POV Юля
— Сань, это так круто! Я так тобой горжусь! Большунов снисходительно улыбнулся и принял меня в свои объятья. Сегодня он занял второе место в разделке, уступив только Полторанину. Это очень классный результат после Игр, но Саня, естественно, недоволен. — Можно было и лучше, — заметил друг, отпустив меня. — Я не сомневалась, что ты так скажешь, — рассмеялась я ему в ответ, а Большунов состроил недовольное лицо. — У тебя-то что со стартами? Я неопределенно пожала плечами. Спад после Олимпиады был хорошо заметен, но я не чувствовала себя плохо. Мое самочувствие было хорошим, даже очень, но на гонке у меня было ощущение полного изнеможения. — Сходи к врачу, — заботливо произнес Саша, а я улыбнулась. — Чего ты улыбаешься, дурная? — Ты говоришь прям как Люка. Француз прекрасно видел, что происходило со мной на трассе в последние дни, и неоднократно просил меня посетить врача сборной. Я рассчитывала, что наберу форму по ходу спринта, но жестоко ошиблась. — Правильно говорит твой Шанава, здоровье — не шутка, — укоризненно заметил Саша, уводя меня вглубь микст-зоны. — Я тоже переживаю, вдруг что-то действительно не так. — Я понимаю, — спорить с ним было бесполезно, да и зачем, если он, конечно, прав. — Так, Белорукова, — он неожиданно преградил мне путь, сощурил глаза и скрестил руки на груди, демонстрируя своё крайнее недовольство. — Ты меня не проведешь. — У меня и в мыслях не было, — я подняла вверх руки, показывая, что я сдаюсь, но Большунов даже не пошевелился. — Сань, что ты от меня хочешь? — Пообещай мне и Люке в моём лице, что обязательно дойдешь до нашего врача, — чётко произнес он, а я страдальчески заскулила. — Белорукова, обещай! — Ладно, хорошо, обещаю, — буркнула я, и спортсмен мгновенно расслабился и улыбнулся. — Так-то лучше. Я и твой Шанава можем быть довольны. — Он не мой! — возмутилась я, а друг на это только изогнул бровь в немом вопросе. — Мы просто хорошие друзья, не более. — И не менее. — К чему ты клонишь? — Ты действительно не понимаешь? — на лице лыжника читалось изумление, и я, искренне не понимая, что хотел донести до меня Саша, пожала плечами. — Да нравишься ты ему. — Кому? — вырвалось у меня, а мой собеседник посмотрел на меня, как на дуру. — В смысле, этого не может быть. — Почему? Ты молодая, красивая, умная, талантливая и интересная девушка, почему ты не можешь ему нравиться? — Большунов всем своим видом выражал непонимание, а я покачала головой. — Сань, этого точно не может быть. Он же француз. То, что в России принято считать симпатией, у них может восприниматься не иначе как дружба, — кажется, мои слова не очень убедили его. Да меня саму они не убедили. Просто это слишком неожиданное предположение от Саши. Я не замечала никаких особых знаков внимания к моей персоне, а я весьма внимательна к деталям. Один раз цветы подарил только, да и то они мне досталась случайно. К тому же, я видела Люку с девушками из его сборной, они общались точно так же. — Юль, я просто вижу, как он на тебя смотрит… — Так же, как и на всех, — отрезала я, не желая продолжать эту тему. — Мы друзья и точка. — А что насчет Клэбо? — А что с ним? Слишком много неожиданных вопросов со стороны Саши, аж пугает он меня. То Люка, то Йоханнес. Кто дальше? Спицов? — Я, конечно, считаю его подонком, но, тем не менее, так же я считаю, что ему нужно дать шанс, — после этой реплики мои глаза были готовы выкатиться из орбит, а Саша продолжил спокойным голосом. — Не удивляйся, что я так говорю. Правда, он очень сильно изменился ради тебя. Тот Йоханнес, который спорил на тебя, и Йоханнес сейчас — два разных человека. Я не говорю тебе возобновлять с ним отношения, просто поговори. Нормально, а не как вы