Дикий, дикий Чон

Юнги целомудренно разливал по чашечкам кофе, неспешно заполняя белоснежные ёмкости почти чёрной, концентрированной жидкостью, пленяющей чувствительный нос сидящего за столом Чона. Гук впервые видел чёрную воду, он и не знал раньше, что такая бывает, а его новый знакомый лишь улыбался растерянности и интересу паренька. Юнги, кажется, понимал, что юноша такого раньше никогда не встречал, от этого мужчине становилось странно. — Никогда не пил кофе? — усмехнулся Мин, подставив под металлический носик чайничка вторую чашку, которую так же как первую, начал неспешно наполнять. — Ты странный. Ну, попробуй, — Юн придвинул чашку ближе к гостю и с интересом уставился на не очень ловко управляющегося с ёмкостью юношу. — Ей богу, готов поклясться, ты жил всю жизнь в лесу, — проницательно подметил Юнги, шире растянувшись в усмешке, обнажившей часть верхней десны над ровными зубками. Чонгук коснулся губами горячего горизонта жидкости и тут же отдёрнул чашку ото рта, чуть не расплескав содержимое. Лицо подёрнулось испугом, а мятноволосый мужчина понимающе метнулся к холодильнику, открыв морозильный отдел. Из его тонких, бледных пальцев прямиком в чашку выскользнула пара кусочков льда. Даже этот незамысловатый процесс привёл гостя в какой-то детский восторг. Стоило кофе подостыть, как Гук нетерпеливо схватился за чашку и вновь коснулся губами жидкости, уже совершив большой глоток. Лицо мгновенно искривилось, а кофе отставилось на стол. — Не вкусно? Да, горько, — рассмеялся Юнги, отпив немного из своей чашки. — Надо было тебе не такой крепкий сделать, прости. Я вот крепкий кофе люблю, чтоб прям горький. Мужику негоже сладости пить, понял? Запомни, — Мин скептически уставился на бегающего по кухне шаловливым взглядом собеседника и тяжело вздохнул. — Чувствую себя идиотом, ты же всё равно не понимаешь меня. На каком ты языке разговариваешь? Хоть знак подай… В голове мятноволосого вдруг что-то щёлкнуло, парень подорвался с места и открыл ближайший ящик, изъяв откуда-то сверху небольших размеров книжечку с подробной инструкцией то ли к чайнику, то ли к холодильнику. Он раскрыл первую страницу и положил на стол прямо перед юношей. — Найди свой язык, — щелкнул пальцами Юнги, сев обратно на своё место. Чонгук смотрел на книжечку и не понимал, чего от него хотят. Что он должен с этим сделать? Гук взял в руки нечто и поднёс к лицу, хорошенько обнюхав бумагу со всех сторон. Из его рук её сразу же вырвали. Юн сложил пальцы под подбородком и задумчиво уставился на парня. — Два варианта: либо ты какой-то дикий, либо слабоумный. Для дикаря ты слишком ухоженный, а для слабоумного… Чёрт. Хоть подсказку мне дай. — Чонгук, — подал голос Чон, уложив ладонь себе на грудь. — Юнги, — растянулся в улыбке мужчина. — Приятно познакомиться. Повторяй: прия-я-ятно познако-о-омиться. — Приятно… Познакомиться, — послушно отчеканил Гук. — Нет, ты не похож на слабоумного, просто странный немного… — Немного. Юнги поднял стоящую перед ним пустую белую чашку и указал на ту пальцем. — Чашка, — представил предмет Чонгуку мужчина. *** Тян бродила по тёмной улице, в отчаянии пиная попадающиеся под ноги бордюры. Людей становилось всё меньше, горящие неоновые вывески раздражали взгляд, кружили голову своим обилием и навязчивостью. Уже редкие прохожие наводили девушку на нужный путь к Чонгуку и Тян чувствовала, как теряет след. Впереди был тёмный проулок и девушке совершенно не хотелось туда идти, однако последний встреченный ею дедушка торгующий сладостями, указывал именно на это место, ведь, по его словам, странный юноша заворачивал именно туда. — Чонгук! — пыталась дозваться темноты девушка, дрожащими пальцами заправляя зелёные пряди за ухо. — Чонгук! *** Чонгук резко дёрнулся и повернул голову в сторону окна. Юнги, успевший уже разложить перед гостем на столе целую кучу вещей, убежал куда-то к себе в комнату за книгой, чтобы сообщить Чонгуку, что «это вот, книга, запомни». Всё то время, которое Чон провёл за этим столом, поедая предложенное ему печенье и всё прочее, что Мин сумел нарыть у себя в холодильнике, он запомнил целое множество слов, и это было только начало, ведь Юн, поражённый результатами, намеревался научить нового знакомого говорить по-корейски. — Чонгук! — послышалось вновь со стороны окна, и Гук подскочил к приоткрытой створке, из-за которой порывисто дул мягкий, прохладный воздух ночного каменного города. Где-то внизу он слышал знакомый голос. Пальцы вжимались в оконную раму, глаза в нетерпении выискивали зовущего, а за спиной уже стоял Юнги, желающий высмотреть то, что привлекло внимание гостя, однако спина Чона была широкой, а сам парень всё больше и больше погружался в окно, словно специально закрывая Мину обзор на горящий огнями ночной город. — Что там? — поинтересовался мужчина. — Окно, — коротко ответил Чонгук. — Окно? Там что-то есть? — Чонгук! — вновь послышался отчаянный вскрик откуда-то снизу, теперь уже и Юнги его услышал. — О, это тебя ищут? — на улыбке пробормотал мятноволосый. — Твоя семья, да? — Чонгук! — не унимался голос внизу. В