POV Йоханнес
Я устало прикрыл глаза, опираясь о стену за своей спиной. Оказалось, томиться в ожидании — не самая прекрасная вещь на этом свете. Хотя, ожидать любимую девушку было несколько приятнее, чем, например, итогов гонки. Голова нещадно болела, и даже данная Стиной таблетка не облегчала моих мук. Вообще, не планировал пить на чертовой вечеринке у финнов. Но мои мысли о ссоре с Юлей съедали меня настолько, что Дидрик не выдержал и просто заставил меня выпить хоть немного. Это дало свой эффект, и я быстро втянулся, за что сейчас расплачивался головной болью. Но это был рай на земле: на целый вечер забыть о Белоруковой. Выбросить из головы всё то, что произошло с нами. Я не съедал себя каждую гребанную минуту, не считал себя виноватым во всем. Теперь всё пошло по тому же кругу. Проблемы никуда не ушли, это стоило признать. Именно поэтому я торчал в коридоре, где проживала россиянка, уже целых полчаса. Где она вообще ходит?! Завтрак уже закончился десять минут назад! В голове промелькнула мысль, что Юлия может сейчас спокойно стоять у столовой и разговаривать с таким ненавистным (он вообще мне никогда не нравился! Оказалось, оправданно) французом. Ох, а их сцена вчера в холле… Возможно, я бы уже давно казнил этого треклятого лыжника, но мой слух уловил быстрые шаги, и я распахнул глаза и повернул голову. В сторону своего номера действительно шла Юля, абсолютно ничего не замечавшая. Её взгляд был направлен в экран телефона. В другой руке она несла пакет с соком, и я невольно усмехнулся. — В этот раз сок вкусный? Девушка вздрогнула от моего голоса и остановилась, смотря на меня с нескрываемым безразличием. Телефон быстро оказался в кармане её штанов, а руки скрестились на груди. — Что ты здесь делаешь? Я оттолкнулся от стены и сделал несколько шагов навстречу к ней, продолжая кривить губы в усмешке. Прошло не так много времени с момента нашего последнего разговора, но в тот момент мне казалось, что я не разговаривал с ней с десяток лет. Это было так странно: вновь слышать её голос, фразы, пусть сказанные и со злобой, но в мой адрес. Юль, я скучал по тебе. — Если честно, я хочу поговорить с тобой, — я склонил голову, а россиянка презрительно фыркнула. — А я не хочу, — она сделала несколько шагов в противоположную от меня сторону, делая расстояние между нами более чем солидным. Этот жест вызвал на моем лице улыбку. Совсем недавно ей не нужно было личное пространство между нами. Сейчас же она старонилась меня. Хотя, стоило признать, что в этом не было ничего удивительного. За своими рассуждениями я чуть не пропустил, как Белорукова пыталась прошмыгнуть дальше по коридору, но вовремя опомнился и схватил её за локоть, разворачивая к себе. Между нами осталось не больше пятнадцати сантиметров, и я смог наконец насладиться её близостью. Карие глаза блестели от негодования, губы были поджаты, а щеки покрылись румянцем. Но для себя я отметил, что на щеке все еще остался след от сна, что делало её невероятно милой, а волосы были собраны в неаккуратный пучок. Кажется, сегодня кто-то проспал и собирался впопыхах. Я был бы готов хоть каждый день переставлять время её будильника, только бы видеть такую домашнюю и родную Юлю. — Давай ты не будешь включать сейчас свою гордость? — предложил я, внимательно смотря в её глаза. — Давай ты не будешь таким самоуверенным? — она буквально выплюнула мне эти слова в лицо, но не сдвинулась с места, и моя рука продолжала крепко держать