обычно делаете, — я закатила глаза, но в ту же секунду состроила обычное выражение лица. — Вам это нужно. Юль, пожалуйста, послушай меня и прими этот совет. Я понимала, что Большунов прав, но признавать этого не хотела. В ответ я просто кивнула и опустила голову. Мне действительно хотелось поговорить с Йосей, но гордость была сильнее в этом поединке. Мне так сильно не хватало его, но я не хотела признавать этого даже себе. Во всех и во всём я видела Клэбо и то, что с ним связано. Даже смотря на себя в зеркало, я видела его. Мы настолько похожи, что я казалась себе им. А мозг упорно напоминал мне об объятиях и поцелуях. Мысли душили. — Я понимаю, что прав. Можешь ничего не говорить, — друг вновь обнял меня, а я выдохнула. Было так хорошо, когда тебя искренне понимали. Впервые за последние дни я почувствовала, что вот оно спокойствие, которого мне не хватало. — Спасибо, — прошептала я парню, а он только крепче обнял меня, заставляя забыть обо всех проблемах.***
POV Наташа
— Я очень рад, что ты всё-таки пришла. Я улыбнулась Ярославу мягкой улыбкой и присела на диван напротив него. Юноша так же приветливо улыбнулся и протянул мне небольшой и аккуратный букетик цветов. Мои брови взметнулись вверх, а Новицкий продолжал улыбаться. — Это просто знак моей благодарности. Прими, пожалуйста. Его губы в очередной раз растянулись в улыбке, а я отметила, что она ему очень идёт. Его черты лица были настолько правильными, что мне невольно пришло сравнение с каким-то ангелом. Светлые волосы, чуть вьющиеся на концах, и глаза небесного цвета. Внешностью этого парня природа не обделила. Вдобавок он был высок и худощав. — Было бы странно отказаться от столь чудесного букета, — я приняла букет и положила рядом с собой, переводя взгляд на журналиста и стараясь не пялиться на него. — Я готова ответить на твои вопросы. — Да ты решительная, — Ярослав достал из портфеля диктофон и с любопытством посмотрел на меня. — А что ты хотел от Олимпийского призера? — Кстати, расскажи мне об Олимпийской эстафете. Вы тогда уже вошли во вкус, было ли чувство удовлетворения от бронзы? — Конечно, есть чувство удовлетворения, потому что каждая из нас в тот день настраивалась на медаль, — уверенно произнесла я, погружаясь в воспоминания того дня. — И мы понимали, что все реально, что мы можем бороться на равных со всеми. Я безумно счастлива, это моя первая награда на мировой взрослой арене, и надеюсь, что это только начало. Если бы мне в том году сказали, что у меня будет Олимпийская медаль, я бы не поверила, — я улыбнулась, а Новицкий довольно кивнул. — Для тебя этот год успешен? — В этом году считаю, что здорово добавила, — отметила я. — Нашла своего тренера. Дай бог, чтобы дальше только лучше. У нас очень молодая команда, буквально за год, что у нас, что у мужчин команда обновилась, но никто, наверное, даже не ожидал, что молодежь возьмет здесь столько медалей. У нас очень слаженная команда, очень хороший именно командный настрой. Да, на лыжне мы соперники, но в быту всегда поддерживаем друг друга, нет никаких конфликтов, и это здорово. — Ты замёрзла? — Что? Я недоуменно посмотрела на него, а он показал на мои открытые руки, покрытые мурашками. Кофту я не взяла с собой, так как в столовой было весьма жарко, а то, что в холле может быть прохладно, я совсем не подумала. — Только если совсем немного, — тихо ответила я. — Держи, — Ярослав в ту же секунду снял свой свитер, оставаясь в футболке, и протянул мне. — А как же ты? Ты же замёрзнешь в футболке! — воскликнула я, не желая, чтобы журналист замёрз. — Мне тепло, а вот столь красивой и талантливой девушке не стоит болеть, — он подмигнул мне, ещё раз предлагая свитер. — Держи. — Спасибо, — благодарно