Дикий, дикий Чон

— Я слушаю, — прижала телефон к уху Тян. За окном уже раскинул свои объятия вечер, а по столу были разбросаны продукты, из которых девушка не без помощи Чонгука пыталась соорудить что-то вкусное. Парню было любопытно, он не мог остаться в стороне, да и Тян было любопытно, она ведь готовить особенно и не умела. А теперь перед ней была целая масса продуктов, которые нужно обязательно определить в блюдо. — Это снова Тэхён, — ответил голос в трубке. — Тебе Чонгука дать? — Нет, не нужно, у меня разговор к тебе. Тян оставила еду на столе и, обтерев руки о полотенце, покрепче взялась за телефон, подготовившись слушать. Это могло быть что-то серьёзное, а могло быть и… что-то серьёзное. Судя по тону голоса парня на том конце провода, разговор должен был уйти именно в такое, серьёзное русло. — Ты растишь у себя парня с амнезией, так? — полюбопытствовал Тэхён, а горло Тян в одну секунду свело в сухом кашле, настолько неожиданной стала тема их разговора. — В смысле, с амнезией? — сипло прошептала девушка. — Сегодня к зданию компании пришла немолодая пара, они мне сообщили, что парень из рекламы — их сын. Чонгуку почти двадцать три года и он не Чонгук. Мне нет смысла сомневаться в их словах, можешь сама проверить, у него в левом ухе хрящик проколот был когда-то, там шрам. Тян торопливо подошла к Чонгуку и зажала парня у стола. Чон растерянно смотрел на девушку, пока та усиленно тянулась к его левому уху, чтобы рассмотреть и прощупать то. Действительно, шрамик был на месте. — А ещё на левой щеке шрам, это он в детстве поранился, — продолжил голос в трубке, а Тян вдруг поняла, что и этот шрам она никогда не отмечала. Она не обращала на него внимания. — Мы хорошо гримировали его, этот шрам мы всегда скрывали при съёмке, они не могли о нём узнать. — О, боже мой! — отпрянула от юноши девушка, зашатавшись в сторону выхода из кухни. — Где ты его подобрала? — спрашивал Тэ. — Я думала, он дикий, я не знала, что у него есть семья, серьёзно, он ведь даже не разговаривал, когда я его нашла… Тян взволнованно рассекала коридор, бродя туда и обратно, она в какой-то степени радовалась новостям о том, что у Чонгука есть родня, а в какой-то степени её это пугало, потому что такие внезапные изменения наверняка вели к их разлучению. Но нет, семья всегда важнее! О чём она думает? Это близкие Чона, они его наверняка долго искали, они переживали за него. Они ему нужны. — Им нужна встреча, — решительно заявила Тян, — ты взял номера? — Да, я пообещал встречу на завтра. Можешь попытаться объяснить ему уже сейчас… Полагаю, вам нужно время, чтобы всё осознать и прокрутить в голове, да? — Будет лучше, если он сам их увидит. Ни к чему волноваться заранее. Завтра, — растерянно осмотрела пространство вокруг себя девушка, просто-напросто не осознавая, куда себя деть, чтобы успокоиться. — Подожди, а как его имя? — Чонмин. Тян из коридора смотрела на крутящегося вокруг кухонного стола юношу и с грустью отмечала, что мальчик, который так сильно повзрослел на её глазах, скоро оставит её. Наверное, это правильно… Наверное, так нужно. Девушка подошла к Чонгуку со спины и крепко обхватила того обеими руками, уткнувшись лбом в линию позвоночника. — Что такое? — дёрнулся от неожиданности парень, получив несильный толчок в спину и тихий всхлип. — Чонмин... — рыдала во весь голос девушка, топя в горячих слезах чужую футболку. — Я не знаю, что мне делать… Я не знаю… — Тян, — обеспокоенно обернулся к ней юноша, почти расцепив на себе чужие руки. — Отвернись! — взвыла девушка, и парень послушно вернулся в прежнее положение, вновь позволив себя обнять. — Это так не честно… Я не хочу так… Я к тебе привыкла… Не могу… Без тебя… По щекам Чонгука катились крупные слёзы, он не знал, почему плачет Тян, но плакал вместе с ней. Ему было невыносимо осознавать, что