её локоть. — Мы так и будем разговаривать одними вопросами? — А я разве не сказала, что не хочу с тобой разговаривать? Мне хотелось истерически засмеяться. Она была невыносима. Чертовски невыносима. Но это только сильней заводило. — А с кем ты хочешь разговаривать? С этим лягушатником?! — на мгновение на её лице появилось смятение, но девушка быстро совладала с собой и продолжила безразлично на меня смотреть. — При чем здесь Лу? — Что?! — я думал, что нельзя злиться сильнее, чем вчера, но как же я ошибался. — Он уже Лу?! — Да какая тебе вообще разница? — не выдержала спортсменка и повысила голос. — Я не желаю видеть его даже в радиусе километра около тебя! — я с силой сжал её локоть, и её лицо искривилось. — Прости. — Знаешь что, — она резко дернулась в сторону, и я отпустил её, — это моя личная жизнь, я сама разберусь. Её глаза пылали, а я лишь покачал головой. Я не знал, что можно сказать в свое оправдание. Да и были ли это вообще уместно в нашем разговоре. — Юль, я люблю тебя, — я поднял на неё взгляд, и, убедившись, что она внимательно меня слушала, продолжил. — Я прошу у тебя прощения. Я поступил как самый настоящий кретин, не заслуживающий прощения. Но я прошу его у тебя. Пожалуйста, прости меня, Юль. Дай мне шанс доказать, что мои чувства сильны и серьезны. Я обещаю тебе, что никогда больше не дам тебе повода усомниться во мне. — Проблема в том, что я не хочу тебе верить, — она пыталась выдавить из себя злобу, но я ясно услышал, что в ней говорили обида и гордость. — Но я дорог тебе, — я в очередной раз усмехнулся, а Белорукова отрицательно покачала головой. — Врешь. — Я не желаю больше разговаривать с тобой, Йоханнес Хёсфлот Клэбо, — она буквально за секунду юркнула в свой номер, а я вздохнул. Хорошо ты с ней поговорил, Клэбо.***
POV Эмиль
Я сладко потянулся в кровати, испытав прекрасное чувство. Я выспался! Боже, уже не помню, когда чувствовал это… Просто прекрасное начало дня. Лениво перевернувшись на другой бок, я приоткрыл один глаз. Солнце неприятно светило в глаза, и я проклял себе за то, что не закрыл вчера шторы. Жил я один, ибо Крюгер заболел весьма некстати. Вообще, Симен был, пожалуй, самым лучшим соседом из всей нашей сборной, поэтому жить в одиночестве было даже грустно. Пролежав в кровати еще несколько минут, я решил, что все же пора вставать, если я не хочу проспать весь день. Приняв вертикальное положение, я взял в руки телефон с тумбочки, к своему удивлению заметив, что он сел. — Вот же чертова техника! — выругнулся я и полез в спортивную сумку за зарядкой. Поставив телефон на зарядку, я направился в ванную комнату. Взглянув на себя, я слегка улыбнулся, понимая, что неплохо выгляжу. Клэбо явно выглядит хуже. Приведя себя в опрятный вид и надев джинсы, я вернулся в комнату и подошел к тумбочке. Телефон покорно включился, и я посмотрел на экран, потирая глаза. Фак! Чёрт возьми! Телефон любезно оповестил меня о том, что я благополучно проспал завтрак, а через час уже должен стоять полностью готовым у входа для отправки на стадион. Вот же блин! Мою гневную тираду в голове прервал стук в дверь, и я, в очередной раз выругнувшись, отправился открывать ее. Ну, кого еще принесло так вовремя?! — Что надо? — с размахом я открыл дверь, но тут же изменился в лице, поняв, что на меня смотрят распахнутые голубые глаза Стины. — А я уже говорила тебе, что ты очень вежлив? — Нильссон усмехнулась и, не спрашивая моего разрешения, прошла внутрь