произнесла я, надевая свитер и вдыхая прекрасный запах мужского одеколона. — Продолжим, — Новицкий довольно улыбнулся. — Что для тебя значит сегодняшний подиум? — Для меня это очень много значит, потому что это первый личный подиум. До этого была только бронза в эстафете. Очень хотела в этом году подняться на подиум в личной гонке. Теперь могу с уверенностью сказать: всё, что я задумала, у меня в этом сезоне осуществилось. — Ты сидела на кресле лидера, и ещё не финишировали Бьорген, Венг, Пармакоски. Верила ли, что останешься в тройке? — Нет. До последнего не могла поверить, что всё так хорошо сложится. Во время гонки мне кричали, что я борюсь за второе-третье место, но всё равно. Надеялась, вдруг зацеплюсь за третье место? На такой высокий результат не рассчитывала. — Получается, сейчас у тебя форма лучше, чем на Олимпиаде? — К сожалению, да. Для меня очень удивительно моё самочувствие на данный момент. К концу Олимпиады чувствовалась очень сильная усталость — думаю, по моей гонке на 30 километров это было заметно. Видимо, я за эти дни отошла, отдохнула и сумела собраться. — Может быть, сил придало награждение в Кремле? — смеясь, спросил Ярослав. — Нет, наоборот, — я рассмеялась. — Это так утомляет! — Какие твои ожидания от следующих этапов? — Конечно же, показать как можно более достойный результат и добегать сезон на высоких позициях. — Я желаю тебе успехов, — парень бросил взгляд на часы и тяжело вздохнул. — К сожалению, мне нужно бежать. Быть может, ты согласишься погулять со мной на каком-нибудь из этапов? Я узнал ещё не всё, что хотел. — Да, конечно, — я кивнула, вставая и снимая свитер. — Спасибо большое за свитер и цветы. Мне было приятно давать тебе интервью. — Твоя похвала — высшая для меня награда, — он театрально положил руку себе на сердце. А я, рассмеявшись, покачала головой и, взяв цветы, покинула его общество.***
POV Юля
Я вновь бросила взгляд на стол норвежцев и в очередной раз прокляла себя за этот поступок. Наверное, я сделала это уже сотый раз за ужин, но пересилить себя я не могла. Мои глаза пытались найти блондина из сборной Норвегии, но неудача преследовала меня снова и снова. Уже добрая половина сборной побывала здесь, а его все не было. Глупо отрицать, что я переживала. Раздосадованные взгляды Йоханнеса Клэбо не видел только слепой. Хотя я могла понять всё, что он испытывал. Он на вершине Олимпа, а сейчас покинул её. Уверена, что ненадолго, но он ощущал боль и разочарование. Аппетит покинул меня, и я отложила вилку в сторону. Саша недоуменно посмотрел на мою полную тарелку, а затем и на меня саму. Его внимательный взгляд проследил за тем, куда мои глаза были направлены на протяжении последнего времени, и он едва заметно кивнул. Я выдохнула. Большунов понимал меня без слов. Наш разговор определенно помог мне разобраться в непростой ситуации. Я чувствовала себя тонущей в море, а мой друг кинул мне спасительный круг. Не знаю, что бы я делала без коллеги. Все вокруг были против Клэбо, никто не хотел рассуждать здраво. Всеми вокруг руководили эмоции, что резало по живому. Пусть Саша так же не был в восторге от поступка Олимпийского чемпиона, но он видел, пожалуй, самое главное — наши эмоции и чувства. То, что я прятала даже от самой себя, пытаясь казаться равнодушной. — А ты куда? — как только я поднялась со стула, чтобы покинуть столовую и отправиться в номер Клэбо, меня остановила реплика Наташи. Я посмотрела в глаза подруги. Врать мне совершенно не хотелось, но она уж точно разозлилась бы, узнав о моих намерениях. Я понимала её, но ничего не могла с собой подделать. — Спицову в номере скучно. Он просил составить ему компанию в настольных играх, — не успела