1 moment
5 марта 2018 г. в 23:01
В первый раз Обито просит Какаши выйти за него в четырнадцать лет. Это происходит по прошествии двух лет после того, как ярость Кьюби вырвалась наружу и спустя год после того, как Обито вернулся в Коноху. В промежуток времени между тем, как Учиха узнал о смерти Рин и моментом, когда он появился на пороге дома Какаши, они не разговаривали.
Какаши навсегда запомнил заплаканное лицо Обито, когда говорил ему, что лишь одного его глаза (который тот отдал ему для её спасения) было недостаточно для того, чтобы сохранить их смысл — жизнь Рин. По сути, можно было даже сказать, что он воспользовался этим глазом для того, чтобы убить её. Обито рыдал, бил Какаши со всей своей силой (которой было не очень-то и много) и требовал вернуть ему его глаз.
Да, Какаши отлично помнил, как Обито начал отказываться от еды, затем метался в бреду три дня, и как в итоге его пришлось привязывать к койке в госпитале, чтобы он не смог попытаться покончить с собой. Соклановцы силой впихивали в него еду и пытались составить компанию отчаявшемуся родственнику, велев самому Какаши оставаться сильным и жить дальше. Но все они знали, что несмотря на то, каким сильным был Обито, он был полностью разбит. После того, как он попал в плен (как Обито сам неоднократно рассказывал) единственной причиной, которая поддерживала в нём жизнь на протяжении четырёх последующих лет, была иллюзия того, что с той злосчастной миссии на мосту Каннаби он вернулся домой вместе со всей своей командой.
В те годы Обито, как и многие другие пропавшие в конце войны ниндзя, был использован в качестве подопытного каким-то сумасшедшим (Какаши искренне надеялся, что этот ублюдок уже мёртв). Обито был образцом в исследовании трансплантации клеток первого Хокаге и выяснении того, можно ли с их помощью отращивать потерянные конечности. Обито повезло, и он смог выжить, в то время как прочие подопытные, согласно найденным лабораторным отчётам, погибали крайне мучительной смертью из-за непрекращающегося бесконтрольного роста клеток Сенджу.
Также, безумный ученый интересовался шаринганом, поэтому он подверг Обито и ещё двух похищенных им Учих (один из них был лишь маленьким мальчиком) изощрённым пыткам, чтобы они полностью пробудили свой шаринган. Последствия этих жестоких пыток покрывали всё тело ребёнка жуткими ранами.
В итоге Обито остался единственным пережившим этот плен. Другие спасённые Учихи покончили с собой сразу после того, как восстановили свои силы в больнице. Очевидно, пережитое изнасилование, пытки и уродливые шрамы, покрывшие полностью их тела, стали неподъёмным бременем для их фамильной Учиховской гордости. Подобно им, прочие освобождённые пленники вскоре также самостоятельно свели счёты с жизнью.
Какаши не был частью той команды АНБУ, которая обнаружила Обито, но если бы он был там в тот момент, то непременно сжёг бы до основания то грёбаное место и убил бы всех причастных к этим опытам. Да, он бы сделал всё возможное, чтобы всё связанное с этим кошмаром было уничтожено.
«Эй, Бакаши!» — позвал его Обито после того, как Какаши запрыгнул на подоконник своей квартиры. За брюнетом стояли ещё двое из Учих, Юри и Изуми, если Хатаке верно запомнил их имена.
Какаши напрягся от чужого присутствия рядом, но решил не демонстрировать этого в открытую, по крайней мере, он попытался. Хатаке уткнулся в свой роман, надеясь, что бывший сокомандник исчезнет, если упорно игнорировать его.
«Бакаши! Перестань притворяться, что ты меня не слышишь!» — упрямо произнёс Обито, направляясь к Какаши и попытавшись вырвать у последнего его книгу. Как и ожидалось, молодой Учиха потерпел неудачу в своей попытке, он был намного медленнее, чем помнил Какаши, но, тем не менее, привлечь внимание к своей персоне у него получилось. Хатаке на мгновение поджал губы и в упор посмотрел на Обито. Тот больше не выглядел как ребёнок, которого он помнил. У нового Обито были длинные волосы, завязанные в низкий хвост, а густая чёлка скрывала пустую глазницу. На нём было синее кимоно с характерным для всей клановой одежды Учих широким воротом, а вся видимая часть его тела (руки, шея и ноги) были покрыты белыми бинтами.
