***
Я придирчивым взглядом осмотрела себя в зеркале, но осталась довольна. Короткое черное платье с кружевом и открытой спиной прекрасно на мне смотрелось, а волосы, красиво убранные в пучок, придавали мне еще большее очарование. — Юлия, вы прекрасны, — в комнату вошел Крюгер и довольно улыбнулся, театрально похлопав. — Я выгляжу не хуже, — из ванной вышла Наташа в зеленом атласном платье и улыбнулась норвежцу. — Любимая, ты вообще всегда прекрасней всех, — Симен поцеловал руку моей подруги и притянул девушку к себе за талию. — Ты пойдешь с нами? — Нет, — ответила я, снова возвращая свое внимание к отражению. — Я закончу свои дела и присоединюсь. — Хорошо, передавай привет этим загадочным делам, — с усмешкой протянул Симен и уже собирался уйти, как вдруг развернулся и продолжил. — И скажи делам, чтобы он мне вернул наушники. — Да пошел ты, — фыркнула в ответ я, а Олимпийский чемпион, явно довольный собой, взял Наташу за руку и удалился. Кажется, умение раздражать людей свойственно всем норвежцам. И до чего же проницательные черти! Где они только этому учатся?! И не дают ли они мастер-классы? Я бы сходила. Господи, Юля, успокойся, пожалуйста. Мне действительно нужно было попасть в номер Йоханнеса. Мы так и не смогли поговорить за эти дни. Я прекрасно знала, что он избегал меня, просто у нас не было возможности поговорить. Зато с другим спортсменом нашлось время.Я возвращалась после небольшой пробежки в отель. Я чувствовала усталость, но это было так классно — вновь ощущать это. Болезнь здорово подкосила меня в итоге, и я очень соскучилась по гонкам. Хотелось поскорей уже выйти на старт и ощутить это чувство — чувство борьбы. Все мои мыли были об этом. До этого момента. Перед входом в отель я заметила знакомую мужскую фигуру и недовольно нахмурила брови. Мы не разговаривали с лыжником уже давно, и я всё ещё злилась на него. Думаю, он чувствовал это. Я хотела пройти с гордым видом мимо него, но в его планы это, похоже, не входило. Глупо было думать, что он просто так стоял на морозе. Он ждал моего возвращения. — Юль, подожди, — он поймал мой локоть и остановил, разворачивая к себе. — Давай поговорим? — Ты ждал меня на морозе только ради этого? — с нескрываемым сарказмом в голосе поинтересовалась я. — Да я готов здесь стоять хоть вечность, лишь бы ты уже перестала меня игнорировать, — резко ответил он мне, убирая руку, и пряча ладони в карман куртки. — Пожалуйста, Юль. Я склонила голову, внимательно всматриваясь в его глаза. В них было столько надежды и искренности, что я бы никогда не смогла отказать Шанаве. Мне не хватало его, и наша ссора съедала мне мозг. Как и ссора с Йоханнесом; она казалась мне нелепой, но осадок от неё оставался. Было очень обидно, что твой друг не принимает твой выбор. Причём, очень важный выбор. — Хорошо, — кивнула я, а француз просиял. — Юль, я хочу сказать тебе, что очень сильно виноват перед тобой. Мне не следовало так себя вести, я очень сглупил и прошу у тебя прощения. Это только твоя личная жизнь и твои чувства. Твой выбор, в конце концов. Я не имею никакого права осуждать тебя за это, а тем более обижаться. Прости меня. — Да, это было некрасиво, — согласилась я с ним, а Люка продолжил. — Ты имеешь полное право сердиться на меня, но я хочу, чтобы ты знала: мы поговорили с Йоханнесом. — Вы поговорили, и все остались живы и здоровы? И отель