я даже рта открыть, как Саша, с самым спокойным и обычным видом, произнес эту фразу. Я едва сдержалась, чтобы просто не засмеяться во весь голос. Что за ерунду он сейчас произнес? Ната в жизни в это не поверит. — А, хорошо, не дай Дэну заскучать, — и лыжница вернулась к своему ужину. Что?! Саша подмигнул мне, а я похлопала глазами. Как Непряева в это поверила? Как? Чтобы не создавать неловкой ситуации, я поспешила покинуть столовую. Возможно, мысли Наташи сейчас были далеки от моей персоны. Она весь день была какой-то странной и задумчивой. Даже серебряная медаль не вывела её из этого состояния. Радость от второго места быстро прошла. Я списала это на то, что в нашей сборной второе место уже не вызывало такой радости после Олимпиады, после того, как мы продемонстрировали нашу мощь. Преодолевая очередной поворот, я невольно улыбнулась. Я иду утешать Йоханнеса Клэбо после третьего и восьмого места. Господи, как абсурдно. Это же такие мелочи. Он трехкратный Олимпийский чемпион, его преимущество в общем зачете и зачете спринтерских гонок было незыблемо. Да все в мире понимали, что он слишком силен. Ему грех расстраиваться, но он именно это и делал. А я покорно шла к нему. Мне казалось, что ему сейчас нужна поддержка. Особенно от меня. Наши отношения оставляли желать лучшего, но я была уверена, что нужна ему. С чего я это взяла? Зачем ему поддержка Юлии Белоруковой? Да потому что он любит меня. Поверила ли я в это? Да, определенно да. Искренность слов норвежца не вызывала во мне никаких сомнений. Не факт, что я бы вообще пошла к нему, если не его слова. Во время нашего разговора мне настолько сильно захотелось простить его и забыть всё плохое, что произошло между нами. Но я злилась, очень сильно злилась. И из-за обиды на него была абсолютно не уверена в своих действиях. Именно поэтому перед самой дверью номера я остановилась, тупо смотря на ручку. Ещё не поздно убежать отсюда, не заходить в номер. Я боялась, что мои эмоции завладеют мной, и мы вновь поругаемся с Клэбо. Хотела как лучше, а получится как всегда. Это будет точная формулировка. Давай, Юля, не трусь. За дверью всего лишь Клэбо, который не съест тебя и не покусает. Максимум — скажет парочку колких фраз, а затем получит такой же сарказм в ответ. Всего лишь открыть дверь. Ничего сложного. Если ему не нужна твоя поддержка, просто развернешься и уйдешь. Таким образом, можно будет ставить точку в наших отношениях. А были ли эти отношения? Я не успела дотронуться до ручки. Дверь сама открылась, выпуская из номера парня. Он сразу же заметил меня и хитро прищурился. — Какие люди и без охраны. Здравствуй, Юля. — Здравствуй, Дидрик. — Я рад, что ты пришла. Возможно, ты и не понимаешь, насколько сильно нужна ему сейчас, — норвежец улыбнулся, слегка склонив голову. — Он есть отказывается. — Это проблема человечества, — не удержалась я от комментария, а Тёнсет рассмеялся. — Я отправляюсь на ужин, а затем на очередную вечеринку к финнам. Надеюсь, что трех часов вам хватит для разговора, — он подмигнул мне и прошел мимо меня, но затем развернулся и добавил. — Только отель не разнесите, а то мне спать негде будет, — и окончательно удалился. Я недовольно фыркнула, но затем не смогала сдержать улыбки. Дидрик неосознанно, но успокоил меня, и я, глубоко вздохнув, вошла в номер. Йоханнес сидел в кресле, запрокинув голову назад и не замечая присутствие еще кого-то в комнате. Его пальцы крепко сжимали подлокотники, а ноги были вытянуты. Он явно о чем-то думал. — Привет, — произнесла я, привлекая к себе внимание. Клэбо моментально вернул голову в обычное положение и удивленно посмотрел на меня. Йоханнес несколько секунд буравил меня взглядом, а затем его