ей больно или плохо, он не любил, когда страдают люди. — Чонгук-и, для меня ты всегда будешь Чонгук-и, — во весь голос ревела девушка, крепче стискивая широкую мокрую спину. — Чонмин… Зачем? Я не знаю! Боже мой… Зачем? Этот вечер, кажется, был прощальный, этот пир, который они в четыре руки кое-как соорудили, был прощальный. *** В утро понедельника все были на ногах уже чуть ли не с шести утра. Тян не спалось — она бродила по квартире в поисках неизвестно чего, а Чонгука слишком беспокоило её волнение, он просто не мог доспать свои положенные три часа, он поднялся вместе с ней и принялся ходить хвостиком, любопытно изучая нескончаемый путь девушки. К девяти утра уже все были одеты и полностью собраны, Тян обязана была сопроводить парня, поэтому заранее позвонила утром Юнги и самым мрачным в мире голосом сообщила, что в первой половине дня её точно не будет. «Не приходи совсем, я тебя видеть вообще не хочу» — ответил перепуганный подобным настроем девушки Юнги. Путь к агенству Чонгука предстоял короткий, они словно закрыли глаза и открыли, очутившись уже на месте, где встретило высокое здание и безграничная тревога, повисшая внутри Тян. — Дай руку, — предложил Чон, осторожно взявшись за подрагивающую ладонь девушки. Его предложение было скорее риторическим. Юноша вёл Тян к лифту, вёз её на четвёртый этаж и буквально тащил по этому этажу, потому что идти самостоятельно она была, кажется, не в состоянии. В её глазах было почти пусто, а в голове роилось столько ненужных преждевременных мыслей, что всю её сейчас можно было просто брать и тащить в любом направлении, она не воспринимала внешний мир. Странное чувство апатии разрослось в ней за одну ночь до невероятных размеров, она сама была синонимом апатии. Тэхён встретил прямо в коридоре и куда-то повёл, на пути объясняя Чонгуку, что его ждут, с ним хотят увидеться. Чон не особенно понимал, кому он понадобился, а просто шёл вперёд, не забывая при этом уверенно вести за руку зеленоволосую девушку, пока Тэ не расцепил их руки, сообщив, что дальше он должен идти один. Чонгук всё оглядывался назад и пытался поймать на себе улыбку Тян, но той не было, была лишь бесконечная печаль в глазах и какое-то страшное отчаяние. Ему страшно. Он не хочет уходить с Тэхёном. Дверь распахнулась, и юноша вошёл внутрь хорошо освещённой небольших размеров гримёрки. Тэхён остался за дверью и прикрыл её с обратной стороны. Перед Чонгуком предстала низенького роста женщина и довольно высокий в сравнении с ней мужчина. Их глаза пестрили слезами, как и глаза встретившегося с ними взглядом юноши. Он почему-то плакал вместе с ними. — Чонмин, это мама с папой, ты помнишь нас? — надрывно прошептал мужчина, растянув губы в какой-то уж больно отчаянной улыбке. flashback В окнах старенькой машины мелькали густые заросли деревьев по обе стороны от дороги. Тёмные, непроглядные, они пугали и заставляли грустить по утекающим в километрах домам. Юноша не хотел переезжать в новый для него город, ему было комфортно там, с друзьями и знакомыми, он не желал видеть за окнами незнакомый мегаполис, ему было хорошо там, откуда увозила его машина. Они больше никогда не вернутся туда. — Я решительно не одобряю твоего поведения, — строго сказал отец, посмотрев в зеркало заднего вида на старающегося игнорировать его сына. — Ты как с родителями разговариваешь? Разве твоя мама заслужила к себе такого отношения? — Милый, не нужно, — успокаивала через силу улыбающаяся мать. Парню было правда сейчас стыдно, что он сгоряча повысил на неё голос, она ведь действительно не заслуживает тех слов, что наговорил он ей в порыве обиды. — Мы плохо его воспитали, раз он так разговаривает с нами! — воскликнул мужчина, крепче вцепившись в руль. — Вы мне жизнь разрушаете! — вновь вспылил юноша, тряхнув густой чёрной шевелюрой. Он