номера, поставив пакет, принесенный с собой, на стол. — Извини, я просто проспал завтрак, а через час уже выезжаем. Буфет же откроется только через сорок минут? — с надеждой спросил я её, а она довольно улыбнулась. — Что такого я сказал? — Зачем тебе буфет, если у тебя есть я? — Стина потянулась к пакету и через секунду достала оттуда три сэндвича и пакет сока. — Стина, ты чудо! — воскликнул я, улыбаясь во все тридцать два зуба. — С сыром, курицой или ветчиной? — она показала рукой на коробку с сэндвичами, а затем на пачку сока. — Яблочный устроит? — Стин, я люблю тебя, — вырвалось у меня, и я, осознав смысл своих слов, поджал губы. — Я знаю, — шведка лучезарно улыбнулась, а я вскинул брови. — Как можно не любить такого друга, как я. Я кивнул и опустил голову. Она решила, что я говорю о дружеской любви, но в моих словах был другой смысл. Мое сердце участило свой ритм, и я вздохнул. Давай, Иверсен, собери свою волю в кулак и признайся ей! Давай, давай! Клэбо повесит тебя, если ты упустишь возможность признаться Стине! Так, что сказать? ЧТО СКАЗАТЬ? Пожалуйста, мозг, думай. Ага, думай. Кажется, мой мозг прощался со мной каждый раз, когда что-то сводилось к Стине. Господи, спасите. — Эмиль, с тобой все хорошо? Нет, не хорошо. Я люблю тебя, Стина. В своей голове я могу признать это хоть сто раз, а вслух слабо. — Стин, — так, была не была, — я хотел сказать… хотел сказать… Я не совсем правильно выразился… Ну, то есть, правильно… Ты не так поняла… Ну, в смысле, не в том смысле… Нильссон скрестила руки на груди и непонимающе посмотрела на меня. Мда, Иверсен, это самое лучшее признание за всю историю человечества. Все диснеевские принцы нервно курят в сторонке. — Объясни мне тогда, — взволнованный взгляд голубых глаз устремился на меня, а я, вздохнув, открыл рот, чтобы продолжить, но дверь номера с грохотом открылась. — Господи, когда-нибудь я прибью её! Вот же упрямая! — в мой номер влетел Йоханнес и, кажется, не замечая нас, начал носиться вдоль и поперек. — Я же искренне люблю её, готов на всё ради неё, но тут неожиданно появляется какой-то Шанава и всё портит! О, бутерброд! Клэбо схватил сэндвич с сыром и начал поедать его, вызывая недовольство Стины. — Я принесла их для Эмиля! — У меня стресс! Кстати, Иверсен, быстрей собирай вещи и поехали на гонку! — Но… — Заткнись и собирайся! — Ладно, увидимся на стадионе, — Стина слегка улыбнулась и покинула номер, а я хлопнул себя по лбу. Нет, сегодня не мой день.***
POV Наташа
Наташа: Мне так жаль, что ты простыл. С тобой точно всё хорошо? Симен: Конечно, милая, можешь не переживать. Уж в Норвегии я точно буду с тобой: 3 Наташа: Ох, я уже скучаю по тебе Симен: Это взаимно. Как там Юля? Я хочу связаться с Йоханнесом и переговорить с ним Наташа: Я думаю, ты и сам понимаешь, в каком она состоянии. Поговорить с Клэбо? Ты думаешь, в этом есть смысл? Я так не считаю Симен: Я понимаю тебя, у тебя есть основания говорить о нем в таком тоне, но он мой друг, и я продолжаю думать, что у него были основания так поступить Наташа: Ага, мания величия Симен: Ну, перестань, Ната. Я думаю, всем очевидно, что они любят друг друга Наташа: Я надеюсь, что ты не решил заделаться Купидоном? Симен: Мне кажется, у меня бы отлично вышло Наташа: Не в их случае Симен: Я бы поспорил Наташа: А я бы нет Симен: Ты что-то темнишь… А ну, рассказывай Наташа: И всё ты знаешь))) Ладно, скажу. Мне кажется у Юли появился ухажер… Симен: Мать моя женщина! Держите