губы искривились в ухмылке, а руки скрестились на груди. — Пришла посмеяться, что русские все же меня обогнали? Его голос, хоть и казался спокойным, просто был пропитан ядом, и я недовольно посмотрела на него. Быть может, я всё-таки зря сюда пришла? — Русские еще не раз тебя победят, ты каждый раз расстраиваться будешь? — теперь настала очередь норвежца недовольно кривиться, а я гордо вскинула голову. — Я не расстроен, — наконец произнес он обиженным тоном, а я фыркнула. — Я вижу. — Ты пришла издеваться? Иди к своему Лу и над ним издевайся. Мое лицо в очередной раз сморщилось. Из уст Клэбо имя моего друга звучало, как ругательство. Злость вновь захлестнула меня, и я с силой впилась ногтями в ладони. Йоханнес был подонком. Но мне стоило признать, что он нравился мне, потому что был подонком. Между нами бурлили страсти, и я испытывала просто невероятные эмоции. — На самом деле, нет. Я вижу, как ты переживаешь. И для меня это тяжело, — мне было сложно признать это, но я твердо решила, что нам с ним нужно помириться. Нужно быть откровенной и честной. — Все же, ты мне не чужой человек. Олимпийский чемпион вскинул брови вверх и с сомнением на меня посмотрел. — С каких пор? — Ты и не переставал быть близким мне человеком… — тихо ответила я, наблюдая за его реакцией. Он продолжал сидеть с непроницаемым лицом, не давая мне понять, о чем он думает. Почему-то я даже почувствовала себя виноватой перед ним. Нужно было подойти еще вчера и поговорить. Было бы гораздо легче, прежде всего мне самой. — Юль? — его голос вырвал меня из собственных мыслей, и я посмотрела на него. — Иди ко мне. Решишься, Юлия? Сейчас ты должна сделать выбор: дать шанс или покинуть эту комнату? Эмоции били ключом, а я контролировала их. Нужно решать. Я поджала губы. Голубые глаза, которые еще пару секунд назад горели злым огнем, сейчас просили меня выполнить просьбу обладателя. Такие красивые и родные глаза. Я обещала себе, что буду честна в своих чувствах. Значит, слушай свое сердце и делай, что оно хочет. Сейчас мое сердце хотело только одного. Я в несколько шагов оказалась рядом с ним, а затем позволила Клэбо крепко обнять себя и усадить на колени. Я перевела на него взгляд. Глаза норвежца светились от счастья, а на его губах застыла счастливая улыбка. Я не смогла не улыбнуться в ответ и неосознанно провела ногтем по его щеке, заставляя парня прикрыть глаза. Его запах, близость, сильные руки, так крепко прижимавшие меня к себе — всё сводило меня с ума. Сейчас мне было настолько спокойно с ним, как никогда. Светлое чувство завладело мной, и я прикоснулась к его губам. Я доверилась своим чувствам. Клэбо моментально ответил мне на поцелуй. Норвежец целовал меня настолько нежно и любовно, будто боялся, что я убегу от него. Так же, как и в первый раз. Йоханнес разорвал наш поцелуй и уткнулся носом в мою шею. — Я люблю тебя. Люблю только тебя, ты слышишь? — он невесомо поцеловал меня в шею и прижал меня к себе. — Слышу, Йось, слышу, — я положила голову ему на плечо и прикрыла глаза, а Йоханнес поцеловал меня в макушку. Можно поставить этот момент на повтор?***
POV Стина
— Криста, мои поздравления, — я резко повернула голову в сторону, услышав знакомый голос. — Хотел бы я поздравить Нисканена, но уж лучше я поздравлю очаровательную девушку. — Иверсен, да ты льстец. — Пармакоски рассмеялась и чмокнула норвежца в щеку. — Проходи, у нас тут весело. — У вас так часто стали вечеринки проходить, — с ухмылкой произнёс Эмиль, хитро прищуриваясь. — Так мы же в Финляндии. Ждём и от вас вечеринок, — ответила Криста, а затем заметила меня, стоящую в паре метров от них, и обратилась. — Стин, вы готовите что-то феерическое на конец года? — Я боюсь, что