***
Очередной жестокий удар настиг Ацуши резко и неожиданно, вырвав из уст мальчишки хриплый сдавленный крик. Алая горячая кровь безудержным фонтаном хлынула из новой открывшейся раны. Адская жгучая боль сильнее разлилась по налившемуся свинцом, отяжелевшему телу, холодным потоком затмила медленно уплывающее сознание. Ноги Накаджимы предательски подкосились, и юный детектив рухнул на выжженную ожесточённой битвой землю, ощущая, как последние силы покидают его. — Глупый мальчишка, надеюсь, теперь ты понимаешь, что не следовало лезть в деятельность нашей организации, — будто сквозь вату донёсся до Ацуши грубый голос нападавшего. Накаджима с трудом приоткрыл глаза, пытаясь сфокусировать затуманенный взгляд на высокой статной мужской фигуре, облачённой в чёрное атласное одеяние. Подойдя вплотную к своей жертве, злодей чуть склонился над несчастным мальчишкой, окинув его презрительным взглядом. — Говори, кто тебя подослал, и может быть, тогда я позволю тебе остаться в живых, — потребовал мужчина. В его голосе звенела сталь, а глаза пылали таким яростным огнём, что, казалось бы, не подчиниться было просто невозможно, но, тем не менее, ответом послужила тишина. — Отвечай! — взревел нападавший, изо всех сил пнув полубессознательного детектива в живот. Ацуши глухо застонал, зажмурившись от боли. Кричать он уже не мог — сорвал голос. Сил сопротивляться также не осталось совсем, потому Накаджима, смирившись со своей участью, с нетерпением ждал наступления смерти, которая, по крайней мере, избавит его от этой ужасной невыносимой боли. — Я сказал, отвечай, наглый мальчишка! Ты только усугубляешь своё положение! — нанося очередной жестокий удар, повторил мужчина. — Пошёл ты… — с трудом разомкнув окровавленные губы, хриплым, едва слышным голосом, упрямо промолвил юный детектив. — Жаль. А ведь я был настроен пощадить тебя, — притворно жалостливым голосом проговорил злодей, безумно улыбаясь и активируя свою способность, которую он не так давно успел отозвать. Ацуши скользнул по нему мутным взглядом и слабо усмехнулся, не пойми от чего. То ли мальчишка просто тронулся умом, то ли его действительно забавляла глупость и нелепость ситуации, в которой он оказался. А ведь, если бы Накаджима послушался Куникиду и не стал лезть в логово противника в одиночку, ничего этого бы не произошло. Вихрь мрачных мыслей, закружившийся в голове мальчишки, был резко прерван новой вспышкой боли. Ацуши дёрнулся, разомкнув уста в немом крике. Фиалковые с золотым оттенком глаза, наполненные сводящей с ума болью, широко распахнулись в агонии. Изо рта тонкой неровной струйкой медленно потекла кровь. «Всё, теперь точно конец, » — мрачно заключил про себя Накаджима, в следующую секунду настигнутый новым потоком боли, которая теперь не затихала ни на минуту. В глазах стремительно начало темнеть, и мальчишка почувствовал, как разум окончательно начинает отключаться. Последнее, что запомнил Ацуши, прежде чем потерять сознание, был до боли знакомый пронзительный свист, рассёкший воздух, и чей-то грубый холодный голос, такой ненавистный, но в то же время такой родной…***
Сознание медленно начало проясняться, постепенно возвращая Ацуши в реальность и позволяя тому понять, что смерть всё же обошла его сегодня стороной. Накаджима с трудом приоткрыл глаза, впрочем, практически сразу закрыв их вновь, так как ослепляющий яркий свет, заполнивший комнату, неприятно жёг. Мальчишка попытался пошевелиться, о чём тут же пожалел — притупившаяся боль накрыла с новой силой, заставив юного детектива слабо застонать. Послышались негромкие шаги, тяжёлая массивная дверь отворилась, и в помещение вошёл владелец квартиры, в которой сейчас находился раненый мальчишка, — Акутагава Рюноскэ. — Очнулся, наконец, — переступив порог комнаты, холодно произнёс мафиози. Он пытался говорить грубо и раздражённо, однако голос предательски дрогнул, выдавая скрытое беспокойство, ранее совсем не свойственное для