Клэбо семеро! И кто этот бессмертный, который встал на пути у Йохи? Наташа: Люка Шанава Симен: Оо, француз, это что-то новенькое. Что сама Юлия говорит? Наташа: Что они просто друзья, а у самой глазки сверкают Симен: По-моему, тут ты — Купидон Наташа: Ты бы видел, какой он ей букет цветов подарил… Симен: Парнишка резвый, оказывается. Пора и Йоханнесу активизироваться Наташа: Да пошёл к черту этот Клэбо! Пусть не подходит вообще к Юле Симен: Ты не считаешь, что им нужно поговорить? Тихо и без разрушения отеля желательно Наташа: Не считаю. А ты другого мнения, я вижу Симен: Верно Наташа: Ну и прекрасно! Симен: Малыш, давай мы-то с тобой не будем ругаться из-за Йоханнеса Наташа: Конечно, не будем. Ты не забывай принимать лекарства и скорей поправляйся. Мне пора на гонку. Люблю, скучаю, целую Симен: Буду смотреть на тебя по телевизору, удачи. Люблю, скучаю, целую Уже через несколько десятков минут я стояла в микс-зоне, дожидаясь результатов пролога. Я была уверена, что всё сложится для меня благополучно, поэтому не волновалась. Жажда одолела меня, и я решила, что пора уже пойти на поводу потребностей и перестать мучить свой организм. Наклонившись, я начала искать бутылку воды, но, к своему не малому удивлению, не нашла её. Видимо, оставила на кровати, когда собиралась. — Черт, — выругнулась я и приняла нормальное положение, поворачиваясь назад. Мои щеки покрыл румянец, ибо в метре от меня стоял паренек, а я тут при наклоне выпятила свою пятую точку. — Привет, — мило улыбнулся он, тоже смущаясь. — Меня зовут Ярослав Новицкий, я корреспондент из Белоруссии. Я хотел выразить свое восхищение вами, Наталья. Настолько молода, но настолько прекрасна и талантлива. Я восхищаюсь. — Оу, — только и смогла выдавить я из себя, еще сильнее заливаясь краской. — Мне очень приятно, спасибо большое. — За правду спасибо не говорят, — он мягко улыбнулся и внимательно посмотрел на меня карими глазами. — Я могу попросить об интервью завтра после ужина? Белорусы не блещут, но публике будет интересно узнать об успехах наших соседей. — Да, конечно, — улыбнулась я, — Завтра в холле, после ужина. — Буду ждать, — он кивнул, а затем протянул мне бутылку воды. — Я думаю, ты не откажешься. — Ох, спасибо, правда, я… — Не за что, — он подмигнул мне и удалился, оставляя меня в замешательстве и с красными щеками от смущения.***
POV Юля
Пятьдесят первая. Я пятьдесят первая. Прекрасный результат для бронзового призёра Олимпиады. Могу гордиться, что не последняя. Да чёрт возьми, это просто ужасно! Как же так могло получиться? Сначала всё шло неплохо, но потом мои силы резко покинули меня, и ничего с этим поделать я не смогла. Но были и хорошие моменты. Наташа и Саша прошли дальше. Также Наталья Матвеева и Глеб Ретивых, ребята, которых не пустили на Олимпиаду, смогли отобраться. Хотелось, чтобы они всем доказали, что их недопуск был ошибкой. — Юль, — меня окликнул знакомый голос и, повернувшись, я в одно мгновение оказалась в теплых объятиях. — Не расстраивайся, пожалуйста, со всеми бывает. — Особенно с призёрами Олимпиады, — невесело усмехнулась я, крепче прижавшись к юноше. — Да даже с Олимпийскими чемпионами! — Люка отпрянул и, положив руки мне на плечи, внимательно посмотрел в глаза. — Не получилось сегодня, получится в другой раз. Обещай не переживать. — Ох, хорошо, хорошо, — у него было настолько серьёзное лицо, что я не смогла сдержать улыбки. — Я отправлюсь в отель и обещаю не поддаваться