чего-то феерического ваша печень не выдержит, — ответила я с усмешкой, а Криста, улыбнувшись, отошла в сторону. — Так вы шведы страшный народ, — Иверсен оказался справа от меня и протянул мне какой-то напиток. — Хотите оставить лыжный мир без вечеринки? — А норвежцам бы только веселиться, — с иронией ответила я ему, а мой собеседник фыркнул. Я откинула распущенные волосы назад и осмотрела помещение. Все вокруг вели оживлённые беседы друг с другом, а кто-то уже вовсю танцевал. Так я заметила Тёнсент кружил в танце Ингвильд Эстберг, а брат и сестра Нисканен составляли им конкуренцию. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, — произнёс Эмиль, а я перевела на него взгляд. — Только сегодня? — Сегодня особенно, это платье просто шикарно, — его губы растянулись в улыбку Чеширского кота, а я на это только закатила глаза. На мне было короткое фиолетовое платье с глубоким вырезом и коротким рукавом. Я очень долго не хотела его покупать, но мне настолько сильно не повезло, что я оказалась в одном магазине с Клэбо и Иверсеном, и последний буквально силой заставил меня купить его. За два года я ни разу его так и не надела, хоть и часто возила его с собой на случай всяких торжеств, но сегодня оно попалось мне на глаза, и я решилась примерить его. И оно просто шикарно смотрелось на мне. Не знаю, почему оно мне так не понравилось тогда в магазине. — Шикарно платье или я? — я хитро прищурила глаза, повернувшись к нему всем корпусом, а Иверсен рассмеялся. — Ты шикарна даже спросонья, — его глаза загорелись, а я в очередной раз отметила, насколько же норвежец был красивым. Я лишний раз прокляла нашу непонятную дружбу. Мне так давно хотелось, чтобы он, наконец, признался мне в своей симпатии. Может быть, это и прозвучит высокомерно, но я была уверена, что нравлюсь ему. Да только в силу стеснения Эмиль до сих пор молчал. Временами мне хотелось так сильно ему врезать, чтобы он признался, и мы были бы парой. Ну, мы ж прям созданы друг для друга, я чувствовала. Правда, не была уверена, что он считал так же, но как же мне уже хотелось иметь право просто так обнять его, поцеловать и сказать, как сильно он мне важен и нужен. Калла, как одна из моих близких подруг по сборной, уже могла целую книгу написать о наших взаимоотношениях. А вообще, она всерьёз советовала мне сделать самой первый шаг, на что я всегда качала головой и говорила, что это он должен проявлять инициативу.— Мы живём в двадцать первом веке, тут девушки решительней юношей. — Вот посидишь, ничего не делая, а в старости может твой Эмиль и пригласит тебя на свидание.
Именно так постоянно говорила Шарлотта, а в последнее время я уже и сама начала думать, что, наверное, пора было бы уже действовать, но всё никак не решалась, не знала, что делать. — Привет, ребята, — мы синхронно повернули головы и заметили Ингвильд Эстберг.- Как вы проводите время? — Прекрасно, — лучезарно улыбнулся Эмиль своей коллеге по сборной. — А куда ты дела Дидрика? — Ах, он ушёл освежиться, — махнула рукой норвежка и вздохнула. — Устал от жарких и энергичных танцев, — затем девушка наклонилась к моему уху и прошептала. — Стина, я у тебя Эмиля украду на один танец? Нет, не смей. Он должен стоять рядом со мной, улыбаться мне и одаривать взглядом, которым умеет только он. Пусть танцует со мной. Хотя. Он не удосужился пригласить меня даже. — Что за вопросы? Он не мой же раб, может делать, что хочет, — я понимала, что не имею никакого права запрещать Иверсену что-либо. Поэтому я надеялась только на то, что сам норвежец не пойдёт танцевать. — Эмиль, станцуй со мной? — Ингвильд улыбнулась ему, а Эмиль, видимо, не смог отказать ей и, оставив свой бокал рядом со мной, отправился