине уже затягивались царапины от когтей этого безумно желанного ящера, задница еще немного саднила после того, как с непривычки он ворвался в меня без подготовки, используя мою собственную кровь как смазку, а яйца были пусты настолько, насколько это вообще было возможно. А вот тело, испытав этот сладкий шок полного подчинения эннэшше, было сыто. Наконец-то полностью и безоговорочно сыто тем, что получил.       Рэйдан с самого утра пытался оправдаться, но я только отмахивался. Говорить не хотелось. Да и о чем говорить, если за нас все сказали наши тела, сплетенные этой ночью до судорог, когда каждое движение ловишь как глоток воздуха, каждое болезненное проникновение или прикосновение ожидаешь и получаешь как самый желанный бальзам, что лечит искромсанную душу?.. Так что слов не было. Только шальная улыбка на искусанных губах, и желание повторить подобное, как только все достаточно подживет, а это значит, что на следующую ночь так точно.