Импринтинг двух миров (подопытный мышь)

      Остановив машину напротив ворот, Виктор заглушил мотор и закурил. До окончания занятий оставалось еще достаточно времени, но его это не беспокоило. После напряженной смены эти полчаса покоя и умиротворения позволяли собраться и взять себя в руки, чтобы к приходу Гэсса уже не смотреть «злобным гремлином», как однажды тот выразился, а быть уютным и домашним. Хотя, как раз сейчас этого хотелось меньше всего. Виктор бы с большим удовольствием рожу кому-нибудь набил, или бы просто проорался, чтобы снять напряжение. Но позволить себе подобного не мог. Не при Гэссе. Да и не на работе. И не дома. И тем более не в клинике.       – Да уж, что ни говори, а с годами мы не молодеем, – пробормотал он себе под нос.       Генка поплатился за возраст не первым. Просто остальные легче отделались, а его приложило, что называется, за всех. Скопом. Единственное, что еще как-то успокаивало и поддерживало Виктора, так это цвет браслета, подаренного Гэссом почти в самом начале их отношений. Полезность подарка Виктор уже оценил, и не раз. Сердце еще, в предчувствии беды екнуть не успевало, а запястье уже обжигало короткой вспышкой боли, информируя, кто в этот раз пострадал. Вот и сейчас Виктор смотрел на браслет, понимая, что ровно-оранжевый, хоть и тускловатый участок, закрепленный за Геннадием, даже не думал гаснуть.       Четыре года, много это или мало? Виктор последнее время часто задавался этим вопросом. Гэсса годы пока только красили. Юность, молодость, она всегда привлекательна. А вот старость... В сорок шесть уже не попрыгаешь так, как в те же двадцать. Не поносишься по лестницам и переулкам. А зазеваешься, и итог уже известен.       Нет, и в сорок шесть жизнь еще не кончается, но ему, не знавшему другой работы кроме силовой, приходилось признаться самому себе, что когда попросят по собственному, он обречен. Охранником на объект идти? Да проще застрелиться, пока табельное не отобрали. Потому что смотреть в глаза Гэссеру, понимая, что не сможет даже прокормить их вдвоем, будет стыдно. А пацан пока учится. Некогда ему по подработкам шляться. И так с утра до ночи в АГЗ пропадает. А если бы Виктор не забирал его каждый вечер, то и ночевал бы здесь же.       Взгляд себе же в глаза, через зеркало заднего вида, и ощущение обреченности, которое накатывает с каждым месяцем все сильнее.       – Мудак ты, – буркнул он сам себе. – Любви, видишь ли, захотел. Чувств. А то, что всю жизнь дальнейшую парню пересрал, об этом ты тогда не думал.       Виктор закурил вторую.       Хаял он себя не за то, что совратил Гэсса, а за то, что вовремя не остановил ни его, ни себя, продлив и укрепив их отношения в годы. Теперь, даже если взбредет в голову отсечь Гэсса, дав ему право жить самостоятельной жизнью, тот только у виска пальцем покрутит... А потом бросит свою мечту, распрощается с ней, и как обычный человек, пойдет пахать на завод, чтобы было на что жить. И в этом виноват он. И только он.       – У-у-у... Какие мы серьезные, – Гэсс, странно веселый, даже можно сказать, искрящийся каким-то невероятным счастьем, сел в машину, тут же потянувшись к губам Виктора.       – Заяц, я курю, – тот попытался отвернуться, чтобы хоть дым выдохнуть, но не преуспел.       Гэсс жадно завладел его ртом, целуя с какой-то странной настойчивостью, чего уже давно не было. Да как давно... Вот уже, два месяца. Как раз с того момента как Генка в больнице оказался. Гэсс всегда очень остро воспринимал все неприятности, что происходили у его друзей. И как раз последние два месяца довольно прохладно воспринимал любые намёки Виктора на возможную близость. Да тот и сам не настаивал. Так что сегодняшнее поведение Гэсса выходило за привычные рамки.       – Помнишь, я тебя спрашивал, есть на вашей Земле боги?       – И я даже помню, что ответил, – хмыкнул Виктор.       – Так вот! Заявляю тебе официально и со всей серьезностью. Есть. Хотя бы один. И как раз сегодня я имел с ним разговор.       – Гэсс... – Виктор поморщился. – Извини, я совсем не настроен на подобные словесные игры.       – Это ты меня не понял, – Гэсс, лукаво улыбнувшись, потерся щекой о плечо любовника. – Может, я чуть лишка хватанул, назвав его богом, но готов на собственную жизнь поспорить, что где-то там, невидимые, но крылышки у него имеются...       – Гэсс, нормально скажи, будь другом, – Виктор терял терпение.       – Андрей звонил, – губы мальчишки сами по себе растянулись в широкую улыбку.       – И что в этом такого? – Виктор даже не хотел перебирать в памяти имена всех друзей Гэсса.       – Але! Гараж! – Гэсс помахал рукой перед глазами мужчины. – Севретов Андрей звонил! Сечешь?..       – Погоди... Он же вроде как три года тому назад на самолете разбился.       – Ага! – хохотнул Гэсс. – А если я тебе еще скажу, ОТКУДА он звонил, то ты точно очумеешь! – увидев вопрос в глазах любовника, Гэсс не выдержав, бросился ему на шею. – С Уреи, представляешь?!       – Э-э-э... – это было самое умное, что Виктор мог сказать на слова мальчишки, что начал тараторить, даже не пытаясь сдержать собственных эмоций:       – Блин, Вик, ты даже не представляешь! Я себе всю голову сломал, как с Генкой быть. Как всех вас из этой меланхолии вытащить. Вижу же, что сами не свои ходите. Или ты думаешь, я твой разговор с Максом не слышал? И то, как вы подбивали финансы, куда и сколько отложить, какую часть на лечение Генке выделить, а какую на мое обучение потратить...       – Гэсс...       – Вик, я в молодом теле. Совсем недавно на Земле... Но, дружище, мне лет вдвое больше, чем тебе, – Гэссер грустно улыбнулся. – И я все слышу, все понимаю, и полностью отдаю себе отчет во всем. Веду себя как пацан, так тут уж ты извини, тело не переделаешь, приходится подстраиваться. Но то, что ты меня считаешь сопливым мальчишкой, вот знаешь, немного, но обидно.       – Прости, я реально не хотел тебя во всю эту мудотень впутывать, – проворчал Виктор, чувствуя себя несколько неловко. – Ничего, выплывем, не впервой.       – Да, – Гэсс твердо кивнул. – Теперь точно выплывем.       – Так ты говоришь, Андрей звонил? С Уреи?       – Ага, – Гэсс хохотнул. – Я как услышал его – ошалел! И вот для чего. Ему еще примерно полгода оттуда не выбраться, я так и не понял, по какой причине, а здесь надо срочно подлечить одну дамочку. Вот он и скинул на меня эту обязанность, объяснив, что мой яд на Земле является практически панацеей ото всех болезней. Ну, если точнее, то или является, или нет. Но я более чем уверен, что он сказал это для подстраховки.       – И почему ты так в этом уверен?       – Да потому, что ему бы никто не разрешил связаться со мной просто ради того, чтобы поболтать! Тем более, зная наших хранителей, я более чем уверен, что эта идея исходила от них, а не от Андрея.       – Ну, хорошо, если ты прав, то как мы теперь воспользуемся этими знаниями? Насчет этого он что-нибудь говорил?       – Ну, точно сказал, что если я кого-нибудь укушу, то подарю ему вечную молодость, а так... Это, как я понял, был пробный звонок. То есть, он завтра позвонит, и тогда все скажет точнее.       – А что там насчет укуса?       – Вик, реально, пока я не буду знать того, как действует мой фермент на вас, землян, даже пробовать не буду.       – А на ком пробовать будешь?       – А вон, видишь, старая дворняга? Вот, можно поэкспериментировать на ней.       – Ты что... Ее кусать будешь?! – Виктора даже передернуло от этой мысли.       – Не-ет... – Гэсера чуть не стошнило от одной мысли о таком чудовищном использовании его пасти. – Напою. Помнишь, Андрей нас своим ядом поил? Так вот, судя по той емкости, которую он вынес, там концентрация была 1:100. Вот в такой же концентрации и попробую. Просто мы относимся к совершенно разным видам, и я не знаю, что ожидать от себя. Да мне кажется, даже хранители не знают.       – Ладно, – Виктор согласно кивнул. – Если все так, как ты говоришь, то это бы решило все наши проблемы. Даже если не новую молодость, а чуть больше здоровья...       Он задумался. Выходит, то, что они три года сайгаками легконогими скакали, это подарок Андрея?.. И то, что он удивлялся своему необычно нормальному здоровью, вовсе не удивительно, а вполне закономерно? То-то ни колено не беспокоило, ни язва, которая закрылась каким-то чудом. А потом и вовсе замер, понимая, что поход к окулисту, который он отложил в связи с заданием, данным Севретовым по охране сына, так до сих пор и не состоялся. И не потому, что откладывал до сих пор, а потому что просто забыл!.. И то же коснулось и остальных. Макс, который по глупости в свое время хватанул нож голой ладонью, и не мог полностью разогнуть мизинец из-за разрезанных сухожилий, все недоумевал, с чего палец вдруг нормально работать начал. Лёнька все щупал свое пузо, ища шрам от прошедшей навылет пули, пытаясь самому себе доказать, что оно было, а теперь нет... Да много чего было, что они просто пустили на самотек, потому, что проблемы исчезли. Да что там! За все это время ни один из них даже у дантиста не был! А уж им, «жрущим никотин на завтрак, обед и ужин», это было ой как нужно.       – В смысле, чуть больше здоровья? – удивился Гэсс. – Куда еще больше-то? Вы, считай, сейчас, как бы законсервированы во времени. Андрей сказал, что лет на тридцать хватит, если от меня подпитываться будете, а там он снова появится, и решим, как дальше.       – Это когда он такое говорил?       – Перед тем, как подстроить свою смерть. Помнишь, как мы с ним прощались?       – Смутно, – признался Виктор.       – Да, прости, – Гэсс кивнул сам себе. – Всем людям он стер память. В общем, если не вдаваться в подробности, то пока мы вместе – вы здоровы и сильны. Ну, исключая форс-мажорные ситуации. А я-то смотрю, чего вы себя так запустили... – он задумался. – В общем, я дурак. И то, что сейчас объясняю тебе, надо было рассказать еще тогда. Ваше здоровье на уровне идеального, и будет таким поддерживаться столько лет, сколько пожелаете, потому что я принял вас в семью и вы живете на моей силе. И то, что ты считаешь отсутствием здоровья – это самовнушение и лень! И если не хотите, чтобы я занялся вами, как мной занимаются в АГЗ, берите себя в руки. А то ишь, здоровья им, – Гэсс хоть и ругался, но в глазах сквозило веселье. – Господи, какие же вы у меня глупые... А я-то уже расстроился, не понимая, с чего вы себя накручивать начали.       – Вот уж, в чем-чем, а в этом ты полностью прав, - Виктор ощутил такое облегчение, будто ему только что отменили смертный приговор.       Да, в общем-то, так оно и было. И не просто отменили, а еще и миллион вручили, сопроводив пинком на выход.       – Я вот только не пойму, что с Генкой... – пробормотал Гэсс. – Ведь раньше я мог помочь с лечением. Можно сказать, брал на себя все. Но не в этот раз.       – Ну... – Виктор, поморщившись, потер лоб. – В общем, он как бы уходит.       – Зачем?! – не понял Гэсс.       – Они с Максом последнее время не ладят. Гена хочет семью, детей, а не тупого траха, как он сказал.       – Так, а зачем уходить? – Гэсс так и не мог понять. – Насколько я знаю, у вас, людей, принято даже после женитьбы поддерживать отношения с родственниками. Ему, обалдую, не уходить бы, а жену еще привести, детей. Чем больше семья, тем она сильнее!       – Хочешь сказать, что этот идиот сам отказался от защиты? – наконец понял Виктор. – И что совсем не важно, вокруг тебя ребята, или семьи создадут...       – Да, в общем-то... – Гэсс почесал затылок, - Я и не держал никого и никогда. Нас же объединило не то, что мы все вместе живем, а то, что вы все пятеро, давние друзья, приняли меня в свой круг. Вот что важно, и что является объединяющим. Ну, да, мне было очень приятно, что в то время, как я обживался, вы заботились обо мне. Но если они считают, что рядом друг с другом тратят свою жизнь впустую... – Гэсс недоуменно развел руками. – Немудрено. Если вы все так думаете, то в какой-то момент начнете рваться на свободу, даже не понимая, что на вас нет никакой узды. В общем, когда я его вытащу, то настучу по кумполу, чтобы фигней не занимался. Все, пошел я псину ловить, а то сбежит еще.       Гэсс рванул из машины с такой скоростью, словно собирался ловить гепарда, а не облезлого кабыздоха, а Виктор, облегченно вздохнув, откинулся на сидение и прикрыл глаза.       – Боже, какой же я все-таки идиот, – наконец облегченно рассмеялся он. – И какой ты, малыш, у нас замечательный.       Слова о том, что возраст над ним не нависает дамокловым мечом, стали тем эликсиром, которого иногда не хватает людям, чтобы поверить в свои силы. А теперь, понимая, что все, что он себе надумал, было не более чем бредовыми фантазиями, испытывал такое облегчение, что буквально физически ощутил, как стало легче. Словно Гэсс стряхнул эти годы как пылинку, дав дышать и жить в полной уверенности, что все еще впереди, а не позади, как он уже сам себе представил.       – Долбоеб, – наконец, припечатал себя Виктор, и вышел из машины, чтобы расстелить на заднем сидении ветошь. Не в багажнике же псину везти.       – Вот, – Гэсс перепачкался как бомж, но псину все же сгреб, и теперь нес ее с таким видом, словно какую-то драгоценность. – Если ничего не получится, я его все равно не отпущу на улицу. Блин, тяжелый какой... Похоже, если ему мясо на кости нарастить, станет большим и роскошным псом. А пока... Его как бы помыть... и в порядок привести... – Гэсс оглянулся на внезапный оклик какой-то девушки. – А, Люська, ты... Не знаешь, где животину привести в порядок можно?       – Знаю, – девушка придирчиво окинула взглядом Виктора, а потом перевела взгляд на пса. – Ты что, не мог себе что-то попорядочнее найти? Блохи, болячки всякие, – она дернула плечиками. – Нет, каждому животному нужен дом, согласна. Но не этой кошмарине. Ей и на улице вроде как не плохо.       – Люсек, не начинай за здорово живешь. Я хочу эту собаку.       – С прибабахом ты, Серый. С во-от таким большим. Ладно-ладно, молчу, – осеклась она, увидев взгляд Виктора. – Если хочешь, могу адрес показать, но мне с тобой ехать надо. На пальцах не объясню. А телефон у тебя дрэковский, без навигатора.       – И ничего не дрэковский, – обиделся Гэсс, кивнув Виктору, когда тот открыл заднюю дверь, сев на сидение с псиной в обнимку.       Виктор так же, молча, обошел машину, открыв перед девушкой переднюю дверь.       – Какой у тебя отец галантный, – хихикнула девушка.       – Он мне не отец, – буркнул Гэсс.       – Прости-прости, не думала, что у вас такие сложные отношения в семье, – быстро прощебетала Люся за то время, как Виктор обходил машину. – Злобный отчим, да?       – Нет, – Гэсс решил слегка эпатировать сокурсницу, так что, когда Виктор сел на переднее сидение, быстро чмокнул его в щеку. – Он мой любимый старший брат.       – Харэ, – Виктор дернулся в сторону, но улыбку сдержать не смог. – Лезет тут с телячьими нежностями...       Гэсс в ответ показал язык. Виктор увидел через зеркало, и сделал то же самое, заставив девушку рассмеяться и захлопать в ладоши.       – Миленько. Фу, ну и воняет от этой собачатины... Поехали скорее, а то я раньше времени из машины выпрыгну.       Долго добираться не пришлось. Буквально через десять минут езды и довольно адекватных подсказок, машина остановилась у салона красоты для животных, с говорящим названием «Собачья Жизнь». И все трое покинули машину. Виктор – потому что именно он заведовал финансами. Гэсс до сих пор не взял в привычку носить с собой кредитку, или брать сумму большую, чем нужно на обед. Гэсс, как носитель животного, а Люся – как поддержка.       – У меня здесь мама работает. Так что я могу о-очень хорошо попросить обслуживающий персонал и ветеринара, чтобы те, едва завидев, не выкинули вас на улицу.       – Да? – Виктор неприятно удивился. Все же как-то тонированный H2, золото перстней на пальцах и дорогая одежда не способствовали выкидыванию из любого заведения. – Как-то я думал, здесь хотя бы по одежке встречают.       – Ага, особенно его, – беспечно махнула Люся в сторону Гэссера.       – Устал уже на мозги капать, – проворчал Виктор. – Решил, что если поступил на бюджет, то и выглядеть должен как бюджетник, а не мажор.       – Вик, не при посторонних, – тихо попросил Гэсс, зайдя в придерживаемую дверь.       – Как скажешь, заяц.       Нежных слов у Виктора к Гэссу была уйма, но это «заяц», прилепилось настолько, что стало едва ли не вторым именем. И не так уж, чтобы слишком интимно, так что можно произнести на людях, да и довольно привычно. А началось с тренировок, когда Гэссера, тогда еще совсем юного и не оперившегося, только сорвавшегося из города, начали обучать бою. Первое время тот, вместо того, чтобы отбиваться – взвизгивал, подпрыгивал и сигал прочь. Вот Макс и сказал, что ведет себя «точь-в-точь – заяц». С тех пор и прилипло.       – Здравствуйте, а мы к вам, – белоснежно улыбнулся Гэсс, прижимая к себе страшную и старую псину. – Нам бы собачку...       – Триста долларов, – с брезгливой гримасой уставилась на них девушка с рецепшена. – Мойка, стрижка, осмотр у ветеринара. Лечение в установленную сумму не входит.       – Глистогонить будете? – тут же переспросила Люся, увидев утвердительный кивок. – Тогда еще пятьдесят.       – Дальнейшее лечение предусматривается? – скривилась девушка за стойкой.       – Возможно, – Виктор держал маску, решив, что как с ним, так и он, и вальяжно крутил ключи от машины на указательном пальце. А после и вовсе устроился на диванчике, закинув ногу за ногу. – Девушка, и где же ваш сервис? Кофе посетителям, вежливость? – он фальшиво улыбнулся, кинув на столик требуемую сумму. Это были последние свободные деньги, но ради того, чтобы поднять на ноги Генку, этого жалко не было. На препараты, которые не шли впрок, выкинули в десять раз больше. – Давай дорогая, двигайся, двигайся.       – Ну, ты... – Гэсс покачал головой, понимая, что Виктор почему-то начал свою игру «клиент всегда прав». Хотя, судя по тому, как их приняли, содрали явно в несколько раз больше.       – Не волнуйся, – шепнула Люся. – Сейчас вы это «заплатили», а через пять минут вам эти деньги практически все и вернут. В среднем обслуживание около пятидесяти баксов. Я уже матери написала. Если она на связи, то здесь все и решим. Может, вообще бесплатно получится.       – Спасибо, – так же тихо ответил Гэсс, пристроившись рядом с Виктором в ожидании, пока собаку возьмут на обработку.       – Проходите, – девушка, которая вышла из кабинета, оказалась куда более приветливой, а увидев животное, которое ей принесли на обработку, расплылась в радушной улыбке. – Домой взять хотите? – девушка тут же забрала пса, оставив ребят в комнате ожидания.       – Да, – Гэсс пожал плечами. – Просто увидел, и понял, что у каждого, даже такого животного, должен быть теплый дом и уход. А судя по тому, что сидел и не дергался, была домашней. Когда-то... – он тяжело вздохнул. – Если бы не Виктор, что нашел меня в одной из больниц... Может, я бы выглядел ничуть не лучше этой псины.       – Это как? – Люся раскрыла свои огромные глаза во всю ширь.       – Меня по голове ударили, когда домой из школы шел, – легенда была отработана и вписывалась в историю. – Я несколько месяцев провалялся в коме, будучи местным «Джоном Доу». Виктор тогда был на задании, и даже не знал, где меня искать. А тут... В общем, обстоятельства сошлись так, что в больницу, где лежал я, привезли его напарника. И пока он ждал заключения, практически не задумываясь, задал вопрос, нет ли среди пациентов неизвестных. Ему указали на меня. И по счастливой случайности, иначе этого не назовешь, я очнулся, когда он начал меня тормошить. Я полностью потерял память. Не помню, что было раньше. Пришлось нанимать мне репетиторов, заново обучать всему, буквально с азов... Я даже говорить разучился, представляешь? Виктор меня всему учил. Даже как в туалет ходить.       – А ты уверен, что он действительно твой брат? – прошептала Люся. – А что если он какой-то маньяк...       – Мы уже четыре года с ним и его командой бойцов живем. Какой же он маньяк? – «удивился» Гэсс. – Поит, кормит, на учебу и с учебы возит, в деньгах не ограничивает... К тому же у меня полная свобода. Куда хочу, туда и иду, куда хочу, туда и еду... А потом узнал, что у нас еще и отец был. Только он три года назад погиб. Разбился в самолете. Там частный рейс был, так что, погиб он, его партнер по бизнесу и пилот.       – Бедненький... – Люся жалостливо ухватила своей ладошкой руку Гэссера. – Вот это помотала жизнь... А девушка у тебя есть?       – Нет, – и эта история была отработана. – Как-то не до девушек мне пока. Учеба. Я хочу продолжить дело своего отца. Он в молодости был пожарным, вот и иду по его стопам. Потому и МЧС. Хочу помогать и защищать.       – Понятно, – девушка явно расстроилась. – А можно я потом к вам в гости приду? Ну, посмотрю, как собаку устроил? Кстати, как ты пса назовешь?       – Эм... – Гэсс как-то упустил это из виду. – Пока даже не знаю. Пусть проявит себя, а тогда и имя получит. А то назову его «Смелый», а он трусишкой окажется, – Люся облегченно рассмеялась. – Да и не думал я пока.       – Ой, прости, мама звонит, – внезапно встрепенулась Люся. – Да, мам. Да я тут, на твоей работе. Друг пса подобрал. Страшненького, но очень спокойного. Его сейчас обрабатывают... Представляешь? Нинка триста пятьдесят долларов запросила! Да!.. О чем я и говорю! Именно что охре... Обалдела. У нас же первый прием с мойкой, чисткой и осмотром – всего в двадцать пять... Ну... Сокурсник. Я тебе о нем рассказывала. Скромный бюджетник, который себе даже нормального телефона купить не может... Да не голытьба он! Я его брата видела. Ух, мужик!.. Как посмотрит, так и хочется по стойке смирно встать, как перед куратором по боевым. А еще, представляешь? У него Хаммер!.. Ма-ам?.. Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!.. Ну, хотя бы в пределах прайса!.. Я же не прошу, чтобы совсем бесплатно, да?.. А дальше они его у нас лечить будут. Да, обещаю! Сама прослежу! Честно-пречестно! Мам, ты просто прелесть! Спасибо! Мне так эту собачку жалко... Да не превращаю я твой салон в бомжатник! Всего один раз бездомную собаку помоют... Хорошо, – мрачновато закончила Люся. – Испеку я тебе сегодня шарлотку. Но собачку-то... Ой! Спасибо! Я тебя люблю! Целую! – Люся как-то даже торжественно отключила телефон. – Бесплатно! Меняю собаку на шарлотку!       Гэсс расхохотался.       – Это к Виктору. Быстрый яблочный пирог – это его хобби. Пальчики оближешь.       – Я тогда сбегаю, скажу, – Люся подорвалась с кресла. – И Нинке скажу, если ей мама еще не перезвонила.       – Да можем и вместе пойти, – пожал плечами Гэсс, даже не поняв, почему Люся поморщилась.       – Да, можем и вместе, – вздохнула она, и уже не так резво поспешила в зал, где бледная девушка за стойкой, молча кивала кому-то звонящему.       – Приношу свои извинения, – кисло произнесла она, обращаясь к Виктору. – Вышло недопонимание. Осмотр пса будет стоить всего пятьде...       – Двадцать пять! – прошипела Люся. – А если ты снова навариться хочешь, то в этот раз, я тебе сама патлы повыдергиваю! Поняла?!       – Простите, – девушка совсем скисла. – Двадцать пять долларов. Я не тот прайс посмотрела...       – Ничего, бывает, – легко согласился Виктор, с вопросом взглянув на Гэссера.       – Норм, – кивнул тот, отхлебнув кофе из чашки, что стояла на столике. – Как ты эту дрянь пьешь?       – Это не дрянь, а эспрессо. Двойной, – Виктор потянулся так, что позвоночник хрустнул. – Устал я чего-то сегодня.       Гэсс и сам заметил, что Виктор какой-то вялый, да и под глазами явные круги.       – Думать меньше надо, – буркнул он. – И верить больше, – а после ласково потрепал его по макушке, пытаясь передать часть своей энергии. Виктор, нежась, потерся о ладонь, на миг прикрыв глаза. – Дрюха когда позвонит, я ему счет выставлю, – пообещал Гэсс. – Не обеднеет.       – Хорошо, – спокойно согласился Виктор. Денег действительно оставалось едва ли не в обрез, и новые поступления были бы в тему. – Только сумму не называй, пусть он сам твою помощь оценит.       – Он не жмот, уж мне можешь поверить.       – А что ты такое делаешь, за что тебе платят? – бесхитростно поинтересовалась Люся, и оба вздрогнули, понимая, что забыли про девушку.       – Лечу, – Гэсс переглянулся с Виком, уловив его согласие на этот ответ. – Если человек мне приятен, если вызывает симпатию, то я могу его вылечить. После комы такое проявилось. Вот и сейчас усталость снимал. Подпитывал.       – Ты экстрасенс?.. – девушка впала в ступор. – Значит, правду говорят, что те, кто вышел из комы...       – Люсь, – Гэсс поморщился. – Ну, давай без этого. Экстрасенс, экстрасекс... У меня есть сила, но делиться я могу ею только с теми, кто мне действительно близок и дорог. Не с любым.       – А... А что тебе надо, для того, чтобы считать человека дорогим?..       – Чтобы он был частью моей семьи. Никак иначе. Стать этой частью можно, но если предашь... – он развел руками, – все болячки тут же вернутся. Факт. И просто сказать: «сделай меня частью семьи» – не катит. Это от души, понимаешь?       – Понимаю, – Люся крепко задумалась. – А как можно это сделать? Ну... Как стать частью? Что для этого нужно?       – Тебе зачем?       – Не мне, – Люся замотала головой так, что прядка волос выпала из прически, прилипнув к губам. – Тьфу! У меня, у подруги бабушка... Там серьезная ситуация. А я как вижу, что она плачет, мне самой душу переворачивает.       – Разберемся. Скорее всего... – Гэсс обернулся, когда дверь открылась.       – Вы с псом? – в холл вышел довольно немолодой мужчина.       – Да, – Гэсс шагнул вперед. – Слушаю вас.       – Для начала. Собака очень сильно истощена. Я вам дам список продуктов, которые надо купить. Начинать кормить с детских смесей. Кишечник сильно ослаблен, – Гэсс кивал на каждое слово. – Так же надо купить комплекс витаминов. Минералов. Пес стар. Очень стар.       – Супер стар, – буркнул Виктор.       – Молодой человек, шуточки про «суперстарр» немного неуместны. Пес действительно стар. Ему около шестнадцати лет. И да, кстати, это чистопородный рыжий бельгиец. То есть, бельгийская овчарка. Довольно умный, и еще не забыл руки хозяев. Откликается на команды, хоть и с трудом. Но, он очень пуглив. Забит. Вы все равно хотите взять заботу о нем в свои руки?       – Да! – припечатал Виктор. – Хуже чем на улице, ему у нас точно не будет.       – Хорошо, – согласился ветеринар. – Так как пес очень долго жил беспризорным, пришлось полностью его обрить, чтобы проверить наличие лишая. Таков найден. Прошу пройти на обработку всех, кто с ним контактировал.       – Никто, – поспешно сказал Гэсс, понимая, что обработка выльется еще в некоторое время, которое совсем не хотел терять. – Мы его в тряпки замотали.       – Хорошо. Первая таблетка от глистов дана. Дальше вам самим придется заниматься собакой. Или, если пожелаете, можете приводить ее к нам. Думаю, при хорошем уходе, пес проживет у вас еще года четыре. При очень хорошем уходе – дольше. Если вы уже взяли на себя ответственность за бездомного, дайте ему то, чего он недополучил в свое время. Любовь. Понимание. Ласку. Заботу. Я ясно выражаюсь?       – Вполне, – кивнул Виктор, после чего поднялся и, подойдя к ветеринару, сунул ему в нагрудный карман деньги. – Если мы уже взяли на себя заботу об этом псе, то сделаем все, чтобы он был доволен собственной жизнью.       – Я надеюсь на вас, – с сомнением кивнул мужчина, после чего открыл дверь, из которой вывели лысый скелет, обтянутый кожей, доверчиво поблескивающий глазами на собравшихся. – Вот препараты, которые ему нужно давать, – ветеринар взял у ассистентки прозрачный пакет, который вручил Виктору. Бумага, как и что принимать – внутри. Очень надеюсь, что через три месяца вы придете к нам на обследование.       – Спасибо, – практически одновременно сказали Гэсс и Люся.       – Не за что, Люсинда, – улыбнулся мужчина. – Главное – делать добро безвозмездно.       Гэсс резко отвернулся, не в силах выдержать этого доброго и понимающего взгляда и, поспешно поблагодарив, повел пса в подаренном клиникой ошейнике и поводке, к машине.       – Тебя куда подвезти? – предложил Виктор Люсе.       – Ай! Мне здесь пару минут пешком, и я уже дома, – отмахнулась та. – Удачных выходных, – помахав рукой Гэссеру, она шагнула прочь от машины.       – Люсь!       – Да?       – Приходите к нам с подругой в воскресенье, – Гэсс быстро нацарапал адрес на огрызке бумаги. – Но учтите, что там будет пять мужиков. Я, Вик и трое его ребят. Все будет цивильно. И да! Не забудь, с Виктора шарлотка твоей маме.       – То есть, я могу предупредить маму, куда иду, и с кем буду? – прищурилась девушка.       – Можешь и ее с собой привести, – фыркнул Виктор. – Это будет вечер, посвященный обретению собаки. Ну... Вино, домино, кимоно...       – Вик! – Гэсс ткнул любимого в бок.       – Ладно, чай, шарлотка и милые улыбки, – буркнул тот, не выходя из образа.       – Тогда я, мама и Танька. Серый, я никому не скажу, что ты мне рассказал. Честно. А когда увидишь мою подругу, если вдруг... Ну... Ты понял, да?       – Понял, понял, – согласился тот.       – Какие же бабы утомительные, – закрыв дверь машины, выдохнул Виктор.       – Знаешь, вот совершенно согласен, – Гэсс уткнулся лбом в подголовник водительского сидения. Ехать домой он предпочел рядом с новым питомцем. – Умеют выносить мозг.       – Есть такое, – Виктор завел мотор, вывернув на дорогу. – А вообще, я заметил, что она тебе нравится.        – Не глупая, предприимчивая, да и физические данные на высоте, – согласился Гэсс. – Но тебя я бы на нее не променял.       – А добавить?       – М-м-м... – Гэсс сделал вид, что задумался, увидев, как Виктор поджал губы. – Нет. Не знаю, может быть, потом я и приведу в наш дом девушку, которая поймет, что будет делить меня с тобой... Все же я хочу детей, и не понимаю, почему не хочешь ты...       – Я однолюб, – отрезал Виктор.       – Ясно, – согласно кивнул Гэсс, прекратив разговор.       – То есть, ты бы мог привести женщину в наш дом, так?       – То есть, – попытался Гэсс повторить интонацию, – я бы заделал женщине детей, которых бы содержал и любил. Нет, мне не нравится быть сверху. Нет, я не хочу брака. Не хочу женщину. Но детей я хочу. Очень. Прими это.       – На детей – согласен. На бабу в кровати – нет. Прости.       – Искусственное оплодотворение с последующим содержанием и общением раздельно – да?       – Да.       – Слава яйцам, Вик разродился! – хохотнул Гэсс, положив руку на плечо эннэшше. – Я не смогу принять женщину, после того, как узнал тебя. Это – небо и земля. И я не хочу падать на жесткую поверхность, после того, как понял, как жить в нашем небе. Все! Ни слова больше! Ты, ты и ты! Но, дети... Они для нас, ярданов, всегда самое ценное. Но если они для тебя проблематичны – никогда в жизни я не заставлю тебя с ними общаться.       – Не, дети – нормально.       – Вик, да выйди ты из образа! – рыкнул Гэсс, почувствовав, как пес, что лежал рядом, сжался. – Короче, обычно, давай, а?       – Моя жена не хотела детей, а когда родила – задавила дочку настолько, что та в тринадцать совершила суицид. Меня почти никогда дома не было, и на ее «папочка, мне с тобой ТАК хорошо» – обращал мало внимания, – Виктор ненадолго замолчал. – А детей я люблю. Очень. Так что, если они будут у тебя, я буду их воспитывать.       – А чего бы и тебе так же не сделать? Ну, как я? – переспросил Гэсс.       – Есть вероятность, что психическое расстройство не только со стороны моей жены, но и с моей. Я сам, в двенадцать, а потом и в пятнадцать пытался себя убить.       – Это не психическое, – Гэсс мотнул головой. – Это – отсутствие любви и понимания. Так что я и на твоих, и на своих готов.       – Принято, – кивнул Виктор, заводя хаммер на подземную автостоянку. – Сначала собака, а потом – все остальное.       – Принято, – искристо улыбнулся Гэсс, выведя питомца из машины, поймав короткий, но от этого не менее сладкий поцелуй. – Ну что, подбирашка, идем домой? – ласково обратился он к псу. – Все, что нужно из лекарств, нам дали, все, что нужно из питания... Вик! – вскинулся Гэсс. – Сгоняй в маркет, купи детского питания, будь добр!       – Сделаю, – Виктор шутливо отдал честь, после чего поднялся на наружном лифте в супермаркет, что был на первом этаже.       – А мы, я очень на это надеюсь, обойдемся без этого питания, так, малыш? – общаясь с псом, который на удивление спокойно шел за ним, Гэсс поднялся на пятый этаж, открыв дверь. – Располагайся. Завтра тебе и подстилку купим, и миски, а пока – так.       – Что за чудо ты привел? – в дверях появился Макс.       – А, так, эксперимент, – Гэсс махнул рукой. – Севретов Андрей звонил, сказал, что у меня, возможно, как и у него, яд обладающий регенерацией. Не на людях же эксперименты ставить... Вот и подобрал этого кабыздоха. Если получится – хорошо. Нет – просто проводим на радугу, когда ему время придет.       – Делать нечего, – хмыкнул Макс, но сразу прошел на кухню, плеснув в одну из глубоких тарелок воду, во вторую вывалив мясной паштет. – Жри, скотинка. Гэсс просто так ничего не делает.       – Дай стакан, – попросил Гэссер. – И не беспокой меня некоторое время.       – Да кому ты сдался, – хмыкнул Макс, подавая стакан.       – Если все у нас получится, – Гэсс задержался у двери, – То Генку вытянем.       – Дай-то бог, – вздохнул Макс, присев у стола, смотря, как голодный пес глотает паштет. – Дай-то бог...       Залить разбавленный яд в глотку собаке стоило усилий. Пес постоянно выплевывал горькую жидкость. Гэсс сам попробовал ее на вкус, понимая, что это жесть. Но напоить пса было надо. В корм вводили, в воду, шприцом заливали – бесполезно. Мотал головой, отрыгивал.       – Может инъекцией ввести? – внес предложение Леонид. – Ну что, ему хуже все равно не будет. Он и так почти труп.       – Черт с ним, – Виктор махнул рукой. – Давай инъекцией. Только не в ткани, а в вену.       – Я что, совсем дурак? Найду, – приказав держать пса, Лёня нащупал вену, вогнав в нее иглу, введя миллилитр яда непосредственно в кровь.       Пес забился в руках, скуля и агонируя, и замер.       – Бля, убили... – выдохнул Артем.       – Ша!       Виктор, как всегда, все заметил первым, указав на бока пса, что медленно, но верно начали подниматься. А потом – вздох, мутный взгляд, что вскоре прояснился, и слабые удары облезшим хвостом. Тело пса за считанные минуты обрело мышцы, стать, а после и начало обрастать рыжей с подпалинами шерстью. И глаза, что ранее были мутными, обрели ясность и... ум?..       Пес встал на ноги, а после присел, оглядывая своих хозяев, метя пол хвостом. Словно ожидал чего-то.       – Нежданчик, – пробормотал Гэсс. – Вот. Знаю, я назову его Ждан. Дай лапу, Ждан, – Гэссер, улыбнувшись, протянул руку, получив мощную когтистую лапу в ответ, и от избытка чувств, поцеловал пса в нос. – Наш невероятный Нежданчик. Наше чудо! – рассмеялся он, а после заплакал, уткнувшись псу в холку.       – Чего это он? – удивился Артем.       – Того, – буркнул Виктор. – Это действие его яда, а значит, мы сможем поднять на ноги Генку. А после – дать ему по щам, за все его дурости.       – В смысле? – не понял Макс.       – В смысле? За то, что из семьи уйти хочет. Ну, не спите вы с ним, ну хер с вами. Ну, бабу захотел, или нашел. Так ее привести к нам надо, в семью, а не уходить. Пока мы с Гэссом – мы практически бессмертны, – тихо пояснил он. – И все, кого мы приведем в семью – будут с нами. Не мы к ним уходим, они к нам придут.       – Да ну ладно!.. – Лёня с Артемом переглянулись. – То есть, я как бы знал, что рядом с ним защищен, – попытался оправдаться Артем. – Но то, что он примет...       – Не каждую. Но – примет, – выдохнул Виктор. Мы – семья. И наша семья должна расти. Чем она больше – тем сильнее. Так он сказал. И я ему верю.       – Боже... – простонал Лёня, в молебном жесте сложив руки, – храни этого человека... – Я же... Боялся, что если наш союз... А он...       – Я все слышу, – проворчал Гэсс. – Спасибо вам, что были со мной, когда мне было сложно, но сейчас я могу одарить вас соответственно. Ваши женщины, если вы решили изменить образ жизни, войдут в нашу семью, и я их так же одарю, как и вас. И чем больше нас, тем мы больше можем подарить этому миру.       – Ты действительно не будешь сердиться? – переспросил Макс.       – Господи, вы что, совсем с катушек съехали? – Гэсс смотрел на ребят Виктора. – Я что, хоть раз говорил, что наша команда должна коптиться сама в себе?.. Я хоть раз намекал, что вы имеете право быть только друг с другом?.. Вик, я похож на тирана? – Гэсс обернулся к любовнику, а после – к остальным. – Вы че, реально думали, что у нас закрытое сообщество, из которого никто не имеет права выйти?..       – Думали, – кивнул Макс. – И когда Гена пожелал уйти – его выбило из жизни.       – Он пожелал уйти из семьи! – Гэсс вскочил на ноги. – Не найти себе пару, а уйти, отказавшись от вас! Да! Это – проблема. Когда кто-то отказывается от семьи, которую принял и воплотил я – он получает откат. Не мой! Это Севретов так определил. Но можно, же просто расширить семью, так? Почему вы об этом не задумывались?       – Глупые потому что? – пожал плечами Макс.       – Не думали, патамушта, – буркнул Гэсс. – Поехали к Генке, а?       – А нас пустят?       – У нас деньги есть, – мрачно произнес Гэсс. – Так что пустят. А у меня есть еще один шприц с инъекцией счастья.