вряд ли когда-то кричал так на своих родителей, однако сейчас был на эмоциях, сейчас был не в себе. — У меня в моём городе всё осталось, всё, как вы не понимаете? И я это всё бросаю! Там мои друзья. А вы решили всё за меня! — Твои друзья тебя надоумили ухо проколоть? Ты считаешь это красивым? — не унимался отец. — Мне не пять лет, пап, мне семнадцать, когда ты уже это поймёшь? Я взрослый, я могу сам выбирать, как мне выглядеть, во что одеваться и с кем дружить! — крикнул юноша громче обычного и все разом замолчали. Парень прокрутил ручку на двери, приспустив стекло и подставил лицо прохладным потокам. Чёрные как смоль волосы раздуло встречным порывом, юноша как можно шире распахнул заметно покрасневшие глаза, чтоб просушить те. Его жизнь больше никогда не будет прежней. Теперь началась новая, и он не знает, как осмелиться вступить в её пределы. *** Сумки были распакованы. Семья Чон приобрела небольших размеров частный домик на окраине того самого мегаполиса, которым травили его мозг родители. В том городе у них была хорошая квартира в центре, а здесь что? Ему тут не выжить. — Сынок, будь добр, сними серёжку, сейчас к нам дядя Ким с семьёй приедет, — еле слышно попросил мужчина. — Стыдно за такого сына, да? — искривил губы в усмешке юноша, поймав раздражённым взглядом лишь отрицательное мотание головой и всё тот же строгий взгляд. — Просто выполни мою просьбу, хорошо? Это ведь не так сложно, потом можешь носить, но при гостях, пожалуйста, сними. Парень прожёг отца взглядом полным обиды и, не раздумывая, взялся за ухо. Небольших размеров серебряное колечко в хрящике в одну секунду из того вырвалось, расцарапав замком небольшой участок кожи. Взгляд юноши стал в разы злее, а показательно выдернутый металл на застёжке окрасился в красный. — Теперь тебе легче? — почти безэмоционально поинтересовался сын. Парень схватился за лежащую на кровати лёгкую спортивную куртку и спешно зашагал на выход из комнаты. Он спускался по лестнице на первый этаж, он прошёл мимо мамы и ничего ей не сказал. — Чонмин, ты куда? Чонмин, — обеспокоенно цеплялась руками за сына женщина. — Прогуляться, — холодно ответил парень, выскользнув из чужих рук. — У тебя ухо в крови, нужно обработать, сынок, постой… Женщине в ответ только дверь хлопнула, погрузив новенький домик в тишину. *** Юноша зажимал ухо ладонью и брёл через негустые заросли леса вблизи города. Под ногами шуршала холодная трава, к вечеру в лесу температура падала, он не напрасно взял с собой куртку, сейчас она была как нельзя кстати. Глаза слезились, а душа болела. Хотелось кричать, он шёл вглубь леса лишь затем, чтобы покричать во всё горло там, где его не услышат. Главное — не заблудиться. Он надеялся, что его скаутский опыт его не подведёт и он выберется обратно, однако этого сейчас хотелось меньше. Зачем домой, где тебя не любят, где не считаются с тобой, где стыдятся тебя? Маме с папой вряд ли нужен такой сын. Уж лучше будет поселиться в желудке у волка, так он хоть какую-то пользу принесёт. Парень сейчас слишком жалел, что в этих лесах волков водиться не должно, и чтобы стать едой, ему придётся забрести километров так на десять-двадцать вглубь. Близ города хищников периодически отлавливают, так что заходят сюда лишь отчаянные. Он окажется очень везучим, если ему попадётся кто-то клыкастый в этом районе. Парень брёл до тех пор, пока не заметил недалеко от себя шуршание в густой поросли кустов. Кто-то там громко копошился, а юноше вдруг стало так страшно, что откровенно захотелось домой. Из густой листвы показалось свиное чёрное рыльце, а затем и вся мордочка целиком, и парень отшатнулся. — Кабанчик, — дрожащим голосом пробормотал он, медленно попятившись назад, надеясь, что зверь не заметит его. Зверь оказался в разы больше того, каким представлял его парень, зверь пыхтел и