Интерференция пламени

       Пропавшее колесо искали долго и упорно. Нашли. Несчастному Луссурии, по вине которого всем офицерам Варии, кроме, естественно, Босса, пришлось ползать по придорожным кустам, растянувшимся вдоль всего склона, придумали тридцать три египетские казни, отвесили три пинка и слегка подстригли его хохолок стилетами. Последнее опечалило Солнце особенно сильно, свою прическу он всегда старался держать в порядке, а теперь придется что-то придумывать с локонами разной длины, выбиваясь из общей картины. Устранение временной неполадки с машиной заняло слишком много времени и за руль, по итогу, сел Скуало, послав всех нахер и заявив, что раз он Капитан, то ему и рулить.       Оставшийся путь о комфорте варийцы могли только мечтать. Ехали в стиле Второго Императора мечей: на матах, без тормозов, без светофоров и поминутно рискуя распрощаться с жизнью в автокатастрофе. Зато шли по графику, вроде как успевали к началу боев, а может быть даже чуть раньше. Парковались тоже без тормозов. Суперби просто протаранил ворота на одной из парковок родной школы и бросил посреди проезда их микроавтобус. Выбежавшая, из всех мыслимых и не очень дыр, на шум охрана так же быстро убежала обратно, попутно извиняясь, что не открыли воротами сами. Кровавых псов действительно боялись.        Проводником по Жермойо так же был Скуало, как единственный, кто в свое время обучался там. Бел с интересом разглядывал место, где он сейчас мог бы учиться, а Леви зорко следил одним глазом за Боссом, вторым по сторонам, чтобы успеть предотвратить угрозу нападения на Босса и предугадать его же желания. Луссурия лучился позитивом, он любил бывать на публике, это доставляло ему почти такое же удовольствие, как хорошая, кровопролитная схватка и даже испорченная прическа уже не так печалила. Больше печалил мрачно идущий в авангарде Скуало, разгонявший своей грозной аурой случайно встреченных людей. Они так редко куда-то выбираются просто так, а Капитан портит своей кислой миной все веселье! -О, Конь! — дурного настроение Суперби как не бывало. На смену ему пришло злорадное предвкушение. Они с Каваллоне не были друзьями, но никогда не отказывали друг другу в хорошем спарринге или интересной беседе. Они не были врагами, но ожидать возможного подвоха друг от друга для них было естественно, словно дышать. — С какими-то девками, как всегда, в улыбашки играет.       Дино Каваллоне — любимец толпы и, особенно, женщин и детей, легко находил общий язык с окружающими, к нему не боялись обращаться за помощью или советом. Каваллоне обладал притягательной харизмой и ему, несмотря ни на что, многое прощалось, даже непозволительная Боссу неуклюжесть. С Капитаном Варии они, во многом, были противоположностями друг друга. Скуало Суперби тот тип людей, который в кинематографе называют героем с отрицательным обаянием. К нему боятся подходить и заводить разговор, в отличии от Дробящего Мустанга, но зато тайком пускают на него слюни, раздевая взглядами издалека и ставят в пример, как недостижимый идеал. Скуало уже двинулся в сторону добычи, ожидая хорошей драки со школьным знакомцем, но его остановило едкое замечание Бела. — Боевой Командир Скуало сдает позиции. Может его просто прирезать, раз он становится бесполезен и не замечает очевидного? — В подтверждении своих намерений Принц метнул в Акулу несколько стилетов, которые были легко отбиты одним взмахом меча. Стерпеть такого Скуало не мог.- Врооой! Бел, идиот, если хочешь сдохнуть, то я порежу тебя на куски прямо сейчас! — Считается, что хранитель Дождя должен быть спокойным и выдержанным человеком, под стать своему атрибуту. Мечник был каким-то неправильным хранителем. Или Дождем. Впрочем, как и все они. — Мусор. Заткнулись оба. — Занзас с удовольствием бы запустил в раздражающих офицеров чем-нибудь. Или пристрелил. Но кидать было нечего, а от пуль эти говнюки увернутся, шкура дорога. Босс Варии понял, о чем говорил мальчишка и теперь хищно прищурив глаза наблюдал, как этот позер Каваллоне уходит куда-то в сад с девкой. Его, Занзаса, развлечением. Стоявшие рядом с ним деревья, в количестве семи штук, были скошены Пламенем Гнева. Скайрини бы и на самого Дробящего Мустанга выплеснуть недовольство, но этот мудак так просто не сдохнет, а возиться с ним Занзасу слишком впадлу.       