не пострадал? — из меня так и сочился этот сарказм, и я чувствовала себя как Клэбо, которому никогда нельзя было закрыть рот. Только если скотчем. Кажется, общение с норвежцем пагубно влияло на меня. — Мы пришли к мирному соглашению, — проигнорировал мой тон Люка, а я вскинула брови. — Ради тебя. — Для тебя это была великая жертва, — конечно, в душе я была очень сильно потрясена его поступком, потому что знала, насколько ему сложно было решиться на это, но злость не утихала во мне. — Ты сейчас так похожа на него, — оскалился Шанава, но продолжил. — Будь, пожалуйста, Юлей, а не Клэбо. — А то ты и меня не примешь? — Тебя я всегда приму! — Тогда почему ты так поступил? — воскликнула я, взмахнув руками. — Потому что я очень дорожу тобой, — француз пытался сохранить спокойствие, но его голос всё равно дрогнул. — Ты обиделся на меня, потому что дорожишь мной? — с иронией поинтересовалась я. — Ты себя слышишь? — Юля, я дорожу тобой и очень люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Он принёс тебе боль, поэтому я сразу опешил от твоего решения. Это было самое настоящее предательство. Так не поступают с людьми, которых любят. — Каждый может ошибаться, — тихо ответила я и опустила голову, не желая смотреть в его глаза. — Я понял это. Просто во мне говорили эмоции. — Ты всегда такой спокойный, — прошептала я, внимательно смотря на его обувь. — Такой всплеск неприятно удивил меня. — Да, я понимаю. — Ты сорвался, потому что это Йоханнес? — Я бы в любом случае сорвался, — я прекрасно знала, что он не врёт сейчас, он никогда мне не врёт. — Ты очень важный человек в моей жизни и меньше всего я хочу, чтобы тебе было плохо. — Лу, мне хорошо с ним, — я резко подняла голову вверх и впилась в лыжника взглядом. — Ты это понимаешь? — Можно я буду честен с тобой? — Ты хочешь сказать очередную гадость о нём? — Я лишь хочу, чтобы ты знала все мои мысли. — Иногда свои мысли нужно держать при себе, - усмехнулась я, но кивнула. — Я слушаю. — Я по-прежнему считаю, что Клэбо не достоин твоего прощения. — Это была предсказуемая фраза, — фыркнула я, не сдержавшись. — Замолчи и дай мне сказать! — громко произнёс француз, и я виновато посмотрела на него. — Но отношения с ним — исключительно твой выбор, который я, как твой друг, принимаю. Да, не поддерживаю, но если ты действительно считаешь, что вы можете быть вместе, я буду только рад. Если ты, конечно, сейчас скажешь, что счастлива с ним. Я посмотрела на него, ища подвох, но не находила. Он твердо смотрел на меня в ожидании ответа. Этот вопрос и меня ставил в тупик. Столько ссор и недопониманий с чертовым норвежцем. Так себе счастье. Но я люблю его. Да, пожалуй, это самое важное. Мы справимся. — Да, Люка, я счастлива с ним, — моих губ коснулась лёгкая улыбка. — Я говорю тебе это честно. — В таком случае, я лишь прошу простить мне мою эмоциональность, — улыбнулся Шанава. — Прости мой острый язык. — Это всё влияние этого норвежского придурка! — Люка! — Прости, — он рассмеялся и обнял меня, — старые привычки. — За такие твои привычки я побью тебя! Его объятия были настолько родными, что я невольно улыбнулась. Мне так сильно не хватало его. Только сейчас я поняла, насколько же сильно мне не хватало моего друга. Нет, это была последняя наша ссора. Больше я не переживу. — Я скучал по тебе, Жю — прошептал Люка мне на ухо. — Это взаимно, Лу.
