Дракон над крышами башен.

Если пытаться перечислить всех, кому Элизабет разбила сердце, не управишься и до утра. Все до единой, эти личности приходили к ней во снах и молча сидели рядом, погруженные в свои печальные мысли, иногда поднимая на неё глаза, не выражающие ровным счетом ничего: ни осуждения, ни понимания. Никакой участливости, никаких эмоций. Они просто были с ней. Временами такие сюжеты сменялись нарезкой моментов из прошлого или красочными и не менее радостными фантазиями, в которых все те, кто пал жертвой в войне за агнца Колумбии, были живы. В таких случаях, просыпаясь на утро не в холодном поту, а с насильным разделением сна и действительности, женщина даже не могла сказать, что в конце концов было хуже. Больше всего моментов из прожитой жизни у неё было со Соловьем. * Ей лет семь. Детская неусидчивость дает о себе знать, так что крошка Элизабет, предвкушая восторг от новой встречи с единственным другом, наматывает круги взад-вперед по комнате. Она сцепила пальцы рук за спиной, время от времени поднимая "замок" вверх, насколько позволяла гибкость и механизм строения человеческого тела. Когда послышался режущий слух свист, девочка подскочила на месте, тихонько взвизгнула от восторга и замерла, ожидая, когда Соловей покажется в дыре на крыше. Его огромная металлическая лапа, с острыми как бритва когтями уцепилась за край проёма. Громадные крылья несколько раз ударили по поверхности башни прежде, чем сложиться, и тогда внутрь заглянул идеально круглый стеклянный глаз с жёлтым фонариком внутри. Элизабет улыбнулась. Большущий крылатый киборг неуклюже пролез внутрь, искренне стараясь не посбивать маленькие предметы не менее маленькой подруги. С горем пополам он уселся на пол и повернул свой клюв в сторону девочки. – Добрый вечер! Ты устал за сегодня, да? Будешь печенье? – Девочка положила крохотный кусочек запечённого теста в механическую ладонь, обтянутую черной резиновой перчаткой. Соловей посмотрел вниз и механизмы его как-то по-особенному грустно заскрипели. Элизабет, скорчив недоумевающую рожицу, только через несколько секунд осознала, что не так, и тут же поспешно забрала лакомство. – Прости, я... Совсем забыла. Давай займёмся чем-то другим. Хочешь, снова почитаем ту книжку? – гоняя носком туфельки пылинки на полу, девочка тихо ждала какой-то оживленной реакции, и та не заставила себя ждать: Соловей тихонько засвистел, будто маленький чайничек, так что Элизабет быстро забралась на огромную ладонь вместо печенья, как делала это с самого первого дня их знакомства, и открыла учебник по зоологии. – ...У большинства видов птиц под контурными перьями находятся пуховые. Так же у них иногда происходит линяние – на месте выпавших старых вырастают новые... Они сидели и читали так, пока у ещё пару часов назад полной энергии девочки не начинали слипаться глаза. Ставший родным запах резины и машинного масла действовал успокаивающе, окутывая теплом заботы и радости от наличия того, с кем можно разделить любимое занятие. Тогда Элизабет откладывала книгу, сворачивалась клубочком прям в руке киборга и засыпала. Иногда девочка перед сном думала о том, что никогда не хочет вырастать, лишь бы не перестать вмещаться в эти большие ладони. Соловей в свою очередь со всей осторожностью громадным пальцем свободной руки щёлкал по выключателю и принимался тоже на свой манер отдыхать. В такие вечера Элизабет чувствовала себя особенно защищённой, ведь знала, что её друг никогда и никому не позволит её обидеть. Он убережёт её любой ценой.