Обрывки души к тебе тянутся.

—Она ничего не знает! Отпусти ее! Торквемада плотнее прижал клинок к горлу Элсмиры, разрезая тонкую кожу, позволяя алой крови сочится из раны. —Не смотри, любовь моя. Не смотри… Она знает, что обречена. Что смерть, которую она натравливала на других, пришла теперь за ней. —Вы - жалкие убийцы. Как будто вы способны на любовь. Верни яблоко, и даю слово, что сохраню ее жизнь. —…ты лжёшь. —Верно. Клинок вспарывает глотку, заставляя девушку задыхаться от собственной крови, фонтаном бьющей из открытой раны. А Агилару больно. До севших голосовых, и разбитых костяшек о чужое лицо. Но больнее всего - это баюкать мертвое тело, напевая стих, что посвятил ей когда-то. •••••••••••••• Самые страшные кошмары - это самые болезненные воспоминания. Каллум вскакивает с постели, не до конца осознавая, что именно случилось. Вдохи такие сильные, что уже больно, но это ему нужно. Нужно прийти в себя, сбросить мертвый груз. «Такой же мертвый, как она» Из комнаты, Каллума выводит голод. Он не ел больше суток, но истощён больше морально, чем физически. В общей столовой слишком шумно, гомон давит виски, и Линч уже приветствует мигрень. Поскорей бы уже, наконец, запихнуть в себя порцию месива, что здесь зовётся едой, и вновь забыться в беспокойном сне. А если повезёт, то сновидения и вовсе обойдут его стороной. •••••••••••• /—Спой мне, любовь моя, и подари покой. —Ты только спи, ведь нас с тобой ждёт завтра трудный бой. «Ударь меня клинком по груди, И вырежь сердце ржавым кинжалом, Но я всегда буду любить, И верить в наше начало...»\ Эта песня... Всего 4 строчки, что заставляют вскакивать посреди ночи в слезах, растирая горло до жжения и ожидая увидеть разводы алой крови на трясущихся пальцах. Эта песня... Она крутится в голове, приходит во снах ровно с момента появления в Абстерго новичка. Эта песня... Так злит, что хочется вырвать мозг, и прополоскать его в чём-то токсичном. Эта песня… Рени рывком встаёт с постели, намереваясь прогуляться. Может холодные стены освежат рассудок. ••••••••••••• Она бродит по коридорам уже битый час, сворачивая то влево, то вправо, иногда прокручиваясь и подпрыгивая на месте, чтобы развеять дрему, но мозги отчаянно не хотят выплеснуть заевшую мелодию. Когда-то в юности, до появления здесь, Рени слышала, что если напоминать себе о чём-то, то позже забудешь. Она все равно уже не уснет, почему бы не попробовать? —Ударь меня клинком… Воздух застрял где-то в глотке, когда Дэй столкнулась с чем-то. Кем-то. И этот кто-то сейчас вцепился в ее плечи, как за последнюю нить, и вглядывался в ее лицо так отчаянно, словно она - последнее, что осталось у несчастного в жизни. Каллум знал, что встретит ее. Что найдёт и вернёт к себе. Но не знал, что настолько скоро. —…и сердце кинжалом выжги… —...это ты. Ты вернулся за мной.