сверкал направленными вперёд клыками. Юноша не знал, на самца или на самку он попал, однако бежать прочь стоило в любом случае, потому что на него готовились напасть. Парень пустился в противоположную городу сторону, он бежал без оглядки, слыша позади приближающееся топанье копыт и всё то же страшное пыхтение. Ноги в один момент зацепились за торчащую корягу, каких внизу было немало, и подкосились. Парень полетел вперёд, в ужасе осознав, что в метре от него довольно крутой склон вниз. Тело опало на траву и покосилось, чтобы в следующую секунду юношу завертело прямо по направлению вниз. Парень шипел, перед глазами всё плыло, он перекатывался по склону, то и дело больно ударяясь руками и ногами о кочки и, на его счастье, не острые камни. Последней точкой стало прервавшее его бесконечный путь вниз широкое сухое дерево и глухой удар областью затылка. Юноша обмяк в объятиях пыли и коряг, и более не открывал глаза. Как ему и мечталось, он не вернётся домой, он останется в этом лесу. end flashback Чонгук неуверенно шагнул вперёд и протянул свои руки. Парень в одну большую охапку обнял обоих плачущих. Справа мама, слева папа. Одна большая семья. — Прости, — слёзно молил отец, — прости меня… *** Тян сидела под самой стенкой и прятала лицо в обтянутых джинсой коленях. Как же пусто было внутри, как же страшно и одиноко. Она ведь так привыкла к Чонгуку, а теперь он от неё уйдёт к родителям. А что, если она больше его никогда не увидит? Что, если он исчезнет? Навсегда исчезнет. — Да не убивайся ты так, — успокаивал сидящий у стенки напротив Тэхён. Его наглаженные вишнёвые брюки пачкались о пыль, но ему, кажется, было всё равно. — Всё хорошо будет, это ещё не значит, что ты его больше не увидишь. Я тебе говорю, всё хорошо, эй. Перестань. Тян ещё глубже зарылась в колени и тяжело выдохнула, но дверь в конце коридора распахнулась, а оттуда вышли. Одна пара ног затопала в их с Тэхёном сторону и остановилась прямо напротив неё. Девушка медленно подняла голову и затравленно посмотрела на Чонгука. Её изумрудная чёлка была растрёпана, а под влажными глазами красовались серые подглазники. Видок был так себе, а на душе было ещё хуже. — Домой? — коротко предложил юноша, очаровательно растянув тонкие губы в полуулыбке. — Чонмин, — начала было девушка, уткнувшись взглядом в пол. — Чонмин? — в удивлении выгнул брови парень. — Твоё имя, — горько усмехнулась Тян. — Чонгук, — задумался юноша. — Я Чонгук. Девушка подняла голову вверх, тут же получив спасательный трос в виде руки, утянувшей её на сушу. — Хочу обедать, — осведомил Чон. — Еда. Из глаз Тян полились непрошенные слёзы, а сердце вновь застучало. Девушка взвыла и уткнулась в чужую грудь. Кажется, у неё нервный срыв. Хорошо, что Чонгук не понимает, почему она ревёт. Хорошо, что Чонгук прежний, хорошо, что он всё такой же Чонгук. Милый, дикий, не очень хорошо разговаривающий Чонгук. Тэхён провожал взглядом уходящих прочь Чонгука и Тян, он смотрел им вслед и чего-то не понимал… Парень подхватился с пола и поспешил в сторону полуоткрытой двери, он прошмыгнул в гримёрку и с вопросом во взгляде посмотрел на замужнюю пару. Те сидели как ни в чём не бывало и что-то с полными улыбки глазами обсуждали. — Ну, как разговор? — полюбопытствовал Тэ, обратив на себя внимание пары. — Всё чудесно, спасибо Вам большое, он нас вспомнил, — щебетала женщина, внутри которой эмоций сейчас было точно через край. — Вспомнил? — изумился Тэхён. *** — Чонгук, закажем лапшу? — Солнечно улыбнулась парню Тян, скинув сумку на соседнее с ним сиденье. — Да, — кивнул парень, улыбнувшись в ответ. Девушка развернулась к прилавку, тряхнув в воздухе прекрасными изумрудными волосами. Чонгук смотрел на неё такую, счастливую, а его сердечко по-прежнему трепетало. Как и всегда. Вот только взгляд его теперь был куда осознаннее.