унынию. — Ты сейчас собралась в отель?! — Да. — Стоп, — он поднял указательный палец вверх и состроил самую недовольную мордашку, на которую был только способен. — А как же поболеть за россиян и твоего французского друга? — Я думаю мой французский друг хочет, чтобы я болела только за него, — с ухмылкой на губах произнесла я, а Шанава рассмеялся. — Не отрицаю, это было бы очень классно, — француз послал мне очаровательную улыбку, а я залилась смехом. — Хорошо, я останусь, — он аж засиял, но я, подобно ему, подняла палец вверх. — Но ты обещаешь бороться и за себя, и за меня. — Это само собой, — Лу притянул меня к себе и крепко обнял. — Пожелаешь мне удачи? — Конечно, удачи, — ответила я ему, отпуская. — Не облажайся, Лу. — Конечно, Жю. Для нас все в этой гонке сложилось далеко не все. Наташа и Саша выбыли после четвертьфинала, и остался только Глеб. Стоило отметить, что ему предстояло бежать в одном финале с Люкой, у которого всё складывалось наилучшим образом. Меня радовало, что они оба побегут во втором полуфинале. В первом доминировали Клэбо и Пеллегрино. Вторые полуфиналисты стартовали, и я с неподдельным интересом стала наблюдать за их битвой. Шанава весь путь шел впереди пелотона, а за несколько сотен метров до финиша и вовсе оторвался ото всех. Глеба стали затирать, но на повороте перед финишной прямой его лыжи, которые были просто волшебно подготовлены, сами вынесли его вперед, и, о боги! , он первый, обогнал даже Люку. Я облегченно выдохнула и даже не стала смотреть женский финал. Я успокаивала саму себя, напоминая, что это простой этап Кубка Мира, а не Олимпиада или Чемпионат. В финале ты ставишь на кон всё. Пан или пропал, как говорится. Уже не к чему экономить силы. Но такие гиганты, типа Йоханнеса и Федерико, бегут. Ох, мамочки! Время пронеслось слишком быстро, и вот шестеро самых быстрых мужчин вышли на старт. Я скрестила пальцы. Ну, пожалуйста… Они убежали, а я даже зажмурилась, не желая смотреть на экран. Я просто не знала за кого болеть, за кого радоваться, а результату кого огорчаться. Это спорт, здесь всегда кто-то уступает. Собравшись с мыслями, я распахнула глаза и попыталась понять, что к чему. Впереди, что было естественно, устраивали свои разборки итальянец и норвежец. Люка отваливался от группы, а Глеб держался. Правда, уже через мгновение, на последнем спуске, и он стал отставать, но его вновь спасли лыжи. Все затерли друг друга, что позволило Пеллегрино, который удачно встал первым, уйти ото всех на финишной прямой. Йоханнес уже не мог ничего сделать, и тут из-за спины, как черт из табакерки, выпрыгнул Ретивых, и да! Господи, Глеб обогнал Клэбо! Глеб обогнал Олимпийского чемпиона в этом виде, с ума сойти! Плевать, что это лишь второе место. Раздосадованное лицо Клэбо в этом случае гораздо лучше, чем победа. Его глаза скрывали очки, но я и так понимала, каким взглядом он смотрел на мир. Мне даже жаль его, но ведь он призер, разве это плохо? Для него — да. Он был абсолютно разбит. Йоханнес смирился бы даже с сотым местом. В любой другой гонке, но только не в спринте. К своему стыду, я поймала себя на мысли, что хотелось обнять его и сказать, что всё это мелочи. — Я сделал всё, что мог, — я повернула голову в сторону и увидела Люку. — Ты боролся, — я ободряюще сжала его плечо и улыбнулась. — Ты прости, я пойду поздравлю Глеба. — Конечно, — он весело подмигнул мне и удалился, а я, улыбнувшись, отправилась к серебряному призеру спринта.