И я была благодарна Люке, что он понял меня и признал свою ошибку. В нём не было ни грамма высокомерия, он был таким простым, кристально чистым, что ли. В нём всё было настолько правильно, что я просто не понимала, как он не сошёл с ума в этом чёртовом мире. А вот Йоханнес соответствовал миру, в котором жил. И от этого меня душили сомнения. Такой вспыльчивый Клэбо мог серьёзно обидеться на меня. Для него это было, конечно, не очень свойственно, но прошло уже несколько дней с момента моего прибытия сюда, а от него никакой активности. Это было несвойственно ему ещё больше. Мы только смогли наладить наши отношения, я не могла позволить какой-то ерунде испортить всё. Сейчас я была абсолютно уверена, что мы поругались из-за ерунды. В очередной раз и я, и Йоханнес дали волю своим эмоциям. Нет, это, конечно, дело полезное, ибо если держать всё в себе, то можно и психом стать, но всегда нужно думать, прежде чем что-то сказать своему близкому человеку. Этот жизненный урок я твёрдо усвоила. Я в последний раз бросила взгляд на зеркало и направилась к выходу из комнаты. Я продолжала верить, что всё образуется, и мы спокойно поговорим и наладим отношения. В последнее время между нами было много непонимания, и для меня такого рода конфликты казались более чем обычным явлением. Влюблённые только узнают друг друга, привыкают к привычкам своей второй половины… Я считала, что мы с Йоханнесом уже достаточно близки. Я могла уже предугадывать его действия. Я знала, на что он может разозлиться, над чем посмеяться. Иногда меня смешили его привычки. Например, он всегда так смешно хмурил нос, когда пытался прочитать что-то очень интересное, всегда ухмылялся, и это чертовски ему шло. Я была бесповоротно влюблена в него и не могла этого отрицать. Без стука открыла дверь его номера. Конечно, не очень прилично с моей стороны, но я была уверена, что в этом номере мне всегда рады. Какая ты высокомерная, Юля. Есть в кого. Йоханнес стоял посреди комнаты в безупречной рубашке и классических брюках и пытался застегнуть на своей руке часы, но, как только услышал скрип двери, поднял голову и недоуменно посмотрел на меня. — Что ты здесь делаешь? Я нервно сглотнула. Тон его голоса был далеко не дружелюбным, а скорее надменным. Он злился на меня, это было настолько очевидно. Его голубые глаза смерили меня холодным взглядом, а затем он вернулся к своим часам, поняв, что я не готова ответить ему. — Если ты пришла в очередной раз упрекнуть меня в неприязни к твоему французскому другу, — его слова травили душу, а тон заставлял кривиться, — то можешь уходить. Я не желаю это слушать. Он наконец справился с часами и спрятал руки в карманы брюк, продолжая зло смотреть на меня. Я была готова поклясться, что в тот момент его голубые глаза были похожи на льдинки. Но, повинуясь какому-то порыву, я через несколько секунд оказалась рядом с ним и крепко обняла его, утыкаясь в шею. — Прости меня, — прошептала я ему на ухо и ещё крепче обняла его, но, к своему разочарованию, осознала, что его руки по-прежнему в карманах. — Я не должна была кричать на тебя. Просто, ссора с Люкой взбесила меня. Я не хотела, чтобы мы ругались. И я хочу сказать, что ты дорог мне. Клэбо напрягся и даже перестал дышать на какое-то время. Его сердце начало биться с удвоенной силой, что я отчётливо чувствовала, но он продолжать хранить молчание. — Я люблю тебя, Йось, - выдохнула я и прикрыла глаза, ожидая его реакции. В нос ударил аромат его парфюма, и я расслабилась. Норвежец одним своим присутствием вселял в меня спокойствие, и я была уверена, что он всегда будет рядом со мной. — Чёрт, Юль, — его руки опустились мне на талию, и он притянул меня к себе ещё ближе, не оставляя между нами ни миллиметра. — Я тоже люблю тебя. Я могла выдохнуть. Всё у нас хорошо. Простояв так не одну минуту, я отпустила любимого и посмотрела на него, а затем мой взгляд упал на воротник его рубашки. — Я испачкала тебе рубашку своей помадой! — ужаснулась я, а Клэбо махнул рукой, начиная её расстегивать. — В ванной висит еще одна. — Вот иди и переодевайся там, — недовольно произнесла я, краснея при виде его шикарного торса. — Ты смущена, что ли? — он коварно улыбнулся мне. — Иди в ванную! — Белорукова, я и не знал, что ты такая стеснительная, — он поднял мой подбородок и легонько коснулся моих губ, а затем всё-таки направился в ванную комнату. — Ты мне помаду всю стёр! — крикнула я ему вслед, на что он только рассмеялся. Я подошла к зеркалу и отметила про себя, что пострадала ещё и моя прическа. Не знаю как, но из аккуратного пучка на моём затылке вылезли волосы, и он стал очень