Рюноскэ. — Придурок. Акутагава размеренно подошёл к широкой двуспальной кровати, на которой лежал мальчишка. Неестественная болезненная бледность заставила Ацуши практически слиться с белоснежной постелью, на фоне которой он сейчас казался совсем незаметным. Пепельного оттенка волосы беспорядочно разметались по светлой подушке, и только одна короткая чёрная прядь юного детектива выделялась на фоне этой ослепительной белизны. Накаджима чуть приоткрыл глаза и, закусив нижнюю губу, дабы сдержать застывший в горле вскрик, с огромным трудом повернул голову в сторону парня. — Аку… — мальчишка предпринял попытку заговорить, но тут же сорвался на хриплый, разрывающий адской болью повреждённые связки, кашель. — Молчи, тигр, — нахмурившись, одёрнул юного детектива Акутагава, бросив на него короткий строгий взгляд. — Чёрт тебя дёрнул полезть на рожон. Идиот. Прекрасно знал ведь, что в одиночку тебе с целой организацией не справиться, — не глядя на мальчишку, продолжил отчитывать его парень, расхаживая вокруг постели. — Неужели так трудно было меня дождаться? Или, в конце концов, попросить помощи у своих коллег? Или в вашем агентстве о взаимопомощи не слышали? — Акутагава… — почти неслышно всё же вымолвил Ацуши, оторвав отяжелевшую руку от постели и протянув её к Рюноскэ, ослабевшими дрожащими пальцами попытавшись ухватиться за край чёрного атласного плаща мафиози, в очередной раз проходящего мимо кровати. — Что? — раздражённо прошипел парень, резко повернулся к мальчишке и в следующую секунду в шоке замер, заметив стоящие в глазах Накаджимы блестящие слёзы. — Т-тигр… Ты чего? — опешив, спросил Акутагава, присев на стоящий возле кровати стул и склонившись над нерадивым напарником, тщетно пытаясь понять, каким образом он смог довести Ацуши до слёз. — Прости… Акутагава… — виновато прошептал мальчишка, резко отвернувшись от Рюноскэ. — Прости…. Я не хотел… чтобы так вышло… — фраза оборвалась тихим всхлипом, по щеке юного детектива стекла прозрачная слеза, что ещё больше повергло мафиози в шок и заставило его растеряться окончательно. Акутагава мысленно ругал себя за несдержанность, жалея о том, что так резко набросился на своего напарника, не успевшего толком прийти в себя. Парень вовсе не хотел заставлять Накаджиму плакать, и он точно не был бы так груб и суров с ним, если бы умел вести разговоры иначе. Поток мыслей Рюноскэ прервал новый жалобный всхлип, сорвавшийся с истерзанных, покрытых коркой запёкшейся крови, губ Ацуши. — Ацуши… — как можно мягче позвал мафиози. — Ну чего ты, в самом деле? Не реви, только хуже ведь себе сделаешь, — Акутагава протянул руку к лицу мальчика, кончиками пальцев осторожно, почти нежно, стерев с покрасневших щёк солёную влагу. — Успокойся. Накаджима отчаянно замотал головой. В попытке успокоиться мальчишка зажмурил глаза и с силой закусил нижнюю губу, ощутив металлический привкус крови, однако ничего не помогло. Ацуши резко накрыл вихрь смешанных чувств. К горлу подступил ком, и юный детектив, вместо того, чтобы успокоиться, сильнее разрыдался, не в силах найти обоснования этому внезапному приступу истерики. «Поздравляю, Рюноскэ, ты идиот, » — мысленно обругал себя мафиози, перебирая в голове варианты того, как успокоить плачущего мальчишку. Не придумав ничего лучше, Акутагава бережно обвил сильными руками хрупкое тело своего напарника и, осторожно подняв Накаджиму с постели, усадил его к себе на колени. Рюноскэ думал, что Ацуши сейчас начнёт вырываться, но мальчишка наоборот доверчиво прижался к парню, уткнувшись лицом ему в грудь и несмело обняв его за шею тонкими бледными руками. — Тише-тише. Всё хорошо, успокойся, — приговаривал мафиози, нежно поглаживая юного детектива по вздрагивающей от частых всхлипов спине. Тёплые объятья и ласковые прикосновения успокаивающе действовали на обессиленного мальчишку, потому Ацуши очень скоро затих, перестав дрожать и биться в истерике. Теперь Накаджима лишь изредка всхлипывал, постепенно успокаиваясь