крике уже слышались нотки истерики, владелец голоса словно плакал, и Гук ещё сильнее вцепился в раму, которая, к удивлению Юнги, под напором непомерно сильных пальцев, словно заскрипела, норовя сломаться или, еще лучше, вырваться из окна с корнем. — Иди, тебя ждут. Не заставляй её плакать. Мы же ещё встретимся, м, Чонгук? Чон развернулся в сторону мужчины и пристально посмотрел в чужие тёмные глаза, подобным взглядом даже немного смутив нового знакомого. Честное слово, не поймите неправильно, но на Юнги ещё никто так не смотрел. Гук развернулся к окну и в один прыжок запрыгнул на подоконник, перемахнув через тот. Юн лишь обеспокоенно подскочил к месту происшествия, с ужасом проводив взглядом ловко спускающегося по выступам на стене скалолаза. — Нет, точно, дикий… *** Тян сидела под кирпичной стеной и тихо всхлипывала, приобнимая себя за колени. Она потеряла Чонгука, обидела, напугала и потеряла. Сил искать больше никаких, а за жизнь парня безумно страшно. Пусть Чон и сильный, и, кажется, бесстрашный, но город — не лес, здесь он просто так не добудет себе еду, потому что в бетонных джунглях за то, чтобы жить, нужно платить деньги. У Чонгука нет денег, а если бы и были, он ведь не знает, как и где ими пользоваться. — Чо-о-о-о-он, — взвыла девушка, зарывшись пальцами в изумрудных прядях, ещё больше укрывшись от мира руками. Хотела бы она всё вернуть. Рядом с тихо плачущей о своём девушкой вдруг опал на колени дикарь, осев пятой точкой на смазанные в пыли пятки. Рука осторожно коснулась девичьего плеча, заставив Тян дёрнуться и поднять загнанный мокрый взгляд на потревожившего её. — Ч-чонгук, — прошептала девушка, — Чон… Тян привстала на колени и незамедлительно подалась вперёд, крепко обхватив юношу обеими руками. Чонгук не слишком понял этот жест со стороны девушки, всё плотнее жмущейся к нему, однако ему понравилось. Аж до мурашек понравилось. Тян всхлипывала, жалась мокрой щекой к широкой груди Чона и жмурилась, до конца не веря, что всё обошлось. Не она нашла парня, а он её нашёл. Юноша обвил чужое тело большими руками и вдруг почувствовал такое облегчение… Ему нравится этот жест, он делает его впервые, но ему очень нравится, это успокаивает. Он должен делать так почаще. — Не уходи больше так, хорошо? Пойдём домой? Ты, наверное, голодный… *** Если Тян ожидала, что, по возвращению домой, Чонгук сразу же накинется на еду, то она ошибалась, ибо парень хоть и ел всё предложенное, но делал это не как обычно, а медленно. Ей даже казалось, будто Чон не голодный, однако абсурд, ибо за полдня он наверняка проголодался. Но, кажется, нет. — Где ты был? — с долькой подозрения прищурилась девушка, а Чонгук хоть и не понял её вопроса, но сглотнул по законам жанра. *** — Ты должен сам помыться! — настаивала Тян, пока Чонгук крутил головой из стороны в сторону и смотрел испуганно, округлял большие, красивые глазки. — Ты уже умеешь, мойся сам, — и снова отрицательные мотания, которых она раньше у парня не видела, ведь не учила его подобному, однако внимания не обратила. — Нельзя, Чонгук, ты разденешься и сам себя намоешь, ты… Парень загнанно взглянул на девушку и опустил голову, принявшись стягивать мешающиеся штаны с бёдер. Тян резко развернулась на пятках и уперла растерянный взгляд в стену. На пол плюхнулись сперва брюки, затем и рубашка. Бельё вниз не полетело и это могло значить лишь одно: Чонгуку в нём неудобно, он его просто не надел. И зачем же тогда Тян ему его покупала, если оно мёртвым грузом теперь будет валяться на пыльных полках? — Залезай в ванну. Реакции на слова девушки не последовало никакой, и Тян, уперев взгляд в пол, развернулась в сторону юноши. Она видела крепкие ноги примерно по колено и не хотела поднимать взгляд выше. Чонгук её за такие вещи-то не осудит, вот только пользоваться непониманием дикаря ей бы не хотелось. Девушка кое-как нащупала чужое плечо и взялась за него ладонью, потом взялась за второе. Чон, ведомый хозяйкой, послушно следовал туда, куда его подталкивают. — Сюда залезай, я отвернусь, — указала обнажённому юноше на наполненную водой и пеной ванну, тут же развернувшись на пятках, ожидая заветный «бултых» за спиной. Гук закопошился и поднял было ногу, чтобы перебросить её через бортик, окунув в тёплую, манящую жидкость, однако что-то его задержало. Он вдруг вспомнил, как обнимал сегодня Тян, вспомнил, что собирался делать такое чаще, ему вдруг захотелось исполнить задуманное. Чонгук вернул ногу в исходное положение и резко подался вперёд, крепко обхватив девушку со спины. Тян от такого неожиданного напора пошатнулась и округлила глаза. Сзади на неё напирало горячее тело, Чон прижимался вплотную и был настолько близко, что можно было прочувствовать его каждой клеточкой. Глаза девушки округлились ещё больше, а парень за спиной шумно выпустил воздух из лёгких и прислонился ближе, в полной мере желая прочувствовать всю прелесть объятий. Откуда же Чонгук знал, что обниматься в одежде и делать это без неё — не одно и тоже? Разве мог он знать? Без сомнения, пронзительный крик девушки в эту ночь слышали все соседи.