То, что на всей его одежде не было больше ни одного яркого пятна, причиняло Какаши почти физическую боль.
«Что случилось? Забыл, как говорить?» — зло поинтересовался Обито. Хорошо, что по крайней мере он всё ещё оставался громким. Двое других Учих сперва пялились на Какаши, но когда они перевели свои взгляды на Обито, то стали выглядеть весьма радостными, почти счастливыми.
«Что тебе надо?» — сдавшись, спросил Какаши, стараясь, чтобы его голос звучал максимально скучающе и отстранённо.
«Я хочу, чтобы ты вышел за меня замуж».
«Что?» — вырвалось у кого-то из сопровождающих Обито. Все ниндзя в комнате были ошеломлены и на мгновение забыли, как дышать.
«Ты слышал меня, Бакаши, — серьёзно заявил Обито и встал на одно колено перед джонином. — Пожалуйста, выходи за меня. Если ты сделаешь это, то станешь Учихой, и тогда сможешь оставить мой глаз себе».
«Что?! Ты с ума сошёл?!» — прервал его речь Какаши, почти переходя на крик, в то время как двое других Учих настойчиво тянули Обито вверх, заставляя его подняться.
«Да, сошёл, — серьёзным тоном ответил Обито, смотря в глаза растерявшемуся Какаши, который, определённо, не ожидал от него подобного ответа, и вырвался из рук своих сопровождающих. — Когда я сказал старейшинам клана и Фугаку, что хочу, чтобы мой глаз остался у тебя, — его ладони сжались в кулаки, — они сказали, что я, очевидно, не в себе, и поэтому не могу принимать подобные решения».
Какаши ещё не до конца осознал сказанное ему, как Обито ткнул пальцем в сопровождающих его ниндзя: «Они объявили меня сумасшедшим, и, как ты можешь заметить, за мной теперь постоянно таскается кто-нибудь из клана, способный обездвижить меня».
«Обито, это глупо, так ты не сделаешь ситуацию лучше», — сказал Юри, складывая руки на груди. Изуми в свою очередь поджал губы и взглянул на Какаши, ожидая его ответа.
Было очевидно, что старейшины клана отчаянно желали восстановить полную силу глаз Обито, но что смущало Какаши больше всего, так это то, почему сам юноша не хотел возвращения своего глаза. Однако, новый Обито, похоже, знал Какаши лучше, чем старый.
«Мы оба знаем, что я и в лучшие свои времена никогда не дотягивал до звания „идеальный шиноби“, а уж теперь и подавно, — он посмотрел на руки Хатаке. — Сейчас я стал ещё раза в два хуже, чем прежде, — Он поднял лицо и решительно взглянул прямо Какаши в глаза, — Мой глаз должен остаться у тебя, так ты сможешь защитить Коноху».
Между ними повисло тяжёлое молчание.
«Меня не привлекают мужчины, не привлекаешь ты».
«Это не имеет значения, — улыбнулся Обито. — Ты должен вести себя так, как будто заботишься обо мне, когда мы на публике, а в остальное время мы можем игнорировать друг друга. Нам даже не нужно быть друзьями или…»
«Нет», — сердито ответил Какаши и сложил руки на груди. Он не хотел этого! Не хотел игнорировать друг друга или притворяться, что ему небезразличен Обито, потому что Хатаке и в самом деле заботился о нем. И он вовсе не собирается заставлять Учиху оставаться с убийцей его первой любви, чтобы сохранить себе шаринган.
«Я знаю, что бываю груб и всё такое, но…»
«Нет», — повторил Какаши, поворачиваясь спиной к Обито, который протянул руку к своему бывшему товарищу по команде, но был остановлен Изуми.
«Мы понимаем, Хатаке-сан, спасибо, что уделили нам время», — кланяясь, произнёс Юри.
«Нет, подождите, я ещё не закончил», — закричал Обито, пытаясь отбиться и вырваться из хватки крепко вцепившегося в него Изуми.
Какаши круглыми глазами наблюдал за тем, как Юри, перекинувший Обито через своё плечо, и Изуми покидали его квартиру.
После этого инцидента молодой джонин понял две вещи: у Обито имелась великолепная задница, он выглядел весьма симпатичным с длинными волосами и, возможно, этот крикливый брюнет вполне соответствовал вкусам Какаши, если бы последний искал себе партнёра для гипотетических романтических отношений (хорошо, это были уже три вещи). В конце концов, Обито всегда был неудачником, но неудачником симпатичным, особенно когда злился.