окончательно. — Спасибо тебе… — спустя какое-то время тихо вымолвил мальчишка. — Не благодари, — отозвался Рюноскэ, не отстраняя Ацуши от себя. — Акутагава… — негромко позвал парня юный детектив. Голос Накаджимы чуть дрогнул, и это заставило мафиози насторожиться. — Можно вопрос…? — несмело спросил мальчик, ощутимо напрягшись. — Задавай, — позволил Акутагава, по непонятной причине опасаясь будущего вопроса. — Почему ты спас меня…? — сглотнув подступивший к горлу ком, почти неслышно спросил Ацуши. Вопрос поставил Рюноскэ в тупик, заставив того всерьёз задуматься над ответом. А ведь правда — почему? На протяжении нескольких месяцев, с самой первой минуты их знакомства, Акутагава упорно убеждал себя в том, что он люто ненавидит Накаджиму. Всем своим сердцем, всей душой. И даже тот факт, что две противоборствующие организации заключили перемирие, а два заклятых врага стали напарниками, не смог повлиять на их отношения. И только сейчас мафиози осознал, что все его убеждения — ложь, придуманная иллюзия, за прочными стенами которой скрывается правдивая истина, ведь на самом деле парень никогда не испытывал ненависти по отношению к мальчишке. Да, Ацуши порой его раздражал до такой степени, что хотелось скрутить надоедливого тигра Расёмоном и каким-нибудь образом отомстить, но ненависти не было никогда. Более того, события сегодняшнего дня помогли Акутагаве понять, что он на самом деле чувствует к Накаджиме. Рюноскэ осознал, что он, чёрт возьми, любит этого несносного мальчишку. Любит и боится потерять, поскольку без этого лучика света жизнь мафиози вновь погрязнет во мраке, потеряет смысл. — Акутагава…? — тихий голос Ацуши вырвал парня из омута раздумий. — Почему? — повторил вопрос мальчишка, отстранившись от напарника и заглянув ему прямо в глаза. Во взгляде детектива читались страх и неуверенность, и Накаджима явно начинал жалеть о том, что завёл эту тему. Рюноскэ ничего не ответил, только заметно помрачнел, отведя взгляд в сторону. Мафиози не знал, как найти выход из этой ситуации. Признаться? Не самый хороший вариант. Акутагава не знал, как отреагирует Накаджима на его признание, но предполагал, что тот точно не обрадуется. Тогда что? Мафиози тяжело вздохнул, угрюмо продолжая молчать. Мысли в голове путались, лишая парня шанса подобрать более-менее подходящий ответ. Акутагава почувствовал, как холодная ладонь Ацуши несмело коснулась его щеки. Этот жест заставил Рюноскэ вздрогнуть и резко повернуть голову в сторону детектива, который тут же испуганно отшатнулся от члена Портовой Мафии, вероятнее всего, намереваясь слезть с колен парня и спешно скрыться из его виду, но тот не позволил ему этого сделать. Рюноскэ перехватил руки мальчика, несильно сжав хрупкие запястья детектива, и резко притянул Ацуши к себе, подавшись вперёд и впившись в губы напарника властным жадным поцелуем. Накаджима удивлённо распахнул глаза, пребывая в состоянии шока всё то время, пока Акутагава грубо терзал его израненные губы, кусая их и сминая своими. Акутагава медленно углублял поцелуй, постепенно заменяя грубость нежностью. Кислорода в лёгких стало не хватать, и мафиози был вынужден отстраниться от смущённо покрасневшего детектива, медленного отходящего от шока. В комнате повисла угнетающая тишина, железными тисками сковавшая разум Акутагавы. Рюноскэ ясно осознал, что это была ужасно глупая затея, и что лучше всего ему сейчас просто уйти. Собственно это он и решил сделать. Парень уже хотел было снять мальчишку с колен и вернуть его обратно на кровать, но Ацуши, видимо догадавшись о намерениях Рюноскэ, вдруг крепко обнял Акутагаву, не позволяя тому осуществить задуманное. — Я тоже тебя люблю… Рюноскэ… — шёпотом проговорил Накаджима, улыбаясь и чувствуя, как тяжесть, месяцами копившаяся на душе, медленно развеивается. Рюноскэ поражённо замер, не веря услышанному, а после ласково обнял Ацуши в ответ, впервые за последние несколько лет искреннее и счастливо улыбнувшись.***