Босс Варии прекрасно знал, что в школе, где учатся наследники множества мафиозный семей камеры стоят на каждом углу, посему чуть повернув голову к Бельфегору, стоявшему чуть поодаль выдал: — Коронованный мусор, найди на камерах Коня. — Занзас никогда не делился тем, что считал своим. А эта игрушка уже была его и интерес к ней смазливого конского Босса ему не нравился. Совершенно. Единственное, что еще помогало сдерживать себя — остатки здравого смысла, не вытравленные льдом чертового старика и заметно охлажденная им же Ярость. Ее не стало меньше, напротив, гнев и ярость расцветали в его душе все новыми и новыми искрами, словно маковое поле по весне, и раскрытых бутонов становилось все больше, грозя однажды затопить сознание, но за шесть лет ледяного безумия Занзас научился жить с этим, подчиняя, а не подчиняясь, как было раньше.       Бельфегор оправдывал звание гения. Уже через несколько минут на экране ноутбука, который до этого мужественно тащил Леви в одной из сумок, как он считал, Босса, появилось изображение Коня и девки. К ближней к ним камере подключится по причине ее неисправности не удалось, так что сгрудившимся у экрана мужчинам пришлось довольствоваться лишь съемкой издалека. Девка почти молчала, значит говорил стоящий спиной к камере Конь. Предусмотрительный мудак. О чем говорили — не ясно, звук камеры не писали, а прочитать по губам не было возможности. Момент, когда девка впала в ступор, с нечитаемым выражением лица, а Каваллоне полез обниматься более чем удивил варийцев. Будучи весьма популярным у противоположного пола в отношениях с бабами Каваллоне замечен не был. Ни разу. Многие даже подозревали, что он — педик. А тут такой чудесный компромат! Бел, конечно же, снял копию видео для Варии, такие вещи всегда полезны.       Больше ничего интересного не происходило, после вялых обнимашек Коня девка свалила, а через некоторое время и сам Каваллоне. После ухода девки с Конем присутствующий офицерский состав выдвинулся в сторону полигона для испытаний, чтобы занять зрительские места. Естественно лучшие.        В какой момент по пути пропал Бельфегор и куда — неизвестно, но появился, сияя улыбкой, как начищенный медный таз, когда школяров уже выпустили на поле боя, а Вария вальяжно расположилась в центральной вип-ложе, занимать которую никто больше не рискнул.       По стандартным правилам вход на полигон, каждый раз представлявший из себя разнообразную местность от лесной до районов мегаполиса какой-нибудь страны, осуществлялся через 12 ворот, хаотично разбросанных по периметру. Всех учеников делили на группы с равным количеством человек и путем случайной жеребьевки выбиралось кто откуда «заходит». На самом деле толпу школяров просто сталкивали в трубу с n количеством рукавов и по итогу каждый вылетал на площадку в одиночку. Порой действительно вылетал. Конечные выходы из труб были на равном расстоянии от «входа», но расстояние ведь можно измерять как в длину, так и в высоту.       Наблюдать за копошением сопляков было скучно, но сама идея Белу понравилась и он тут же потребовал от Капитана такой тренировочной полигон для Варии. — Отвали, Бел! Если так приспичило, вали к Мармону за финансированием! — Отмахнулся Скуало. Юный Потрошитель на это лишь рассмеялся и снисходительно сообщил, о том, что новый полигон можно считать построенным. На вопросительно поднятую бровь Луссурии ответ был:  — Потому что я Принц!       Между тем действо на экранах разворачивалось во всю. Кто-то уже успел собраться в группы, появились первые жертвы и первые победители, а девка успешно избегала встреч, будто жопой чуяла, куда идти не следует и ныкалась в развалинах. Площадкой в этот раз выбрали руины заброшенного города, так что каждый мог развернутся в свое удовольствие, ведь невысокие постройки и то, что от них осталось перемежались пустырями с редкой растительностью.       