танцевать. Ну, и иди, не очень-то и хотелось. Сейчас вообще найду с кем потанцевать и сама уйду. Пусть смотрит, что не только он может танцевать с представителями противоположного пола. Но я осталась стоять и смотреть, как руки Эстберг лежали на его плечах, а Иверсен крепко прижимал её к себе. Девушка что-то рассказывала ему, а Эмиль на это только смеялся, иногда тоже шепча ей что-то. Я не выдержу три минуты этого. На её месте должна быть я. Ну, почему мы до сих пор не вместе? Почему он не сделает этот шаг? Ну, я же нравлюсь ему, точно. Я не могу ошибаться, да? Но как же он улыбается своей подруге, как обнимает её… Невыносимо, просто невыносимо наблюдать за этим. В комнате вдобавок стало невыносимо душно, и я быстро направилась к выходу, желая почувствовать свежий воздух. Теперь я поняла Дидрика, который ещё пару минут назад отправился на передышку. Я вышла в коридор и просто прислонилась к стене. Здесь было в разы лучше, чем там. А главное, здесь не было ни Эмиля, ни Ингвильд, ни их вместе. Фуф, как же прекрасно. — Стина? Я повернула голову и заметила в метре от себя Эмиля. Да чтоб тебя! Почему так много Иверсена не только в моей голове, но и вокруг? Меня это раздражало. Нет, меня раздражало то, что мне нужна его близость рядом. — С тобой все хорошо? — он положил руки мне на плечи и обеспокоенно посмотрел мне в глаза. — Нет, то есть да… Хотя, не совсем, — можно хлопнуть себя по лбу? — Там просто душно, поэтому я вышла, вот. — Только поэтому? — он прищурился, прекрасно понимая, что я не договаривала чего-то. Признаваться в ревности не было никакого желания да и не имела я на это право. Ну, кто я ему, чтобы что-то требовать? Не жена же. Я не нашла, что ответить, и просто опустила голову. Конечно, Эмиль заметил это и разволновался еще больше. Даже не видя его, я была готова поклясться, что он напряженно думал о чем-то. — Тебе не понравилось, что я ушел танцевать и оставил тебя? Нет, мне не понравилось, что ты обнимал и вообще прикасался к другой девушке, но тебе этого знать совершенно не нужно. — Нет, что ты, ты можешь делать, что хочешь. Ты уже взрослый мальчик. — Да, ты определенно недовольна, — Иверсен улыбнулся чертовски соблазнительной улыбкой, а мне хотелось просто провалиться сквозь землю. — Да ты ревнуешь, блонди. — Было бы кого, — фыркнула я, пытаясь защитить себя и свои мысли, но получилось из рук вон плохо. — Тогда ты не будешь возражать, если я вернусь к танцам? — Мне все равно. Норвежец скривил губы в ухмылке, а я вспыхнула. Да как он вообще смеет ухмыляться в такой ситуации?! Врезать бы ему со всей силы, чтобы вообще ухмыляться не мог. — Все равно говоришь? — он наклонился ближе к моему лицу, и я почувствовала его дыхание совсем рядом. — Абсолютно, — невозмутимо ответила я, а в голове пробежала мысль, что мне пора вручать Оскар. Глаза Иверсена заблестели, и он сократил расстояние между нами, касаясь моих губ своими. Волна удовольствия накрыла меня, и я мгновенно ответила на поцелуй, прижимаясь к нему. Я так долго этого ждала, так сильно хотела. Эмиль целовал меня очень умело, и мне даже не хотелось думать, скольких девушек он целовал до этого. Сейчас это было неважно. Сейчас он со мной и только мой. — Не останавливайся, пожалуйста, — прошептала я ему, ослабив галстук на его шее. — Да ты, оказывается, нетерпелива, — протянул он мне в ответ и прильнул к моей шее, покрывая её поцелуями и ведя меня вдоль коридора. Точно, в конце же его номер. — Не рассчитывай сбежать от меня. — Ты сегодня только мой, — дерзко ответила я ему, попутно пытаясь расстегнуть пуговицы на его рубашке. — Нильссон, я всегда твой, — Эмиль открыл номер, вовлекая меня в поцелуй, а я улыбнулась. Эта ночь наша.