некрасивым. — Что за напасть? — выругнулась я и развязала его, попутно думая, как же мне его завязать, чтобы он не тревожил меня весь вечер. — Тебе помочь? — я аж подпрыгнула от неожиданности и резко повернулась. В нескольких метрах от меня стояла Стина Нильссон в прекрасном белом платье, в котором она походила на ангела. Но сейчас она меня напугала совсем не невинно. — Я даже не услышала, как ты вошла, — произнесла я, отойдя от шока. — Я научилась открывать двери бесшумно, — ухмыльнулась шведка, подходя ко мне, и положила руки на плечи, усаживая на стул прямо перед зеркалом. — Я так понимаю, что вы помирились? — Да, теперь я надеюсь, что надолго. Я начала внимательно следить за её быстрыми и аккуратными махинациями над моей прической, а также отметила на её губах лёгкую улыбку. — Йоханнес очень хороший, — спустя минуту молчания сказала Олимпийская чемпионка. — Да, я знаю, — кивнула я головой, а Стина недовольно вернула мою голову в исходное положение. — Прости. — Я имею в виду, что он, конечно, бывает придурком. Но тебя он любит. Просто уж очень он ревнив. Много его прошлая девушка страдала от этого, — с усмешкой протянула Нильссон, а я нахмурилась. — И давно они расстались? Почему? — Ну, сложно сказать, когда именно это произошло, — задумчиво ответила Стина. — Об их скандалах с Ким ходили легенды. Очень они были темпераменты. Но я сразу знала, что эти отношения обречены на провал. Однако не вмешивалась в личную жизнь друга. Он был в постоянных разъездах, она ревновала, бесилась и просто в какой-то момент устала от этого. — Она же понимала, с кем начинает отношения. — Ким всегда была излишне требовательна. Они слишком уж были похожи. — Мы тоже похожи. — Нет, — улыбнулась шведка и подняла мою голову, чтобы я посмотрела на себя. — Вы совсем разные, скоро ты это поймешь. Нравится? На моём затылке вновь был пучок, но вокруг него уже была заплетена коса. Это было очень красиво. И я кивнула, с благодарностью посмотрев на Нильссон. — Спасибо. — Не за что, теперь он точно не расплетётся. Через минуту из ванной вышел Йоханнес и был приятно удивлён, увидев нас вместе. — Ты долго, — заметила я, а Клэбо, надев пиджак, обнял меня. — Застирывал рубашку после твоей помады, а потом отпаривал эту, — он очаровательно улыбнулся. — Ну, что идём на вечеринку года?***
— Нет, Иверсен, мы идём танцевать! — Крюгер, которого вообще не волновало мнение Эмиля, схватил своего коллегу и потащил его в сторону танцплощадки. — Клэбо, ты следующий! — с видом мученика прокричал Эмиль, на что Йоханнес просто улыбнулся. Шведы действительно устроили потрясающую вечеринку в честь окончания сезона. Не поскупились даже на алкоголь, который в геометрической прогрессии заканчивался на столах. Сегодня всем было можно. Наташа, тоже стоящая рядом, закатила глаза на поведение своего парня, ибо тот обиделся на неё за то, что она не пошла «покорять этот мир» вместе с ним. Все мы посмеялись, а пьяный Симен махнул рукой на бессмысленные уговоры и просто пошёл танцевать с Эмилем, ибо его спутница, Стина, уже давно плясала среди коллег по своей сборной. — Кажется, Симену уже хватит, — заметил Клэбо, допивая очередной бокал шампанского. — Да ему же весело, ты посмотри! — истерически засмеялась Ната, наблюдая за тем, как двукратный Олимпийский чемпион пытается сотворить какие-то движения из брейк-данса. — Кажется, в этом компоненте он не станет Олимпийским чемпионом, — ухмыльнулась я, а Непряева покачала головой, слегка улыбаясь. — Молодёжь, как вам тут? — мы втроём повернули головы в сторону и заметили рядом с нами великого Петтера Нортуга, обнимающего какую-то русоволосую девушку. — Лучше, чем старичкам, — ответил на это Йоханнес и пожал руку старшему товарищу по команде. — Кто тут старик? — возмутился норвежец. — Как видишь, со мной юная особа. — Меня Пернилл зовут, — девушка звонко рассмеялась и протянула руку Йоханнесу. — Очень рад, Йоханнес, — он пожал ей руку, а затем представил нас. — Моя девушка Юлия и наша общая подруга Наталья. — Очень приятно. Хоть она и улыбалась, но что-то отталкивало меня от неё, что-то противное было в моей душе, однако я старалась прогнать эти мысли прочь. Нехорошо так говорить о человеке, которого ты только увидел. — Кажется, Симена пора уводить, — Петтер показал рукой в сторону как раз в тот момент, когда Крюгер грохнулся на пол, начиная смеяться во весь голос, а Эмиль прикрыл лицо рукой, делая вид, что он не знает этого парня. — Тогда нам пора, — с боевой готовностью произнёс Йося и отправился на помощь другу, а мы с Натой переглянулись и по-доброму улыбнулись. — Прекрасная концовка вечера.