Смотреть за возней школяров Варии было скучно, конечно, это возможность оценить уровень будущих Боссов Семей и их приближенных, но тащиться на сами бои ради этого не обязательно. Всегда можно взломать систему видеонаблюдения школы и скачать необходимые данные. «Баба Босса», за которой каждый из сидящих в комнате офицеров одним глазом все-таки следил тоже не сделала ничего выдающегося. Пара слабаков, которых она весьма шустро приложила шестом, не используя пламя, не в счет. Однако, в данный момент картинка на экране вырисовывалась интересная: пока девка перебегала через пустырь к очередным развалинам у нее на пути встал юный Морино с четырьмя сопляками из его свиты. Она даже боевую стойку приняла, но через мгновение упала, как подкошенная и забилась в конвульсиях. — Вроооой! Да она еще и припадочная! Какого хера мы сюда тащилась, чертов Босс?! — Скуало весьма эмоционально выразил лениво развалившемуся в кресле Занзасу общую мысль. Однако выражение лица Босса изменившегося с ленивой скуки на некое подобие азартного интереса заставило Суперби вновь взглянуть на экраны. Да так и замереть, неверяще глядя на происходящее. Та, что еще минуту назад валялась на земле успела разделаться с двумя прихвостнями следующего Босса Морино и теперь на его глазах нейтрализовала еще одного. Судя по тому, как этот идиот повалился и откуда хлестала кровь, то просто перерезала мышцы, сухожилия и вены под коленями.       Уследить за движениями девки было сложно даже ему. Все, что было доступно мечнику — смазанные фантомы, которые, как в компьютерной игре или парочке научно-фантастических фильмов, ради интереса просмотренных с Мармоном, расслаивались, перетекая друг в друга и повторяя то, что девка уже сделала. Сама же она стала почти невидима, словно один из этих полупрозрачных фантомов, светло-серого цвета.       Экспрессивную тираду Скуало на тему происходящего весьма лаконично высказал почти все время молчащий Леви: — Что за херня? — Заметив, с каким интересом обожаемый Босс смотрит на экран темнокожий громовержец тут же продолжил, в надежде обратить на себя внимание самого важного для него человека: — Босс, я научусь так же! — Занзас на это заявление даже не отреагировал.

***

      Боль. Она была везде. Заполняя собой пространство вокруг, дробя кости, выламывая суставы, сдирая кожу. Мгновения растянулись на тысячелетия и все, что в них было — боль. Хотелось кричать. Может быть я даже кричала, но не слышала ничего, кроме гулких ударов своего сердца, которое, казалось, заняло собой все мое тело. Вместе с болью. Каждый удар — приговор. Толчок крови по венам — порция яда.       Все прекратилось так же внезапно, как и началась. Дикая боль во всем теле ушла, свернувшись в тугими кольцами и замерев пульсирующим комком между лопаток. Ровно в том месте, где расположена единственная на моем теле татуировка. Я знала, что после смерти мамы, два года назад, Лин заберут в главный дом Семьи. Мы смогли бы прожить и без мамы, у нас был Арнэль, бывший дворецкий маминого мужа, который остался с мамой после смерти супруга и вырастил нас. Но Арнэль собирался вернуться на родину, помогать в воспитании внуков, а я сама не могла защитить сестру. Слишком слабая. Перед тем, как ее увезли «под защиту» Семьи, а меня отправили в Жермойо я уговорила сестру сделать татуировку. Буквы ее имени, стилизованные под солнечные лучи равномерно расположены относительно маленького круга. Белинда. Солнце, освещающее мой серый мир.       Наиболее подходящим оказалось место между лопаток. Особое пламя сестры позволило ей сделать тату «живой»: рисунок хранит в себе частичку пламени Лин, не смешиваясь с моим и позволяет знать, все ли с в порядке с ее обладательницей. То, что меня скрутило подобным образом может означать лишь одно: Дино опоздал со своим предупреждением и сейчас жизнь сестры в опасности. Она испытывала еще более сильную боль, чем я.        Прояснившееся сознание позволило оценить ситуацию. Меня скрутило так, что я плашмя рухнула на землю, посреди площади. Разбила губу и, похоже, рассекла лоб, по виску стекала струйка крови, норовя попасть в глаз. Про содранные колени, локти и ладони можно вообще не говорить. В целом ущерб минимален и Морино с прихлебателями, которых я заметила до своего фееричного падения не нанесли мне вреда. Мне нужно к сестре. Сейчас!       С полигона можно выйти лишь выполнив условия боя. В этот раз все проще некуда: выйти через главные ворота, либо продержаться в относительном здравии и сознании до окончания боя. Официальный конец будет в 7 вечера и этот вариант мне не подходит. Остается выйти через ворота. При подобных заданиях наиболее выигрышная стратегия — занять своей командой выход и уничтожать противников на подходе. Не удивит, если сейчас там уже стоит Тесса с ее «Великолепной Восьмеркой». Плевать! Единственное, что имеет значение — моя сестра. Любой, кто попробует меня остановить сам выбрал свою участь.        Новая волна болезненных ощущений не заставила себя ждать. Между лопаток словно прокручивали раскаленный бур. Снова и снова. Лин. Лин. Лин! Безумным колокольчиком звенело в ушах. Мысли метались в хаосе нарастающей паники. Не смогла. Не успела. Ей больно! — Эх, Кейла, я рад, что ты осознала свою ошибку и поняла, что предо мной стоит падать ниц, но зачем же так расшибаться? — слащавый тон Райля Морино и нестройный хохот его дружков частично вернули мне подобие самообладания. Пока человек жив все можно изменить. Я успею! Разнесу этот гребаный мир в клочья, но я смогу защитить свое солнце!       Осознав, что я все еще стою на карачках, поднимаюсь на ноги и бросаю взгляд на стоящих напротив людей. Если использовать пламя по максимум, то можно избежать стычки и через пару минут быть у главных ворот. Но так нельзя. Я не знаю, что случилось с Лин и сколько мне понадобиться сил, а так как быстро выдыхаюсь нужно их экономить. Значит нужно устранить препятствие и бежать к воротам, разобраться там с Тессой, выйти, «одолжить» у школы один из байков и успеть добраться до Белинды. Наша школа расположена в 20 минутах езды от Камайоре — небольшого городка почти на побережье. В самом же городе основной особняк нашей Семьи. Даже если Лин куда-то из него вывозили, то это всегда было в пределах Камайоре, так что у меня есть все возможности, чтобы найти сестру и помочь ей.        Приглядываюсь к людям напротив, расслабленно стоящим и ждущим, что я, одинокая и слабая, могу сделать. — Вам просто не повезло. — Констатирую факт. Подписываю приговор. Вдох. Мое пламя расползается по поверхности, лижет камни, ластится к ногам моих врагов, которые его даже не замечают. Выдох. Время замедляет свой бег, сочась через клепсидру* тугими, медленными, словно густой мед каплями. Я возьму взаймы немного, мне хватит и минуты.       Вытаскиваю из кобуры электрошокер — самый простой способ вырубить тех, кто стоит ко мне ближе. Два удара в шею, два тела у моих ног. Следующий на пути Анселмо, будущий, если выживет, хранитель грозы. Слишком крепкое тело и хорошая сопротивляемость току. Место электрошокера занимает один из четырех боевых ножей моего арсенала. Кинжального типа. Его я люблю больше всего, так он практически универсален при использовании в бою, чего не скажу о кукри или танто. Пять шагов, прогнуться в спине, занося нож для удара. Наточенное лезвие легко входит в несопротивляющуюся плоть, разрезая мышцы и сухожилия. Вместо того, чтобы лишать этого амбала возможности ходить, проще было бы вспороть глотку, но я не маньяк и, если есть возможность, предпочту обойтись без летального исхода. Во всяком случае у Анселмо шансы остаться в живых и начать нормально ходить более, чем хорошие, если вовремя окажут помощь.       Осталось двое. Тратить заряд шокера на этих уродов не было смысла. Райлю я с удовольствием врезала по яйцам и вырубила ударом по затылку рукоятью ножа. С последним препятствием разделалась так же, как и с Морино. Препятствия устранены, нужно добраться до ворот и дальше, до стоянки с мотоциклами. Вдох-выдох. Сконцентрироваться, увеличить ток пламени и направить его вперед, создавая сумрачный путь, как тогда в парке. К сожалению, подобные вещи мне удаются исключительно в стрессовых ситуациях. Мир вокруг окончательно теряет краски и замирает, а мое время становится бесконечным, есть лишь я и серая лента дороги, уходящая вдаль. Нужно спешить!